Не могу его оставить. 7 глава

Женя толкнула уже знакомую дверь и очутилась в душном полусумраке репетиционной базы. Порывистый ветер гнал волны дождя и от этого тепло репетиционной точки показалось особенно уютным.
Мартин позвонил ей сегодня утром и сообщил, что она должна срочно явиться пред его светлыми очами для получения какой-то жизненно важной информации. На самом деле у неё родилось подозрение, что этому клоуну просто хотелось встретиться, а изложить свою просьбу адекватным манером помешал приступ мифической скромности.
Небольшая балюстрада располагалась чуть выше всей репетиционной точки и несколько мгновений Женя рассматривала помещение, полускрытая небольшим железным барьерчиком. В студии было пусто и Женя испытала досаду пополам с разочарованием. Когда необходимо поделиться важной информацией так себя не ведут. Мартина очень хотелось назвать говнюком, так-как он вытащил её в единственный полноценный выходной и только врождённая деликатность не позволила обматерить приятеля вслух.
Женя спустилась вниз. Почти всю средину комнаты занимала огромная ударная установка. И, как это Тонька разбирается во всех этих барабанах, тарелках, кронштейнах и прочих причудливых штуках, назначение которых совершенно непонятно. Женя машинально постучала кончиками пальцев по краю барабана и невольно вздрогнула. Над инструментом был закреплён микрофон и по всему помещению разнёсся густой и тяжёлый звук. Женя проворно отскочила прочь и тут же рассмеялась.
Пока хозяев нет можно безнаказанно рассмотреть всё, что ее заинтересовало, сохраняя при этом умное лицо и не задавая глупых вопросов.
Женя обошла студию по периметру. Душевая. Туалет. Чисто и вполне прилично. Даже, как-то немного по-женски. Мыло душистое и полотенце пушистое… Интересно парни убирают сами или порядок поддерживают заботливые наёмные руки?
Чайник в кухонном уголке был тёплый, значит были совсем недавно. А пустая пачка из-под сигарет говорила о том, что её приятели скорее всего вышли в ближайший магазин. Женя провела ладонью по столешнице и сняла с полки фотографию в простой деревянной рамке.
Забавно, но её представления о новых знакомых не так уж верны. Похоже, что вместе они давно. На фотографии обычные мальчишки. Ещё совсем маленькие. Не больше двенадцати тринадцати лет. И ещё одноклассники.
Ольгерд пока без ирокеза, но уже сверлит объектив надменным взглядом избалованный рок-звезды, капризно оттопырив нижнюю губу. Тони совсем ребенок, в смешной футболке с Микки Маусом. А Мартин непривычно серьёзный. Авторитетно солидный и кажется немного напуганный. Рельефные губы сжаты в нитку, а руки, что лежат на коленях, напряжённо стиснуты в кулаки. Опознать можно только по густым кудрям. Лицо совсем чужое. Да и манера держаться кажется крайне непривычной.
Женя поставила фотографию на место.
Стойка с гитарами её заинтересовала поскольку по стольку. Женя осторожно вытащила из гнезда самый первый инструмент и зачем-то взвесила в руках. А она оказывается довольно тяжёлая, вызывающая ядовито зелёная гитара, принадлежащая Ольгерду. Даже странно, как он умудряется скакать с ней по сцене, да ещё попадать в микрофон. Женя поддержала гитару в руках, затем воровато оглянулась на дверь и осторожно перекинула ремень через плечо. Как же она подключается? Кажется Ольгерд вставлял штекер в большой чёрный ящик, который ребята называли комбиком. Ну, всё правильно. Шнур подошёл идеально.
Первый звук оказался настолько пронзительным, что Женя мучительно поморщилась. На какой-то момент, от этого визгливого всхлипа, она даже потеряла слух. Подумать только, неужели ЭТИ вопли, кто-то слушает добровольно.
