Фиктивный брак по-московски

  О чём эта историческая повесть?
 Александр Сухоруков по предложению соседа поехал в Москву и заключил там с его племянницей договор о фиктивном браке. Это помогло ему закрепиться в столице и поступить в политехнический институт. Он был свидетелем мятежа ГКЧП в 1991 году.Затем в 1993 году участвовал в освобождении Верховного Совете России. Был ранен и попал в тюремный госпиталь. В повести 27 глав. Я начал писать продолжение в виде детектива под другим названием.

       Продолжение. Начало на странице   http://proza.ru/2024/02/04/381

                Глава 19.    Праздничная демонстрация.
Седьмого ноября Сухоруков по привычке проснулся пол шестого и валялся до шести часов. Рядом крепко спала Даша. Он старался тихо одеться, чтобы её не разбудить, а одевшись,  вышел на кухню. Ночью ему снились кошмары, и от этого у него было состояние тревоги и предчувствия беды. Он вспомнил, что вчера секретарь партийной организации ремонтного цеха уговаривал рабочих выйти на демонстрацию. Впервые в этом году власти не организовали демонстрацию и военный парад. По телевизору это объяснили экономией средств. Известно, что на такие мероприятия тратятся большие деньги.
На кухню пришла Анна Михайловна. Она заварила кофе и предложила зятю:
- Саша, тебе кофе налить?
- Да, - ответил он и спросил:
- На заводе партийная организация призывает выйти на демонстрацию. Как вы посоветуете, идти мне или нет?
- Наверное, надо, - ответила она, - и заодно купи хлеба. Я тебе дам денег.
- Денег не надо, у меня есть, вчера аванс выдали, - отказался Саша и пошёл в большую комнату, чтобы позвонить своему приятелю Толе Сычёву.
С Толей они договорились встретиться на площади Октября, откуда праздничная демонстрация, должна двигаться на Красную площадь. 
Было ещё семь часов утра, Саше не сиделось дома, и он пошёл в ближайший магазин за хлебом. На улице подморозило,  и кое-где лежал тонким слоем снег. Магазин открывался с восьми часов, а люди уже занимали очередь прямо на улице.   Там стояли человек десять, и Сухоруков тоже встал в хвосте. Все были одеты по-зимнему. А Саша ещё своё новое зимнее пальто не надел, а на нём красовалась тёплая кожаная курточка. На улице было всего минус три градуса. Подошла женщина и спросила:
- Опять будут давать в одни руки буханку чёрного хлеба и батон? 
- Наверное, ведь ничего не изменилось, - ответили ей.   
Тут же стали подходить ещё покупатели и занимать очередь.
- Кто крайний? – спросил старичок с седой бородкой и в очках.
- Будете за мной, - ответил Саша.
До открытия магазина люди обсуждали объявленный по телевизору запрет коммунистической партии Советского Союза на территории России. Многие это решение Ельцина одобряли. За семьдесят четыре года Советской власти партия разложилась. «Рыба тухнет с головы», - сказал старичок. Женщины подтвердили этот факт, что большие начальники жили, как буржуи, и все они коммунисты. А Ленин и Сталин были очень скромными в быту, ничего лишнего себе не позволяли, подавали пример скромности остальным начальникам.
За разговорами время прошло быстро, в восемь часов магазин открыли. Купив за двадцать копеек буханку чёрного хлеба и за тридцать копеек батон, Саша понёс покупку домой. Посидев дома у телевизора до девяти часов, он не дождался, когда проснётся жена, и отправился на митинг. На Октябрьской площади митинг должен начаться с десяти часов. Однако на электричке метро он приехал туда на тридцать минут раньше. 
Народ прибывал, в основном, из станции метро, площадь быстро заполнялась. У памятника Ленину стояли организаторы этого мероприятия с микрофоном и усилителем звука. Подъехали на автобусе музыканты духового оркестра и, быстро настроившись, начали играть весёлый марш. Из-за облаков выглянуло солнышко, отчего у Александра появилось праздничное настроение. Вскоре сквозь толпу к нему пробрался Толик Сычёв. Они поздоровались за руку.
- Дома всё равно делать нечего, - сказал он, - и я решил прогуляться.
Через минуту возле памятника Ленину, организаторы запели интернационал, а люди подхватили песню. Она разлилась по площади.
