Вепрь

   Охота организовывалась превосходно: по всем правилам теперь уже почти забытого охотничьего искусства. Егерь очень точно определил, на какое именно поле выходят по ночам кабаны подкапывать картошку. Лабаз соорудил на краю поля - удобный, просторный, навалил на осиновые жерди сена так, чтобы приезжие охотники чувствовали себя вполне комфортно. По раз и навсегда заведенному обычаю развозил стрелков на лошадке, с таким расчетом, чтобы они не наследили вокруг ,а перебирались на лабаз прямо с телеги.
    Кто знал это место— приезжал с удовольствием, хотя известно было, `что егерь берет немалые деньги за `удобства и организацию. Ездили, в основном, люди богатые, выплывшие на поверхность благодаря реформам: директора фирм; дилеры, банкиры, изредка иностранцы... Все были  довольны, хотя слушок нехороший ,для настоящих охотников почти неправдоподобный и ходил об этом местечке. Говаривали, будто бы несколько раз на охотников наваливался здоровенный кабан и порол их до смерти в открытом поле.
    Новичкам эта байка нравилась. Теперь охота казалась им чуть ли не геройством. Опытные охотники не верили, посмеивались, а несчастные случаи объясняли подранками. Раненный кабан – зверь опасный и жестокий. В слепой, иной раз в обескураживающей ярости, он , пожалуй, даст сто очков вперед самому медведю. Издавна известно охотничье присловье: «На медведя идешь – соломки бери, на кабана идешь – гроб тащи».
   Одно было странным и непонятным для бывалых охотников. Судя по рассказам, нападал секач, причем не раненный: на следах крови не находили. Нападал стремительно, неожиданно и действовал не как секач, а как матка, свирепо защищающая свое потомство.
   Все известно: секач раз полоснет клыками врага - и прет дальше, не возвращаясь. Другое дело – потревоженная с выводком свинья. Она «работает» зубами и ногами, крутится на месте, не отходит. Но погибшие, а их было три человека, изорванные, «исстриженные» кабаньими клыками, задранные насмерть, свидетельствовали своими изувеченными телами – драл их именно секач.
    Андрей верил и не верил этим слухам. Охотник бывалый, хорошо знающий повадки зверя , он в глубине души считал, что несколько нелепых трагических случайностей просто обросли слухами и домыслами людей, мало сведующих в охотничьем деле. Поэтому, когда ему выпала возможность поехать на знаменитую засидку – не колеблясь, согласился.
   В принадлежащей ему сети заправок дела в последнее время шли на редкость хорошо. Горючка дорожала , а падение российского рубля было даже выгодным. Правда, участились «наезды» конкурентов, но «крыша» у Андрея была солидная, и он пока успешно отбивался. Он нутром чувствовал: необходимо расслабиться, отключится, и ничего лучше охоты с ее азартом и непременными ста граммами «на крови» не знал.
    Собрался он быстро, толково,  – списочек необходимого давно лежал в письменном столе. Чтобы было веселее, прихватил с собой бухгалтера – Арнольда, охотника не в традициях, предпочитающего гору мяса, а не сам процесс. Охота на дикую свинью была как раз по нему.
     Андрей был на этой засидке впервые. Бывший егерь присматривался к нему внимательно, даже с каким-то потаенным интересом. Между делом уточнял, часто ли Андрей охотился на кабанов.  Перед самым выездом до смешного долго давал наставления. Когда Арнольд заикнулся было о несчастных случаях – махнул  рукой, давая этим понять, что все это чушь собачья.
      Пора было ехать. Смеркалось. Ночь обещала быть лунной. Редкие облака скрылись за лесом. Пока возились, запрягая лошадку и тащились узкой извилистой лесной дорожкой – летний вечер умолк. Лишь где-то далеко в поле пронзительно точили цикады. Стайка уток легким серым облачком пронеслась над просекой. Матерые пару раз тревожно крякнули, завидя повозку.
