Дорогами войны с кровью и любовью

     В воскресенье 22 июня 1941 года в 12 часов 15 минут по радио выступил Вячеслав Михайлович Молотов и сообщил, что ранним утром фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз, началась война.
     Узнав об этом, Николай сразу обратился в военкомат города Моршанска и попросился добровольцем в Красную Армию. Ему было двадцать лет, и он был студентом. Учился в Москве на учителя, и только-только перешёл на третий курс. У военкомата собралась огромная очередь, и Николай попал на прием только к вечеру.
     После разговора с военкомом он был зачислен в учебный полк.
В военкомате ошиблись и сопроводиловке написали, что Николай учится на третьем курсе. При этом тройка получилась с крючком наверху. В полку сочли, что это пятёрка, и соответственно он учиться на пятом курсе педагогического института. В роте, в которую был зачислен Николай, лишь он один окончил десять классов и был студентом. В роте были бойцы с четырьмя классами, а в основном пяти и семи классами образования. А уж будучи студентом пятого курса, он вообще оказался ценным кадром. Кроме паспорта других документов в военкомат не приносили, поэтому поверили на слово. 
     Ему присвоили знание сержанта Красной Армии, выдали два треугольника на петлицы. Получив форму, Николай Кириллович Сергеев отпросился на пятнадцать минут заскочить домой. Он жил буквально через улицу от военкомата. Увидев сына в форме, родители ахнули. Но он успокоил их, что пока едет учиться военному делу  в тыл, и они немного успокоились. Коля простился с родителями и ушёл обратно в военкомат.
     Роту, собранную в первый день войны в Моршанске, отправили на ближайшую узловую станцию. Километрах в двух от неё расположился палаточный лагерь будущего полка.
     В учебном полку его научили стрелять из винтовки, рукопашному бою с винтовкой, строевой подготовке, ну и, конечно, командовать отделением.
Николай, как сержант, выгодно отличался от остальных красноармейцев.  Вместо ботинок с обмотками он носил кирзовые сапоги. На поясе у него висела брезентовая кобура с револьвером системы Наган. Длинную винтовку со штыком у него заменял короткий кавалерийский карабин. В полку не хватало сержантов, и Николая назначили заместителем командира взвода, а так как командира пока не было, командовать приходилось ему.
     В полк должна была прибыть школа красных командиров из Прибалтики.  Однако по дороге эшелон разбомбили, и почти все курсанты и командиры погибли или были ранены. В результате полк остался без командного состава.
    Командиров рот и батальонов пришлось искать в ближайших военкоматах и из командиров запаса. Командир полка и начальник штаба были назначены еще раньше. Из Моршанска прислали парторга завода, который стал заместителем командира полка по политической части. Ему присвоили звание батальонного комиссара, что соответствовало званию майора (две шпалы).
    Полк состоял из четырёх батальонов, в каждом из которых было четыре роты по двести человек. Всего вместе с командирами в батальонах было три тысячи двести бойцов. Ещё имелись две батареи противотанковых орудий калибром 45 мм, батарея калибром 76 мм и зенитная батарея.  Также в полку были комендантский, хозяйственный и разведывательный взводы, сапёры и связисты -  всего больше четырёх тысяч бойцов.
    Через две недели после начала сборов новобранцы приняли присягу. После чего им выдали боевые патроны и стали учить стрелять по мишеням. Николай так шустро выучился метко стрелять, что его хотели взять снайпером в полковую разведку.
Но однажды в девять часов утра его вызвали к командиру полка и сообщили, что ему присвоено звание младшего лейтенанта, и он назначен командиром своего же стрелкового взвода. Заместитель командира полка по тылу сообщил, что через два часа его переоденут в командирское обмундирование, а вместо кирзовых выдадут хромовые сапоги.
    Однако пощеголять в хромовых сапогах Коле не пришлось. Буквально через час объявили общее построение, после которого полк в спешном порядке был направлен на станцию грузиться в вагоны.
Николаю успели выдать командирскую книжку вместо красноармейской, забрали карабин и револьвер, а взамен дали командирский ремень, портупею и кобуру с пистолетом ТТ.
    Полк направили воевать в Молдавию. Шестнадцатого июля 1941 года они уже были на передовой. Поскольку в дивизии, в которую влился их полк, после кровопролитных боев осталось всего около 4 тысяч человек, свежее и полностью укомплектованное боевое соединение поставили на самое танкоопасное направление.
За первый день полк отразил три атаки противника. Николай приказал своей роте выкопать второй ряд окопов с ходами сообщения в пятидесяти-ста метрах от первой линии. Люди хоть и устали, но задачу выполнили.
    Он уже командовал ротой. Её командира убило во время второй атаки, а взводами командовали в основном сержанты и старшины. Из офицеров был только он, вот его и назначили.
    Вторую линию окопов закончили рыть ближе к утру. Не успели толком отдохнуть, как прилетели вражеские самолёты. Сергеев приказал отойти во вторую линию траншей по ходам сообщения.
    Немецкие бомбардировщики пахали наши окопы без передышки два часа, работая каруселью. Передний край обороны полка оказался почти стёрт с лица земли. Досталось немного и второй линии, но там почти все были целы, за исключением нескольких раненых красноармейцев.
    Бойцы роты, как смогли, восстановили окопы первой линии и стали ждать наступления. По примеру роты Николая вторая линия окопов была выкопана по всей линии обороны. А тем временем оборудовал со своей ротой ещё и третий ряд траншей для большей безопасности во время бомбёжек и обстрелов. Немцы не только бомбили позиции полка с самолётов, но и обстреливали артиллерией.
    Наблюдательный пункт, где находился командир его батальона со своим штабом, был уничтожен фугасной бомбой. Весь командный состав погиб. Сергееву предложили возглавить батальон. В нём осталось всего пятьсот пятьдесят бойцов, из них почти двести в роте Николая. Он согласился, ему сразу присвоили звание лейтенанта, только вот помощников не дали. Но он и без них обходился, опираясь на сержантов и старшин.
    Немцы проверяли их на прочность до обеда 26 июля. После этого пришёл приказ отступить. Без существенных потерь полк едва успел выскочить из окружения. Из кольца вышли две тысячи семьсот красноармейцев. Очень хорошо поработала немецкая авиация.
После этого полк перебросили под Смоленск. Вместо потерянной в боях артиллерии им добавили две батареи по шесть орудий калибром 76 мм и тысячу красноармейцев. Командир полка отдал пятьсот бойцов Сергееву, а остальных распределил по другим батальонам.
За время боёв в Молдавии Николай был два раза легко ранен - в левое плечо и правую руку. В медсанбат он обратился, когда полк уже был под Смоленском.  Медики очистили, обработали и зашили его раны. К счастью, они не загноились, а то мог бы и руку потерять. Врач медсанбата предупредил, что если в следующий раз он вовремя не обратится за медицинской помощью, то это может плохо для него закончиться.
Батальон Сергеева снова поставили на самое опасное направление. Строить оборону, как всегда, начали с рытья окопов и ходов сообщения. Также оборудовали щели для укрытия от бомбёжек. В общем, рота зарывалась в землю.
Николай в бинокль высматривал огневые точки противника, когда над ним разорвалась мина. Её осколок пробил каску и рассёк ему лицо слева от лба до конца правой щеки, срезал петлицу и упал в карман гимнастёрки. Всё лицо залило кровью, пришёл санитар обработал рану и проводил его в медсанбат.
