Мечта-идея

                МЕЧТА – ИДЕЯ 

                Эти события случились в советские времена. Мы жили в большой дружной единой стране – Советский Союз. Многонациональная общность советских людей. Пятнадцать союзных республик! Мы понимали друг друга, хоть и говорили на разных языках. Вместе строили коммунизм, ходили на демонстрации. Дети разных народов плечом к плечу служили в армии.
                Не было границ, не было кровопролитных войн, когда убивает брат брата. Не было страшных потерь.
               Вместе строили промышленные предприятия, работали и боролись за звания «Победитель социалистического соревнования». Это было почетно и правильно. И гордились, что мы живем в таком мощном едином многонациональном государстве. 

                *****
            
               
     «Адмирала Нахимова» уже давно нет в живых. Затонул. «Нахимов» - это не человек, а круизный лайнер. Гордый и комфортабельный красавец. Овеянный славой воспоминаний тех, кому довелось на нем путешествовать.

    Нина не знала о нем ничего, но  знала главное:  - Когда он, величественный, горящий множеством огней, весь как праздничный фейерверк, появлялся у набережной Ялты,  это был настоящий праздник!

   Ялта сама по себе – город-праздник. Это город  Мира. Там в сезон кого только ни увидишь. Весь мир – народ из разных стран и республик. Самые экзотические – японки в кимоно. И когда у причала  на набережной появлялся этот четырехпалубный белый лебедь, море людей сходилось, чтобы встретить его.

         Это была традиция. Раз в месяц во время  своего путешествия по побережью Черного моря корабль заходил в  Ялту, и устраивались  народные  гулянья. Под вечер, когда на небе появлялись первые звезды, эстрадный  оркестр «Нахимова» сходил с корабля на набережную.
        Шумел прибой, настраивались музыкальные инструменты. Все счастливые пассажиры с «Нахимова». А это ни много ни мало, полторы  тысячи человек. И еще - все жители Ялты. И все отдыхающие. Люди приветствовали друг друга. Нарядные, веселые, сияющие счастьем.

        Это какое-то волшебство - лето, море, шум прибоя и - музыка! И начинались танцы. О, что это было!  Когда Нина  впервые  увидела это, был шок. Самый настоящий шок! Говорили, что есть традиция, что это грандиозный праздник, что пляшет  весь город. Но  такое лучше один раз увидеть,  чем сто раз услышать.

          Нина с подружками проходила в Ялте практику. Шесть месяцев. С апреля по октябрь. Они учились в торговом техникуме на Украине.  И Ялта была как награда.  Кто лучше учился, того отправляли в Ялту. А кого-то в Донецк, где шахты. Что там увидишь?

          И вот: «Ялта, где растет золотой виноград,
                Ялта, где ночами цыгане не спят».

     Песня такая. А в эту ночь точно никто не спал. Какой сон?  Сначала плясали  со всей набережной до изнеможения, а потом делились впечатлениями. Перед утром, когда уже гасли на небе звезды, шли по набережной, взявшись за руки, и пели: «Я  иду и пою, а со мной рассвет, а со мною мечты и 16 лет»! Шли и пели дети разных народов. И были так счастливы! Никто и никогда не делил их, студентов, на своих и чужих.

       О чем еще петь, когда тебе шестнадцать лет, и ты такая счастливая?  Им по столько и было.  Кто-то в техникум поступил из близлежащих городов России, кто – с Украины. Кто-то вообще издалека.  А Нинка – из забитой деревни среди лесов и болот. И вот теперь - такое счастье! Во-первых  - Ялта, во-вторых – этот  «Нахимов».
       Эта веселая праздная публика, которая пляшет и поет, - дети разных народов.  И эти музыканты, такие нарядные в белых рубашках и бабочках. И кажется, что все это – только для тебя! Такой праздник! Она раньше в жизни своей такого не видела.               
                *****

        А что она раньше видела,  об этом можно и не говорить, никакого сравнения.
      Все, что она раньше видела, это конечно, тоже хорошо. Деревня в лесу. Снег скрипит под ногами. Сосны шумят, пошатываются от ветра.
     А ты идешь с матерью с колхозной фермы. Возвращаешься с вечерней дойки.  Мама всю жизнь работала дояркой на ферме. 16 коров надо было вручную выдоить два раза в день - утором и вечером. Да сено разнести – тоже вручную. А еще напоить их водой с колодца. Журавлем  достать да вылить в выдолбленную деревянную колоду.
       Ведро деревянное, обмерзшее льдом, тяжеленное. Коровки и  есть хотят и пить. А еще хотят, чтоб с ними поговорили. Они ласку любят. Доброе слово и кошке приятно. А тут животинка, которая дает тебе молоко. Теплое, парное, вкуснее его нет ничего на свете.
    
         Утром Нина, конечно, не ходила. В школу шла.  А вечером  помочь маме - святое дело. Она и с домашним хозяйством уставала, а тут еще ферма. Вот Нина и помогала.  Шесть коров за вечер выдаивала. Молоко парное, теплое, пахнет сеном и лугами. И коровки пахнут. Дышат тебе в ухо.  Смотрят на тебя влажными глазами. Ждут, когда подойдешь к ним. Мычат, зовут, значит.
       А имена им доярки какие давали:  Зорька, Маня, Ласточка. А эта Зорька как махнет со всей дури, когда сидишь под ней, хвостом. Да по морде. А что с нее возьмешь? Что-то не понравилось и все тут. Ругать начнешь, так она вообще со стойла уйдет.  И беги за ней с подойником.
        Ну, вы поняли, чем отличается Ялта от коровника.


                И вот -  Ялта, море, белый пароход. Здорово,  попасть из забитой деревни  на этот праздник жизни. Вот это подарок судьбы! Вот это счастливый случай! И подумала Нинка тогда:
    - А как бы увидеть, какой он, - этот «Нахимов»?  Такое могут себе позволить, наверное, самые богатые и самые успешные. Они приложили усилия и чего-то добились от жизни. Просто так никому ничего не дается.
      Какое это счастье – путешествовать на таком корабле среди этих успешных людей! Видеть новые красивые города и может, даже другие страны.  Вот выучусь, буду стараться изо всех сил, чтобы красный диплом получить.

      Потом буду много и упорно работать. Заработаю деньги.  И, может быть, я смогу вот так путешествовать на этом красавце-корабле и танцевать на набережной в этом городе-празднике. Это же такое счастье! А внутри там, наверное, красота невиданная.
     Хочется знать, да не  спросишь. Так и появилась у Нинки мечта-идея, как говорил Валерий Золотухин в кино «Единственная».

                *****

      Ну что, закончила техникум. Красный диплом, вот он, в руках.  Первый шаг к мечте. И что бы ни случалось, как бы ни поворачивалась судьба, все Нина помнила о своей  мечте-идее. В те времена всем давали направления на работу. Кому в Сумы, Донецк, Белгород, а лучшим ученикам  - в столицу, в Киев.
       Так она оказалась в Киеве. И закружила  ее столичная жизнь. Работа есть,  жить есть где. Живи да радуйся. Опять счастливый случай.
       Киев - красивейший город земли. Потому что это город ее юности. Город ее молодых амбиций, предвкушения счастья  и успеха. Каждый день жила с чувством, что вот сейчас  ее счастье выскочит из-за Бессарабки, или поворота на  Крещатик. И вдруг, причалит к речному  вокзальчику  белый корабль с алыми парусами, как у Грина. А может, даже «Нахимов». Она это знала! Знала, что судьба любит ее и дарит ей подарки. Так почему не «Нахимов»?

                *****

      Но…Человек предполагает, а судьба располагает.
Вышла замуж. Но не в Киеве. Поехала домой в деревню на побывку на недельку. И там ее на пляже увидел парень. Друг ее соседа Кольки.  И какого лешего он к нему явился, к этому Кольке? Все карты судьбы спутал.   Случилась любовь.
      Видный, как сказали родители. И старше, а значит, умнее. Пару раз на танцы в клуб сходили  да целовались у реки как сумасшедшие. И вся любовь. Времени не было – неделя всего. Вот в неделю и закрутилось все.
                Свататься приперлись - Колька, родители его – Михайлович и Евраховна. Та кого хочешь  до смерти заговорить  может, а заодно и убедить в том, чего тебе и совсем не нужно.

                Нинка сначала не поняла, что за цирк. Не каждый же день к тебе сваты приходят. Сидели семьей с ближними соседями на лавочке у своего двора. Клуб общения такой в деревне. Вечереет. С делами справились. Пока картошка варится на ужин, посидеть поговорить в самый раз.

     А тут эта Евраховна  с Михалычем и с этими красавцами – целая делегация. И в узелке что-то навязано.  Оказалось – бутылка шампанского да хлеб круглый домашней выпечки.
  - «Пойдем, Петрович, гости к тебе, поговорить надо». Нинка думает  – поговорите. Но зачем всей толпой ходить? И этот, Колька с друганом своим, с ними. Вечно гогочет как гусь. Все ему смешно. Вошли в дом. Тут Евраховна  хлеб на стол и говорит: «Сватов встречайте». Нинка обалдела.

      Смотрит на этого жениха и глазам не верит. Вообще разговора о женитьбе не было. На недельку всего-то приехала. Родителей повидать. А в Киеве и девчонки и кавалеры. Работа интересная, и перспективы. На квартиры скоро поставить обещали как молодых специалистов. Какое замужество? Да и не было ничего. Подумаешь, пару раз потанцевали в клубе да у речки поцеловались. Всего-то.
                Мама засуетилась.
    - Проходите, гости дорогие гости, - за стол приглашает. И картошка в самый раз подоспела. К картошке разносолы нашлись.

             Разместились. Тут Петрович понес как по писаному:
    - «У нас купец, у вас товар, дескать».- Это значит, я - товар - подумала Нинка. И начали сваты жениха нахваливать. Техникум закончил, мастером на  ДОЗе работает. Живет в поселке возле райцентра, до города всего ничего. 
             Ну, думает Нинка, вляпалась. Что такое поселок по сравнению со столицей? От него, этого поселка,  до райцентра еще чесать да чесать. Но наши-то деревенские некоторые дальше деревни отродясь никогда не выезжали. Им и поселок по сравнению с деревней – столица.
               Вот вляпалась, так вляпалась. Зачем было целоваться? Теперь и влипла в это сватовство. Что делать?

          А про то, что можно было просто плюнуть на все это да уйти из дома от этого сватовства, даже не подумала. Не так воспитана. Как родителям против сказать? Тут Михалыч дальше чешет как по писаному:

      -  Семья у него хорошая, и  жить есть где. Дом свой, не старый еще.- По всему видно, роль свата ему очень понравилась. Колька еще поддакивает, гогочет, как гусь лапчатый. А что ему, этому Кольке. Для него этот поселок, наверное и есть предел мечтаний. 

             Нинка молчит. Пока ее мнения никто и не спрашивает. Все за нее решали, как будто ее и нет здесь вовсе. А Колька:
     - Рядом жить будем, соседями. - Женат он на Мане в поселке. Сашкину семью знает. Короче, все хорошо, все прекрасно, ее уже и поселили.
          Тут еще маман подсуетилась. Бутылочку выставила. Ради такого случая сальца с колбаской подрезала.
       Все захорошели и о свадьбе давай сговариваться, что да когда. Нинка дальше молчит, не привыкла взрослых перебаранчать. Но испугалась не на шутку. Думает:
    - А как же Киев?  Я же не хочу в поселок, на хрен он мне нужен.   Да и замуж я не собиралась.  Только отучилась, работать начала. Да и рано еще, двадцати лет нет. Куда спешить?  Вот уйдут эти сваты - поговорим.

          Уходят сваты. Мать ей: – иди, проводи.
     Вся эта семейка во главе с Евраховной убралась.  А жених  остался. Сел на пороге веранды - три ступеньки. Нинка стоит рядом. Начало августа. Прохладно после знойного дня. Хорошо. Небо в звездах. Видимо-невидимо их понатыркано. Корова в сарае сонно  мычит. Где-то у речки песню поют. Далеко слышно:
    - Куда зовешь, тропинка милая, куда зовешь, куда ведешь? – сердце Нинки защемило, песня такая задушевная. И еще отчего-то.

