Семь писем или Уроки жизни и любви, Гл. 3, ч. 2

Семь писем или Уроки жизни и любви, роман из цикла "Письма", публикуется впервые. Все герои вымышлены, все совпадения случайны.
(Данная глава была частично опубликована ранее, как отрывок из произведения.)
Глава 1 "УРОКИ ЖИЗНИ"(ПИСЬМА 1,2,3,4,5)
Глава 2 "УРОКИ ЛЮБВИ"(ПИСЬМА 6,7)
***

ГЛАВА 3 "УРОКИ ЖИЗНИ И ЛЮБВИ"
Часть 2,
   
Комментарий Рассказчицы к Главе 3, ч.2

Улетать мы должны были часов в одиннадцать утра, поэтому выспаться не удалось.  Пошла в ванную комнату умыться, намылила руки и у меня как-то неожиданно слетело колечко с пальца. Мое любимое, с александритом — стукнулось, покатилось и затихло где-то под ванной. Не забыть, как я его самоотверженно искала среди кучи барахла, запиханного под ванную. Чего там только не было, под этой старой ванной. Давно там никто не убирался, к тому же.  Пришлось все выгрести, но моего золотого колечка не было. Как провалилось куда!  Кого было звать, когда все гости спали вповалок  так, что пушкой не разбудить. Я присела  и чуть не плачу  - колечко было памятным, дорогим и я никак не могла его так глупо потерять. Совсем отчаявшись, я взмолилась:»Господи! Помоги найти!». А тут вдруг стук в дверь — Всеволод. Торопит, мол, опоздаем, выходи скорее! Я глянула еще раз под ванную и вдруг увидела между трубой и кафелем какой-то блеск — это и было мое колечко! Оно закатилось в трещинку так, что вряд ли когда его кто-то смог увидеть специально. Просто чудо. Я прошептала: «Господи, спасибо тебе!», поддела колечко аккуратно шпилькой — оно могло совсем провалиться от неосторожного движения, достала и зажмурилась от счастья. Хорошая примета, что нашла я свое колечко.
   
Всеволоду я ничего не сказала. Папа и его жена вызвали нам такси, спасибо им большое.  Вместе с  молодоженами  проводили нас до машины. Приглашали в гости — на рождение первенца, на годовщину свадьбы и все благодарили за проведение свадьбы. Дали листок с адресом и телефоном, чтобы звонила, писала и не потерялась. Пришел и Костя, собрался ехать в аэропорт. Я сказала ему, что все пустое. Скоро я уеду учиться в Москву и замуж пока не собираюсь. Пожелала ему счастья и мы уехали. Мне вообще в тот момент хотелось побыть одной.
 
Ехали обратно, как чужие люди. Он сидел с распухшим лицом — фингал был знатный, да еще и перекошенным от нескрываемой злобы. Выговаривал мне, мол, как пойду отмечаться — что скажу?
 - А ты смотри на жизнь проще! - ответила я ему его же словами.
  Долго сидели в аэропорту — вылет задерживался на несколько часов. Мне было очень плохо. Кроме головной боли и тошноты я не чувствовала ничего, но на его помощь рассчитывать не приходилось. Я бы его отвела в медпункт, купила бы хотя бы воды, но он купил себе пива и сидел молча в стороне до самого вылета. В самолете я поспала и почти пришла в себя, но ехать обратно на автобусе не было сил. Взяла такси. Он сел со мной в машину, как попутчик. Молча доехали до моего дома и я вышла, не сказав ни слова, как это раньше делал он. Вдогонку услышала робкое «До вечера?», оглянулась и  пожала  плечами:
 - Как-нибудь увидимся. Пока!

Но это все была бравада. Дома никого не было и я, наревевшись  как следует, решила, что надо начинать другую жизнь, без него. Хотя бы серьезно попробовать.