Так как он получил лёгкую контузию, да рана на лице оказалась глубокой, его оставили в медсанбате. Правда, через три дня, когда ему стало немного лучше, Николай пытался сбежать, но начальник медсанбата поймал его. Он попросил его пробыть хотя бы неделю, к тому же ещё и командир полка просил получше подлечить комбата. Сошлись на пяти днях. До снятия швов каждый день медсестра, старший сержант медицинской службы, каждый день приходила обрабатывать рану.
Марии и Николаю особенно некогда было объясняться в любви. Бои шли постоянно. Они хоть и стали жить в одной землянке, им было не до ухаживаний. Он не дарил ей цветов и подарков. Николай постоянно находился в окопах. Но они всё-таки как-то сблизились и находили время, чтобы полюбить друг друга. Девушка Мария была немного старше Николая, ей было 22 года, а Сергееву не исполнилось и двадцати, но это им совсем не мешало.
Враг давал красноармейцам отдохнуть только ночью, а днём забрасывал их снарядами, бомбами и минами. Как правило, за этим следовала танковая атака при поддержке пехоты. В день обычно это происходило один или два раза. После каждой отражённой атаки прилетали немецкие самолёты, а затем в дело включалась немецкая артиллерия. Красноармейцы каждый день восстанавливали окопы и опять ждали врага.
Атаки с обстрелами и авианалётами могли продолжаться целый день. Когда налетали вражеские бомбардировщики, Николай оставлял в передних окопах только наблюдателей, а остальных отводил на третью линию траншей, а когда вражеская пехота и танки подходили ближе, весь личный состав батальона снова был на передней линии в готовности отразить нападение врага.
В конце августа за оборону Молдавии бойцов полка наградили орденами и медалями. Надо было поддержать боевой дух. Комбата получил орден Красной Звезды. Кроме того, ему было присвоено звание старшего лейтенанта. Командир полка шутил, что Семёнов, начав воевать сержантом, закончит войну, наверное, генералом. На самом деле всё было просто: в действующей армии ощущалась нехватка среднего командирского звена.  Вот и поощряли наиболее отличившихся младших командиров.      
Полк героически воевал под Смоленском до 10 сентября. От него мало, что осталось. Все имеющиеся в полку орудия были разбиты. Из личного состава осталось в живых семьсот человек, и двести девяносто из них, в батальоне Сергеева.
В последний день боев под Смоленском старший лейтенант снова был ранен. На этот раз осколком от авиабомбы. Но ему опять повезло, осколок попал в замок портупеи, перебил его и застрял в плече, дойдя до кости. При этом жизненно важных органов он не задел. Врач извлёк осколок, а через четыре дня отпустил Николая из медсанбата в батальон.  Тот извёл его своими просьбами о выписке.
Смоленск был сдан врагу, а полк переведён на переформирование под Можайск. В то время постоянного отступления особо не награждали ни орденами, ни званиями, но командир полка каким-то образом добился, чтобы его подчиненные получили награды за уничтоженные танки и личный состав противника. Командующий армии пошёл ему навстречу, и около сотни бойцов и командиров полка отметили орденами и медалями. Среди награжденных был и Николай Сергеев. Он получил орден Красного Знамени.
11 октября 1941 года войска, держащие оборону под Можайском, проверил генерал Дмитрий Данилович Лелюшенко.  Однако кроме их полка на передовой больше никого не было. Только, когда через несколько дней подошла дивизия полковника Полосухина, сразу стало намного легче и морально, и физически.
Война войной, но жизнь продолжалась, 3 октября Маша сказала Коле, что она беременна. По её подсчетам, скорее всего третий месяц. Сергеев сказал ей, что он очень рад. Пусть кругом война и смерть, убить могут каждую минуту, а тут родится новая жизнь. Он пообещал Маше, что когда полк выйдет из боя, то они поженятся, и он её отправит в тыловой госпиталь.
Комбат пошёл к командиру полка и всё честно ему рассказал. Полковник подумал, и сказал, что полк скоро будет в Можайске, и там, в отделе ЗАГС, они смогут расписаться. Машу же сразу следует отправить в Московский военный госпиталь, где начальником работает его друг ещё с Гражданской войны.
По мнению командира полка, бои за Можайск будут очень тяжёлыми, скорее всего, тяжелее, чем были битва за Смоленск. Позади них Москва,  и это последняя линия обороны перед столицей нашей Родины. Полку придется защищать Бородинское поле, и нельзя опозорить память своих предков поражением. Тем более, что им противостоит французская дивизия.
Сделали всё, как посоветовал полковник. Николай и Маша расписались 11 октября 1941 года. В этот же день, не празднуя, он отправил молодую жену санитарным эшелоном в Москву с письмом от полковника к начальнику госпиталя.
Батальону Сергеева пришлось защищать участок почти в три километра. Но его бойцам повезло. Справа у них была река с высокими берегами, а слева надежные соседи из другого батальона. Бои были очень жаркими. Немецкая авиация не давала ни минуты покоя. Приходилось укрывать от бомбёжек и обстрелов не только людей, но и  пулемёты и орудия.
На участке батальона Сергеева у немцев артиллерии не было. Они обстреливали наши позиции из миномётов и танковых пушек. Комбат придумал и согласовал с командиром полка глубокий рейд в тыл врага.
Взяв с собой пятьдесят бойцов, он углубился в тыл немцев километров на десять. На обратном пути отряд уничтожал вражескую технику и живую силу противника. По дороге удалось взять в плен полковника вермахта. Его отправили на мотоцикле к нашим. Линия фронта была неплотной, и ребята Сергеева нашли в ней лазейку. Правда, пришлось делать большой крюк километров в пять.
Оставшиеся в тылу у немцев основные силы отряда напоролись на батарею дальнобойных орудий.  Взятый в плен артиллерийский лейтенант сообщил, что эти пушки предназначены для обстрела Москвы. Орудий было шесть, все они были прицеплены к мощным тягачам. Бойцы Николая заминировали все пушки, а у автомашин открыли бензобаки и засунули туда тряпки, которые подожгли. Потом взорвали сразу все орудия, получилось очень эффектно.
 Оторваться от преследования удалось на отобранных у врага мотоциклах. Благо, ночи были уже длинными и тёмными.
Осталось только отыскать миномётную батарею, которая обстреливала наши позиции. Проехав километров семь, бойцы Николая наткнулись на боевое охранение немцев. Сняв часовых, обнаружили батарею. Сергеев решил захватить немецкие миномёты.
Рядом с ними стояли два грузовика с минами, ребята погрузили в них все  шесть миномётов. Николай отправил миномёты с лейтенантом к нашим позициям по уже известному «коридору».
С оставшимися бойцами он решил поискать немецкую танковую часть. Вскоре его ребята обнаружили двенадцать танков. Снять часовых не составило большого труда. Старший лейтенант поставил у каждого танка по одному бойцу с гранатой, по его команде они бросили их в открытые люки броневых чудовищ.  Через шесть секунд раздались взрывы, а затем начали рваться боекомплекты. Но отряд красноармейцев был уже далеко. На трофейных мотоциклах он спешил к своим. 
Пока немцы зализывали раны, ребята проскочили к себе в траншеи. За этот рейд комбата вместе с ещё пятнадцатью красноармейцами представили к наградам.
