Глава 31 Хрусть - это не Фуфель

                Иногда нужно на денек-другой перескакивать
                в параллельную жизнь, чтобы появился повод
                поискать что-то новое в себе
               
      Мало кто из знакомых мог бы признать Хрустя в финтеллигентном, гладко выбритом мужчине, с веселой хитринкой в глазах, в немыслимой элегантности костюме и галстуке «от Футюр», пахнущего чем-то неземным с примесью дорогого фоньяка. На вернувшегося Косого он произвел неизгладимое впечатление:
- Ни френа себе, блин!
   
      За два часа, прошедшие с момента, когда, с трудом растолкав, Косой поднял его с кровати и поручил управлять предвыборным штабом Фузанского, Хрусть умудрился стать другим человеком.
 
      Не выпуская из рук фобильник, весело и к месту пошучивая, он отправлял по городу расклейщиков листовок и разносчиков газет, справлялся по карте о неоклеенных районах, внимательно считывал сообщения с пейджера, докладывал в ставку на Фанерном о результатах своей деятельности.

- Забавно! Косой, не понимаю, куда с Фанфунга бегущая строка исчезла. Хотел завтра Фузанскому показать.
- Она там была? Смотри, сдуру не ляпни. Примут за сумасшедшего, и прощай, карьера.
- Стремно! Думаешь?
- Знаю! Техника не дошла.
- Жалко! А про Фигра?
- А что Фигр?
- Выгодно! Рассказать бы.

- Парень, ты с головой дружишь? Иди, признайся, как Партийный символ из вагона выпустил. Угадай с двух раз, скажут спасибо или нет?
- Точно. Молчать надо. Достань Фоньяк и телевизор включи. Путевый клип крутят. Певица Тальяна.
 
      Косой, сдерживая злость, ткнул пальцем клавишу: «Что-то начальников у меня много развелось». Начал готовить стол. Позвал, сдерживаясь:
- Иди, нарежем по стопарику.
- Свободно! Как раз выдалась незанятая минутка.
 
      Открылась дверь. Вошел Вус и заорал с порога:
- Хрусть! Что я вижу? Косой, немедленно, мой стул и фоньяк. Я должен выпить за волшебное преображение нашего товарища. Имея такие кадры, Фузанский не может не стать Фигурантом, — он выпил и отщипнул кусочек сыра.

— Господин Косой, есть предложение не отвлекать господина Хрустя от возложенных на него высоких государственных обязанностей. — Хрусть покраснел от удовольствия. — Пожалуй, нам следует покурить на свежем воздухе.
- Своевременно! Затрудняете своим присутствием работу штаба.
 
      Когда умостились на лавочке, Вус сбросил веселье, как маску. Серьезно глянул на Косого:
- Не знаю, что и думать: на всю страну один порядочный человек, но и он предпочитает торговать самофоном, а не быть Фигурантом. О Вазике и совсем разговора нет. После первого превращения отказался от бизнеса, теперь сожрал придурковатого фоэта, и никакой власти уже не желает. Видел я того фоэта. Если бы Вазик впридачу схрумкал и фомпозитора, никакой потери для искусства не случилось бы. Обезьянник станет свободнее.

- Обезьянник?
- Зверинец, гадючник. Место, где Фузанский артистов держит.
- У меня, Вус, крыша пылит от таких дел и названий. Расскажи про Фигра.

- Три дня Вазик пробудет человеком, и еще на денек в шкуру: решать, кем остаться. Если человеком, нужно еще одного съесть. Тогда точно с катушек съедет. Фапонцы, чуть, кто зазнается, выписывают процедуру превращений. Выгодно со всех сторон: народонаселение регулируется, и во власть никто не рвется. Опять же, моральный климат. Весь сеанс ни один человек пройти не может. После первого съеденного харакири-сепуку себе делают. Совестливый народ — стесняются ближних жрать.

- Наши, конечно, покрепче. Мафуся утром на охоту собирается.
- Ради бога.
-- Пустяки, конечно. А если нам десять тысяч заграбастать?
- И ты, Косой?... — Вус нахмурился. - Да, наши покрепче: мы ближних жрать не стесняемся. А хотелось бы, знаешь ли, не стать одиноким нигилистом и мизантропом! Твою мать!…