      Егерь тронул вожжи, и конь пошел быстрее. Андрей притронулся к ружью. Холодные стволы на секунду обожгли руку.
      - Скоро?- шепотом осведомился Арнольд.
      Егерь молча кивнул и чуть поторопил лошадь. К лабазу подъехали в самый раз ,  вечер еще не кончился, но и ночь еще не началась. Андрей оценил эту расчетливость егеря: и зверя не насторожишь, и томиться  лишнего не будешь.
      Засели спинами друг к другу. Выпавшая к ночи роса засеребрилась в лунном свете на сочной картофельной ботве. Невдалеке, справа, в лесном мыску хрустнула ветка. Андрей замер, тут же почувствовав, как напряглась спина Арнольда. Зверь? Косо перечертили почерневшее небо две летучие мыши. Тонкий, едва уловимый ухом писк зачастил над полем. Неожиданно из кустов появились три долгожданных силуэта. Кабаны!
       Андрей не дыша поднял стволы. Шумно втянув воздух, кабаны не спеша затрусили на поле. Пока Андрей лихорадочно выбирал зверя покрупнее, гулкий дуплет взорвал тишину. Андрей видел, что Арнольд попал: задний зверь ткнулся грудью в землю и начал заваливаться на бок. Но главбух не выдержал и выпустил в него еще два заряда…
       Охота была окончена. Зверь лежал неподвижно, наполовину скрытый картофельной ботвой. На землю спрыгнули почти одновременно. Закурили.
        - Может, ружье прихватить? Вдруг раненный? – не таясь , громко спросил Арнольд.
       Андрей, как более опытный охотник, снисходительно улыбнулся:
        Раненный кабан никогда не ляжет на открытом месте. Да и это на что? – он похлопал себя по внутреннему карману куртки, где у него лежал новенький, недавно с большими трудами приобретенный «макаров».
         Как охотник он в него, конечно, совершенно не верил. Маленький калибр, трудно попасть в убойное место…А взял с собой для того, чтобы утром, после охоты, пострелять в свое удовольствие.
         От лабаза отошли вместе, но Арнольд чуть приотстал, сигарета плохо тянулась, гасла через каждую затяжку. Он завозился с зажигалкой, а Андрей поспешил к кабану – не терпелось посмотреть на трофей.
          Внезапно со стороны леса послышался треск сучьев и тяжелый топот. Андрей оглянулся. Рассекая низкорослые плотные кусты могучей грудью, на поле катился громадный кажущийся в ночной темноте черным кабан!
          Это было диким и непонятным. Ни один зверь после недавних выстрелов не должен был появиться здесь.
          Арнольд тоже услышал шум, но оглянулся с некоторым опозданием, в тот момент, когда зверь преодолел уже  почти половину расстояния , отделяющего их от леса.
         Андрей закричал, но было поздно. Секач наскочил на Арнольда и мощным ударом подбросил его в воздух. Круто развернувшись, он бросился на беспомощно лежащее на земле тело еще раз и застрочил словно ножницами своими вздернутыми кверху клыками.
         Андрей с ужасом наблюдал, как с какой-то запредельной, почти мистической яростью рвет кабан уже бездыханное тело товарища.
         Внезапно зверь вздернул голову и неуклюже повернулся к Андрею, уставившись на него помутневшими, безумными глазками. Андрей видел, что его длинная, перепачканная в крови морда, нацелилась прямо на него. Он медленно попятился, одновременно вытаскивая из-за пазухи «макаров». Секач, словно подстегнутый чем-то, резко сорвался с места и, отбрасывая комья земли мощными короткими лапами, кинулся вперед.
         Андрей успел выстрелить в него один раз, почти не целясь. Слабенький щелчок выстрела, смертный ужас…О, чудо! Кабан ткнулся носом в двух шагах! Уши прижаты, передние лапы скребут землю… Смертельно раненный, он все еще пытался дотянуться, достать охотника!
