Глава 31. Сияние

Произнеся запрещённое заклинание лишь один раз, Эдмон притих, не переставая смотреть на безжизненное лицо Райнера. Он не поднимал головы даже для того, чтобы взглянуть на Имир, всё слабее ощущая энергию, идущую от неё.
Василиск буквально пожирал взглядом юношу, до сих пор не чувствуя перемен в нём, однако упрямая надежда не давала отступить и ослабить энергетическую хватку, с коей он удерживал остатки жизни в Райнере.
Отсутствие хоть каких-то вибраций тревожило мага всё больше, уязвляя и без того страдающую душу. Не сдержав эмоций, Василиск схватил Райнера за подбородок и, едва встряхнув всё его тело, воскликнул:

-Давай же! - вздрогнув от крика, Хистория чуть оживилась, опомнившись от горя, свалившегося на её плечи. Маг прижал юношу к своей груди и, зажмурив глаза, прошептал:

- Живи... Живи... Я хочу, чтобы ты жил. Давай же, давай... - слова Эдмона явно отозвались в девушке, сидящей напротив, что она встрепенулась в какой-то момент, с замиранием наблюдая за происходящим.
Отчаявшийся в своих попытках оживить Райнера, Василиск возопил громким голосом, словно пытаясь докричаться до воина, ртом припав к его уху:

- Живи! Живи! Живи! - Хистория, чрезмерно взволнованная и обескураженная взирала то на мага, пытающегося спасти Райнера, то на него, не подающего признаков жизни. Единственная мысль, пришедшая на ум в эти минуты, была озвучена ей незамедлительно:

- Если мало крови - возьми мою! - протягивая свою руку Василиску, она испугалась, как только он схватил её за запястье и посмотрел широко раскрытыми глазами, замерев на несколько секунд. На протяжении этого короткого времени он заметно осунулся и явно ослаб, чуть побледнев. Такой скорой перемене особенно противоречила появившаяся на лице улыбка и слезы, блеснувшие при солнечном свете.
С надеждой глядя на мага, Хистория приковала всё своё внимание к Райнеру, замерев в ожидании. Не прошло и минуты, как Райс услышала глубокий вздох со стороны юноши и последующее за ним тихое дыхание, выраженное в подымающейся и опускающейся груди. Не веря собственным глазам, она закрыла рот ладонями в избытке чувств и, прослезившись, ринулась к гильдийцу, чтобы принять его из рук мага.
С трудом поднявшись на ноги, он неспешно побрел к Имир, более не видя никого вокруг. Однако всё ещё присутствующие в его окружении чудовища послушно ждали приказа колдуньи, неизбежно теряющей последние жизненные силы.
Отчаянно рискуя собственной жизнью, он молча взмахнул рукой, что все орки, один за другим, вспыхнули как факелы, поглощаемые беспощадным огнём, исходящим из земли, который удерживал их на месте, не позволяя разбегаться.
Упав на колени от слабости, Эдмон пополз к Имир на четвереньках, что нескоро достигнув её, лёг рядом, возложив на девушку тяжёлую обессилевшую руку. Прислонившись лицом к плечу некогда любимой жены, он какое-то время смотрел на её сомкнутые веки, а по прошествии нескольких секунд сам закрыл глаза, поняв, что она умерла.
Не чувствуя энергии Имир, Василиск осознал как легко ему стало, насколько сильно было его притяжение к ней, словно он никогда её не любил и всему виной была магическая сила, коей она обладала. И всё же, память обо всем, что произошло между ними, будто кровоточащая рана мучила его изнутри, не давая избавиться от тоски, по поводу кончины девушки.
Сперва обрадовавшаяся возвращению Райнера к жизни, Хистория обратила взгляд на подругу, с ужасом поняв, что сотворила несколькими минутами ранее. Орки к тому времени превратились в горстки пепла, разбросанные по местам, а неистовое пламя, пожравшее их, исчезло, оставив после себя лишь лёгкую дымку. Не переставая держать соратника, Райс неуверенно спросила, чувствуя, как волосы на голове поднимаются дыбом от страха:

- Она ведь будет жить?

- Она умерла! - незамедлительно, как отрезав, громко произнёс Василиск, не тронувшись с места.
Его слова рассекли воздух подобно острому клинку, поразившему лишь душу Хистории, которая ощутила себя пустой никчемной оболочкой, лишившейся своей сути. Дыхание застряло комом в горле, вместе с ужасом, который мгновенно заполонил всё существо служительницы гильдии, погрузившейся в пучину непроглядной тьмы.
Она онемела от услышанной правды, которую невозможно было изменить, и которая произошла в реальности, хотя была похожа на кошмарный сон.
Хистория не хотела убивать Имир - она лишь хотела обездвижить её. Однако безумие, как следствие кажущейся правдивой смерти Райнера, убило чувство любви к подруге, раньше не позволявшее даже помыслить о чём-нибудь против неё.
Из ступора девушку вывело прикосновение тёплой руки гильдийца к её щеке и произнесённое слабым голосом имя. Взглянув на него обречённо, Хистория сперва улыбнулась, после чего заполонившие большие глаза слёзы неудержимо стали падать на лицо юноши, безмолвно прислонившего ладонь к руке девушки, лежащей на его груди. Разрыдавшись в голос, она обратила взгляд в небо, разрываемая на части, словно невидимые силы пытались уничтожить её изнутри неистовым чувством вины и полного разочарования в себе. Хистория сокрушалась от боли, переполнявшей её настолько, что она сама была готова умереть, лишь бы избавиться от этих мук.
Разразившийся, неумолкающий рёв девушки как похоронная музыка всё больше стала нагнетать бесчувственное сознание Василиска, пробив в нём брешь и выпустив на волю глубинное сожаление о смерти Имир. Сжав пальцами плечо девушки, он прижался к ней плотнее и, зажмурив глаза, содрогнулся от хлынувших из них слёз.



Райнер, очень скоро окрепнув, на что особенно повлияло заклятие крови, встал на ноги. Вместе с Хисторией и Василиском он похоронил Имир и горбуна в саду её замка, обозначив могилы несколькими камнями, найденными у небольшого пруда с другой стороны поместья.
Не желая оставаться в злосчастном месте на ночлег, они добыли двух лошадей из конюшни и отправились в гостиницу.
Во время пути Райнер практически ни на минуту не спускал глаз с Хистории, мучимый выраженной в её лице глубокой скорбью. И всё-таки, заметив пристальное внимание юноши, словно яркое сияние, не так давно пробудившее её душу от магии Имир, она обратила свой взор на него, что вид живого Райнера, ставшего ей неимоверно дорогим и любимым, чудным образом вызвал улыбку на её лице, как крохотный луч света, пробившийся сквозь густые грозовые тучи.