Женя старательно наморщила лоб, пытаясь вспомнить, самые примитивные аккорды. Её дядя большой любитель блатных песен и незатейливых городских романсов, однажды показал, как играть в " Траве сидел кузнечик». Женя робко пощипала гитару, пытаясь вспомнить какие лады надо зажимать и за какие струны дёргать. Вышло мучительно и пискляво. С огромными перерывами и неуверенно-робко. Впрочем, происходящее её вдохновило и она повторила снова. На этот раз более уверенно. А вот играть было больно. Пальцы почти сразу засаднило от соприкосновения со струнами и Женя поискала глазами медиатор. Она видела, как этой крошечной штучкой играет Мартин, но ощущение живого прикосновения сразу потерялось и Женя вернула плектр на место.
Теперь понятно почему у её приятелей такие грубые и жёсткие руки. Это ж сколько лет надо играть, что бы нажить такие твёрдые бесчувственные мозоли?
Женя снова проиграла простенькую мелодию и увлекшись не услышала, как на балюстраде хлопнула дверь.
— А говорила, что играть не умеет? — хихикнул Мартин.
— Эй, ты! Раз*ебайка, — завопил Ольгерд, — а ну, поставила гитару на место.
Женя испуганно отпрянула, не зная, что последует за гневным воплем. Она невольно сжалась в комок и почувствовала, как сердце моментально ухнуло в пятки. Она отпрянула к стене и уставилась на парней расширенными от ужаса глазами.
— Тихо. Ты чего так испугалась? — Мартин примирительно выставил ладони вперёд, — ну, же, сестричка!
После совместного отдыха на озере, между Мартином и Женей установилась своеобразная игра. Полушутливые отношения, где Мартин разыгрывал роль заботливого старшего брата, а Женя послушно внимала его наставлениям. На самом деле, она действительно была искренне рада, что прилепилась к более сильному. Будучи по жизни человеком ведомым, она относилась к этим игривым хлопотам более, чем серьёзно, тогда как Мартин всего лишь играл роль. Иногда Жене казалось, что при всей своей нарочитой открытости, Мартин редко бывает откровенен и за нравом расп*здяя и балагура скрывается чувствительная и проницательная натура.
— Не сердись на Ольгерда. Просто инструмент для музыканта это очень важно. Порой гитару выбирают тщательнее, чем девушку. Можно?
И Мартин вопросительно посмотрел на друга. Ольгерд проворчал, что-то недоброе, но утвердительно кивнул головой.
Мартин забрал у Жени гитару, присел на край дивана и пристроив инструмент на колено, тщательно подкрутил колки.
Мелодия, которую он сыграл, была вовсе не пронзительной и не грубой, как Мартин играл прежде. Жене услышалось в песне, что-то не просто грустное. Скорее смущенное. Как будто человек испытывал неловкость за своё благополучное равнодушие. Завуалированное и пристыженное чувство досады на самого себя.
— Это классика? — тихо поинтересовалась Женя, когда Мартин закончил играть и вернул гитару притихшему Ольгерду.
— Классика, — передразнил он и с видом оскорблённой добродетели, понес гитару на место, — тоже мне знаток!
— Считай, что уже классика, — Мартин встал, — Фил Коллинз. Ещё один день в раю.
— Мне показалось, это, какое серьёзное произведение.
— Серьёзней не бывает, — Мартин хмыкнул, встал и начал разбирать принесённые покупки.
— Кстати, я хотел поговорить на счёт твоей фотосессии. Она произвела впечатление. Почему бы тебе не попробовать развивать себя в этом направлении? Это всяко лучше, чем таскаться с коробом по улицам.
— Перестань. Это просто была маленькая благодарность.Ерунда.Ничего стоящего.
— Благодарность? — переспросил Мартин и многозначительно осклабился. Женя почувствовала, как он сжал её руку, — хм, я бы принял её в другой форме…
Женя вдруг почувствовала, что у неё защипало глаза. Стал бы Игорь так заботиться о её карьерных потугах. Скорее наоборот. Со стороны Мартина просто дежурная похвала, но на пути к нормальной жизни для неё важен даже самый крошечный шаг. А получается, что она постоянно сравнивает Мартина и Игоря между собой и выводы почему-то не в пользу последнего. И порой у неё такое ощущение, что весь этот побег был затеян ни с целью скрыться от домашнего тирана, а доказать ему, что ты чего-то стоишь.
— Лучше расскажи, как у тебя дела? — Женя поспешно переменила тему.
— Прикинь мы едем на фестиваль.
— Да, ты, что? Вас всё-таки утвердили?