            Он взял ее за руку, привлек к себе, и посмотрел. Так посмотрел в глаза – долго и глубоко, до  самого донышка. Как позвал за собой. И поцеловал. Просто прижался губами, теплыми и мягкими. И обнял, и прижал к себе, к своей голубой рубахе, к своему теплу.

        Нинка ощутила его запах, его тепло и нежность. А парень, надо сказать, он был красивый.  Высокий, стройный, косая сажень в плечах.  Теплый какой-то, уютный и - надежный. Глаза синие-синие как васильки, и рубаха голубая.  Особенно она к нему шла, эта рубаха. Да и фамилия к рубахе тоже – Василец. Как василек во ржи.
        -    Ну, я пойду.  А сам стоит как пришпиленный.
        -    Иди.
                *****

    Сватовство закончилось. Входит в дом. Мама с отцом за столом. Её ждут.
          - Ну, садись, доця. - Садится. А у самой  голова кругом идет, то ли от шампанского, то ли от глаз его призывных  да поцелуя.
       Мама начинает:
         - Пора уже.  Вон Валя Кошевец, одноклассница твоя, еще весной замуж вышла. За тракториста. Передовик, армию отслужил.  Ребенка ждет. А этот Саша, парень хороший, образованный, Колька его знает, рядом живут. Жениться ему пора. Да и Евраховна подтверждает, семья у них хорошая. В поселке жить будешь.  Свадьбу сыграем, все чин чином. Не хуже, чем у людей.
          - Вот, для них главное, чтобы не хуже, чем у людей, - подумала Нинка. А сама говорит им:
         - Так мне же уже завтра в Киев уезжать, попробовала отвлечь родаков от навязчивой идеи. Но не тут-то было.

          -    А ты и едь в свои столицы. На свадьбу  приедешь, все готово будет. Кабанчика зарежем. Родню, соседей созовем. Евраховна поможет – мама ей.   
         -   Далась  вам эта Евраховна. Ну что вам она – авторитет  самый главный? – попробовала вставить слово Нина.
         -   Люди они хорошие,  - это уже отец включился. - Коней нам дают сено перевозить с лугов. Петрович на лесничестве работает  то ли сторожем,  то ли лесником. Кони в руках. А это на деревне большое дело. И огород вспахать и дрова из лесу перевезти.

        Вот и отец теперь со своими конями да дровами подрядился. Слушает Нинка и не слушает. А перед ней - глаза Сашкины, в себя втягивающие. И думает:
        - А как это – быть замужем? А вдруг это точно хорошо?   Интересно же, что это такое семейная жизнь? Вот он на меня как смотрит,  как обнимает всю. То ли согласиться? А Киев как же? Такая красота! Театры, парки, совместные с девчонками  вылазки на гидропарк.  Купание в Днепре. Как быть? Что придумать? Говорит:
        -  Я спать хочу.
     Лежит.  Не спится.  И «за» и «против» аргументы есть. В голове – мамино: пора уже. Да и парень он хороший.  И вот еще  отца – кони эти, чтоб они провалились, да и сено их  это вместе с дровами.
           Но чтоб ослушаться родителей – и в уме не было.

                *****

      И еще одно жениховство вспомнила Нина. В мае это было. Вот совсем недавно. Муж сотрудницы ее,  Маши, работал в Киеве в  исследовательском 
центре онкологических болезней. В науке, короче. У него был сотрудник, сынок профессорский, Эдуард.
     Продвинутый, очкастый, только науку свою и видит. 27 лет, перспективный жених. Вот они с Машей и положили - познакомить  его с Нинкой.

     А что, девчонка  молодая, видная, техникум закончила. Все при ней. Идет по Крещатику - парни оглядываются. Фигура – как танагрская статуэтка. Волосы русые в конский хвост собраны. Тогда мода была такая – челка и хвост. Юбочка короткая. Футболка  и  мокасины темно-синие  под  цвет  юбочки. Тогда все так в столице одевались.  И сумка-чемоданчик на длинном ремешке через плечо.  Походка – не идет, а парит над землей. И всегда жизнерадостна – рада жизни. Жизнь воспринимает как праздник.  Как награду, а не как наказание Господне.

     Есть и такие. А она – всегда всем довольна.  Хохотушка и красавица. С кем еще знакомить? Да и что деревенская – не беда. В профессорской  семье именно такая и нужна. Кому-то надо наукой заниматься, а кто-то должен и щи варить.

            Сговорились на ландыши ехать. Весна, цветение, благоухание.  Встретились у метро. Маша с Игорем наущают:
         - Не трусь, он хоть и профессорский сынок, но парень скромный. Кроме науки своей ничего не видит.
           Подъехал на «Волге». Познакомились.
         - Нина.
         - Эдуард. - Ну что, поехали?  Игорь с ним впереди,  мы с Машуней  за ними. Мужчины говорят  о том, о сем. Машка хохочет:
         - Вот станешь профессорской женой, со мной здороваться не будешь.

      Едут. Столица - улицы и площади. Все в цветах. Каштаны цветут. Красота необыкновенная! Из города выехали, свернули в лес. Свежесть, а запах – от одного запаха с ума сойдешь. Каждая травиночка, каждый цветочек источает божественный аромат. И сосной  пахнет, и  солнцем, и ландышами. Приехали. Маша с Игорем в одну сторону, Нина с этим женихом - в другую. Идут с ним – молчат. Ну, - думает Нинка,-  не ей же первой начинать с  парнем  разговаривать. Да и о чем с ним говорить?

     Со своими, деревенскими, она бы знала о чем. А с этим, ученым, хрен его знает. Не о коровах же ему рассказывать да о дровах. Отстала она. Чего в лес переться, чтобы молчать с ним? Так помолчать можно и одной самой с собой. Еще  лучше, чем вдвоем.

     Помаялась она. Он молчит, она молчит.  Пошла  искать Машку. А чего их искать? Вон они, ландыши собирают. Запах на поляне, как на парфюмерной фабрике в Грасе. Кино такое показывали. Нинке очень понравилось. Французы в любви понимают.

    - Ну, что? – Машка ей.
   - Ничего. Он молчит, а я что, я не знаю о чем с ним говорить. Не судьба. Не понравилась, наверное. Да ну его. Поехали, домой хочу.
      Вот и все знакомство. «Ландыши, ландыши, первого мая привет».  Едут с Машкой, поют, хохочут. Смешно же, знакомство это.  На фиг, думает, мне такой жених. А еще неизвестно,  как папа его профессор ее воспринимал бы.  А главное – мама, та еще змея,  наверное.  Лучше уж со своими. Хотя всякое в жизни бывает.

        Была в их группе такая – Дуня. Ну настоящая  Дуня. Одевалась чуть не в фуфайку.  Куртка такая. Волосы – все в узелок на затылке. Юбка черная, длинная, как у монахини. Но училась – одна из первых. Направление получила в столицу.  Так эта Дуня вышла замуж за профессора. Не забоялась. И говорить с ним научилась, и университет закончила, детей родила. И теперь профессорша – Евдокия  Прохоровна. Вот вам и Дуня.

      - А я буду теперь в поселке. До райцентра  семь километров пешком да по выемкам ползком - подумала Нинка.

         Проснулась с явным намерением: - а, будь что будет, - попробую. А там  сориентируемся на местности, как говорится. И мысль такая еще пришла – не навсегда же! - И родителей огорчать неохота. Да и любопытно: - как там, замужем?

    Утром сказала родителям, что согласна.
     - Ну, езжай, доця, а мы с Александром сговоримся о свадьбе  - что да когда и тебе сообщим.- На том и порешили. Времена такие были. Ни бедных, ни богатых. Бесклассовое общество. Все одинаково жили. Замуж выходили по любви.
    Только спустя некоторое время Нинка поняла – классовое, да еще какое! Сынок министра никогда не возьмет в жены девчонку из деревни. И он трактористом или сантехником не станет никогда.

                *****

         И поехала она в свои столицы. Смурная явилась из побывки. Задумчивая.
 -   Что такая, случилось  что? -  встретила вопросом Валентина, подруга.
 -   Случилось. Замуж выхожу.
 -   Ты что, сдурела?  За кого?
 -   Да парень из поселка.
 -   Правильно, «Отчего у нас в поселке у девчат переполох»?
   Отбила у кого-то, что ли? Ну, подруга, с дуба рухнула, не иначе. Нас же в очередь на квартиры скоро ставят как молодых специалистов. Какой поселок?  В столице скоро квартиры получим. Ты что, тут замуж не найдешь за кого выйти?

    Вон у тебя Мишка есть Пензеник. Все по театрам носитесь. Кстати, спрашивал вот только, ждет тебя. В театр Леси Украинки билеты на «Каменного гостя» взял. И куда ты там будешь ходить в поселке своем? Ну совсем больная,
     Нинка – в слезы:
         - Я родителей обижать не хочу. Они хотят свадьбу.
         - А ты его любишь?
         - Какая любовь? Неделю как знаю.
         - Ты что, серьезно?
         - Я согласилась. Они уже о свадьбе сговариваются.
         - Так замуж не выходят, - заявила Валентина.
         - А как выходят?
         - Не знаю, как, но не так.
         - Ты никому не говори – попросила Вальку.

       Вечером поехали с Мишкой в театр на «Каменного гостя». Мишка элегантный,  как рояль. Он всегда такой. После спектакля гуляли по городу. Мишка учится в институте искусств. С ним так интересно, Он знает все о художниках.
       Их биографии, истории написания картин и все такое. Об Амадео Модильяни так интересно рассказывал. Всю его жизнь. Такая любовь была у него с Жанной Эбютерн. Она из благополучного богатого отцовского дома к нему сбежала. К нищему, никому в те времена неизвестному художнику.
     -  Ну и дура эта Жанна, разве такое бывает? – подумала тогда Нинка. А вот и бывает, еще и не то бывает!

       Они  с Мишелем часто рассматривали альбомы по искусству. Вот где красота!
 Нинке  с ним никогда не скучно.
          Мечтатель и фантазер. Учится в институте искусств. Говорит Нинке:
  - Первая практика по музеям соцстран, а вторая -  по капстранам. Вот на вторую поедем вдвоем. В Париж. В свадебное путешествие. Хочешь?
 -  Хочу. А сама думает:
 - Поселок Подлипное – вот твой Париж. - Сидят на лавочке в сквере. Август. Звезды падают. Самое время  желания загадывать, а ей ничего уже и не хочется. Только заплакать от злости на себя. Зачем согласилась? Дура  дурой. Неужели ничего нельзя изменить? Он  к ней с нежностями, а ей впору заплакать.
  - Пошли, Миш, я домой хочу.

                *****       

       Так вышла замуж. Валентина научила:
  -  Ты ему, своему жениху,  условие поставь, что вы должны жить в Киеве.
  -  Согласна. А ты свидетельницей будешь?
  -  Буду, только если наше условие выполнишь.
  На следующие выходные подали заявления. Жених счастлив до бесконечности. Чуть на руках не носит. Им выдали пригласительные  в свадебный салон. Чтобы все было самое красивое, решили купить в Киеве. Столица все-таки.
     И закрутилось.
 
    Через неделю приехал жених за свадебными покупками. В Киев. Выбрали самый классный магазин. Купили в салоне все: - туфельки, фату, перчатки, флеодоранж. Упаковали там все так красивенько. Времени ему до электрички более чем достаточно.
    Решили прогуляться.  Лето, жара.
    - А поехали на Днепр, на Гидропарке искупаемся!  Все покупки сложили еще и в пакет. А пакет спрятали в укромном месте  под кустиками на берегу. Сами – плавать и загорать. Теперь же они жених и невеста! Решили отметить событие.
    Пообедали в ресторанчике. Красивый такой. Колоритный. Стилизован под мельницу. На берегу Днепра.  В конце обеда вспомнили – Боже мой, а где все свадебные покупки?