Не дожидаясь окончания песни, к микрофону подошёл мужчина и громко сказал: «Хватит обманывать людей. Лже коммунисты, такие, как Горбачёвы, Ельцины и Собчаки. Они были коммунисты на словах, а на деле капиталисты. Мы видим, кому они отдают власть, мы видим, как они налаживают экономику. Люди в Москве стоят в очередях за хлебом по три часа…»
Народ в толпе поддержал оратора, выступили ещё несколько человек, и, под звуки оркестра, все двинулись в сторону Красной площади. Мужчина, видимо из телевидения, снимал этот митинг на камеру. Она была крупных размеров. Он держал её на плече или устанавливал на треножник.
Во время пути одна женщина в вязаной шапочке, лет сорока, говорила своим спутникам в колонне:
- Я не хочу капитализма, и жить с лжекоммунистами тоже не желаю. Народу нужна настоящая демократия. Чтобы заводы принадлежали рабочим, а земля крестьянам… 
Сухоруков смотрел на этих не молодых, в основной массе, людей и думал: «Они идут, вопреки общему осуждению Советского строя, защищать его. Несут портреты Ленина, Сталина». Многотысячная колонна растянулась вдоль улицы с красными знамёнами и с праздничным настроением на лицах людей.
К Красной площади колонна приблизилась в тринадцать часов тридцать минут. Возле исторического музея стояли милицейские ограждения и несколько стражей порядка. Организаторы шествия вступили в переговоры с милицейскими начальниками и те пропустили народ на Красную площадь. Людей было так много, что все туда не вместились. Саша потерял из виду Толика Сычёва. Он привстал на цыпочки, чтобы увидеть его в толпе, и его взгляд остановился на мавзолее Ленина. Было не привычно видеть трибуну мавзолея пустой. В прошлом году там стояли члены политбюро и сам Горбачёв. Женщины возлагали к мавзолею цветы, а среди них была молодая девушка. Саша присмотрелся и узнал в ней Лену Гринину, свою бывшую возлюбленную. Ему захотелось с ней поговорить, и он стал пробираться сквозь толпу.
- Лена, привет! – подошёл он к девушке, которая отошла от мавзолея и стояла среди группы женщин.
Она узнала его и смущённо ответила: «Привет, Саша».
- Это твой жених? – спросили женщины, стоящие рядом.
- Нет, просто знакомый…
На Александра нахлынули нежные чувства к этой симпатичной, голубоглазой девушке. Но в то же время он помнил о своей ответственности перед женой и будущим ребёнком.
После митинга на Красной площади, народ начал расходиться и Саша с Леной свободно вышли сквозь поредевшую толпу.
- Ты знаешь, я тебя часто вспоминаю, - призналась Лена, когда они вышли на просторную улицу.
- Я тебя тоже вспоминаю, - ответил он, - но, к сожалению, уже того момента не вернёшь. Моя жена ждёт от меня ребёнка.
Лена посмотрела на него своими доверчивыми глазами и, отвернувшись, вздохнула:
- Да, уже того момента не вернуть. Тогда зачем ты ко мне подошёл? Зачем тревожишь мою душу?
- Я дурак, Леночка, прощай, - произнёс он и, повернувшись, направился в другую сторону.
Пока ехал домой в автобусе, переполненном народом, очень переживал за Елену. «Зачем я к ней подошёл, - ругал он себя, - она меня любит…»
Дома его радостно встретили жена и тёща.
- Садись обедать, - с улыбкой сказала Даша, - сегодня мама сварила суп «харчо».
Вечером по телевизору тоже не стандартно шла программа «Вести». Программа прерывалась на паузу. Диктор, молодой мужчина, часто обращался к режиссёру: «Включите следующий репортаж. Что-то у нас происходит, как всегда. Режиссёр выпуска у нас Уваркин».
Анна Михайловна с Дашей засмеялись:
- Вот что значит демократия. Даже в телевиденье нет порядка.
В этом выпуске показали репортажи с разных митингов в Москве и в других городах. На площади Дзержинского в Москве поминали жертвы Сталинских репрессий, Показали и митинг на Красной площади. Насмешила одна полная молодая дама, у которой спросили, как она воспринимает этот день.