— Ага, — Мартин переложил продукты в холодильник и с шумом встряхнул пакет, — я разве тебе не рассказывал?
Его бородатая физиономия сияла такой неподдельной радостью, что Женя невольно заулыбалась в ответ. На самом деле, вместе с радостью за близкого человека она ощутила целую гамму чувств, которые были далеки от позитивных.
Она откровенно завидовала. Жадно и ревностно, проклиная свою судьбу и мучительно стесняясь нынешней работы.
— Пока не рассказывал.
При Игоре её журналистские амбиции трусливо помалкивали, но сейчас Женя испытала такую досаду и разочарование, что почувствовала, как предательски защипало глаза.
— Конечно малая сцена и всего двадцать минут, но надо же с чего-то начинать. Я уже убегался утрясать всякие формальности.
— Поздравляю! Это очень значимый шаг в вашей карьере.
Женя не смогла сдержать огорчения и её слова прозвучали более, чем кисло.
Несмотря на ликование, что выпирало со всех сторон, Мартин заметил Женино состояние и великодушно пояснил:
— Между прочим, это благодаря твоей фотосессии. Когда на радио Ураган проводили отбор участников, обратили внимание именно на фотки. Решили, что мы будем смотреться на сцене импозантно.
— Здорово. Только радио Ураган звучит, как-то странно. Как будто название метеорологической службы.
— Ничего подобного. Самое подходящее название для Рок-радиостанции. Там, кстати, мой босс работает.
— Это тот который владелец бара?
— Ага.
Мартин ловко откромсал от хлеба пару ровных кусков и начал тщательно намазывать их маслом.
— Сейчас наделаю национальных бутербродов. Пробовала, когда-нибудь? Ржаной хлеб, тонкий слой масла, ломтик копчёной салаки и веточка укропа.
— Ты так вкусно рассказываешь. У меня даже слюнки потекли. А это не слишком жирно копчёная салака и сливочное масло в одном бутерброде?
— В самый раз. Именно в масле весь секрет, сестричка. Сладко-сливочное и очень тонким слоем. Открывай рот. Ну, как?
Как давно за ней не ухаживали. Она давно отвыкла от ощущения, что о ней тоже можно заботиться. Делать милые приятные пустячки или просто интересоваться её желаниями.
Словно в противовес этому моменту она неожиданно вспомнила, как однажды потратила весь свой аванс на продукты, что бы порадовать Игоря.
В тот год Женя ещё работала.
Многие моменты казались ей пустяками, но между ними уже начинались первые стычки. Игорь начал по каждому поводу заказывать истерики. Однажды он встретил Женю с пакетом из магазина. Хлеб, спагетти, сыр, колбаса, немного винограда и сливочное масло. Женя до сих пор помнила, что злополучное масло стоило ровно сто рублей. Игорь тщательно пересмотрел чек и начал трясти им возле её лица:
«Это что такое? Что такое я тебя спрашиваю? 100 рублей? Ты что жена олигарха? И этот виноград, кого ты им собралась кормить? На эти 100 рублей можно было сосисок по акции купить! Совсем не экономишь! Я, по-твоему, Рокфеллер?»
Женя молчала, а Игорь распалялся всё больше.
Затем пошли обзывательства с жестокими незаслуженными оскорблениями. Что бы не слушать Женя решила уйти с кухни. И это раззадорило Игоря еще больше. Он схватил Женю и надавал пощечин. Она отшатнулась, ударилась о стену и расплакалась.Игорь решил поднять жену за футболку, одним рывком, порвал ее, и тогда сделал это за волосы. Женя кричала и просила отпустить, но Игорь уже вошел во вкус. Было очень страшно. Она начала задыхаться, Игорь отпустил, Женя побежала из кухни прочь, а следом полетело злополучное сливочное масло.
«Чтоб ты им подавилась, тварь! " Крикнул он в след.
Пролетев мимо и ударившись о стену, масло шматом скатилось вниз, оставив мокрый отпечаток.
Воспоминание пролетело дайджестом. Женя вскинула голову, пытаясь сообразить, о чем сейчас говорит Мартин.