 В разгар жестоких боев во время небольшой передышки в полк приехал генерал и вручил участникам рейда ордена и медали. Николай был награжден орденом Ленина, два его бойца получили ордена  Красного Знамени, одиннадцать - ордена Красной Звезды, а два - медали «За Отвагу». 
Николай провоевал ровно месяц, и снова получил ранение. На этот раз оно оказалось серьёзным. Очередь из автомата прошила ему грудь. Одна пуля прошла навылет, а одна осталась в груди. Николая прооперировали в медсанбате и отправили в Москву. На трофейном мотоцикле комбата повёз в госпиталь  его ординарец Михаил. Он чудом добрался до госпиталя, где работала Мария. Мотоцикл-то был без документов, а Москва была закрытым прифронтовым городом. Комбат был без сознания, может, поэтому патрули его и пропустили.
Больше двух месяцев провел Николай в госпитале. Мария постоянно находилась рядом с ним. Она была уже на шестом месяце беременности. Пятого января 1942 года госпиталь посетил Климент Ефремович Ворошилов и всем раненым вручил ордена и медали. Николаю вновь повезло, его наградили орденом Красного Знамени. Маршал раздавал награды, руководствуясь какими-то своими соображениями и критериями. Легко раненых в госпитале не было, в основном, тяжелые.
Рядовым, которые уже встали на ноги, Ворошилов вручал медали «За Отвагу», лежачих рядовых награждал орденами Красной Звезды. Ходячим командирам он также вручал ордена Красной Звезды.
Николаю врачи еще не разрешали ходить. Подошедший к нему Климент Ефремович спросил его звание. Тот ответил, что он старший лейтенант. Маршал полез было в коробку за орденом Красной звезды. Но потом остановился и поинтересовался его должностью и тем, как долго он воюет. Сергеев рассказал ему весь свой боевой путь. Тогда маршал достал орден Боевого Красного Знамени, который и вручил комбату.
Лишь 18 января Николай Кириллович, преодолевая боль, начал потихоньку ходить. При этом комбат рвался к своим однополчанам и хотел скорее попасть  на фронт. Он упросил полковника медицинской службы выписать выписать его из госпиталя уже 20 января. Так как он был ещё не совсем здоров, ему дали отпуск по ранению на тридцать дней.  Николай очень просил сразу выписать его на фронт, но врачебная комиссия ему в этом отказала.
Этот месяц они с Марией жили у её подруги, которая также работала в госпитале. Почти все медицинские работники оставались ночевать га работе, времени между сменами почти не было, и тратить его на дорогу было жалко. Выспаться не успевали, шёл очень большой наплыв раненых, поэтому в подсобных помещениях и полуподвале для медперсонала были оборудованы жилые комнаты,
Два-три раза в неделю Мария отпрашивалась у главврача, чтобы хотя бы несколько часов побыть с мужем. По страшно дорогой цене она покупала на рынке молоко, которым отпаивала Николая. Остальные продукты ему выдали сухим пайком, им хватало.
Через месяц он успешно прошёл врачебную комиссию, и накануне Дня Красной Армии 22 февраля его отправили на фронт в свою часть. Было указание Верховного главнокомандующего командиров батальонов и полков возвращать в свои воинские части. Вот Николая и распределили в родной полк, который как раз находился на переформировании. Командир полка снова поручил ему командование батальоном.
В самом начале марта 1942 года их полк направили подо Ржев, где планировалась крупная наступательная операция. К сожалению, она получилась неудачной. Немцы оказали такое яростное сопротивление, что атаки советских войск разбивались об их оборону. Полк таял на глазах. Николай старался беречь каждого бойца, но враг безжалостно уничтожал наших красноармейцев, даже несмотря на тридцатиградусные морозы.
Окопаться было невозможно. Враг бомбил и обстреливал наши позиции, а укрыться было негде. Немцы засели в бетонных укреплениях, и этот выступ никак нельзя было сломать. Наконец, потеплело. Советские войска стали продвигаться вперёд. В полку осталось совсем немного бойцов.  В середине апреля 1942 года Сергеев снова был ранен, на этот раз в обе ноги осколками от немецкого снаряда.
К счастью, его снова отправили в госпиталь к Марии. Только благодаря ей и приказу И.В. Сталина ему не ампутировали ноги.
 Сама Мария 28 апреля  родила девочку, которую назвали её Любовью.
Из госпиталя Николая выписали в конце июня. Он погостил две недели в Москве, а потом взял с собой Марию и Любу и повёз их к родителям в Моршанск.
Они, конечно, потеряли дар речи, когда в квартиру вошёл старший лейтенант, весь в орденах с пятью нашивками о ранениях. Через всё лицо Николая проходил шрам от осколка. Они не сразу узнали в бравом командире своего сына. К тому же рядом с ним стояла девушка в форме старшины медицинской службы с ребёнком на руках. Столько событий уместилось всего лишь в один год!
Оставив жену и ребёнка родителям, Николай через две недели 10 июля 1942 года поехал на фронт. Мария устроилась работать в ближайший госпиталь. Она пробыла у родителей Николая до апреля 1943 года. Когда дочка немного подросла, Мария оставила девочку у бабушки с дедушкой, а сама через военкомат оформила все необходимые документы и уехала к мужу на фронт.
Николая опять отправили на Западный фронт, где все еще шло сражение за Ржев. Его полк уже не существовал, он был полностью уничтожен, а его командир  убит. Но зато Николай попал в свою дивизию, где командир его хорошо знал. Он хотел, чтобы бывший комбат служил у него в штабе, или хотя бы стал начальником штаба полка. Но тот очень хотел на передовую, и поэтому вновь принял под свою команду стрелковый батальон.
Командиром полка оказался майор лет тридцати пяти, не кадровый военный, а из запаса - бывший начальник цеха одного из Московских заводов. Они познакомились. Комполка сначала смутила молодость Сергеева, но когда он увидел  на его груди три красные (лёгкие) и две жёлтые (тяжёлые) нашивки за ранения, да ещё орден Ленина, два ордена Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды, все его сомнения рассеялись. На кителе у комполка было пока пусто. Тем не менее, они понравились друг другу и даже потом сдружились.
У Дмитрия Степановича, так его звали командира полка, тоже в тылу остались жена и дочка двенадцати лет. Да и Моршанск от Москвы не так далеко. К тому же Николай после госпиталей два раза жил в Москве, так что, практически, земляки. Тем более, Николай очень любил Москву и много знал о её достопримечательностях, особенно о Кремле и его башнях. Его очень интересовала архитектура столицы и её памятники.
Преимущественно в батальоне были необстрелянные красноармейцы, процентов двадцать молодёжи возраста Николая, процентов десять - воевавших фронтовиков, а остальные - мобилизованные в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Но у всех комбат вызывал уважение, благодаря своим ранениям и наградам, говорившим о большом военном опыте. 
После ранения вернулся в батальон старшина. Ему было уже сорок пять лет, и его оставили в армии лишь в тыловых службах. Николаю старшина, которого звали Пётр Наумов, очень приглянулся. Он предложил ему обеспечивать батальон всем необходимым и, по возможности, сверх лимита.  Через командира полка Николай направил старшину в Москву на завод, где изготовляли СВТ (Самозарядная винтовка Токарева). Наумову удалось получить для полка 150 винтовок со снайперским прицелом.