    Понеслись на берег. Время послеобеденное, народ по домам расходится. Кинулись они по кустам. Все облазили – нет ничего! Вот тебе так приготовились! Нинка  -  в слезы. Ревет как белуга. Жених молчит. Опять кинулись на берег, все кусты обшарили. Смотрят друг на друга: - вот так пообедали.
      А тут семейная пара евреев старые кости греют на солнышке. Домой засобирались. Собачку Мульку кличут.
    - Муля, Муля! - Куда девалась эта псина?
     Собачка  несется на зов хозяев и чем-то мотает. Тряпка какая-то.

       Смотрит Нинка, а это фата ее по земле волочится. Нинка кинулась
    - Муля, Мулечка, собачка моя золотая! - Рада без памяти. Рассказывают хозяевам Мульки: 
    - Весь свадебный наряд для невесты купили, в кусточки спрятали. А сами пошли купаться. Потом пообедать решили после купания с голодухи. И забыли про покупки совсем.   Теперь вот найти не могли, обыскались. А Муля  ваша все нашла. Те – давай смеяться. Вот такое приключение.

                *****
      
         Приехали они в деревню с Валентиной аккурат к свадьбе. Идут с автобуса. Рано еще, часов девять. Заходят во двор. Все собой заняты, Их не замечают. А во дворе уже полный тарарам.
        Двор украшается. Бабы, соседки, в нарядных передниках из дома в кухню летнюю носятся. Угощение готовят для свадебных гостей. Дым коромыслом. На кухне что-то жарится, варганится. Салаты стружатся. Запахи – умереть – не встать. Все носятся, как куры заполошные.

        Отец с мужиками шалаш накрывают длиной на весь двор. Столы ставят.
Короче – у них свадьба. Гостей видно скликано половина деревни,  а то и больше.  Нинка:
    - Люди добрые, невеста нужна?  - Все замерли кто где.  Немая сцена. Потом все враз  заговорили.
     - Ну, слава богу, приехала! - А то как же?  Все кипит, все шкварчит, а невесты нет. Кинулись кормить молодую со свидетельницей. Отец новости рассказывает:
     - Сашка переживает. Ты же черные  «Волги», сказал, захотела на роспись.

     Было дело, разговор с матерью за свадьбу  зашел. Как раньше замуж выходили. Мама ей и говорит:
     -  Ой, детка, какая у нас с отцом знатная свадьба была! Зима, мороз. Весь свадебный поезд на наряженных санях из моей деревни сюда ехал. В гривы коней разноцветные ленты вплетены. Все свадебные гости наряжены в яркие цветастые платки. Гармошка играет. Сани летят. Под дугой колокольчики. Звон их серебряный далеко слышно было! И мы – жених и невеста, на тройке белых коней. Так и гарцуют! Помню, всю дорогу он меня крепко обнимал, чтоб по дороге не ссыпаться в снег. Вот это была свадьба!
 
    -  Ты так, а я буду ехать на роспись на черных «Волгах»! Не веришь, посмотришь! – Вспомнился этот давний разговор с матерью Нинке.

     Так и порешила. И жениху сказала. Свадьбы хотел – пусть покрутится!
    
          Отец продолжает:
   - Звонил на почту. Одну заказал, другую ищет. К 12 часам должен подъехать. У нас – застолье с 12 до 3х, Потом на роспись. И в четыре – 16 значит, весь свадебный поезд – к ним. Ваша задача – отдыхайте, наряжайтесь.

       Маман  явилась вся в слезах. Командирша. Вся испереживалась. Это теперь у всех мобильники в кармане, а тогда их не было.  Да и такой телефон один на всю деревню, и тот на почте. А в выходные почта закрыта. Вот и реви, вся на нервах. Где невеста? Кабанчика к свадьбе закололи, гусей-курей порешили, закупки сделали. Людей всполошили, гостей назвали, а невесты нет. И думай что хочешь.
         А теперь, слава Богу, все как у людей! Дай я тебя, доця, поцелую. Камень с души спал.

         Пошли примеряться. Платье Нинке в Киеве знакомая модистка сшила. Белоснежное, нарядное, длинное. Шелк с люрексом, искорка такая.  Ворот хомутиком, спинка приоткрытая. Замок до самой… понятно куда. И с разрезом сбоку. Не платье – мечта. Туфли столичные из салона, перчатки до
локотка. Фата, Мулькой спасенная. Все чин-чином, как в лучших домах. Все искрится и сверкает, а главное – сверкание молодости!

        Валентина прическу сделала. Все вверх подняла, шейку открыла, челку Карлсон начесала. Посмотрелись в зеркало. Боже мой, такая красота! Валька:
      - И кому все это достанется? Он хоть ничего, или так себе?
      - Не трусь, все в порядке.
      - Ну, расскажи хоть, какой, фотография есть?
      - Откуда?
      - Ну, на кого из наших похож, можешь сказать?
      - На технолога, Серегу Суравицкого.
      - Ого, так он красавец!
      - Это для тебя красавец. Потому что вы все в техникуме были влюблены в технологов. Они старше и опытнее. И вот Серега из них. Из тех, кто может предложить все: -  чай, кофе, потанцуем?
      - Ну и что?  Да, все были в него влюблены. Но я была влюблена в Валерку Алябьева. Знаешь, как он на гитаре играл? За одно  это ему можно было отдаться.
     - И ты? …
     - И я. А что я, хуже других? Никто никого не хуже, чтоб ты знала.
     - Вы с ним встречаетесь?
    - Да.
    - Поженитесь?
    - Не знаю. Может быть.
    - Счастливая. У тебя еще все впереди – Нинка ей.
   -  А ты в кого в техникуме была влюблена?
   -  Не скажу, ты его не знаешь. Не в технолога.
   -  Ну и не надо, если не хочешь.
   -  Хочу, хочу, чтобы ты знала,  – открыла секрет Нинка. -  В Новикова.
   - Это такой  красавчик, спортсмен,  которого Галка Карамышева любила? Мы с ней из одной деревни. Намедни вместе ехали, все уши  прожужжала.
 - Да, он и на Галку тогда внимания не обращал, сказала Нинка, -  Встречался потому что с дочкой прокурора. Так что мне абсолютно не светило. Но раз все-таки он на меня внимание обратил.
 - Да ты что? И как же? – заинтересовалась Валентина.

    - А то. Меня из очереди за пончиками в столовке выпихнули эти кони борзые. Все битюги, дембеля после армии. Так он их наругал, сам без очереди влез. Он же больше всех был, попробовал бы кто-нибудь с ним поспорить. И меня впереди себя поставил. Но я все-равно  на химию опоздала.
     Химоза с пары  поперла за опоздание. Так я под стеночкой в коридоре под фикусами сидела и давилась пончиками пополам со слезами. Малая была тогда, 15 лет, глупая, ревела по любому поводу. Но - счастливая – Новиков обратил внимание.
  - Ну, ты даешь. А почему раньше не рассказала?
  - Да не пришлось как-то.

     О чем только не поговоришь с задушевной подругой, которая тебя к свадьбе наряжает.
  - Все, готово!
         Бабы юзом ходят, в окно открытое заглядывают.
   - Покажите невесту! Ой-ой-ой, какая! -  Столпились у окна.
   - Голубка белоснежная. А платья такого мы отродясь не видели. И зачем до пола? А ходить-то в нем как?
   - Бабоньки,  как конь стреноженный. Узкое же. Запутаешься.

     При отсутствии событий – и драка – событие. А тут такое – свадьба. Да невеста какая! Да наряд такой!   А перчатки зачем? Да до локотка. Есть - то как в перчатках таких?
   -  Ну, Лукерья, мода такая. Невеста столичная!
   - А головка-то как убрана, - фата как серпанок в три ряда, и веночек на голове!
   - Туфельки, туфельки какие, высокие, ходить как в таких? Упасть же можно.
 
 Тут отец вклинился:
  - Бабоньки, сирень затопчете! – Он у нас любитель сиреней. Сам посадил у окна, чтоб весной в доме сиренью пахло. Вспоминает  Нинка: -  Откроешь
окно весной, поставишь  пластинку на «Ригонду», проигрыватель такой. Включишь на всю громкость. И Вадим  Мулерман  поет на всю улицу:
  - «И дошла в садах сирень до кипения,
       И осталась ты во мне вся весенняя, весенняя, весенняя»! - И эта «Сирень» Мулермана  разносится  по всем  дворам и переулочкам. А на душе – легко и весело – весна!

      А вокруг смех, суета,  столы к свадьбе накрываются!
  Валентина тоже принарядилась – столичная штучка. Спрашивает:
     - Свидетеля знаешь?
     - Сроду не видела.
     - Ну вот тебе, для кого я наряжаюсь?  -  и обе хохочут.
А тетки учат:
     - Как зайти жениху и его гостям в дом, невеста со свидетельницей  должна сидеть в красном углу под иконой. Голову чтоб склонила, лицо фатой закрыла, свидетельница правую руку у невесты на головке держит.  Обычай
такой.
                *****


             Время  приближается  к  12. Невеста, как научили, в красном углу.
Свадьба в деревне  -  целое событие. Народ  роем под двором, бабы толпятся. Званые и незваные – все тут. На невесту,  на свадебных  гостей посмотреть, себя показать. Новостями поделиться.

             Двенадцать исполнилось. Десять  минут после двенадцати,  20 минут,  полчаса. Народ волнуется. Невеста  наклонилась, как положено. Свидетельница ей что-то говорит. Невеста плачет?  Жених опаздывает.
          Народ волнуется, страсти во дворе накаляются. Мама невесты  в трансе. Опять переживания. Столы накрыты. Того и гляди – холодцы - салаты перестоят.  Гости собрались. Народ  шумит, волнуется -  как тут не переживать?
             А невеста тем временем… хохочет под прикрытием фаты. Слава  Богу и такому обычаю - никто не видит.  Невеста тихонько хохочет. Валентина:
           - Нинка. Ты  с ума сошла? Чего заливаешься?
           - Потому что свадьбы не будет.
           - Почему это? – удивилась подруга.
           - Потому что собака фату украла. Примета такая есть.
           - Какая собака?
           - Мулька.
           - Ваша Мулька?
           - Нет, у нас Рекс, бедный, в будке его закрыли.
           - А Мулька еврейская.
           - Какие еще евреи?
           - На гидропарке  в Киеве. Мы  там купались и потеряли все. И фату тоже.  - И Нинка рассказала,  как все было.
           - Ну ты тихушница, ничего не рассказываешь!
Вот теперь смеются вместе.

           -  Дайте невесте платочек слезки утереть, переживает  сердешная. – стали сочувствовать невесте зрители.
 Нинка пересмеялась  и говорит:
           - Все, ждем еще 10 минут. Если не приедет, сбегаем. Его время заканчивается. У нас в 13-30 автобус в райцентр.        Смотри, только 13-00, подрываемся и несемся на автобус. А там - на электричку на 15-30 и мы дома, в Киеве! И Нинка подумала: - мой дом там!
            -  А свадьба?  - Валентина ей.
            -  Ну ее, эту свадьбу. Значит, не судьба! Недаром же Мулька фату украла.


       И тут  -  шум, гам, машины сигналят! Все заволновались – жених, жених  приехал!
       Народ ринулся в дом. Запрудили, жениху пройти не дают. Всем хочется увидеть встречу жениха с невестой. А жених-то жених! В костюме черном, при галстуке! С цветком красивым в карманчике, хоть рисуй! Да раскраснелся весь, торопился. И Колька при нем, друг же закадычный. Гогочет, как всегда. Ему-то что? Он переживал, что ли?

          Теперь уже Нинка заревела по-настоящему. -  Жалко, не получилось, а можно было бы сбежать под благовидным предлогом. Не судьба.
        -  Ну, и чего ревешь, от радости? – Валька.
        -  Дура ты, от горя.
Жених отнимает руки невесты от лица. Нинка ревет уже вголос. Все переполошились. Где видано, чтобы невеста ревела на свадьбе как белуга, прости Господи. Да что они все знают, гости эти?
        Жених оправдывается, утешает: - Я потом все расскажу. Ну, виноват, прости же.


