Небесные врата. Глава 3

— Сегодня же ярмарка, встаём! Ура-а-а! — закричали мы, вспомнив о нашем мире с его суетой, делами и радостями. Со всей округи раз в месяц съезжался народ в Калинкино на ярмарку. Кого там только не было: и дети, и взрослые, и даже старейшины, волхвы, и всегда гусляры, и путешественники из дальних краёв, а иногда и купцы совсем издалече.

С детства ярмарка была для нас чудом: можно было часами сидеть в кругу с певцом, путешествующим по миру, и слушать, слушать, слушать его былины-сказы; можно было и дальнюю родню повидать, и поглазеть на разные необыкновенные диковины, что привозят купцы из далёких стран. На наших ярмарках все что-то имели на обмен.
 
Вот и наша семья сейчас грузила в тележку своё добро: мешки с гречихой, ячменём, пшеницей. Матушка складывала в голубую коляску, запряжённую смоляной кобылицей, пироги и хлеб для странников, мы с Ладой — наши рукодельные кички, сороки и очелья, бабушкины расшитые передники и рубахи. Настроение у всех было заводное — предвкушение праздника и радость встречи с друзьями зажигали и распаляли наши души.

— Заплетайтесь, девы! Пора! — приказал батюшка, задорно вскинув брови.
Мы тотчас поспешили наверх, в спаленки. Надели монисты (бусы), распустили и расчесали гребнями косы, надели очелья с колечками, лентами и цветами — чудо! Выбежали словно полевые нимфы к родителям.
— Девчушки какие красавицы! — восхитился отец.
— Невесты! — гордо сказала мама и расцеловала нас.
— Я думал, они заплетутся, а они космы распустили — русалии!
— В выходной-то можно! — протестовали мы смеясь.
Попрощались с бабушками и дедушками до вечера. И скоро отъехали.
— Родная моя, что ты хочешь себе на ярмарке? — спросил отец, обнимая маму одной рукой, а второй управляя лошадьми. Мама улыбнулась и ласково погладила его по плечу:
— Выберем что-нибудь вместе, любимый! Дочерям и сыновьям обувка нужна.
Матушка с батюшкой ехали, управляя красивой расписной голубой коляской, позади которой ехал наш помощник Ясень на большой телеге, а мы с Ладуней на Ёлке со Звёздочкой.

Ёлка — моя любимая лошадь. Она совершенно белоснежная с длинной струящейся волнами гривой, заботливо заплетённой мною в косы с синими лентами и васильками. Лошадка очень стройная и изящная с нежным сердцем. Назвали её таким смешным именем, потому что, когда она родилась, произошло солнечное затмение. И вот у совершенно чёрной кобылицы, понёсшей от такого же гнедого, родился совершенно белоснежный жеребёнок. Отец и мама вместе воскликнули: «Ёлки!», от удивления, конечно. А у нас поверье есть: первое слово при рождении является именем. Батюшка с матушкой, конечно, готовились жеребёнка назвать и собирались сказать либо «Звёздочка», либо «Заряк», но удивление было очень сильным, и «Ёлка», просто вырвавшееся слово, стало потешным прозвищем моей любимицы. А после, в следующем году, у нашей Зарницы родился ещё жеребёночек, эта и стала Звёздочкой для сестрицы: тёмная, как ночь, и белое пятнышко посреди лба. Чудо, а не лошадь!
Пока мы скакали, нас догнали соседи: отец с матерью и дочерями. Старшая — моя подруга Мила, та, что ждала совершеннолетия своего жениха. Я была очень рада тому, что теперь мы поедем вместе.

Поприветствовав друг друга, мы заговорили меж собой.
— Как Ярослав? Прошёл испытания? — поинтересовалась я у подруги.
— Завтра, Радочка, завтра проходит! — она ехала рядом со мной, и мы свободно переговаривались, обогнав весь состав и скача впереди.
— Я так волнуюсь за него! Хоть бы прошёл!
— Пройдёт, пройдёт, не переживай! — утешала я. Мила выглядела такой напуганной, ведь от этого зависела и её жизнь! Мы договорились вместе пойти завтра и подглядеть посвящение.