Пятьдесят из них Николай оставил в батальоне, а остальные распределили по другим подразделениям полка. Отобрав самых лучших стрелков, в число которых вошли два якута-охотника, Николай из пятидесяти стрелков образовал взвод снайперов. Его командиром он назначил старшего лейтенанта-снайпера, которого отыскал в штабе дивизии.
Также комбат нашёл в полку двадцать пять трофейных и старых ручных пулемётов Льюиса и сформировал в батальоне ещё взвод пулемётчиков со вторыми номерами. Наумов нашёл старые деревянные колёса от телег. И закрепляли их на ось, а на колесо крепили пулемёт. Получалась зенитная точка. Пулеметчики начали учиться сбивать немецкие самолёты. Тренировались пока без патронов. Для обучения даже приглашали зенитчиков.
А ещё Наумов пробил в дивизии сто противотанковых ружей. Двадцать пять оставили в батальоне, приспособив к ним снайперские прицелы. Отобрав первые и вторые номера, обучили их стрельбе, как по танкам, так и по самолётам.
Николай просил Наумова, чтобы, будучи в командировках в Москве, он заезжал к его жене и дочке. Дмитрий Степанович завозил ей от него всякие подарки, к этому времени военторг стал работать очень хорошо. Можно было купить всё: коньяк, шоколад, фрукты, папиросы любых марок. От себя Николай передавал сгущёнку и тушёнку.
Стоит отметить, что Дмитрий Степанович и Николай Кириллович алкоголь не уважали и не курили.   
Когда батальон был в обороне Николай, как всегда, мучил своих бойцов рытьём дополнительных окопов и ходов сообщений. Но при первой же бомбёжке бойцы поняли, что они не зря трудились. Полк то оборонялся, то наступал. Николай, как мог, старался беречь личный состав, но это не всегда получалось. Наступил март 1943 года, наши войска, наконец, освободили Ржев и даже продвинулись вперед на сто-сто двадцать километров.
В апреле, пока они были на переформировании, в полк приехала жена Николая Мария Сергеева. Командир полка Дмитрий Степанович Панкратов пошёл комбату навстречу и определил её к мужу в батальон санинструктором. К слову сказать, вскорости она снова забеременела.
Сергеева наградили орденом Отечественной войны первой степени и присвоили звание капитана. Орденами и медалями отметили ещё около ста пятидесяти бойцов и командиров из его батальона, правда, семнадцать из них посмертно.
После Ржева началось наступление на Смоленск. Но очень скоро полк отвели на переформирование.
Он получил пополнение из молодых необстрелянных солдат и таких же неопытных младших лейтенантов, сразу после окончания школы окончивших военное училище.
Зато весь полк полностью переодели в новую форму, а также поменяли знаки различия. Вместо одной шпалы на петлицы, Николаю пришлось крепить по четыре звёздочки на каждый погон. Теперь капитан перестал быть старшим командиром, как раньше, а стал средним, а старшими по-новому стали считаться майор и выше.
После пополнения и обучения личного состава их снова направили на Западный фронт. Там готовилось наступление на Смоленск. Пока же наши войска стояли в обороне, сдерживая немцев. А в июле часть Западного фронта ударила в сторону Курска, помогая другим фронтам в летней битве на Курской дуге.
В сентябре, наконец-то, их полк продвинулся вперед, а Красная Армия освободила Смоленск. Полк Дмитрия Степановича Панкратова, в составе которого воевал батальон Николая Кирилловича Сергеева, был к этому времени уже хорошо обучен, а большинство солдат обстреляны. В первый год войны Красная Армия несла огромные потери, но и Ржев забрал немало солдатских жизней.
После взятия Смоленска Николая наградили ещё одной Красной Звездой. Отпраздновав награду, Сергеев отправил беременную жену в Москву, в тот же самый тыловой госпиталь. Забегу чуть вперёд, в январе 1944 года Мария родила прекрасного мальчика. После рождения у Николая второго ребёнка, несмотря на его возраст, бойцы стали звать своего командира Батей.
Через месяц после рождения сына, к Дню Красной Армии Николаю присвоили звание майора, а командиру полка Дмитрию Степановичу Панкратову - звание подполковника. Кроме того, он получил орден Красного Знамени.
В апреле 1944 года Мария захотела сделать мужу подарок, оставила сына, которого назвали Алексеем, родителям Николая, а сама опять поехала на фронт. Всего два километра не суждено ей было доехать до позиций батальона, которым командовал Сергеев. На их автомашину налетели вражеские истребители и расстреляли в упор из авиационных пушек. Водитель и Мария погибли на месте. Кроме них в автомашине никого не было, она везла мыло на передовую.
 Николай продолжал воевать.  Ему предлагали стать командиром полка, но он хотел остаться в своем батальоне. Однако в мае 1944 года шальной пулей на НП был ранен командир полка, его друг Дмитрий Степанович. Его отвезли в медсанбат, а утром начался вражеский авианалёт. Все фашистские самолёты старались попасть в красный крест. Противовоздушная оборона полка, благодаря Николаю, была на высоте. Хорошо работали зенитчики, да наши самолёты быстро подоспели. В ходе воздушного боя было сбито восемь немецких самолётов, остальные покидали бомбы куда попало и разлетелись. На позиции полка упала только одна бомба. Но  именно она попала в ту палатку медсанбата, где лежал командир полка Панкратовым. Вместе с ним погибли еще шесть командиров.
Начальник штаба сообщил комдиву о случившемся, а на следующий день пришёл приказ о назначении командиром полка Николая Кирилловича Сергеева.
22 июня 1944 года началась наступательная операция по освобождению Белоруссии от фашистских захватчиков. Четвёртого июля полк Николая вошёл в Минск. Войска Красной Армии освободили столицу Белоруссии и продолжили гнать немцев с советской земли.
За освобождение Минска Николая Кирилловича наградили двумя звёздочками, одну на погоны, а другую на грудь. Его представили к высокому званию Героя Советского Союза. Его и ещё пятерых командиров из дивизии пригласили в Кремль для вручения медали Золотая Звезда и ордена Ленина. Комдив специально для них выделил транспортный самолёт.
Свой денежный аттестат Николай отправил родителям, чтобы дети ни в чём не нуждались. Но ему ещё надо было помогать вдове Дмитрия Степановича. Всё, что он получал в дополнительном пайке, он оставлял для них (сгущёнку, тушёнку, шоколад). Каждый месяц Николай отправлял продукты с оказией в Москву, а тут ему самому выпало ехать.
Неплохо помогали своему командиру полковые разведчики, добывавшие трофейные продукты для вдовы и дочери погибшего Героя. За месяц получалась внушительная посылка: кубинский ром, французский коньяк, немецкие сосиски и колбаски, швейцарский шоколад и печенье. Вместе с вещмешком комполка это была существенная поддержка.
Однажды из рейда по тылам противника разведчики Николая принесли огромный чемодан полный женского барахла. Там были и чулки, и всякие пояса, а также другие предметы женского белья. Там же имелись и платья, и всякая другая нужная женская дребедень.
Разведчикам также удалось захватить грузовую автомашину, перевозившую продукты для каких-то генералов. Там были одни только деликатесы и всякие копчёности: икра красная, паюсная и чёрная зернистая, копчёный угорь и консервированные ананасы. Перед вылетом в столицу на награждение для Николая собрали вещей и продуктов два полных чемодана и два вещмешка. Пришлось ему с собой в столицу брать ординарца.