    Все, хватит цирк устраивать. Свадьба так свадьба. «И пошла она к нему, как в тюрьму». Все покатилось как по-писаному. Выкуп невесты. Жених не скупился. И так время потеряно. Гости - за стол. Красть невесту не стали, и так ревет. Да и жених  вцепился как черт в грешную душу, не умыкнешь. Выпивкой не соблазнишь. Только и думает, как оправдаться.
       - Познакомь свидетеля с подружкой.
       - Миша. - Опять Миша, - подумала  Нина.
       - Валентина.
Все покатилось. Традиции соблюдены. Гости во дворе в шалаше  рассаживаются, наливают, закусывают. Кто-то клич кинул:
       - Между первой и второй промежуток небольшой! По первой, по второй, по третьей.    Всех накрывает  теплотой  и сытостью застолья.

       - Горько!  Ох, горько!  И жених всю свою вину за опоздание искупает нежностью. Так обнял и поцеловал, без наглости и без позы. По-настоящему.
Почти как тогда, на крылечке веранды. Сердце Нинки зашлось. И уже даже виноватой себя  чувствует. Что удумала -  сбежать со свадьбы. Позор какой!  «Делай, как должно, и будь, что будет», - подумала Нинка. А горько, сладко- потом разберемся.

     Бабы уже песню затянули, пошло гулянье. Тут и гармонист проснулся. Надо же хозяйское угощение  отрабатывать. Ударил  плясовую  для разминки. Все задвигались, гармонь поет, как усидишь? Ноги сами в пляс просятся. Да с частушкой, да с частушечкой!   Самые голосистые выскочили в круг:
     - Я свою Наталию узнаю по талии, где широка талия, там моя Наталия! И-эх!  - И еще много разных припевок, все  -  одна поперек другой, да с перцем, да с солью! Смех, гам, свадьба!
 
И тут кто-то: расступитесь, расступитесь! Танец жениха и невесты!  Вальс!
     - Что, нам надо танцевать? – Нинка.
     - Да, да! – шумят все.
     - Ну, приглашай, жених. -  И вспомнила она кино «Белая птица с черной  отметиной». Как там жених с невестой танцевали, как смотрели друг на друга! Вот и мое время пришло – так танцевать. Вышли в круг. Все расступились, как в том кино.  Танец жениха и невесты.
     - Гармонист свое дело знает. Танец жениха и невесты.

      Сначала вступление. Стоит Нинка. Руки за спину и только смотрит в глаза. И он – в ее глаза. Потом потихоньку включаются. И пошли, и пошли по кругу. Грудью почти друг друга касаются. И медленно, медленно, как через боль.
      А музыка зовет, обещает и плачет. И глаз не оторвать, погружаешься в них, как омут. Все в них – в глазах. Все прошлое и будущее, Прощение и обещание. Обещание долгой счастливой жизни?
 
      Музыка все быстрее и быстрее. Вот уже руки сплелись в танце, и закружилось все, закружилось. Земля и небо, люди и деревья. Вот мать слезу утирает,  стоят с отцом рядышком.  Вот гости жениха.
     Люди, люди, люди, ворота двора, клумбы с цветами, столы с гостями. И руки его крепко-крепко за талию обнимают. Танец - это единение. Что-то общее у вас, захватывающее. А глаза держат, не отпускают, проникают в тебя. И ты уже полностью подчинена этой зовущей мелодии, этому ритму, этим рукам и глазам. Свадебный танец жениха и невесты.

      В круг выходили все новые и новые пары. Вот Валька со свидетелем. Вот тетки танцуют друг с другом. Мужики не дошли еще до кондиции. Вот отец тетку её, Галю пригласил. А вальс плывет, и кружит  над всей деревней.
      Широко и вольготно. Над стожками сена на выгоне у двора, над колодцем с журавлем, над ближним лесом и лугами. И уже все танцуют. Свадьба…
      Потом много танцев было разных. Но Нина этот запомнила. На всю жизнь.
      
       Сели за столы, встали, сели, встали – не помнит уже, сколько раз.
     Потом -  на роспись. Время, время поджимает. 
Погрузились в машины, кому надо, и – на роспись в сельсовет. Торжественная церемония. Тетка такая серьезная, речь сказала, поздравила. Как в церкви почти на венчании: - «В горе и в радости, в богатстве и в бедности»… - И документы выдала. Свидетельство о браке.
     И что за слово такое - «брак»?  Хорошее дело браком не назовут. Ну да ладно. Брак  так  брак. Потом разберемся что да как.
       А свадьба поет и пляшет.  За стол, за стол все! Поздравить надо молодых с законным браком. Наливали, поздравляли.

                *****               

       Потом все сытые и пьяные стали собирать свадебный поезд. Машина колхозная подошла бортовая с лавками для пассажиров. Впереди добро погрузили, приданое. Шифоньерку с зеркалом, кровать, постельное,  шторки в комнату  на окна, перину, особую гордость бабушки. Она сделала.

        Перед самой смертью сказала:
       - «Умру и пару твою не увижу. Жалко, пожить еще хочется, а Боженька домой зовет» - вспоминала Нина. - «Мы на этом свете гости, а там – наш дом», - говорила бабушка.  Любила ее Нина. Да сейчас не об этом. Потом как-нибудь.
     Все пьяненькие да румяненькие, как и положено на свадьбе.
      - Наша невеста богатая – кричат. Вот пальто с мехом, с песцом  беленьким. В Киеве на первые зарплаты  купленное. Чуть шифоньер не уронили. Все уже хорошие. Да Бог с ним. Другой купим. Рассаживаются на лавках в бортовухе. Это уже гости невесты сопровождают ее к жениху со свадебным приданым.
      - Эй, гармониста нам, чтоб веселей дорогой ехать!
      - Да что вы, дорогой танцевать будете?
      - И петь будем, и плясать будем, а смерть придет, помирать будем! – сразу же подхватили.


         Выходит невеста. Прощание с родителями, братом, сестрой. С родительским домом. Вокруг все толпятся. Сейчас по обычаю обсевать будут. И полетела пашня – жито, монеты, конфеты. Стоит  Нинка под дождем монет и конфет. Бьются больно. Плакать хочется. А может, не от дождя этого? Что там ее ждет, в этой новой замужней жизни?
      Прощание. А мама и тетка Галя посыпают и посыпают из передников, чтоб жизнь молодых была счастливая да богатая. Дети налетели. Собирают сладости и монеты.  Нинка с женихом стоит под этим дождем и плачет. Жалко себя. Как там будет? Вот теперь и заплакать не грех. Прощание.

       Ну, все, все, пора! Расселись по волжанкам, и вперед, до дому, до хаты. Свидетель со свидетельницей уже обнимаются в машине, тискаются. Им по рангу положено. Машины  сигналят, народ расступается.

       Волги вперед,  бортовуха с барахлом и гостями – за ними. Гости невесты расселись на лавочках в бортовухе. Песни поют. Даже танцевать на машине пытаются. Все пьяненькие, гармонь частит. Шофер на задний борт решетку деревянную установил. Ну их совсем. Еще  с машины кто ссыпется, отвечай за них потом.
       Свадебный поезд красивый, все признали, недаром с самого утра  подруги невесты наряжали. Машины украшены – ленты, шары, цветы, Кино.          А на душе муторно, хоть сейчас из машины – и бежать от этой свадьбы подальше. Может, это не со мной происходит? – думает Нинка.

       В какой раз мама с отцом обнимают невесту.
    -   Ну хватит, хватит, не на фронт провожаете.
Поехали. В новый дом, в новую жизнь, к мужу, к свекрови.

                *****

              В бортовуху погрузились трое парней с улицы. Друзья Нинкины,  росли вместе. Коров пасли, в речке купались. Проказничали на улице.  То в сад чужой через плетень за яблоками заберутся, то еще что-нибудь удумают.  Толик Кошевец, Сашка Щербина и Шурик Маркуша. Поедем, говорят, невесту до двора проводим, посмотрим, где жить будет.

             Толик этот такой чудак, шебутной. Спортсмен. Был в деревне велопробег в честь Дня Победы. Нарядили колонну из 12 велосипедистов.
 И -  по центральной улице. Длинная такая. Единственная  асфальтированная в деревне. Наметили три круга дать. Деревня-то небольшая. И финиш у памятника неизвестному солдату к началу церемонии празднования.

              А жара стояла в тот год, не дай Боже. Огороды к майским  уже отсадили. Да и день выдался хороший, солнечный. Вот жмут они, велосипедисты эти. Толик в лидерах. Шумахер деревенский. Первый идет. Пот градом, глаза заливает, по спине и ногам струится. Бабы с ребятишками  на пути у дворов выстроились.  Болельщики, спортсменов подбадривают Кто водички холодной, кто кваску из погреба предлагают -  охладиться.
              И Толику – тоже. – Попей,  родименький, кваску. А он – молока бы холодненького. Выскочила тетка с крынкой, он одним махом хлебнул, облился  правда, но силы подкрепил. А тут уже конкуренты настигают. Он – на своего железного коня и  -  вперед. Первым пришел. Без него ничего в деревне не делалось. Всегда первый.


             Волги вырвались вперед. Перед отъездом знающие люди напутствовали. По дороге не останавливаться. Стакан с житом и двумя свечками, связанный красной лентой,  надо в целости и сохранности в новый дом доставить. Никому в руки не давать. Только невесте всю дорогу держать. Куда денешься, держала.
           Но так все умаялись с этими застольями, танцами, прощаниями- обсеваниями. Да и зов природы, как говорится, тоже роль сыграл. И решили: -  когда еще  бортовуха  нас догонит. Надо остановиться. Да в лесочек зайдем. Девочки налево, мальчики – направо. Хоть и наказано было конкретно, - не останавливаться в дороге, но пусть лучше лопнет совесть, чем мочевой пузырь. Святое дело.


       - Мне стакан со свечками и житом с собой брать, или в машине оставить? – спросила Нинка. Свечки тяжелые, желтые, из натурального пчелиного воска. Настоящие, какими в церкви венчают. Порешили  -  взять с собой. Валька подержит, если что.  Свидетельница почти как невеста.
       Взяли, понеслись в лесочек. А леса у них сосновые. Воздух – озон. Дышишь – не надышишься. Сосны высоченные, корабельные, кора на них желто-оранжевая,  солнечная. А запах в лесу – душица, смола, иголки сосновые  -  голова кружится.
       Пока то да се, кому куда надо, стакан со свечками у Валентины. Той тоже надо. Прислонила стакан с житом к сосне. А свечки тяжелые – стакан завалили. Стали жито собирать в траве да иголках и в стакан ссыпать.
        - Мы никому не скажем, правда?
        - А зачем? Конечно, не скажем.

      Поскакали по иголкам да шишкам к машине. Мальчики тоже тут как тут. А тут и бортовая подъехала. И те выгрузились, в лесочек ринулись, кому чего надо.
       - А что это вы остановились, нельзя же.
       - А вы что остановились, вам надо и нам надо.
Расселись. Пока рассаживались, опять жито рассыпалось. Собрали на полу в машине, но не все. А, тут еще хватит, поехали.
      
                *****

         Приехали в поселок, который возле райцентра. Подлипное. Название-то  какое красивое. Почти «Унтер ден Линден». По-немецки: - под липами. Нинка потом, спустя некоторое время, путешествовала. Так у немцев в Берлине так называлась  главная улица. Красиво же, правда, «Под липами» 
         Подождали бортовуху с приданым, чтоб вместе к дому подъехать. В фотоателье не успели, хоть по плану было. Но время поджимало. Так и нет теперь у Нинки свадебных фоток. А жаль.
          У двора народу – видимо-невидимо. Встречают жениха с невестой.  Мать и отец у ворот. С хлебом-солью на красном кролевецком  рушнике с петухами. Обычай такой.

         Встретили. Сказали, что в таких случаях полагается. В дом приглашают. На пороге веранды вся семья  выстроилась. Обычай такой. У них свои обычаи, а у нас -  свои. Нинка твердо запомнила наказ:

    -  Будешь в дом входить – на порог стать правой ногой. Твое право будет. И еще -  тут же на пороге надо взять в руки свечи, а стакан с житом о порог разбить.
         Пока Нинка топталась у  порога, как лошадь, правую ногу определяла, стакан уронила. Жито рассыпалось, а стакан не разбился. Ну не было у них в доме тонких  стаканов. И поэтому жито засыпали  в граненый,  дубовый. Да его хоть об асфальт бей, не разобьется.