- Чему радоваться? – ответила она, - у меня голод…
Саша засмеялся:
- Глядя на неё не скажешь, что голод. Кушает хорошо. Вон, какая, упитанная… 
 
                Глава 20.    СНГ,  цены в декабре.

             Через месяц, восьмого декабря, было подписано соглашение «О создании Содружества Независимых Государств» (СНГ)
Соглашение подписали высшие должностные лица и главы правительств трёх союзных республик: Станислав Шушкевич и Вячеслав Кебич от Республики Беларусь, Борис Ельцин и Геннадий Бурбулис от Российской Федерации (РСФСР), Леонид Кравчук и Витольд Фокин от Украины. По телевизору сообщили в новостях, что этим соглашением ликвидирован Советский Союз.
Александр Сухоруков отнёсся к этому сообщению спокойно, а среди рабочих на завзаводе ЗИЛ в знак протеста была объявлена однодневная забастовка. Но участие в этой забастовке приняли меньшинство. Александр бастовать не стал, так же, как и его наставник, Смирнов Павел.
- Этого следовало ожидать, - сделал вывод Павел. – Советского Союза и так давно нет.
В последние дни на заводе раздавали рабочим ваучеры, в зависимости от стажа, сколько человек здесь отработал.
- Ты свой ваучер получил? – поинтересовался Павел.
- Нет, - ответил Александр.
- Иди в бухгалтерию, там выдают.
- Что мне с ним делать? – вопросительно посмотрел он на Павла и тот пожал плечами:
- Не знаю. В бухгалтерии расскажут.
И Сухоруков отправился в бухгалтерию ремонтного цеха. Там он решил обратиться к молодой женщине, можно сказать девушке, которая сидела ближе к дверям большой комнаты. В бухгалтерии сидели за письменными столами человек пятнадцать женщин и один мужчина. Все были чем-то заняты, перебирали бумаги, писали, считали на деревянных, старинных счётах. На некоторых столах стояли современные устройства для расчётов. У Даши дома был такой сломанный аппарат.
- Можно спросить? – обратился Александр к девушке с крайнего стола. - Говорят, что здесь выдают ваучеры?
- Да, а сколько времени вы проработали на этом заводе? – в свою очередь спросила бухгалтер.
- Примерно год, - ответил он.
- По решению нашей администрации и профкома ваучеры могут получить те, кто проработал у нас не менее трёх лет, - пояснила она.
Поблагодарив девушку за разъяснения, он ушёл и решил дома узнать у Дарьи подробнее о ваучерах. Она вероятно в курсе.
Вечером в 17 часов, в раздевалке, рабочие обсуждали политические события в стране и в мире. В таких беседах Саша много узнавал интересного.
Кто-то в конце длинного помещения раздевалки сильно матерился, ближе сюда двое спорили о политике в отношениях между США и СССР. И тоже разбавляли свою речь злыми словечками. Один из них горячился и доказывал:
- Ты пойми, дуралей, что просто так американцы ничего не делают. И зря наш Мишка заявил о ликвидации советского  ядерного оружия. Они его всё равно обманут, кинут, как маленького.
Александр не стал слушать продолжение спора, надел своё новое пальто, кроличью шапку и вышел на улицу. Мороз был слабый, зато ветер дул с севера, порывистый и с обещанием похолодания. Даша просила его купить сыру. Ей, беременной, постоянно чего-нибудь хотелось дефицитного. Мать объехала пол Москвы и не нашла сыр. Даже плавленый сырок «Дружба», который раньше лежал во всех продовольственных магазинах, исчез с прилавков. У Сухорукова  было такое чувство, что скоро совсем магазины опустеют. «Придётся уезжать из Москвы к матери в районный город, - рассуждал Саша, - наши хоть нынче много накопали картошки и не дадут мне с Воскресенскими умереть с голоду».
Первым делом он поехал в центр Москвы в магазин ГУМ. Там часто появлялся какой-нибудь дефицит. Но тут же его расхватывали. Однако ему повезло: в одном отделе на первом этаже стояла очередь. Подошла к толпе женщина и спросила:
- Что здесь дают?
- Сливочное масло и сыр, - ответили ей.
Она встала в очередь, и Сухоруков занял очередь за ней. Стоять пришлось долго, Саша волновался, что ему может не хватить сыру. Насчёт масла он не переживал. Дома в холодильнике оно ещё было. Наконец, подошла его очередь. Продавали в одни руки по килограмму сыра и по килограмму  сливочного масла. Работали на раздаче сразу две продавщицы в белых халатах и чепчиках. Сыр ему достался в остатке, но на весах значилось килограмм.