— А вот и твоя будущая родня! — закричала моя сестрёнка Миланье, указывая на телеги впереди нас, которые мы догоняли. Да, действительно, это были родители и братья Ярика. Их телеги были наполнены яблоками, сливами, грушами.
— А Ярик вперёд поскакал! — закричал один из братьев после приветствия. Лада улыбнулась ему, краснея, и обернулась на меня многозначительно. Я одобряюще кивнула. Матушка смотрела на нас, и было заметно, как она гордится дочерьми: настоящие невесты — и шить, и вязать, и петь мастерицы! Обе красавицы. Старшая (то есть я) — русая фантазёрка с мечтательными серыми глазами, младшая — златовласка с нежным румянцем на белоснежной коже и озорными искорками в глазах. Ладные и стройные. Послушные и нежные. «Чудо, а не девы!» — так любил сказывать нам батюшка.

Вот, наконец, впереди показались развевающиеся радужными цветами флаги Зарев-ярмарки. Мы припустили коней и догнали Ярослава. Он тотчас бросился к Милаше и, взяв её за руку, приветствовал всех нас. Подруга моя засияла, и вся грусть и весь страх растворились в чувстве гораздо более весомом, в чувстве радостного счастья!
— Солнышко моё, Милочка! — еле слышно произнёс жених, глядя ей в глаза.
Я незаметно оставила их и, спешившись, привязала Ёлку среди других лошадей у входа на ярмарку.

Ярмарка вдохнула меня в своё горячее шумное нутро. Тут был такой суматошный гомон, такой радостный гул! Я увидела прилавки с лентами, тесьмой и тканями и подошла поближе, чтобы утолить своё мастеровое любопытство. Позже с мамой мы наменяем здесь разное. Дальше в ряду — ботинки, сапоги и даже уже валенки к зиме! После — украшения, одежда, уборы (конечно, не такие нарядные, как у нас, более повседневные). Далее — посуда: расписная, деревянная, керамическая, глиняная и даже серебряная. Море еды! Горы деревянных и плетёных игрушек, шкатулок, из бересты корзин, сундуков, коробов.

Я шла всё дальше и дальше, заглядываясь на серебряные бубенцы, висящие рядом с бусами и поясами, на леденцы на палочках в виде петушков и ласточек, на яркие удивительно мягкие ткани, выставленные вровень с сияющими, но колючими парчовыми. Вдруг кто-то закрыл мне глаза ладонями!
— Кто это? — вскрикнула я смеясь.
— Дед Пихто! — захохотала Веселинка, обнимая меня за шею.
Она была такая яркая, такая приодетая, как кукла: в цветастом навершии (кокошнике), на шее — бирюза и яшма!
— Боже, Весёла, ты такая нарядная! Не иначе что-то случилось? — распалилась я, предвкушая что-то интересное.
— Николай берёт меня в жёны! Приглашаю тебя на нашу свадьбу!
— Ура! Когда? — выкрикнула я.
— На следующей неделе. А бирюза какова? Это его подарок.
— Мне нравится! Столько радости вокруг — во времена настали!
— А слышала, Рада, и у Милы скоро всё наладится? Завтра испытание у Ярика, да?
— Да, — сказала я. — Пойдёшь с нами, подглянем?
— Да ведь нельзя ж! — подначивала меня Веселина, а у самой глаза уже горели, уже собралась!
— А мы спрячемся. Мила сегодня узнает, где это будет происходить, и завтра пойдём пораньше.
— Это до зари придётся, но я всё равно иду!
Мы взялись за руки и пошли дальше, туда, где играла свирель.
— Рада, а как у тебя? Нет ли кого на примете? — спросила вкрадчиво Веселина.
— Нет, Веся, только во сне, — ответила я, отводя глаза.

Она засмеялась и потянула меня за собой, свернув между рядами яблок, разливающих нежный аромат, смешивающийся с горячим медовым расположенных тут же бочек с сотами.