Глава 30 Кексодром

               
 
                Мужики - народ тупой и упертый:
                думают, что разбрасывают семя по
                собственному желанию, хотя давно
                перешли в статус "используемых и
                выдаиваемых по мере надобности".
               

       Район двухэтажек на Плоскогубцевой улице, очень привлекательный в вечерние и ночные часы для мужской популяции Загребайска, издавна заселялся молодыми семьями, вследствие дешевизны здешних квартир без лишних удобств. После вселения обычно следовал развод, и в домах становилось еще одной матерью–одноночкой больше.
 
       Сюда и приволок Косой, едва затемнело, две сумки с бутылками и закуской. Постучал в квартиру Кути и, не получив ответа, толкнул дверь.
- Эй. Есть кто живой? — в куфоньке, уронив голову на скрещенные руки, навалившись грудью на стол, спала хозяйка. В спальне поперек разложенной диван-кровати, подмяв спящего парня, уютно устроились уставшие от любви Фуся и Мафуся. Куся и второй парень уснули, крепко обнявшись, в ванне, с уже остывшей водой.
   
       Многодневное сражение с водкой и сексом дошло до критической точки: бойцы не отступили и попадали на поле боя, сраженные усталостью. Присмотревшись к парням, Косой  сообразил, что в ближайшее время связаться с ФРУ (Фуфельным Разведывательным Управлением), пожалуй, не светит: Загребайские кумушки приняли за фегров и, соответственно, агентов финостранной разведки сильно загорелых кавказцев. План продажи Родины оптом  в очередной раз давал сбой.
- Что за страна, блин?! Даже покупателей на нее не найдешь.
 
       Косой вернулся на куфню. Кое-как прибрал на столе, поставил на плитку чайник, выложил добро из сумок и потряс Кутю за плечо. Даже гадать не приходится, какой сон снился женщине, потому что она сразу потянула Косого к себе и плотно прижалась, не открыв глаза. Как устоять, когда сам воздух в квартире — это сгусток любовной энергетики, испускающей сексуальные флюиды…
      
      Косой вытер потный лоб и, отстранившись, добрался на вздрагивающих ногах до табурета:
- Черт бы вас побрал. Разнежились. Буди своих любовничков, опохмелю. Да, пусть хотя бы накинут на себя что-нибудь.
- Сами проснуться. — Кутя заскользила вокруг стола, радуясь продолжению праздника. Обняла Косого сзади, игриво провела соском по щеке, - Хорошо–то как, Мафуд!

- Какой я тебе, к черту, Мафуд? Я Косой!
- Все равно, хорошо! — Кутя наконец-то открыла глаза. - Оставайся.
- Пойду, пока цел. У вас какие планы?
- Планы? – удивилась Кутя. — Да я в жизни ничего даже на минутку вперед не планировала.
- А у орлов? — кивнул Косой в сторону прихожей.

- Фигра завтра ловить поедем.
- Ужас! Ты Мафусю пока домой не отпускай.
- Она и сама не дура, от таких мужиков бегать.
- Ну и ладненько. А про Фигра - это серьезно?

- Косой, ты, прям, с Луны свалился! Газет не читаешь? Десять тысяч ваксов за поимку символа Партии Любителей Народа. Весь город собирается.
- Милая, он вам жопы ваши натруженные пооткусывает и не поперхнется.
- Кто не рискует, тот не пьет фампанского. А мы уже подготовились, бредень,  мешок. Упакуем. Начнет брыкаться — молотком по лбу.
- А кувалдой не лучше?

- Нельзя. За дохлого ничего не дадут.
- Желаю удачи, – только и сумел выдавить Косой, совершенно ошалевший от самоуверенной глупости полуголой амазонки, и выбрался на свежий воздух.
 
      Четыре дома светили двумя рядами желтых окон, и за каждым (Косой дал бы голову на отсечение) готовили на завтра снасти для погони за удачей.
- Веселые люди, – Косой сплюнул. — Фигроловы, вашу мать!
 
      Гремела музыка из форточек, но все перекрывал задушенный, хриплый, однотонный вопль полудикого кота, который  страстно хотел любви:

      «Как упоительны…»