- С вас два рубля восемьдесят две копейки, - сказала продавщица и подала сыр в бумажной обвёртке.
Саша взял сыр и попросил ещё сливочное масло. Другая продавщица начала взвешивать для негнего масло и объявила:
- Сыр закончился!
За ним уже стояла длинная очередь и люди с сожалением  возмущались, но не расходились. Видимо надеялись купить масло и молоко в треугольных пакетиках. Саша взял килограмм сливочного масла за три рубля пятьдесят копеек и два пакетика молока по двенадцать копеек за штуку. В каждом пакетике было  пол литра молока.
Затем он зашёл в соседний отдел, где продавали парфюмерию. Тут очереди почти не было, он купил жене духи и себе одеколон. В коридоре поднялся ажиотаж. Женщины побежали в другой отдел, где выкинули хороший грузинский чай. И он тоже поспешил за людьми туда. Но времени уже было больше семи часов вечера. И он за чаем стоять не стал, а  поехал домой через метро.
Даша тоже приехала домой чуть раньше его из университета. Она очень обрадовалась, что муж купил сыр. Он не успел ещё снять зимнее пальто, как она его расцеловала и шепнула на ухо: «Приходи сегодня ночью ко мне, и я тебя отблагодарю». Тёща запретила супругам спать в месте, чтобы не навредить здоровью матери и будущему ребёнку. Но иногда, пользуясь случаем, если Анна Михайловна рано уходила спать, Александр тихонько приходил к Даше в её комнату.
За ужином он поинтересовался у жены о ваучерах:
- Даша, ты как будущий юрист, наверное, знаешь, для чего выдают работникам предприятий ваучеры?
Она с задумчивым видом допила чай и стала рассуждать:
Ещё Григорий Явлинский – молодой реформатор, выдвинул свою программу «пятьсот дней», для плавного перехода к рыночной экономике в Советском Союзе. В этой программе, по-моему, есть графа о приватизации предприятий. Но в Российской Федерации другие реформаторы Егор Гайдар и Анатолий Чубайс придумали ваучеры. Но я думаю, эта идея по подсказке американцев.
- Так, для чего нужны эти ваучеры? – опять спросил Саша.
- На ваучеры можно купить предприятия, - пояснила Дарья. – Нам профессор по экономике на занятиях недавно всё разъяснил. Чтобы продать населению заводы и фабрики при нынешних зарплатах, нужны специальные условия. Предусматривается, что коллектив предприятия сможет владеть своим предприятием, если его выкупит. Но где людям взять столько денег?   
- Но мне ваучер не дадут, - сказал Александр, - потому что я не проработал на заводе трёх лет.
- Ладно, не расстраивайся, - успокоила его Анна Михайловна. – У меня на сберкнижке осталось семнадцать тысяч рублей. Если даже тебя уволят по сокращению штатов, то мы не пропадём. Ещё я скупила в обменных пунктах семьсот долларов. Надо бы ещё купить, но в сберкассе выдают теперь не больше пятисот рублей в месяц. 
- А почему вы решили, что меня могут уволить по сокращению штатов? – недоумевал зять.
- Об этом в газетах пишут, сейчас везде сокращают численность работников из-за кризиса, - сказала она. 
   
                Глава 21. Новый 1992 год.  Задорнов поздравил.

   25 декабря 1991 года Горбачёв прекратил свою деятельность в качестве президента СССР. Он сам объявил об этом по телевизору. Народ по разному отнёсся к такому событию. На заводе, в ремонтном цехе, Сухоруков мог наблюдать бурные дебаты, какие устраивали рабочие. Одни радовались, что политбюро теперь не командует, хвалили свободу и демократию. Другие грустилипо Брежневским стабильным временам.
В семье, подготовка к рождению ребёнка шла полным ходом. Анна Михайловна купила всё необходимое для будущего малыша. Врачи прогнозировали, что Дарья должна родить в конце января 1992 года. Однако она продолжала ездить в свой университет. Говорила, что чувствует себя хорошо. Живот у неё сильно не выделялся, хотя люди в  общественном транспорте ей уже уступали место.