До Москвы добрались без приключений в шесть часов утра. Пока остальные командиры остались на аэродроме ждать автобус, Николай с ординарцем Костей  поехали домой к Панкратовым. Те жили на улице Белинского, совсем недалеко от Кремля. Дверь им открыла хозяйка квартиры, вдова Дмитрия Степановича Татьяна. Она была молодой красивой женщиной, на восемь лет старше Николая. Её дочери было 13 лет, и в настоящее время она находилась в пионерском лагере. Николай с ординарцем разгрузились и захотели сразу уйти, но Татьяна не захотела их сразу отпускать.
Новоиспечённый подполковник сказал, что в десять часов утра его ждут в Кремле, на него и четырёх его товарищей выписан единый пропуск. Если он не придёт вовремя, то и их не пустят. Женщина разрешила ему уйти, но взяла с него слово, что после награждения он ещё обязательно вернётся. Ординарец записал её телефон и обещал позвонить, если, что-то случиться.
Татьяна жила одна, родители её погибли 22 июня 1941 года. Они были в Киеве в гостях у младшего брата отца, гуляли на его свадьбе. Там в первый же день войны они попали под бомбёжку. Муж закрыл своим телом жену. Осколок от авиабомбы попал ему в спину и через сердце вонзился в супругу, чуть задев её. Она перевернула тело мужа на спину, и в это время осколок от второй бомбы пробил ей легкое. Нашли её только через два часа, привезли в больницу, там она и умерла от потери крови. Так Татьяна осиротела в первый день войны.
В Кремле Михаил Иванович Калинин вручил отличившимся командирам Красной Армии медали Героев Советского Союза и ордена Ленина. После вручения наград ребята разбежались по Москве, договорившись встретиться в восемь часов вечера на Васильевском спуске, где их будет ждать автобус, который довезёт их до аэродрома.  Костю отправили с автобусом на аэродром, так как у него не было с собой никаких командировочных документов, кроме солдатской книжки.
Николай вернулся к хозяйке квартиры на улице Белинского - Татьяне. У неё в этот день был выходной, и она ждала его, накрыв на стол. Женщина испекла домашний пирог с капустой и нажарила тоненькими ломтиками картошечки, а также порезала селёдочки, покрошив сверху зелёным лучком. Так она показала  свою независимость от продуктов, которые привезли для неё фронтовики.
Николай оценил её щепетильность и достал из вещмешка бутылку французского коньяка. Он сам вообще не пил, но за знакомство не грех было пропустить рюмочку. Татьяна тоже не употребляла алкоголь, поэтому после первой рюмке её почти сразу повело. Сначала она стала плакать, жалуясь на свою жизнь, потом рыдать. Она жаловалась на то, что считает себя дурой, так как отшивает мужиков, а ей ведь очень хочется ласки и внимания, и её скоро разорвёт от плотских желаний.
Николай встал и, обняв Татьяну за плечи, прижав к себе. Он стал поглаживать её по спине, и она потихоньку успокоилась. Николай ощутил, что от близости женского тела он возбудился, Татьяна, судя по всему, чувствовала то же самое. Она хотела поцеловать парня в губы, но попала в подбородок.
Николай нагнулся и сам впился в её губы. Они целовались минут тридцать. Татьяна ему сразу понравилась - очень красивая молодая женщина, ростом чуть больше полутора метров, с великолепной точёной фигуркой, симпатичным нежным личиком, обрамлёнными русыми волосами, свисавшими ниже плеч. Если он женится на ней, тогда будет законно помогать ей, как своей семье.
Девушка повисла у него на шее, и он понял, что надо лечь на пол. Николай задрал её юбки и понял, что под ними ничего нет. Тогда многие не носили нижнее бельё, а носили только нижние юбки. Была такая и у Татьяны. Пока Николай возился с ней, женщина уже стащила с него китель и штаны, а потом своими ручками немного помогла ему войти в неё. Там уже всё было готово.
Татьяна стонала, кричала и орала часа полтора. Наконец, её затрясло и заколотило, потом всё тело напряглось, и она затихла и замерла. Николай притворился, что тоже приплыл, а потом через минуту начал всё сначала.
До семи часов вечера они любили друг друга, даже не меняя позы. Им и так было очень хорошо. Когда Николай хотел освободиться, то она его удерживала, скрестив ноги на его ягодицах. Если же она хотела вскочить, тогда он нежно придерживал её за грудь и талию. Наконец, они с трудом отлепились друг от друга.
Сергеев попрощался и уже собрался уходить, но тут раздался телефонный звонок. Это ординарец сообщил, что из-за сильного тумана вылет отложен до завтра. На следующий день в это же время их будет ждать автобус. Он просил предупредить других командиров.
Николай быстро сбегал и передал другим командирам радостную весть. Не каждый день фронтовикам удаётся погулять по Москве. Сам то он за время учёбы в институте уже нагулялся и ночами, и днём. Предупредив своих товарищей, подполковник быстро вернулся в квартиру. Татьяна ждала его, примеряя трофейное нижнее бельё: пояс и чулки, словно невзначай забыв надеть трусики.
Они опять слились в экстазе, но на этот раз всего на часик. Затем, наконец, решили поесть и поговорить. Татьяна ничего не просила, понимая, что неожиданно вспыхнувшие чувства могут не иметь продолжения. Тем не менее, ей казалось, что она с первого взгляда полюбила Николая и теперь хочет от него ребёнка. Подполковник пообещал постараться помочь ей в этом.
Чуть позже он тоже признался женщине в любви. Влюблённые всю ночь продолжали сливаться в экстазе. Это продолжалось и днем, пока не пришло время расставаться. Татьяна ещё с вечера отпросилась с работы, и ей пошли навстречу.  Трудилась она инженером на заводе «Серп и Молот».
Вечером позвонил Костя и сказал, что погода наладилась и вылет состоится по расписанию.
Николай улетел продолжать освобождать Белоруссию на этот раз в составе 1-го Белорусского фронта. Операция закончилась 29 августа 1944 года.
Потом освобождали Польшу под командованием Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. А потом вместе с ним брали  Берлин. На словах, конечно, быстро всё получается, а на самом деле каждый метр польской и немецкой земли был обильно полит кровью наших русских солдат.
Немцы жестоко сопротивлялись, они противопоставили нашим войскам миллионную группировку войск, 6200 танков и 7500 самолётов. Только Берлин защищали около семисот тысяч солдат Вермахта и шестьдесят тысяч бойцов гитлерюгенд, в котором служили фанатично настроенные старики и подростки с фаустпатронами и пулемётами. Даже после капитуляции наравне с войсками СС они продолжали нападать на наши войска.
Второго мая был взят Берлин. Советские войска ушли вперёд на сто пятьдесят километров. А 8 мая немецким командованием была подписана капитуляция. Война закончилась убедительной Победой Советского народа. Хотя сейчас некоторые историки пытаются  переврать и перевернуть историю. Но это  у них вряд ли получится.
10 июня 1945 года был сформирован контингент оккупационных войск в Германии. Его командующим был назначен герой Великой Отечественной войны, маршал Георгий Константинович Жуков. Число советских солдат, находящихся на территории Германии, сначала составляло 1,5 миллиона человек. 