       Тут, видя такое дело, Толик Кошевец  вылетел на выручку. Взял стакан, грохнул о порог, да и ногой еще растоптал. Чтоб уж точно. Но не только это он сделал, еще и речь держал. Обратился конкретно к жениху. Традицию нарушил. Но ему мало дела. А чего с пацанами перлись по жаре в поселок за 40 км?
      Поскольку краткость – сестра таланта,  речь была краткой:
    - Жених, - сказал он при всем честном народе, - мы отдаем тебе  нашу  лучшую девчонку. Лучше ее нет. Приехали посмотреть, где и с кем она будет жить. Если ты ее обидишь – убьем!

       Вот тебе и вся речь. Народ сначала онемел, потом все дружно завозмущались. Особенно гости жениха. Где это видано, чтоб на свадьбе жениху обещали морду бить? Нинка посмотрела на своих парней и  подумала:
      -  Какие же они  хорошие! Когда еще повидаться придется? И чуть не заревела.
        Всех гостей пригласили за столы. И ее защитничков  - тоже. И опять застолье, и опять «Горько!» Ну сколько можно?  А на душе правда делалось горько.
      -  Валька, горько мне, и правда, горько. Ты уедешь, а я здесь останусь? В этом чужом доме?
      Пили, ели, гомонили. Гармонь во дворе играла. Дошедшие до кондиции, танцевали.  Краковяк, польку - бабочку, коробочку. Такие танцы были. Не «Мазурку» же танцевать на сельской свадьбе. Все гости перемешались - наши, ваши. Породнились.

        Нинка из невесты  превратилась в жену. Переоделась из платья да фаты в костюмчик. Красивый,  надо признать. Они с Валюшкой  в грязь лицом не ударили. Как есть столичные.  Жених тоже сбросил свой скафандр, костюм черный. Одел любимую голубую рубаху и стал  как-то ближе и роднее.
Рубашка, глаза, как васильки. Так и заливает как половодьем. Все за руку держит да дом показывает.
                *****

      А что там смотреть? Как у всех – веранда с  занавесочками. Сени, кладовка.  Прихожая, правда, просторная. Она же кухня. Тут же за шторкой -
 спальня. Как общежитие.  Спят здесь мать жениха, ее дочь с зятем и с ребенком.  Чистая зала, как здесь говорят, где сейчас свадебное застолье. Там разместился его отец. А в маленькой спаленке  будут жить они, молодые. Вот и все апартаменты.

        Дом на два хода. Когда-то по молодости отец Саши  очень обидел мать. Ушел из дома к другой женщине. А ее бросил с двумя малыми детьми.  Живи как хочешь,  у него любовь.
        Вот и поднимала детей одна. И им досталось, и ей, бедной. А потом, когда та женщина его выгнала, пришел домой.
         - Я этот дом строил, здесь моя часть. А куда денешься?  Но вместе жить не стали. Обида, горькая обида камнем лежала на сердце. Как простить такое?  Вот он с другой стороны дома  прорубил вход, сени пристроил, печку  в спаленке сложил. И зал отошел к нему. Дверь заложили кирпичом и так стали жить, как чужие. На одной стороне – мать с детьми, на другой – этот возвращенец.

         Нинка об этом ничего не знала. Отца ее пригласили на смотрины, где будет жить его дочь. Он приехал и все увидел.  Дом, разгороженный на две семьи, тесноту, враждебность.
         - И здесь будет жить моя дочь? Сюда ты ее приведешь? Да ни ногой она сюда не ступит! - Отец был человек конкретный, сказал, как отрезал.  В результате длительных переговоров порешили: сделать общую семью, как у людей. Дверь в залу открыть, кирпичи разобрать, отца переселить на жительство в залу. Молодым – спальня отца. Остальные – на своих местах. Такая теснота.

      Нинка ничего этого не знала, а когда узнала,  представила, через что пришлось переступить матери. Через себя, свою боль и тяжесть.  Через свою 20-ти летнюю обиду.  Но что не сделаешь ради своего младшенького.
     Лида, дочка, раньше семьей обзавелась. И родила уже, мальчика. Муж у нее – тот еще подарок. Мишка – опять Мишка, и откуда только их столько набралось? Сантехник на мясокомбинате. Кому-нибудь хвостов говяжьих через забор полмешка выбросят и пьют неделю. Сантехник не то что гайку не видит, а и ключа разводного найти не может. Потерял.

        Так и жили. В тесноте да не в обиде. Знала бы – да никогда в жизни бы в такой замуж не пошла. А родители ее как могли такое позволить, - думала Нинка. Они же знали.      
                *****

       Это было потом. А пока – завершение  свадебных торжеств. Народ пьет, гуляет, поет, блюет – добрались до бесплатного.  Кто-то плачет – невесту жалко. Ну истинно тебе – ангел небесный. И что она в нем нашла? В такую семью идет, старорежимную. Какое горе ее заставило?

      Нинка устала, как собака. Ну сколько можно? Есть хочется, спать хочется, плюнуть на все это хочется.  А тут- дым коромыслом и неизвестно, когда это все закончится.
       - Пошли поспим куда-нибудь, - говорит жениху.
 А постели уже всем готовы. У кумовьев. И жениху с невестой, и свидетельнице.  Дом новый, просторный. И совсем рядом, на этой же улице. У Полины с Петей. Сашка у них Алину  крестил, крестный. Вот туда и отчалили. А никто,  наверное, и не заметил. Гостям и так хорошо. Наливай да пей. Что еще на свадьбе надо?
         Упали и уснули, как убитые. Какая там брачная ночь после такого брачного дня? Суматоха сплошная. Да и людей полон дом. Когда еще эта свадьба закончится. А сил никаких нет.
               
                *****

         Проснулись, как только рассвело. Народ в окна ломится. Пришли невесту будить. К колодцу вести, чтоб к хозяйству привыкала. Ну, блин, поспать не дадут.
        Сашка вышел к ранним, узнать что надо.
     -   Обычай такой – невесту с хозяйством знакомить. К колодцу за водой вести. Показать ей надо, что и где. 
     -  Какой колодец? Я сам покажу. Идите к Лидке, сестре, она вас опохмелит. А к обеду приходите.
         Через 5 минут кто-то опять приперся.  Сашка ушел.  А Нинка к  Вальке на кровать перекочевала.
     -   Ну что, подруга,  мечта-идея осуществилась?

       Было дело, Нинка ей рассказала о своей заповедной мечте-идее. О Ялте, о белом корабле. Как  сама себе положила  -  закончу учиться, стану успешной. Заработаю много денег и буду на «Нахимове» путешествовать как белые люди.
     - Что теперь делать будешь, как жить? Кругом одни сантехники. Вот тебе и Унтер ден Линден. Ты довольна?  Искусствоведу твоему привет передать? Нинка в слезы:
     -  Что же я наделала, вот дура.  Дубина стоеросовая. Ты теперь уедешь, а я здесь останусь?
     - А то. Ты таперича не то, что давеча. Ты теперь мужняя жена. Вот и кантуйся в своем Подлипном. Нюхай липы. А мне пора. Проводишь?
      - Проводим с Сашкой.

                *****

        И стали они жить-поживать да добра наживать. Нинка на работу устроилась на привокзальной площади. Зав. отделом  в большом магазине.     Пешком шпарить туда и оттуда километров пять по прямой. Это если через мостки, а если в обход, в дождь все это разливалось, то и того больше.
     Вот тебе и попробовала. За день так набегаешься на работе – ноги отваливаются. Вокзал же, народу море с раннего утра. И что за люди?  Жрали  бы день и ночь. Как только ехать куда, сразу в магазин запасаться харчами да выпивкой.

        Так и работала. Сашка иногда, особенно по осени, когда темнело рано,  встречал. Идут, молчат. Сашка неразговорчивый был. Идут, молчат. Километр молчат, два, три. Ну сколько можно молчать?
       - Рассказал  бы что-нибудь.
       - А ты?
   Ну, думаю, попала, блин, даже поговорить не с кем.   Пришли домой. Лидка ужин готовит. Борщ из бычьих хвостов. Сантехник принес. Захмеленный  уже. Запах  треьего дня похмелья с примесью сантехнического аромата.
      После ужина -  все к телевизору. Сядут все, впялятся в телевизор. И так весь вечер. Мишка этот, сантехник хренов, уже на ее плече устраивается.      Отодвинется она,  он тут как здесь. А через 2-3 минуты на нее заваливается и храпит.  Надоел ей этот колхоз до чертиков. Каждый день одно и то же.

      Они телевизор смотрят, а она Киев вспоминает. Глаза закроет  -  вот он, Крещатик. Каштаны в цвету, тюльпанов море. Парк над Днепром, Владимирская горка.
      Пензеник, наверное, с кем-то в театр пошел, а то и по Парижам гуляет. Вот дура, курица безмозглая. Родителей послушала. Дрова их, сено, огород. Люди хорошие, Евраховны эти. Вот и мучайся теперь.

      Валька иногда письмо напишет.
  -  Ну как там липы, пахнут? - Лучше бы совсем не писала, коза такая. То они в театр ходили, то в музей, то  по городу гуляли.
    Было дело, мечту свою Нинка высказала родителям:
  -  Журналисткой хочу быть, про людей и события писать. А отец сказал:
  - Не получится, детка. Не потянем. Где денег взять? Нам же в колхозе только трудодни пишут, а денег не дают.
      .Только Мишка Пензеник ее поддержал:
   - Хочешь – значит будешь. А теперь вот что. Журналистка.


    Сил Нинкиных уже нет, сантехников  этих терпеть. И каждый день одно и то же.
        Говорит своему Нинка:
      -  Ты поговори с ним, сантехником этим, а то я ему морду  расцарапаю.
      -  О чем говорить?
      -  А что, не видишь, что он на мне спать укладывается?
      -  И что я ему скажу?
      -  Скажи что-нибудь.
      -  Он же смирный, только пьяный.
      -  Так я должна с этим пьяницей  спать у тебя на глазах на диване?
      -  А что я ему сделаю? Родня же. Муж сестры.

      В очередной раз не выдержала. Пристраивается этот Лидкин сантехник к ней на плечо. Нинка как подхватилась, как заорет:
      - Вы что, не видите, что происходит?  Да заберите от меня этого пьяницу, я его сейчас убью. Лидка орет, Мишка глазами булькает, вроде не понимает, что от него хотят.
 Тут свекровка  вмешалась:
      -  Сашка, она права! Ты почему молча на это смотришь, дай ему в морду, наконец! Муж ты или не муж?  Дед сбежал от греха подальше. Заступиться за нее некому.
      Нинка взбеленилась, ее трясет, в сантехника вцепилась. Морду ему расцарапала, кровище хлещет. Сашка ее от Мишки оттаскивает. Она вырывается, Мишку  лупит по чем зря. Короче, чудское побоище, конец света.  Это общежитие до добра не доведет. Кто ни будь кого ни будь  убьет.

      Нинка плащик накинула – и из дома. Осень на дворе, темень, ничего не видно, хоть глаз выколи. Бежит по улице и думает:
 -  Да пропадите вы все пропадом! Сейчас  побегу домой, к родителям.  Сорок  километров через лес и болото. И скажу им, во что они  меня втравили. Туда не вернусь.
     Но – вернулась. Свекровь догнала, обняла, уговаривает.
     -  Куда на ночь глядя, холодно, далеко. Темно уже. Заблудишься еще. Завтра утром поедешь. Вернись, что-нибудь придумаем.

                *****

       Придумали. Приходит Нинка с работы.  За столом вся семья во главе с сантехником… Совет в Филях.
      -  Давайте сделаем так: - Сашка с Нинкой останутся здесь в этом доме с дедом. А для Мишки с Лидой и матери по весне построим новый дом. С этого дня все будут отдавать всю зарплату  матери на новый дом.
          Вот спасибо! Обрадовали! Живи теперь без копейки ради их дома. Ну, думает Нинка, влипла я с этим замужеством. И мужа приобрела – не дай  Бог никому. Не только за меня слова не скажет, но и за себя тоже.  Так и буду  мыкаться с ним, этим замужеством. Вот тут оно все. Комом в горле. А теперь еще дед беспомощный на мне. И деньги отдавай им все. Ради чего? Да пропадите вы все пропадом!