Перед новым годом Анна Михайловна и зять заполнили продуктами весь холодильник. Они решили пригласить на праздник соседей Поповых.
- Ёлку будем наряжать? – спросил зять Анну Михайловну.
- Нет, Саша. Мы уже давно ёлку не наряжаем, - ответила она,- Даша выросла. А когда ваш малыш подрастёт, то будем ставить ёлку.
Накануне нового года, по телевизору показали обсуждение в Верховном Совете России о введении в стране свободных цен. Егор Гайдар настаивал на шоковой терапии в экономике. «Без отпуска цен в свободное плавание, - говорил он, - мы не сможем построить рыночную экономику». Даша смотрела эту передачу и сделала вывод, что цены будут быстро расти. Анна Михайловна сообщила ей:
- У нас дома сейчас есть пятьсот двадцать рублей наличными.
А Саша сказал: «Плюс у меня от аванса осталось тридцать два рубля».
- Ещё я скупала золотые украшения и доллары, - дополнила мать сказанное, - на общую сумму более пяти тысяч рублей. А долларов у меня всего семьсот.
Даша посмотрела на мать с недовольным видом:
- Ой, мама, ты уже в пятый раз говоришь о долларах. Надо было  раньше их скупать, когда я тебе говорила. Доллар тогда стоил девяносто копеек. Так ты меня не послушала, а теперь поздно. Он уже стоит три рубля сорок копеек.
---------------------------------------------------------
Тридцать первого декабря, к семи часам, к Воскресенским пришли Поповы. В большой комнате-гостиной был накрыт стол, чтобы здесь праздновать.
Ещё с порога Полина Ивановна тоже начала говорить о долларах, сколько ей удалось их купить. Николай Арсеньевич не дал ей договорить:
- Поля, прекрати о деньгах думать. Сейчас праздник.
- У кого чего болит – тот о том и говорит, - ответила она.
Анна Михайловна пригласила всех за стол, на котором уже стояли закуски и бутылки с вином. Гости тоже вынули из сумки свои дефицитные продукты, которые им удалось купить, или достать по блату, и две бутылки водки.
Хозяйка запротестовала: «Зачем столько водки, мы же не сможем выпить. Уберите обратно в сумку».
- Пусть будет, - махнул рукой Николай Арсеньевич, - мы у вас три дня будем праздновать, - шутя, добавил он, и в такой же шутливой манере обратился к Саше:
- Ну, что, зятёк? Давай открывай бутылку и наливай, начнём провожать старый год. Кто ещё водку с нами будет пить? – обратился он ко всем.
Женщины отказались и решили пить красное виноградное вино. Даше спиртное воспрещается, но ей тоже хотелось вина.
Николай Арсеньевич взял в руку стопку и обратился к Даше: «Кого ты нам, Дашенька, родишь? Думаю, что это будет военный, коли хочется тебе вина. Давайте выпьем сначала за будущего человечка, а потом проводим старый год», - сказал он и опрокину себе в рот содержимое из стопки.
Все, сидящие за праздничным столом, тоже последовали его примеру и выпили. Саша решил закусить маринованными огурцами, которые принесли гости. 
- Попробуйте копчёную рыбу, - предложила Полина Ивановна. – Её выдали Коле в праздничном продуктовом наборе.
Саша взял кусок рыбы, попробовал, и почувствовал, что она была очень вкусная. «Как эта рыба называется?» - спросил он. «Это Палтус», - хором ответили Поповы.
Когда наелись, то включили телевизор. Там показывали праздничный эстрадный концерт. Выступал ансамбль «Песняры». Саша подумал: «Интересно, кто теперь будет поздравлять с Новым годом по телевизору?» И высказал эту мысль вслух.
- Наверное, Ельцин будет поздравлять, - предположила Даша. – Теперь он у нас самый главный.