В конце мая начали формировать сводный полк от их фронта для участия в параде Победы в Москве. Для этого в обязательном порядке были привлечены все  Герои Советского Союза, в том числе и Сергеев. Более того, поначалу Николай даже командовал сводным полком, но потом его сменил какой-то генерал майор. Перед самым отправлением в Москву, пришёл приказ о присвоении Николаю Сергееву звания полковника.
Двенадцатого июня участники парада прибыли в славную столицу нашей Родины. Их разместили на территории какого-то мужского монастыря, неподалёку от Кремля. Военные решили не мешать монахам в их повседневной жизни, поэтому натянули палатки во дворе монастыря. Там же расположили полевые кухни, построили из досок крытые навесы для приёма пищи, и обустроили отхожие места. Обеденные столы и деревянные скамьи героям войны выделил монастырь.
Николай, как только приехал в Москву, отправился домой к Татьяне. По дороге он встретил управдома, с которым и разговорился. Тот рассказал, что в Москве с квартирами плохо, поэтому идёт уплотнение. По его словам, к Татьяне в две комнаты должны были подселить жильцов. Так как они с дочерью однополые, то им полагается только одна комната. Однако после того, как Татьяна родила мальчика, возможно им оставят еще одну комнату.
- А что будет, если Татьяна выйдет замуж? - спросил Николай.
Управдом замялся.
 - А если её мужем будет полковник и Герой Советского Союза? - не отставал Сергеев.
Управдом оглядел полковника и, увидев звезду Героя, сказал, что тогда точно оставят их семью в покое.
Сергеев пришёл к Татьяне и поведал ей всё, что узнал от управдома. В свою очередь она рассказала ему, что их сын, которого она назвала Анатолием, родился 13 апреля 1945 года. Она писала ему об этом, но, видимо, письма до него не дошли. Полковник сразу взял быка за рога и предложил Татьяне выйти за него замуж. Женщина, не раздумывая, согласилась. В ЗАГС расписаться они пошли в тот же день, а потом оформили всё в домоуправлении. Николай даже своих двоих детей от Марии тоже на всякий случай вписал в домовую книгу.
Как и обещал управдом, об уплотнении все сразу забыли. Когда у Николая Кирилловича выпала свободная минута, он съездил в свой институт и восстановился. Но теперь он стал студентом третьего курса заочного отделения. Он понимал, что рано или поздно высшее образование ему пригодится.
Николай мечтал окончить институт и поступить учиться в Академию имени Фрунзе. Во время заочного обучения осенью идут установочные занятия, а после Нового года начинается зимняя сессия. Но так как Николай не знал, где он будет зимой, поэтому написал заявление в деканат с просьбой о сдаче зимней сессии досрочно. Ему разрешили, и он досрочно с отличием сдал все экзамены.
Пока муж был дома, Татьяна вся светилась. Она даже не ходила, а как ей казалось летала, по квартире. Походка её стала лёгкой, а лицо столько лет носившее печаль, теперь было радостным и одухотворённым. Она даже помолодела и очень похорошела настолько, что все мужчины, проходившие мимо неё, оборачивались ей вслед.
Для всех участников парада Победы заказали новую форму, соответствующую родам войск. 22 июня была проведена последняя репетиция, уже в новом обмундировании. Погода в этот день была просто мерзкая. Было очень пасмурно и холодно, да ещё шёл мелкий пакостный дождик. В день самого парада, 24 июня 1945 года, погода была тоже не очень. Хотя и стало теплее, но всё равно шёл дождь и было пасмурно. Однако несмотря на всё это, парад прошёл отлично. Длился он чуть более двух часов. Принимал его маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
После окончания парада командир сводного полка, в рядах которого шёл Николай, куда-то делся. Это вызвало ряд затруднений. Надо было получить распоряжение куда отправить личный состав, ведь их полк собран со всего фронта, куда деть имущество, вооружение, остатки продовольствия. Решать эти вопросы пришлось Сергееву.
Когда он всё сдал и распорядился личным составом, то получил распоряжение отправиться обратно в Германию. Прибыв к месту службы, он опять принял свой полк.
Перед отъездом Николая из Москвы Татьяна сообщила ему, что она снова беременна. Сергеев был очень рад, ведь они с Татьяной очень полюбили друг друга, и, пока он был дома, не пропускали ни одной минуты, чтобы побыть вместе.
Надежда, дочка Татьяны, тоже привязалась к Николаю Кирилловичу. Они с ней очень подружились. Девочке в августе должно было исполниться пятнадцать лет - самый нелёгкий подростковый возраст. Но сомнения в том, что девочка не примет Николая развеялись. Надежда искренне полюбила Сергеева, приняв его как отца.
8 июля 1945 года Николай вылетел из Москвы в Германию и к обеду уже был в Берлине. Дорога заняла всего несколько часов, он даже сам удивился, как быстро всё произошло. Доложив о прибытии командиру дивизии, Сергеев приступил к командованию полком.
Буквально через два дня началась демобилизация. Она продлилась до 1948 года. Можно только представить, что испытали солдаты, провоевавшие несколько лет, которые из-за возраста были оставлены служить ещё три года. Таких, правда, было немного, но они были, и надо было как-то следить, чтобы ребята ничего не натворили.
Несколько лет войны нервы у бойцов и командиров были похожи на сжатую пружину. Каждый день нёс угрозу жизни. Но вот война кончилась, пружину отпустили, а до демобилизации, а, значит, и до дома, ещё, ой, как долго.
Серьезной проблемой стало большое количество бесконтрольно вносившегося в часть алкоголя.  Еще одна беда – это женщины. В немецких городах было полно вдов и молодых женщин, соскучившихся по мужской ласке. Как тут уследить за молодыми командирами и бойцами, которые не видели женщин три-четыре года.  С этим было очень сложно бороться.
Кто-то из женщин давал солдатам по любви, кто-то по желанию. Доходило дело и до изнасилований. Причём, насиловали всех подряд и молодых, и женщин средних лет, а иногда даже старух. Последние, правда, не всегда заявляли.
Оружейных комнат поначалу не было. Оружие солдаты постоянно носили с собой, а с ним и преступления совершать было легче. Командир полка и его  помощники, как могли, пытались предотвратить противоправные действия, но у них не всегда получалось. Уж очень ушлый в полку был народ, к тому же избалованный от лёгкой добычи.
У воинских частей не имелось постоянного места дислокации. Никто не знал, какие части оставят в Германии, какие отправят домой. Ходили слухи, что почти весь первый Белорусский фронт останется на территории Германии. В целом, так всё и вышло: значительная часть соединений Белорусского фронта: авиация, танки, самоходки и мотострелковые дивизии остались здесь.
Через некоторое время полк Сергеева перевели в Вюнсдорф, а в 1946 году в Потсдам, на самую окраину города в бывшие казармы Бундесвера. Это было довольно удобно, поскольку вся инфраструктура: котельная, школой, магазин, два дома для семей офицеров - всё имелось в наличии. Николай Кириллович сразу огородил расположение части колючей проволокой в несколько рядов.
Он провёл в казармы электричество, а по периметру, постоянно охраняемому часовыми, установил прожекторы. На первое время это помогло. Демобилизация продолжалась, солдаты и командиры потихоньку разъезжались домой. Осенью в полк прибыло молодое пополнение. Военная жизнь потихоньку возвращалась на  гражданские рельсы. Солдаты, воевавшие со своими командирами бок о бок и, рисковавшие друг за друга жизнью, ушли в запас, и в армии вновь восстановилась субординация.