        Уже потом Андрей узнал, что пуля, попав в ребро, срикошетила и поразила спинной мозг между двумя позвонками… Второй выстрел Андрей сделал уже прицельно в ухо, и зверь затих.
        Вдали послышалось ржание лошади. Егерь явно спешил на выстрелы. Андрей осветил фонариком атаковавшее его чудовище. Секач был, несомненно, крупным, в самом расцвете сил. Не без содрогания Андрей всмотрелся в окровавленную  кабанью голову. Сразу за ухом серел пятачок, не покрытой шерстью кожи. Андрей направил на это место пучок света, предположив, что это след какого-то старого ранения.
         В свете фонаря на коже обозначился шрам с остатками хирургических швов по краям.  Маленькая, тоненькая проволочка плотно прилегала к коже. Андрей осторожно дотронулся до нее пальцем. Она явно была вживлена в голову секача! «Если это радиоантенна или что-либо подобное, тогда понятно совершенно необъяснимое поведение зверя», - лихорадочно соображал Андрей. – «Им мог управлять человек!»
         Это жуткое предположение заставило Андрея напряженно прислушиваться. Скрип телеги и пофыркивание лошади раздавались уже довольно близко. Андрей сунул пистолет в карман и спрятался в ближайших кустах.
         Егерь появился на поле, осторожно оглядываясь. Андрей ждал. Наткнувшись на Арнольда, егерь потрогал его носком сапога, словно проверяя, жив ли он. Затем побрел по полю дальше. Увидев зверя, который чуть было не прикончил Андрея, он наклонился над ним, что-то внимательно изучая, а затем резко откинулся назад, тревожно оглядывая обступивший поле лес. Сомнений быть не могло: егерь явно участвовал в этой дьявольской игре! Андрей выскочил из кустов и, осветив егеря фонариком, направил на него пистолет.
        - Руки!- скомандовал он, пристально наблюдая за каждым движением противника.
        Даже в темноте было видно, как посерело у того лицо. Андрей заметил, что, поднимая руки, егерь что-то бросил в сторону. Заставив егеря распластаться на земле, Андрей тщательно обшарил траву вокруг него. Миниатюрный передатчик валялся всего в метрах четырех среди картофельной ботвы.
         - Пристрелить тебя, что ли? –жестко сказал Андрей, скрипнув зубами.
         - Это не я! – заскулил егерь.- Мне платили - я делал. Отказать не мог, самого бы прибили…
         - А как ты, гад, узнавал, когда кабана напускать!
         - Оптика у меня. Ночного видения – на втором лабазе. Я ждал, когда отстреляетесь.
         - А тех троих тоже он? – кивнув на тушу спросил Андрей.
         Егерь перевернулся на спину и мелко закивал, глядя как завороженный на пистолет в руках Андрея.
          - Кто ? – выдохнул Андрей.
          - Не знаю! Ведь через третьих лиц! Откуда, что – не знаю. Опознать могу, если приедут.
           Андрею сразу стало ясно, что «они» не приедут, раз дело сорвалось. Вот тебе и солидная «крыша»! А запорол бы его кабан – кому бы пришло в голову, что это убийство? Вспомнились смутные слухи о некоем загадочном мастере организовывать подобные «несчастные случаи».
           Хотелось выстрелить в мелкое, с бегающими глазками лицо егеря, но Андрей понимал, что он – единственная ниточка, ведущая к организаторам, и обрывать ее нельзя. Он пнул егеря сапогом , затем приставил дуло пистолета к его лбу:
            - И много у тебя в лесу радиофицированных зверей?
            - Один. Только один и был! – заскулил егерь.
            Андрей еще раз пнул его и отошел. Не получилось на этой охоте ни расслабиться ни забыться! И сто граммов «на крови» оказались не радостными, как положено, а похоронными