Словно в ответ на её немой вопрос, он воровато под столом нащупал её руку и осторожно сжал в своей. Ей снова стало нестерпимо жарко и тревожно. Но не удушливой влюблённой волной, а мрачно и нехорошо в предчувствии грязного продолжения.
— Ты, как прошлую смену отработал? Голос Тоньки ворвался в её сознание, как отрезвляющий глоток холодной воды.
— Да, ничего, — Мартин пожал плечом, — нормально. Приходит ко мне под вечер мужик. Ну, такой лет 40-50. Садится за стойку и говорит:
— Эй, бармен, мне 200 грамм водки!
Я наливаю, мужик залпом выпивает и минут через десять:
— Эй, бармен, мне 200 грамм коньяку!
Я ему коньяк и все повторяется. Потом пошли текила, ром, виски. У меня уже глаза на лоб полезли, а он все пьёт и пьёт.Ну, я и спрашиваю:
— Послушайте, вы так много пьете и такие крепкие напитки. Может, у вас случилось что?
Тут мужик хлопает очередной бокал и говорит:
— Представь себе: мне сегодня исполнилось 50, и я первый раз в жизни узнал, что такое минет…
Я ему:
— Так что же вы? Нужно же радоваться! Можно сказать, вы только жить начинаете — это же прекрасно! Пошли бы в ресторан. Заказали шампанского, фруктов, пирожных…
Мужик вздыхает и говорит:
— Бесполезно… Этот вкус ничего не перебьет…
Последние слова потонули в оглушительном хохоте.
— Ну, и пи*дабол, ты Виклунд!
Женя и не заметила, как в студии появился уже немолодой мужчина, которого назвать владельцем бара можно было с очень большой натяжкой. Небольшого роста, коренастый и очень загорелый, он был облачён в какую-то чудовищную дизайнерскую рванину, в ушах болтались массивные серебряные кольца и весь образ довершала странная взрывообразная прическа. Его вряд ли можно было назвать красивым, но яркие голубые глаза в сеточке мелких морщин и совершенно фантастическая почти безумная улыбка делали грубоватое и простецкое лицо удивительно привлекательным. Мужчина был похож на светского тусовщика, фрилансера и рок-музыканта одновременно. Но на владельца бара он никак не тянул.
— Доброе утро!
Он быстро пожал их руки, при чём своё крепкое, совершенно недамское пожатие он продемонстрировал и Жене, стиснув её ладошку так, что она чуть не пискнула.
Он перекинулся с Мартином несколькими фразами на музыкальном специфическом жаргоне и неожиданно уставился на Женю.
— Ты фотограф? — без всякого вступления и церемонии знакомства, поинтересовался он, — Мартин показывал твою фотосессию.
— Ну, да. В общем да, — неуверенно промямлила Женя, — фотограф. Очень некстати вспомнилось то, что у неё нет ни диплома ни трудовой книжки и даже корочки об окончании курсов фотодела остались дома в Санкт-Петербурге.
— Очень интересная работа. Это правда, что ты сделала её одномоментно, без ретуши и фотошопа?
— Да, правда.
Это была похвала, но Женя не почувствовала ни малейшей радости.
— Это очень круто. Мартин, говорил, что ты журналист. Это так? — Женин собеседник немного помолчал и сделал Мартину знак, чтобы тот сварил для него кофе.
— Я не доучилась.
Это было плохо. Женя пока не знала, чем, но ей вдруг стало невыносимо стыдно от того, что она взрослая, здоровая девица не имеет ни приличного образования ни занятия.
— Ммм. Хорошо.
Что в этом хорошего? Новый знакомый смотрел на Женю, как Папа Карло на полено, собираясь вырезать из говорящей чурки весёлую и задорную куклу и от этого откровенного взгляда Женя чувствовала, что внутренности начинают сжиматься в тугой холодный комок.
Несмотря на упавшее настроение, она невольно уловила, исходящие от него ноты любопытства, но благоразумно промолчала.
Тем временем, он развернулся в её сторону и перекатываясь с пяток на носки, несколько минут разглядывал Женю в упор. В свою очередь она тоже оглядела начальника Мартина с ног до головы. Небольшого роста, уже не молодой, да и не особенно привлекательный. На голове странная причёска, пронзительно холодные голубые глаза. Такое ощущение, что он видит её насквозь и увиденное его отчаянно раздражает.