Десятого июня 1946 года Николая отпустили в отпуск. До этого, в мае, у них с Татьяной родился ещё один сын. В отпуске, кроме прочих дел, он планировал сдать летнюю сессию в институте. Он преуспел во всём: сдал не только летнюю, но и зимнюю сессию. Понянчился с детьми, помог Надежде подготовиться к поступлению в институт, обозначив ей направления учёбы. Девочка собралась поступать в следующем году в педагогический институт имени Н.К. Крупской, где он сам учился.
Николай успешно перешёл на четвёртый курс. Полковник учился только на пятёрки, и ему шли навстречу, когда он просил перенести сессию. Через два месяца он уехал в Германию, наняв Татьяне помощницу по ведению домашнего хозяйства, и, сделав ей ещё одного ребёнка. Теперь они очень хотели девочку.    
Десятого августа Николай Кириллович уже был в своём полку. Туда и обратно он летал на транспортных самолётах. Он дружил с командиром авиационного полка. У них было много общего. Его жена с детьми тоже жила в Москве. Оба были молоды. Авиатор был старше Николая только на четыре года. Оба они были Герои Советского Союза. Любили охоту, рыбалку, собирать грибы и конечно, русскую баню с хорошим берёзовым веником. Веники привозили из России. Они не курили. Николай не пил вообще, а Сергей, так звали командира авиаполка, на любом застолье выпивал не более трёх рюмок.
Всё было неплохо, служба шла своим чередом. В апреле Татьяна родила дочь. Надежда поступила в институт. Николая 15 июня 1947 года отпустили в очередной отпуск. Он с отличием перешёл на пятый курс и снова попросил о досрочной сдаче зимней сессии. Ему пошли навстречу. Сергеев сдал и эту сессию на отлично. Ректор института, поговорив с Николаем Кирилловичем, предложил сдать ему первые экзамены за пятый курс, тот согласился и опять сдал всё на отлично.
После этого ректор решил, что вместо дипломного проекта Николай будет сдавать государственные экзамены. На подготовку к ним выделили десять дней. Николай успешно прошел и это испытание, несмотря на строгую госкомиссию.
Сергеев получил диплом с отличием, и был счастлив, что закончил институт. Татьяна и Надежда тоже им очень гордились. Надежда не отходила от Николая не на минуту, Татьяна даже стала его немного ревновать. Два месяца дома пролетели, как один день. Сергеев хотел перевести свою семью в Германию, но он опасался оставлять Надежду в Москве одну без присмотра.
И снова Николай оказался в Германии. Он отнёс диплом об окончании института командиру дивизии, тот отдал его инспектору по кадрам. Не у многих офицеров в то время было высшее образование, пусть даже и не по профилю. Николай мечтал поступить в военную академию, но вслух никому пока об этом не говорил.
В 1948 году стали поговаривать о сокращении армии. С этого года наши части на немецкой земле стали называться группой советских оккупационных войск в Германии, сокращённо ГСОВГ. А в 1949 году образовалось Германская демократическая республика (ГДР). В 1954 году СССР признал это государство, и в том же году войска в Германии были переименованы в ГСВГ. Из названия исчезло слово оккупационные. Количество войск сократилось.
Восьмого декабря 1951 года в семье Сергеевых случилось огромное несчастье. Татьяна шла вечером с работы, и её сбил грузовик. Женщина скончалась на месте. А водитель, абсолютно трезвый молодой парень, сказал, что не успел затормозить на пешеходном переходе.
Вот так они в один день осиротели. Николай прилетел на похороны. Похоронив Татьяну, он вызвал своих родителей вместе с детьми в Москву. Дети уже ходили в школу, пришлось срочно перевести их в московское образовательное учреждение. Надежда училась на четвёртом курсе института. Решили дать ей доучиться хотя бы до лета, а летом Сергеев приедет в отпуск, и они совместно решат, как дальше жить.
Он приехал в отпуск в начале июня 1952 года, Надежда перешла на пятый курс института. Собрали семейный совет. Николай Кириллович всех выслушал, а затем рассказал про свой вариант. Он предложил всем уехать в Германию, но для этого надо было иметь полную семью. Приглядывать за квартирой предполагалось оставить родителей Николая. Надежда вполне могла перевестись на заочное отделение.
Для переезда в Германию им с Надеждой необходимо было оформить фиктивный брак и усыновить всех детей. Николай пообещал, что когда она встретит достойного человека, они разведутся. Этот вариант устроил всех. Сдав заранее зимнюю сессию, Надежда перевелась на заочное отделение. На следующий день они с Николаем подали заявление в ЗАГС, и через две неделю их расписали.
За время своего отпуска Сергеев оформил все бумаги и отправил свою семью в Германию поездом, надо было, чтобы они прошли таможню при выезде за границу. Сам же он полетел в свою часть на самолёте и встретил своих уже в Берлине.
Надежду с удовольствием взяли в школу для детей военнослужащих учителем немецкого языка. Она в совершенстве владела немецким и польским языками. Она также знала и английский, но у неё «хромало» правописание и не хватало разговорной практики. У них в школе работала учительница французского, но она работала последний год, а весной они с мужем уезжали на Родину.
Надежде предложили со следующего года преподавать английский язык, она согласилась. В городе жил немолодой англичанин, в Германию он приехал ещё до войны. Девушка попросила его попрактиковать с ней разговорные навыки. За небольшую плату тот был не против позаниматься с ней. Он так натаскал Надежду, что уже никто не мог отличить её от настоящих англичан.
Наступил сентябрь 1952 года. Старшие дети пошли в школу, а младшие отправились в детский сад. Все было хорошо, только вот у Николая и Надежды произошёл серьёзный разговор о том, как им жить дальше.
Она была влюблена в своего фиктивного мужа и предложила ему стать ему настоящей женой. Но Николай опасался, что это детская влюблённость, которая скоро пройдёт.  Он читал, что будет ей помехой, когда она кого-нибудь встретит и по-настоящему полюбит.
После этого разговора Надежда разрыдалась у мужа на груди. Николай пробовал её успокаивать, но у него не очень получалось. Тогда он взял её двумя руками за голову и стал целовать в лоб, щёки и глаза. Девушка немного успокоилась и впилась в его губы своими, да так, что он еле оторвал её от себя. Он нес ей какую-то несуразицу о том, что еще не готов к отношениям с ней, а потом ушёл к себе в комнату и лёг спать. Время было уже вечернее.
Семья Сергеева занимала трёхкомнатную квартиру. В одной комнате жили девочки с Надеждой, а мальчики в другой, в третьей ночевал Николай. Завтракали, обедали и ужинали они на кухне. Он была очень просторной, не меньше тридцати квадратных метров. Так, что места хватало.
 Как только приехали дети, Сергеев сразу нанял им няню. Она и еду им готовила и присматривала за ними. Школа, где они учились, была для советских детей, и преподавали в ней тоже по-русски. Тем не менее, Николай попросил дома всех говорить по-немецки, чтобы приобретали разговорный навык. Сам он тоже отлично знал немецкий язык.
Уйдя к себе в комнату, молодой человек стал думать, как ему жить дальше. Ведь он видел, что девушка любит его, но он не мог приблизить её к себе, так как  чего-то опасался. Даже сам себе он не хотел признаваться, что тоже её любит.