        Поехала домой в выходной, к родителям. Рассказала все. Головы повесили. Мать: 
       -  Он тебя бьет? 
       -  Не бьет.
       -  Деньги отдает?
       -  Отдает. А ты, мать, не слышишь? Деньги все отдавать надо свекровке на новый дом для Лидки.
       - Ну и что? Люди по-разному живут. Это временные трудности. Разъедетесь же.
       -   Мама, ну неужели ты не слышишь? И не видишь, что происходит? Вы же знали, во что меня втравили. И ради чего?  Свадьба тебе была нужна да  чтобы  как у всех? Мама,  мне плохо там, меня там никто не любит. Там сплошные проблемы. И ваш Саша, он тоже меня не любит и даже слова в мою защиту сказать не может! Да и я его не люблю, не  лю - б –лю! – выпалила Нинка.

      -  А что, все в любви живут?
      -  Я не все.  Этот Мишка на мне спать устраивался. Да я ночью согласна была к тебе через лес бежать, чтобы ты меня поняла и пожалела, мама.
      -  Ну  я не знаю, а что соседи скажут? Не позорь ты нас, живи.

   И тут -  хрясь кулаком по столу! – отец вмешался.
      -  Ты что такое  говоришь? – матери. Ты видишь, как  твоя дочь живет. Да это же издевательство!  Все, доця, нажилась. Расходись.
     -  Но он же тебе нравился – мать. Ей как-то хотелось спасти положение.
     -  Это тебе он нравился. И Евраховна твоя с их конями  тебе нравилась.  Это тебе надо дрова, сено, огород. И я что, всю жизнь так должна жить? Да я бы сейчас в Киеве жила, работала, квартиру получила, а ты - что соседи скажут. -  И она уехала.

                *****


       И тут - дед заболел. Слег совсем. Не ко времени разводы  устраивать. Жалко Нинке его стало. Мать к нему не подходит. Рубашку даже не постирает.
        И покормить  его надо, и поговорить с ним. Стала она за дедом смотреть. Покормит, напоит, лекарства на табуреточке оставит и – на работу. Пришла с работы – опять:  сварить, постирать, накормить. И так недели две.      Дед плачет:
       - Никто за мной, деточка, так не ходил.

         Приходит как-то с работы – во дворе народ. Голосят, дед помер.  Ну, что. Хоронить надо.
          Распределили обязанности. Нинке  досталось  за рыбой мороженой ехать.  В поселке ее не купишь, да и в городе тоже.  В Бахмач надо  ехать. Недалеко, но на поезде.  Там только можно ее купить.  Там холодильники, рыбокомбинат.
         Сумку ей большую нарядили,  платочком голову повязали – траур же  в семье. Мокасины свои киевские одела, юбочку скромную, и – вперед.
            А сама смурная,  да и чему радоваться? Похороны – не свадьба.

     Приехала в этот Бахмач. Расспросила на вокзале, куда идти. Показали люди добрые. Через  виадук по ступенькам. Через все пути на другую сторону от  вокзала.
      Скупилась. Пласт рыбы  путассу  мороженой – 11 кг да скумбрии копченой взяла. Сумка получилась  неподъемная.  А идти – 3 км против ветра. Тянет Нинка тяжеленную сумку за собой, через  каждые  пять метров останавливается. Вот-вот заплачет. А впереди виадук со ступеньками. И думает: а не мог кто-нибудь из мужиков за этой рыбой поехать? Сашка ее или сантехник тот же.

       Слышит, кто-то зовет:
      - Девушка, а, девушка, подождите. - Нинка оглядывается кругом, где девушка? А это она, оказывается, девушка. Парень молодой, симпатичный такой и в форме – лейтенант. Фуражка набекрень, ботинки надраены, блестят. Глаза веселые, улыбаются.
      -  Помочь?
      -  Да я сама.
      -  Куда идти?
      -  На вокзал.
      -  И мне на вокзал.
   Взял по-молодецки,  как  пушинку, ее сумку. А из нее рыбкой попахивает. Капчужкой, да и мороженая  уже подтаивать начала.
     - Зачем же столько рыбы? – спрашивает.
     - Послали.
     - Кто послал? 
     - Родня.  – Похороны.
     - А, понятно. А ехать куда?
     - В Конотоп.
     - Билет есть?
     - Нет. – Ну, пошли.
      На вокзале на скамейке присели. Скоро поезд. Проходящий, билетов нет. Тоска.
    - Не трусь, посадим. Как зовут тебя? –
    - Нина. -  А я  -  Николай.  Вот на побывку к родителям. Училище военное закончил. В Германию отправляют.

      Поезд прибывает. То ли Варшава, то ли Будапешт - Москва.
   - Да не возьмут, это международный, на такие посадки нет – Нинка ему. До электрички ждать придется.
   - Давай попробуем. -  В такой глуши выходить никто не выходит. Лейтенант   -  к проводнице.
   - Сестричка, возьми девушку.
   - Билет есть?
   - Нет. Тогда нельзя, не положено.
   - Да знаю, что не положено. Но ей на похороны, один перегон. - Посмотрела она туда-сюда. Лейтенантик  молодой, хорошенький. Да и девушка ничего. Видно, что в трауре. Голова платочком повязана.
   - Ладно. Стоим три минуты. Садитесь в первое купе.

    Зашли в купе. Там один пассажир – женщина в возрасте. Поздоровались, устроили сумку.

 - Выйдем? - Он к Нинке. Стали у окна напротив купе. Дверь приоткрыта. Три минуты. Он посмотрел на нее и говорит:
 - Замуж за меня выходи? Я военное училище закончил. Мне надо в Германию с женой ехать. Вот отпуск десять дней дали. У меня неделя осталась,  -  заторопился он. - Никого не присмотрел. Вот тебя встретил. Судьба, наверное. Ну, решайся. Я человек серьезный, не безбашенный. Жить будем что надо. И родители у меня хорошие. Ты им точно понравишься!

      Посмотрела она на него впервые. Парень как парень. Не сантехник вроде.
   -  Так я же замужем.
   -  Все в жизни бывает. Со свадьбы сбегают.
   -  Не могу. Похороны. Как я их брошу?  - Заглядывает проводница.
   -  Провожающие, покидаем вагон.
   - Ну, решайся! Все будет хорошо. Я тебя никогда не обижу, клянусь, не пожалеешь! -  А сам так смотрит, прямо в глаза. И за руку держит. Отпустить не может. Нинка  -  в слезы:
   -  Нет, не могу я, не могу!

      Поезд тронулся. Поплыли деревья, скамейки, вокзал, лейтенант.  Мимо, мимо, мимо. Не судьба…
      Заходит в купе. Женщина:
   - Я все слышала, деточка. Ну почему в нашей жизни так случается: - то рано, то поздно встречаются те, с которыми нам надо быть. Жить и в горе, и в радости. Детей  воспитывать, друг друга любить. Успокойся, детка. Ты наверное, решила правильно. Ты хороший человек.
       Через полчаса Нинка вышла со своей рыбой. А от вокзала – три  километра пешком в свой поселок. Шла и плакала, ревела. Деда жалко, себя жалко.

                *****
 
       Сантехник присмирел. Все чего-то выжидает. Обстановка напряженная, как во время холодной войны. Того и гляди, что рванет.
      А в мире - весна. Цветение. Сирени цветут. Жасмин весь цветочками покрылся. Благодать божья на белом свете. Хочется чего-то еще кроме работы и телевизора. Теплоты душевной. И всего-то 20 лет. Поговорить бы. А не с кем.
    Выходной.
 -  Пойдем в город, погуляем? – она ему.
 -  Куда?
 -  Да хоть в парке посидим, на людей посмотрим. Пошли. Согласился.
Автобус какой-то ехал. Попросились, остановился. Проходящий, из соседней деревни. Людей – море. Стоят они с мужем, друг на друга не смотрят, как чужие. Так ее задавило, ну ком в горле. Сейчас заплачет. Отвернулась, смахнула ладошкой набежавшие слезы.

             А на улице – красота! Люди радуются, смеются. Счастливые.   Отвлеклась, о приятном стала думать. О Вальке, девчонках, Мишеле. Он так себя называл, Пензеник.  Автобус трясет. Дорога – как стиральная доска. И вдруг – не вдруг, наверное, а от желания теплоты и нежности, от приятных  воспоминаний. Так хорошо сделалось. Даже внизу живота горячо стало. Чуть сознания не потеряла. Никогда не испытывала ничего подобного. Автобус трясет, из нее что-то рвется наружу. Сладкая боль и восторг. Даже закричать от испуга захотелось. Испугалась насмерть. Что это было? Никогда раньше такого не испытывала.

         В жар кинуло и в холод. Надо заставить себя успокоиться.  Вот, прошло уже. А тут и выходить пора – центр. Ноги ватные, в голове – сумбур. Наверное, заболела.
             Сели на скамейку. Закрыла глаза. И захотелось опять пережить то ощущение – сладкая боль и восторг. Стала вспоминать девчоночьи  разговоры о каких-то неимоверно приятных ощущениях, взрослых удовольствиях и впечатлениях.
Может, это оно и было, то самое?  Но почему в автобусе, а не в постели  с мужем?
             Ничего такого даже приблизительно она в жизни не испытывала. Значит, не врут и это бывает на самом деле. Почему тогда не бывает с ней? Наверное, точно с ней что-то не то. Уже столько прожили вместе, а она не забеременела. А детей хочется. Опять же – мать – внуков ей подавай. И Нинка впала в панику. Куда идти, у кого спросить? По врачам сроду не ходила.

            Сидят, молчат, как всегда. Поговорить хочется. А не с кем. С ним, что ли. Да до него не достучишься. Сидит вот рядом, как сфинкс.  Мумия, блин, египетская. Разве мумии говорят, а тем более – понимают?
      Ну у кого же, у кого бы расспросить, стыдно же о таком говорить, тем более с посторонними.

                *****
   
       Военные действия в семье Васильцов временно приостановлены. Мир. Плохой мир лучше всякой ссоры.
      Лето постепенно перетекло в осень. Недавно был май, наступил сентябрь. Созревают сливы и яблоки. Картошки в огородах стали копать.
               
     На работе тоже все хорошо. С вокзала ее перевели к черту на кулички. Но – повысили.  Как откажешься от повышения? Стала заведующей магазином. Магазин большущий, один на весь район. И еще преимущество. Туда уже на автобусе можно ездить, а не топать пешком каждое утро и вечер.
        Включилась в работу со всей страстью. Тогда прогрессом двигали соцсоревнования. Кто кого.  Кто победитель, тому награды. И кто? Нинка со своим коллективом! Кто же еще? Всю энергию, весь молодой творческий задор и старание  отдавала работе.  Быть - только первой!
       В сентябре – подведение итогов работы за 3-й квартал. Первое место!


          Директор смешторга - (тогда были смешторги), - сказал:
  - А сейчас подводим итоги за третий квартал. Первое место в соцсоревновании присуждается магазину №19, заведущая магазином  Василец Нина.
        Ну, думает Нинка,  сейчас наградят, как всегда  -  почетной грамотой. Он сделал продолжительную паузу и продолжил:
   -  Награждается - путевкой  на  пассажирский круизный лайнер «Адмирал Нахимов»! Слышали про такой? - А никто и не слышал. Кроме Нинки.

      Это же ее МЕЧТА! Мечта-идея. Сколько усилий, сколько бессонных ночей!  Особенно в последнее время, когда казалось: - все-все она делает  не так! Каждое событие в жизни отодвигает ее от ее мечты!

     Жизнь подарила ей такой шанс! Подбросила под облака, как воздушный шарик и сказала:
    -  Лети! - Жила в красивейшем городе, столице! И работа, и развлечения –театры, музеи, парки. А она? Что сделала она? Упустила его, этот подарок Бога! Замуж вышла. Зачем? Что ей дало это замужество? Лишило ее всяческих надежд. Вот что.  Но она верила: - не все потеряно. Впереди вся жизнь. Все еще будет! -  Директор продолжает:      
     - Круиз по Черному морю. Двадцать четыре дня. Одесса – Ялта. Вот такой маршрут. И по ходу – все города побережья. 