— Тапио, — вошедший неожиданно расплылся в совершенно сумасшедшей улыбке.
— Что? — не поняла она.
— Я Тапио. Мы ведь кажется не знакомились.
— Не знакомились, а я Евгения. Можно Женя.
— Ммм. Я вот, что хотел сказать, — Тапио на несколько секунд задумался, — очень хорошо, что я тебя встретил. Скажи, как ты смотришь на то, чтобы поехать на фестиваль?
— В каком смысле?
Он, что шутит? Женя так привыкла, что все её дела и поступки оценивались в негативном ключе, что любое проявление интереса расценивала как подвох. Как некую прелюдию перед очередным оскорбительным умозаключением. При чём здесь она и фестиваль?
Тапио разговаривал очень быстро, но не тараторил. В темпе, по-деловому и похоже отрицательный ответ его ничуть не интересовал. Энергичный человек и чувствуется, что привык командовать.
— В самом прямом. Сесть в автобус. Потрястись пару часов и выйти в прекрасном месте. Лес, озеро и старинная крепость.
Женя растерянно хлопала глазами, переводя беспомощный взгляд с Тапио на Мартина и обратно. Как же она отвыкла от нормального общения. Это, что розыгрыш? Попытка развести на неприглядное приключение. Подвыпивший Мартин достаточно подробно рассказал ей о тех девчонках, которых берут с собой в автобус. О трахе в туалете. О секс марафоне, когда он с Ольгердом на пару пользовали одну девушку. О выкуренной траве и том либидо, которое возникает на этом фоне.
— Зачем?
Однако, он смотрит так, как будто хочет её раздеть. Ещё один ловелас. Взбесились они все, что ли.
Ей тягучих взглядов Мартина хватает. Уставится и смотрит не мигая. Теперь ещё и этот. Однако, несмотря на лёгкое раздражение Женя ощутила, как упрямый взор Тапио приятно согрел её женское самолюбие. Ещё не хватало повестись на его уговоры и угодить в сомнительное похождение.
— У нас тут проблема нарисовалась. Парень, который должен был ехать от радиостанции, заболел. И видимо надолго. Ситуация просто безвыходная.
— Не знаю, — Женя стушевалась окончательно. Неужели не шутка. Верится с большим трудом.
— Очень интересное предложение, — промямлила она, — но это так неожиданно.
— Да, у нас просто жопа. Выручай!
А этот Тапио хваткий малый, успевает ковать железо не отходя от кассы. Быстро же он сообразил, как из Жени можно извлечь пользу.
Однако у Вселенной совсем неплохой слух. Буквально пять минут назад она озвучила сожаление по поводу несостоявшейся карьеры и на тебе такой сюрприз.
— Я ведь не доучилась, — почти шёпотом произнесла Евгения, — почти два курса.
— Это не имеет значения? — равнодушно отмахнулся Тапио, — читать писать умеешь? Вот и хорошо. Твои фотки я видел.
Он немного помолчал и великодушно добавил:
— Чего не знаешь естественно помогу. Или вот он поможет, — Тапио ткнул рукой в Мартина.
— Да, но…
— Заработок будет достойный, — Тапио расценил заминку Жени по своему, — а жить будешь в гостинице на территории парка. Питание и условия хорошие.
На несколько секунд воцарилась тишина. Тапио неожиданно успокоился и его пронзительный раздраженный взгляд сменился на ленивую и сонную полуулыбку. По всей видимости, он не только нашёл решение своей проблемы, но уже предвкушал положительный ответ. Молчал и Мартин, тоже перейдя в режим ожидания.
В помещении неожиданно стало так тихо, что было слышно, как жужжит толстая назойливая муха.
В голове дайджестом полетели разорванные и хаотичные мысли.
Работа.
Чувство удовлетворения.
Шанс стать самостоятельной и доказать, что ты тоже чего-то стоишь.
Интересно, что бы на это сказал Игорь?
А ещё адекватный заработок…
«Куртка, — прозаичная мысль всплыла в Жениной голове совершенно неожиданно, — тёплая зимняя куртка и обувь. Я ведь совершенно раздета. А с таким заработком, как у Али о приличных вещах нечего и думать».