Он долго ворочался в постели и думал до часу ночи. Наконец, пелена сна начала на него надвигаться. Сквозь сон он заметил, как приоткрылась дверь, и какая-то тень скользнула в комнату. Зашуршал сброшенный халатик, и обнажённое тело прижалось к нему под одеялом. Он почувствовал, как пульсирует тело Надежды. Обняв девушку, Николай подумал, что она оказалась намного мудрее его, и сама всё решила за обоих.
Они не могли оторваться друг от друга. Девушка была честная, она даже ни разу не целовалось с мальчиками. Наверное, Надежда всё-таки с детства любила его. Конечно, она не думала, что мама погибнет. Но, что произошло, то произошло.
Молодые люди любили друг друга до семи утра. Затем Николай побежал на службу, а Надежда с детьми пошла в школу. Старшие дети по её счастливому взгляду поняли, что Надежда стала настоящей женой, но виду никто никому не подал.
Наступил 1954 год, и в СССР началось сокращение армии. За два года она уменьшилась почти полтора миллиона человек. Сокращение не коснулось полка Сергеева. Он уже подумал, что пронесло.
В 1955 году Николая направили учиться в Московскую Академию Бронетанковых войск СССР. Почему именно в это учебное заведение он понял значительно позже. Окончив учёбу, Николай вернулся в полк. В 1961 году в полку полностью сократили четвёртый батальон, с офицерами, солдатами, техникой и даже вольнонаёмный состав. Что бы как-то сохранить опытный офицерский и старшинский состав Сергеев заполнил все вакансии в полку, поставил майоров временно командовать взводами.
Видя его мучения и желание пристроить своих офицеров, командующий армией решил помочь полковнику. Ему пришла разнарядка на открытие танковой школы младших командиров и специалистов. Генерал разместил школу в полку Сергеева. Таким образом, Николай получил две под полковничьи должности (начальник и его заместитель), четыре майорские (командиры рот) и шестнадцать капитанских (командиров взводов), а, самое главное, четыре должности для старшин. Школа готовила командиров танков, выпуская младших сержантов и сержантов, Наводчиков - рядовых и ефрейторов, механиков-водителей - ефрейторов и младшими сержантов. Кроме того, здесь же обучали водителей армейских автомобилей.
Некоторые старшины служили с Николаем с 1942 года. Дело в том, что в учебной школе все должности были на одну ступеньку выше, чем в обычном подразделении.
Но тут пришла новая беда в каждом батальоне сократили по одной роте, а хозяйственный батальон уменьшили до роты, транспортную роту до взвода. 
В конце 1962 года сократили соседний танковый полк. В нем остался только один полный батальон. Все устаревшие танки утилизировали, сохранив только Т-55.
Через несколько недель полк Николая получил первые гладкоствольные танки Т-62 с ночными приборами видения, уже с автоматикой, и с были с усиленной бронёй.
Теперь полк Сергеева вместо мотострелкового стал танковым. Устаревшую технику у него также утилизировали. Но Николаю удалось сохранить всех офицеров, а главное, старшин. Он очень дорожил ими. Командира пришлют из военного училища или академии, а вот хорошего старшину надо растить самому.
Наконец-то закончилось хрущёвское сокращение армии. А в 1964 году был отправлен в отставку и сам Хрущёв Никита Сергеевич. Николая в полку  уважали и как командира, и как фронтовика. Для офицеров и солдат он всегда был во всём примером. Полк легко перешёл на танки, переучиваться особенно не пришлось.
Жена родила ему ещё двоих детей - девочку и мальчика. Остальных ребят Николай и Надежда усыновили. Таким образом супруга Сергеева стала матерью- героиней. Старшие мальчики пошли учиться в военные училища и через несколько лет с отличием их окончили. Старшая девочка стала, как её родная мать, врачом, а другая, по примеру приемной матери, выучилась на учителя.  Младшая дочь тоже хотела стать врачом, а сын мечтал о Суворовском училище.
В августе 1981 года Николаю Кирилловичу исполнилось шестьдесят лет, и он засобирался на пенсию. Дети выросли и разъехались, надо ехать на Родину и строить себе дом на старость.
Сергеев написал рапорт об уходе в отставку. Но его вызвал командующий советской группой войск в ГДР и попросил послужить до 1985 года. Николай подумал, что четыре года ничего не решают, к тому же и командующему отказать было довольно сложно. Поэтому они с женой решили остаться  в Германии ещё на четыре года.
Поехав в очередной отпуск Николай выхлопотал для своей семьи земельный участок в посёлке Красково Люберецкого района Московской области. Как участнику войны и Герой Советского Союза ему выделили пятьдесят соток земли, для строительства жилого дома и даже обещали помочь со стройматериалами. Ведь его жена была матерью-героиней. Весь отпуск ушёл на оформление документов, строить фундамент решили начать в следующем году.
Через год, начав в мае, за два месяца они построили фундамент и подвальный этаж высотой два с половиной метра. Вода была очень глубоко. Перекрыв подвал бетонными плитами, Николай Кириллович с женой уехали в Германию. За их домом приглядывали дети, живущие и работающие в СССР. На следующий год двухэтажный кирпичный дом был достроен.
Правда, Николаю пришлось разбить отпуск на две части. Сначала он на неделю прилетел вместе с женой. Оставив её контролировать строительство, Николай вернулся к месту службы. Вернулся он, когда отпуск у Надежды заканчивался, чтобы сменить её. За два месяца до его отъезда строители успели закончить дом полностью. За ним снова взялись приглядывать дети.
Когда служба Николая подошла к концу, они собрали своё имущество в старые списанные контейнеры. Всё уместилось в шесть штук. Там была и мебель, и пианино, и ковры, и всякая другая утварь. Николай Кириллович упаковал туда даже подаренный начальником вооружения списанный боевой карабин СКС и старинное немецкое охотничье ружьё. Благодаря помощи командира авиаполка контейнеры отправили самолётом на военный аэродром в Раменское.
Сергеевы в Советский Союз поехали поездом. Ещё в Германии генерал узнал, что Николаю Кирилловичу дали только пятьдесят соток земли. Он привлёк все свои связи и пробил своему командиру полка ещё двадцать соток. Больше земли просто взять было негде.
    Встретив груз, Сергеев с помощью контейнеровозов доставил их в новый дом. Ничего покупать не пришлось, да и сами контейнеры в домашнем хозяйстве пригодятся.
    Мой отец, Анатолий Алексеевич Кутырёв, пять лет служил под командованием полковника Сергеева. Они и потом не раз встречались. Мы жили в Раменском, а они в Красково - всего двадцать минут на электричке. После того, как я купил автомашину, эти встречи стали чаще. А потом как-то пути-дорожки разошлись. Мы ещё приезжали к ним с отцом раза два, но не застали дома. К тому времени наша семья переехала жить в деревню, а телефона у нас не было. умерла мама отца,заболел заболел брат, я женился во второй раз, родился ребёнок. через пять лет брат разбился на автомашине, а потом  умер. Смерть сына очень подкосило здоровье отца, он серьезно заболел, сразу получив вторую группу инвалидности с работы уволили, а на следующий год он получил первую группу. Так что с Сергеевыми мы больше не встречались.
    Чтобы не было обид и претензий со стороны моих героев и их родственников, в этом рассказе я изменил имена и фамилии.

Алексей Кутырёв