       Домой с работы она прилетела на крыльях радости с путевкой в руках.
     - Меня наградили! Вот путевка!  Ехать  -   не  ехать даже не обсуждалось.    Да и кто бы смог перечить ей? Заслужила. Она – победительница!
       Это награда, награда за все, что пришлось пережить в последнее время.
Да и кого еще награждают такими путевками? Даром дают!  Ехать!  Вот и осуществилась ее мечта-идея!

                *****               

      Уже  будучи на корабле, она узнала, что на этот рейс собрали всех передовиков  производства  -  полторы тысячи человек. Так государство поощряло соцсоревнование. Это сейчас каждый может путешествовать за свои денежки  куда угодно. А в те времена такую путевку достать было совершенно невозможно.
      И тогда Нинка подумала: -  Это Судьба. Моя судьба наградила меня! И еще она подумала:
    - Вся жизнь устроена по принципу  возмещения  - если у тебя отобрали что-то, то взамен судьба дает другое. Может, это награда за ее несчастливое замужество. Тогда я согласна.
       Да никто из нашего районного городка не путешествовал на «Нахимове»!
 А из нашего поселка – зуб даю – точно никто!               
               
      
         Из Одессы отчаливали в конце октябре. Ну и что?  Это у нас уже осень, а на югах  тепло и радостно.
                И понеслось. Со всеми  хотелось поделиться своей радостью.
        Заказала переговоры с Валентиной. Поделилась своими достижениями:
       -  Валька, ты путешествовала на «Нахимове», или тебе хотя бы светит?
       -  А кто такой  Нахимов?
       -  Адмирал Российского флота, бестолочь. А еще -  это корабль, круизный лайнер, четырехпалубник, на полторы тысячи пассажиров. И все - передовики производства! Меня наградили  путевкой за победу в соцсоревновании.
      - Е мое! Рада за тебя. Так ты у нас передовик производства, оказывается.
      - Не у вас, а у себя, - с гордостью ответила Валентине.
      - Как же ты расстанешься со своими липами?
      - Легко!
      - А муженек твой?
      - Переживет, он заслужил. Он же нашего с тобой условия не выполнил.
      - Какого?
      - Ну вспомни  – жить после свадьбы в Киеве.
      - И правда, а почему?   -  Сказал мне:
      - Ты  потеряешься в твоих столицах, и я тебя там не найду.
      - И бросила бы его одного под липами.
      - Так я же уже с ним записана. Штемпель в паспорте. Ладно. Семья – как
Родина, должна быть и все.

      - Ну, твое дело. Ты к поездке приготовилась? Приоденься, прикупи новенькое что-нибудь. Сбрось свое барахло  подлипенское.
      - Будь спок, готовлюсь. Сарафанчик шью на лямочках.
      - Какие лямочки, ты кто, школьница – младший класс? Да у тебя грудь на
четвертый размер скоро потянет.
      - И хорошо, а вы с Зойкой свои прыщики  зеленкой смазывайте!  Ха!
      - Ну, сволочиндра, увидимся  -  убью за эти слова. Главное – не грудь, а
душа.
      -  Это тебе так кажется, а мужчинам – по-другому.
      - Ты знаешь, что им кажется? Да твой благоверный хоть твои достоинства видел когда-нибудь? Вы же, наверное, в темноте и под одеялом?
      -  Ну и что?
      - А то, что чтобы возбудить страсть, надо обнаженной перед мужем показываться. Вроде бы водички попить после бурных любовных сцен захотелось.
      - Умная? Ладно, не обижаюсь. Тебе одной только признаюсь. Нет никаких бурных любовных сцен.
      - Как?
      - А вот так.  Песню слышала: «Видно, страстью ты не разбужен, и никто тебе не нужен»? - Так это о моем благоверном.    
       -  Да ты что, а на вид лось еще тот.

       - Не сбивай с мысли. Дай вспомнить, что хотела тебе сказать. В отношении возбуждения страсти. Как ты себе представляешь?  Я из своего
угла  в чем мать родила, иду водички попить. А на меня из всех щелей вылупились: дед свекор, свекровка, Лидка, сантехник ейный  да и еще отпрыск ихний. Да они и сами себя в таком виде никогда не видели, а тут невестка в таком виде. Ты же знаешь  мои жизненные условия. Вот и возбуждай страсть, как хочешь. Ну все, мы сейчас не об этом.
         Помнишь, я тебе рассказывала о своей мечте? Про  «Нахимов». Так вот все и осуществляется. Вот о чем сказать тебе хотела. Ну, пока.
        - Пока, Нахимовка, до встречи.  Встретимся – поговорим.

                *****

          И началось. Все знающие люди стали советовать. Главбухша смешторга, дама в годах, настоящая полячка, почти пани Валевская, сказала:
          - Одень свое зимнее пальтишко, оно с мехом. А меха всегда украшали
женщину.
           - Так октябрь еще, какие меха.
           - Путевка месяц почти, а там и задует, конец ноября будет.
           - Это у нас зима в ноябре, а там юга.
           - Послушай меня, не прогадаешь.
           - Так у меня только валенки на зиму, в мехах и в валенках?
           - Я позвоню директору универмага. - Тогда все было только по блату. А главный бухгалтер смешторга – это блат выше наркома. Переговорила она.
            -  Иди, Нина, вот записка. Развернула – читает:
            - Ида Самойловна, предложите сапожки по выбору. «По выбору» - зачеркнуто и сверху:  - самые красивые.
  Так Нинка  стала обладателем самых красивых сапожек. Если уж повезет -  так во всем. Полезно быть передовиком производства,  да и просто хорошим человеком!

           Лариса, товаровед промтоваров, прокурорская жена, советовала ехать в  туфлях и спросила, есть ли у Нинки туфли.
           - Да есть, но не очень.
           - Барахло, наверное?
           - Почти-что, ответила Нинка с грустью.
           - Мне туфельки предложили. Две пары, разные размеры. Мне поменьшие подошли. А те, пока думаю, кого осчастливить. Но для тебя не жалко. Ты хороший человек. Посмотри, вот они на мне.
           Посмотрела – сердце зашлось. Вот подошли бы! Коричневые, стильные, каблучок – прелесть! Шнуровочка  сбоку, застежка и блестят от воска. Отпад.

           Сговорились с ней встретиться возле универмага. Она там живет. А где
жить прокурору, не в поселке же.
           Стоит, ждет, волнуется. Подъезжает машина. Красивая. Лорик зовет из машины,
         - Подойди! - За рулем прокурор, муж ее. На руках у нее любимая со-
бачка – Дэзи. Детей-то у них нет. Мужу немного за сорок, а ей – 23. Умница
и красавица. Только такие жены и могут быть у прокуроров. И собачки такие.
Потешная, лохматая, глаза, как бусины.
            Кто-то из наших сотрудников пошутил:
            - У Лоркиной  псины и паспорт есть
            - А кличка в паспорте какая?
            - Дизентерия.  Хохотали полдня. Но Лорик  об этом не знала. Да и любили ее у нас все. Молодая, успешная, красивая.
            - Примерь, не подойдут – на работу принесешь. Цена – по номиналу.

     И поехали они по своим делам. А Нинка  стоит с коробкой, как чумная. Прокурора увидела. Приличный человек, лощеный. Блеск на нем, как на новеньких туфельках от воска.

               Собрали всем миром, как говорится. К сарафану на лямочках купила
кофточку, нейлон. Яркая,  оранжевая, в каких-то зеленых лианах с мелкими
 цветочками. Джунгли, одним словом. Но я сама себе в этой кофточке  нра-
вилась. Тогда модно было – нейлон. Такая  хрень – когда холодно – в ней
холодно, а когда жарко – потом обливаешься. Но красиво и сносу  ей нет.
Она потом ее еще маме задарила.

                *****

       На поезде – до Одессы. А в Одессе каждый знает, где причал.
 На причале Нинка сразу увидела его, свой «Нахимов». Она же видела его
В Ялте и в своих мечтах.
        Народу много. Кто-то отъезжает, кто-то провожает.
 Стоит и смотрит Нинка. Не верит своему счастью. У трапа морячок встречает:
       - Путевочка!
       - А вот она! - Поднимается по трапу.

       У входа замерла, пораженная  роскошью и великолепием. Стоит, как три тополя на Плющихе. Красное дерево, бордовые ковры и все сияет золотом. Потом в ходе знакомства с кораблем на экскурсии им рассказали, что построила его Германия в 1925 году.

        В первые десять лет своей жизни он под названием «Берлин» работал на престижных трансатлантических рейсах, в том числе Бремерхафен – Нью-Йорк.
       Во вторую мировую войну был переоборудован под госпитальное судно. В 1945 году на Балтике подорвался на собственной немецкой мине.
       Спустя два года его подняли с 18-ти метровой глубины. После десятилетнего капитального ремонта его вернули уже в ГДР.
      Став частью военных репараций, он отошел к Росси и  был переименован в «Адмирал Нахимов».  С 1957 года выполнял пассажирские круизные рейсы.
      Немецкие специалисты постарались на славу. Чего тут только не было: - кинозал, библиотека, спортивные залы, бассейн. Танцевальные залы, бары и рестораны.

      Пассажиров поражала настоящая роскошь. Стены вестибюлей, салонов, кают, ресторанов и залов были отделаны различными ценными породами дерева. В их полировке отражались многочисленные огни лампионов и бронзовых канделябров. Дорогие ковры и картины поражали воображение.
     Все входящие чувствовали себя так, как во дворце или музее. А может, и не все. Десятая часть пассажиров были иностранцы.


      Как только Нинка ступила на борт корабля, почувствовала себя как в сказке. Чудеса да и только!    
      Дверей - неисчислимое количество. Открываются, закрываются, с чего начинать – непонятно. Народ ходит с раскрытыми ртами, рассматривают. Первый раз с таким великолепием встречаются, как и она.. Передовики все. Когда мы такое видели?
        Регистрация и расселение то ли по стоимости путевки, то ли по портрету.
   Попала в каюту последнего класса, наверное. Четвертой оказалась, все уже
на месте. Размещаются, привыкают к жилью.
         Перезнакомились. Мила – главный зоотехник колхоза. Валентина – администратор  гостиницы «Украина» из Киева. Нинка – зав. магазином. Тоже не слабо.  И четвертая – тетя Паша,  свинарка. Полный комплект. Пастуха только недостает. Все молодые, одна только тетя Паша – под пятидесятник, не меньше.

         Одеты все по-разному. Лучше всех – Валентина. Стильно и дорого. Потом Мила, потом Нинка  в своем сарафане с лямочками. Еще у Нинки была черная юбочка, микровельвет.  Замочки на карманчиках – прелесть. К ней – белая блузочка гипюровая. Самый нарядный ее вариант. Только пионерского галстука не хватает.

         Наряды разложили, к кроватям примерились. А одеяла-то, одеяла!
Коричневатые, теплые, легкие, как перышки. И на каждом – белыми буквами написано:  «Адмирал Нахимов». Валентина, самая юморная из них, сострила:
      -  Ну вот с Нахимовым я еще не спала.
          Отчалили. Хорошая каюта. Только совсем рядом слышно гул какой-то.
Валентина сказала – машинное отделение рядом. Прислушиваться особо
некогда было. Пошли экскурсироваться. Так и вырулили все вчетвером.

         На выходе уже слышат:
     - Уважаемые пассажиры, капитан судна и экипаж приветствуют вас на борту нашего лайнера. Краткая информация:
     -  Наш круиз продлится 24 дня с заходом в порты, указанные в путевке. Переходы по морю – в вечернее время. В это же время – отдых и развлекательные программы. Танцзалы на 2-й палубе. К вашим услугам библиотека, кинозалы, бассейн, спортивная площадка, шесть баров и ресторанов.
          В дневное время – экскурсии по лучшим городам и курортам побережья Черного моря в комфортабельных автобусах.
          Питание – в две смены по местам проживания. Приятного путешествия. Вся дальнейшая информация -  по радиовещанию.

