В оковах слов

Часть 5.

Что в первую очередь мы видим на картине художника? Как будто бы изображение. Это может быть человек или животное, корабль в море, скамейка в парке, дождь за окном или ваза с фруктами - все это не  просто отражение, копия реальности, а сам художник. В том смысле, что фрагмент реальности на картине отражен его глазами, пропущен  через его восприятие, написан его рукой, освоившей ту или иную технику. 

Изображение курительной трубки, даже самое реалистичное, не делает трубку реальной, равно как и в другие персонажи Магритта: не яблоко, не женщина, не лес. В каждой работе существует некое внутреннее пространство между реальностью и ее изображением. В этом пространстве и находится, как считал Магритт, тайна творчества. Там же поставлены и границы, отделяющие действительность от ее изображения.

Сила и магия творчества в том, что художник способен менять действительность, как ему хочется. Так, например, яблоко может заполнить собой целую комнату «Слушающая комната» (1958), а собственный прототип способен  совершать одновременно несколько движений «Волшебник (автопортрет)» (1951). Получается, пишущий картину работает с действительностью не с внешней ее стороны, а изнутри.

Слова также относятся к категории очевидного, видимого. Это особенно увлекало Магритта.  Связь между словами и образами. Например, когда мы слышим слово «лошадь», нам сразу представляется животное, которое мы знаем, как лошадь. По сути же своей само слово к лошади не имеет отношения, более того, прозвучи слово «лошадь» на неизвестном нам языке, мы не будем думать о лошади. Нам может даже представиться совсем другой объект, в зависимости от мелодики этого неизвестного нам языка. Так ведь?

Или другой пример: написанное слово «Нева» переносит нас мысленно на одну из набережных Петербурга, однако это путешествие абстрактное. В этом смысле можно говорить об определенной беспомощности слов перед  образами. С другой же стороны в них есть и невероятная сила. Словами можно выразить неосуществимое «я на седьмом небе от счастья», сидя в это момент на за столиком в кафе.

  «Слова, используемые для обозначения двух разных предметов, не показывают, что может отделять эти предметы друг от друга.» Р. Магритт

Игре в слова и ассоциации Магритт посвятил целую серию картин, таких как:

 «Ключ к мечтам» (1927)  - мы видим четыре изображения в отдельных блоках, напоминающих оконную раму. Каждый объект обозначен подписью, которая совпадает по смыслу только в одной из четырех пар (губка для мытья подписана словом «губка»). Дорожная сумка подписана словом «небо», складной нож - «птица», лист дерева - «стол».

«Ключ к мечтам» (1930) - тот же принцип, только теперь без совпадений: яйцо - «акация», женская туфля - «луна», шляпа -«снег», горящая свеча - «одеяло», пустой стакан - «гроза», молоток - «пустыня».

 «Пустая маска» (1928) - перед нами четыре разных по форме рамы со словами «небо», «корпус человека/ствол дерева», «занавес» и «фасад дома».

Кстати не один Магритт философствовал на подобную тему. Вот, например, в рассказе «Стол - это стол» немецкого писателя Петера Бикселя главный герой однажды решает не следовать правилам и меняет названия предметов и действий, как ему больше нравится: стол он называет стулом, кровать столом, глагол «идти» он меняет на «спать» и так далее. Постепенно он осваивает собственный язык и начинает на нем общаться. Что из этого вышло рассказывать не буду, а советую вам найти и прочитать (можно с детьми), он очень маленький.

Говоря об ассоциациях и образах, интересна картина «Коллективное изобретение» (1935).  Первая эмоция, которую вызывает изображение  - шок. На песчаном берегу не самого спокойного моря беспомощно лежит на боку странное нечто с головой и туловищем рыбы и женскими ногами. Странное зрелище, казалось бы. Даже жуткое. Хотя по составу известная всем русалка - полурыба получеловек, но ничего общего с красавицей из сказок.

Магритт не был фантастом или мечтателем, он в первую очередь - мыслитель. У него не было цели открыть нам какой-то особенный мир. Палитрой философских ребусов Магритт хотел передать разнообразие вариантов с одной стороны и осветить скудную однополярность привычки мыслить «как все».