Женя почувствовала, как внутри зашевелился червячок авантюризма.
— Даю время подумать, а я пока схожу отлить, — без тени смущения заметил Тапио, — и не тормози.
— Соглашайся, — в самое ухо прошипел Мартин, — не будь дурой. Или нравится таскаться по улицам?
— Не знаю. Я же недоучка, — Женя ответила тоже шёпотом, — И рок-музыку не люблю. Ничего в ней не понимаю.
— Полюбишь, — шикнул Мартин, — не глупи. Это шикарная возможность. Я бы не раздумывая согласился.
— Да, как я добираться туда буду? — Женя всё ещё цеплялась за остатки страхов, — и ничего в этом не смыслю. На рок-фестивале впервые…
— С нами в автобусе. Не ссы. Я тебе свою полку уступлю.
И Мартин расплылся в такой похотливой улыбке, что Женя, несмотря на всю свою деликатность, едва не плюнула. Вот же кот блудливый. Интересно он может думать о чём то другом?
— Можно подумать, я не знаю чего ты добиваешься, — Женя, словно бульдог, вцепилась в последнюю возможность затормозить колесо событий, — только попробуй распускать в автобусе руки.
— Я всё равно тебя трахну, — Мартин понял, что Женя согласна и озвучил свою мечту с наглой улыбкой, — сестричка!!! — наглым тоном добавил он и заорал вглубь помещения, — Тапи, она согласна.Эй-Эй, не смей швырять в меня стаканом!
— Какой же ты…
— Ни слова больше. Я сам всё знаю.
— Выступающих коллективов много и тебе придётся основательно освежить знания, чтобы не иметь бледный вид, особенно со знаменитостями.
Тапио вернулся за стол и снова уставился на Женю немигающим взглядом.
— Вот же повезло, — позавидовал Мартин, — Прикинь ты, увидишь мировых звёзд на расстоянии вытянутой руки. Пообщаешься с настоящими легендами. А если очень повезёт даже ночь проведёшь.
Тапио переглянулся с Мартином и понимающе хмыкнул.
— Освежить, — простонала Женя, — да мне придётся выучить всю информацию с нуля!
— Флаг в руки, — Тапио хмыкнул и одарил Женю роскошной белозубой улыбкой, — давай почту и телефон, вечером обсудим с тобой фронт работы, — и он быстро вбил в память смартфона Женин номер, — Ну, до встречи.

Когда за ним захлопнулась дверь, Женя невольно задумалась. А ведь этот человек ни на секунду не усомнился в её способностях. Конечно, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, но ему и в голову не пришло то, что она может запороть всё мероприятие. Какая самоуверенность и какая уверенность в её силах.
«Легко основать порядок в обществе, подчинив каждого его члена незыблемым правилам. Легко воспитать слепца, который, не протестуя, подчинялся бы поводырю. Насколько же труднее освободить человека, научив его властвовать над собой».
Если она не ошибается, это сказал Экзюпери и будет убийственно стыдно, если она не оправдает доверия. Теперь понятно почему Мартин произносит имя своего начальника почти с благоговением. Люди такого плана прирождённые лидеры. Этот Тапио прёт по жизни, как танк и все окружающие следуют за ним, потому что по другому просто не получится.
Господи, угодить в такой переплёт. Да, она скорее утопиться от стыда, если не сможет выполнить возложенных на неё обязанностей.
Обруч тревоги, сжимавший её голову последние несколько недель, неожиданно лопнул и Женя ощутила небывалое чувство свободы и лёгкости. Нет, всё-таки интересно, что бы сейчас сказал Игорь. Он бы понял, что она вовсе не рохля и мокрая курица, а образованный и деловой человек.
— Гол! — Мартин внезапно шарахнул ладонью по столу так, что Женя подскочила на месте.
— Прихлопнул таки, — и продемонстрировал убитую муху, — целый день её караулил!
Она рассмеялась весёлым счастливым смехом и легонько шлёпнула названого брата по лбу.
— Какой же ты, ещё мальчишка!
— Да уж не девочка, — Мартин слез со своего стула и кивнул в сторону инструментов, — мы сейчас будем репетировать, а ты сиди и внимательно слушай.