За десять минут до того, как стрелка часов покажет двенадцать, на экране появился Михаил Задорнов и объявил о начале Голубого огонька. Он держал в руке бокал с прозрачной жидкостью и шутил:
- Мы все привыкли, что с экрана телевизора нас в новогоднюю ночь будет кто-то поздравлять, - говорил он. - Не важно, кто: генсек или президент. Важно, чтобы мы успели написать в записочках свои желания, которые должны сбыться в будущем году, успели наполнить бокалы и ровно в двенадцать часов чокнуться с близкими людьми…
Но вот, на экране появился Борис Ельцин и сказал следующие слова: «Уважаемые Россияне! Тысяча девятьсот девяносто первый год отсчитывает последние дни…
Затем в телевизоре что-то щёлкнуло, и Ельцин пропал. Задорнов приложил к уху трубку телефона и ему там что-то сказали. Он с невозмутимым видом начал говорить:
- Извините за накладку. Итак. Главное событие нового года – Новый год всё-таки наступил. Многие тревожились, что его перенесут, переименуют на другой праздник, но этого, к счастью, не произошло.
Задорнов нажал у себя на столе кнопку и вновь появился Ельцин с продолжением поздравления с праздником. По его  выступлению, было, похоже, что запись поздравления была сделана заранее. Борис Николаевич отметил, что первая половина нового года будет ещё сложнее: «Но вы и не такое переживали», - вполне серьёзно сказал он.
Сатирик вновь выключил кнопкой у себя на столе президента России и продолжал:
- У нас крейсер Аврора выстрелил один раз, а разруха растянулась на семьдесят четыре года. Теперь будет опять капитализм, и мы его опять свергнем. Поздравляю вас товарищи и господа с наступающим Новым годом!!!
На экране телевизора появились часы кремлёвской башни. На них уже была одна минута нового 1992 года. Пробили куранты, и все стоя выпили шампанское…
Александр заметил:
- Для Задорнова куранты перенесли на минуту позднее.
После того, как выпили шампанское, продолжался Голубой Огонёк. Выступали известные артисты, пела Алла Пугачёва, ансамбль Самоцветы. Задорнов вновь рассказал свой монолог. Александру и Николаю Арсеньевичу понравилось, как он высмеивал путчистов.
- Девятнадцатого августа, - говорил Задорнов, - я узнал фамилии путчующихся. До этого момента я их часто критиковал, и сложилось впечатление, что их по этому критерию и скомплектовали.  Получилась из них пародия на хунту. У нас и настоящей хунты создать не могут. Вот Пиночет – это хунта. А у нас ввели войска и сказали: «Стоять на месте». ГКЧПисты   поехали в Форос арестовывать Горбачёва, чтобы уговорить его по-хорошему. Вы видели когда-нибудь такую хунту? Они объявили чрезвычайное положение и от радости напились. Радовались, что их показали по телевизору. Это не хунта. Это комсомольские работники. У них три дня руки тряслись после этого. Тоже мне Хунтята…
- Здорово он их, - сквозь смех произнёс Николай Арсеньевич. И предложил Сухорукову выпить по стопочке. Они выпили, и Саша стал закусывать салатом из овощей с курицей. Даша посоветовала ему попробовать, фаршированную утку с хреном.
- Я нашла такой рецепт в старом журнале «Огонёк», - сообщила она. – Как тебе утка?
- Очень вкусно, - сказал он. А про себя заметил, что слишком много остроты. Однако вслух этого не сказал, чтобы не огорчать жену. Она ведь готовила, старалась…
В разговорах супруги Поповы поинтересовались, какая фамилия будет у новорождённого ребёнка. Даша растерялась и не сразу ответила, что у него будет фамилия отца.
- Всё равно это будет выглядеть не естественно, - сказал Николай Арсеньевич. – Тебе, Даша, надо тоже поменять фамилию. Моя жена нисколько не сомневалась и поменяла свою шикарную фамилию Смирнова на Попову. А Дарья Сухорукова тоже будет хорошо звучать.
- Я уже думала об этом, - застенчиво произнесла она, - только всё это хлопотно. Надо все документы менять и в университете тоже.
Праздновали долго, до четырёх часов утра. Саша не заметил, как они с генералом осушили обе бутылки водки. С такой обильной закуской даже сильно не опьянели.
            
                Глава 22.  Родилась дочь Ирочка.
После новогодних праздников Анна Михайловна отправилась в ближайший магазин за хлебом. Остальные продукты в холодильнике оставались в достаточном количестве. Вернулась она быстро, с радостным настроением.
- Даша и Саша, сходите в магазин, - восклицала она, - это просто чудо. В магазинах полное изобилие продуктов, как было раньше. Но всё стало гораздо дороже.
             Продолжение следует. Можете скачать эту повесть на моём сайте. https://project1968320.turbo.site/kn2022