          А музыка звучит, а музыка зовет. Но сначала – осмотр. Даже до капитанской  рубки добрались. Валентина – наш капитан, тертый калач.
Везде она бывала, все знает. Осмотрели все, даже бассейн и тренажерный зал.
          Устали. Но свинарка не отстает. Все восторги выражает:
          - Ой, девочки, а я и не знала, что такие большущие корабли бывают. Страшно то как! А вдруг что? Куда потом? Страшно от такой высоты. Особенно здесь,  на верхней палубе.
          Вечереет. Музыка звучит совсем рядом. Где же танцзал? Нашли. Все туда идут.
           Народу – море. Массовик-затейник объявил:
        -  Вечер знакомств! И  -  началось. Кто-то стоит,  приглядывается, кто сразу друг на друга глаз положили.


          Первая в круге оказалась тетя Паша. Мужчина довольно симпатичный
выбрал ее, или она его. Она точно не из стеснительных.
          У Валентины  план созрел.
       - Девчонки, танцульки потом, успеется. Сначала – о деле. Каюта наша мне не нравится. Живем как негры. Это что за отдых такой? Рядом машинное отделение, точно.
         Опять же - питание. Не хочу я питаться в третьем классе. Да и контингент соответственный. С кем здесь познакомишься? Я пошла на разведку. Идея есть.
        Времени прошло немного совсем, явилась. Веселая.

        - Девчонки,  получилось! Я у начальника рейса была. Дяденька что надо.
Сразу понял наши проблемы. Пригласил, обсудили.
         - И что?
         - Будем жить на самой верхней палубе в первом классе, как белые люди,
а не как  кроты. Давайте паспорта, и в них - по четвертаку. Все соглашенные?
         - Все! - Откликнулись они дружненько. Есть воздержавшиеся – тетя Паша.
         - Где я такие деньги возьму? Да это же целое состояние!
         - У пастуха своего попроси.
         - Да я его не знаю совсем. Неудобно.
         - Неудобно спать на потолке. Идете?
         - Нет,  я там остаюсь, мне и там хорошо. Девчонки   понеслись  за паспортами и четвертаками.

           Через десять минут уже переносили свои пожитки на верхнюю палубу
в первый класс.
          Вот это да, вот это Валентина! Двухкомнатный номер на троих. Спальный отсек,  как сказала Милка, и гостевой. В гостевом  -  угловой
диванчик, круглый журнальный столик. Цветы в вазе посреди стола и графинчик со стаканами. Все в лучшем виде. Комфорт, роскошь. Это же третье дело! То ли еще  будет!
         Выразили бурный восторг и поскакали на танцы. Веселились  вовсю, да и было отчего. 

         А наутро:
       - Пассажиры первой смены приглашаются на завтрак!
 Администратор рассадила. Валентина с Милкой вместе, а Нинке досталось
место за столом, где уже разместились трое мужчин.
         Один – по виду партаппарат, в стильном костюме и галстуке, лет сорока.
    Второй – молодой, румянец во всю щеку, жизнерадостный и смешливый –
шахтер. Дает стране угля, стахановец.
         И еще один бесцветный какой-то,  молчаливый.  То ли писатель, то ли
читатель.  А чего к человеку приставать, хочет – говорит, хочет – молчит.

        Все единогласно назначили Нинку хозяюшкой стола. Думает: - ну и ладно, Не посуду же мыть заставят. Там посмотрим.
        Завтрак – вкусный, обильный и приятный. Пока ели, по радио – объявление:
      - Прибываем в порт Новороссийск. Вас ждет знакомство с городом и его
достопримечательностями.   
    Стали рассаживаться по автобусам. Шахтер приклеился к Нинке намертво.
А что возражать? Такой приятный молодой человек. Надо же с кем-нибудь
делиться впечатлениями об  экскурсии.

       Не запомнилось ничего особенно выдающегося. Ну, город у моря, Малая
Земля, памятник защитникам. Пешеходная экскурсия.
        К  обеду поспели на «Нахимов». Обед – классный. Сервировка соответ-
ственная.  Суп в супнице. Нинке, значит, хозяйке стола, разливать. Ну, думает, с этим я справлюсь.
          Тут же в обеденном зале в баре можно взять к обеду, что пожелаешь.
В смысле выпить. Мужчины  потянулись в бар. Николай на себя и Нинку  взял по бутылке пива. Чешское, Будвар. Нинка о таком и не слышала. Обедают, Беседуют, пиво попивают. К концу обеда она окосела капитально. Мужикам что? Ни в одном глазу. Нинка говорит:
          - Что за пиво такое? Николай смеется:
          - Чешское , 18 градусов.
          - Это что,  как вино, и я его допиваю? Одна всю бутылку. Ну, Колька,
удружил. Народ -  на экскурсию, а я – в нумера?
          Мужчины смеются. Сами - то водочку хлестанули. Так она и устроила
себе до вечера сон-дренаж. Зато поумнела. Чего приехала, любоваться красотами или спать?
          - Ну его, это пиво, больше не пью.

      После ужина все соседи по столу начали ей предложения высказывать –
Рационализаторские. Николай – танцы при луне. Партаппарат – ресторан
«Отдых». Чтобы никого не обидеть, а везде побывать хочется, постановили:
Сначала все вместе на танцы, а конец вечера – в ресторан.
         Таким  образом, у Нинки образовалось целых два кавалера, и оба  -
хороши.

         Валентина закадрила с Аркадием, музыкантом из оркестра. Красавец,
На трубе играет, да как! Мила познакомилась с тренером по спорту. Потом
расспросим, по какому виду.
         А тетя Паша наша – вообще нарасхват. Действует по принципу: - будь
проще и к тебе потянутся люди. Пляшет весь вечер с разными кавалерами.
Платочек сняла, косу венчиком на голове уложила  и  - вперед. Все пастухи
ее. И остальные мужчины не против потанцевать с такой старушкой-весе-
лушкой. Это она себя так называет. Говорим ей:
     - Это у вас в деревне 50лет - старость, а тут – в самый раз поплясать.

          Плясали до отказа. Устали. Впору и отдохнуть.
       Пошли втроем с кавалерами, как сговорились, в ресторан. «Отдых»
называется. Нина такого еще не видела.
        А где? В своем поселке под липами? Там да за такие деньги и не пойдет никто. То ли дело – взять бутылочку портвейна да под высоковольтной на травочке на свежем воздухе пикник устроить. Кавалеры их  туда приглашали.

        А тут – настоящий «Отдых». Кресла – утонуть - не встать, шторы-
драпировки, телек новости показывает. Кто-то газетки просматривает.
Зачем сюда шли? Газетки и в номерах можно посмотреть.               
        Мужчины выпить заказали, а Нинка: - нет ребята-демократы – только сок! Так хорошо, тихо, спокойно и достойно. Свое Подлипное вспомнила. Как они там?

        Кавалеры ухаживают, предлагают, что душе угодно. Ничего! Только
 домой, устала.  Шахтер предложил проводить до каюты. Пока шли, про себя рассказывал.
   - Шахтер, из Донецка. И друзья, и семья – все мужчины на шахтах работают. Деньги платят хорошие. Вот путевку дали за ударный труд. Дома наказали: - хорошо отдохни да без невесты не приезжай. Армию отслужил, работа хорошая, пора и жениться.
      Вот тебя увидел. Глянулась ты мне. Хоть сейчас готов жениться. А поехали сразу к нам – свадьбу закатаем, весь поселок греметь будет!
      Посмотрела Нинка на него. Парень хороший, трудящий, красивый. Не погулять, не «поматросил и бросил», замуж предлагает. Так не хотелось его обижать.
      -   А ничего, что я замужем? – спросила Нина.
    У каюты попрощались. 
 
        - До завтра. Спасибо за приятный вечер.

                *****
       
      У них гости. Аркаша с трубой. Валентина с Милой вино попивают,
Аркаша их развлекает.
         - Ну, как? – встретили вопросом.
         - Красота.
         - Видели, у тебя два кавалера.
         - Да мы обедаем за одним столом.
         - И танцевали.
         - А мы все вместе в баре «Кристалл» были, Аркаша пригласил.
Здорово, и музыка классная, потанцевать можно.

          - Аркаш, а поиграй на трубе, - запросили все.

          - С радостью! Я такое местечко знаю, на корме. Корабль идет, вода
Пенится! Лунная дорожка на волнах качается. А небо все в звездах! Здорово!
    Долго шли, как по проспекту. Скамейки стоят и – никого. Поздно уже.
  Разместились. Аркаша со своей трубой – у борта. Небо в звездах, подмигивают, волны шумят и – мелодия. Поплыла, позвала за собой в небесные дали. Очаровала:

          -  Хоть поверьте, хоть проверьте, я кружилась, как сверчок,
             и поэтому наверно потеряла башмачок!…
        Это вступление. А потом - попурри из разных мелодий. Музыка замирала, потом взмывала вверх, к  звездам! И еще выше, где нет уже ничего. Где только Бог. И он знает, что кому положено.
         Нинке положено – вот этот корабль, и этот вечер, вернее, ночь. И эти звезды, и лунная дорожка.
        И музыка, труба, которая зовет в дальние дали и обещает. Ей положили. Кто? Тот, кто знает все. Теперь Нинка точно знает, что жизнь устроена по принципу «Зато». У нее нет полноценной семьи. Чтобы и мужчина сильный, заботливый. И дети, и жить есть где, а не в общежитии.

          Зато есть  этот лайнер, это море, и подружки вот новые.
       - А, - подумала Нинка, у меня все еще впереди, все еще будет! Вот захотела же «Нахимов», мечтала о нем, и вот он есть. Потому что сильно захотела. И все делала для того, чтобы мечта осуществилась. И вот она, да какая!
         Другой человек всю жизнь проживет и дальше своих лип, деревни с речкой, коровника с коровами, вообще нигде не бывает. И так живет. Это его жизнь.
        А у нее будет другая – интересная и наполненная значительными событиями.
        С тем и уснула под мерное покачивание волн и летящей в небо музыки: «Хоть поверьте, хоть проверьте…»

                *****

       На другой день был Севастополь. Во второй половине дня, ближе к вечеру корабль  вошел в порт. Причалил к городской набережной. И  -   Сюрприз! Море народа. И тут по радиовещанию:
    - Мы прибываем в порт Севастополь. «Адмирал Нахимов» - это единственный корабль, который встречает военный духовой оркестр!
        Нас встречают жители и гости города! Это традиция! Вы можете гулять по городу, можете принять участие в праздничных традиционных мероприятиях, посвященных прибытию «Нахимова» в Севастополь. Все экскурсии завтра с утра.

       Оркестр грянул, когда первые пассажиры появились на трапе и стали сходить с корабля на берег.
      «Прощание славянки» и другая бодрая маршевая музыка звучали,  пока  последний пассажир не сошел с трапа корабля. Встречающие обнимали нас как близких родственников, а мы – их. Все люди – братья. Сердце замирало от счастья. Боженька, спасибо тебе! Такое счастье!  Это все для меня?

       Оркестранты в морской форме. Такие нарядные, как не бывает. А если бывает, то только в кино. Трубы оркестра сияют, пуговицы,  звезды и лица – сияют. Как-будто, они ждали только нас и так нам рады. 
       Звучат польки, вальсы,  эстрадные мелодии. Вся набережная танцует, кружится под звуки очаровательной музыки. Народ все прибывает. И кажется, что уже кружится под звуки музыки духового оркестра весь город! Просто карнавал в Бразилии!

       Нинка с девчонками даже всплакнули от этой встречи. А потом веселились весь вечер. И так хорошо на душе. Восторг и гордость! Гордость за себя и этих людей. За нашу страну. Что вот есть такие традиции, от которых тепло на душе и хочется смеяться и плакать от счастья, что ты к этому причастен.
        Потом было много городов по маршруту путешествия – Сухуми, Батуми, Сочи, Ялта, Одесса! И в каждом что-то волнующее, прекрасное. Но Севастополь - незабываем!
        Так осуществилась Нинкина мечта-идея.
         А что там будет дальше – жизнь покажет.


                Хабаровск,  март 2023г.