Его отправили в какой-то совхоз на сельхозработы за нарушение режима. Мало того, что улетел самовольно, так еще и с разбитым лицом явился в инспекцию. Я  переживала и старалась не думать одновременно. Нужно было побыть врозь, чтобы подумать хорошенько.
 
 Как-то вечером он приехал ко мне, мол, отпустили до утра. Сказал, что сильно переживает о случившемся. Но он был не трезв и я сказала, что не хочу разговаривать, видеть даже не хочу, чтобы не приезжал. Он просил прощения, убеждал, что теперь точно согласен на все мои условия, потому что любит и не сможет уже без меня.  Я ответила, что когда разведешься — тогда приходи  и поговорим.  Он ушел на время, но потом снова пришел, долго и упорно звонил в дверь, но я не открыла. Попросила, чтобы уходил, но он сказал, что будет сидеть на лестнице, пока не впущу. И сидел. До утра. Даже мама уже сдалась и говорила, что раз любовь такая у вас, то надо поговорить. Мол, впусти, что он сидит на лестнице под дверью, как собака, жалко ведь! Я плакала, но не открывала ему дверь. Пусть подумает, ему есть о чем. Я была непреклонна и не могла больше прощать ему ничего. Часов в пять утра он сел в свои красные «Жигули» и уехал, до шести как-раз доберется до совхоза.
   И так он приезжал еще несколько раз, но я к нему так и не вышла. Тут уже получалось, кто кого    - когда ему надо, то вот какой настойчивый, как добивается, а сколько лет потрачено впустую? Меня не жалел, не щадил. Жил, как хотел и не задумывался о моих переживаниях.
   
До отъезда на учебу в Москву оставалось,  между тем, совсем мало времени. Надо было многое успеть сделать: выписаться, вещи отправить почтой, со всеми повидаться. Да, теперь я поняла, как все эти годы обделяла себя общением с друзьями. Думала лишь о нем и ждала, все время ждала его — вдруг увижу или вдруг придет, а меня нет? Все было подстроено под его требования, вся моя жизнь. Так называемое знакомство с мамой окончательно развеяло все мои иллюзии и открыло  глаза  на многие вещи по-новому. Я понимала, что уеду из своего города, как минимум, на пять лет учебы. Все мои друзья были уверены, что обратно я не вернусь и для этого было много оснований. До отъезда мне хотелось как можно больше побыть с родными  и особенно, с бабушкой. В эти дни я прощалась со своей юностью.
   
Время пролетело быстро. В последний вечер мне не хотелось никуда идти. Мы накрыли дома стол и  поужинали все вместе. А потом я как толчок какой-то почувствовала внутри и поняла, что надо выйти из дома. Это он зовет. Только откуда он возьмется? Он далеко  и даже не знает, что я уезжаю завтра.  Но я его чувствовала где-то рядом. Быстро оделась и вышла из дома, сказав маме, чтобы ночевать не ждала. Сама не знаю, почему так сказала. Вышла из подъезда, повернула на дорогу и увидела, что мне навстречу едет его красная машина. Я даже не удивилась. Машина остановилась. Я молча открыла дверь и села. Кивнули друг другу и поехали. К нему домой поехали. Словно ничего и не было: ни поездки к маме, ни свадьбы, ни Кости, ни ночевки в подъезде — ничего. Были он и я. И наши чувства. Наша любовь. Никаких вопросов, выяснений, объяснений — ничего.  Был ужин, были свечи, шампанское и ночь страстной любви. До четырех утра. Так же, без лишних слов,  оделись, собрались, сели снова в машину и он привез меня обратно к моему подъезду. Вставало солнце.
 - Ну, до свидания, любовь  моя! - сказал он мне очень нежно, поцеловал, а потом  крепко прижал к себе и держал какое-то время, не отпуская. Словно чувствовал, что не надо отпускать. Я тоже не шевелилась. Отпустил, выдохнул:
 - Все, пока. Я через два дня снова приеду. Ты жди и помни, что я тебя очень-очень люблю и все у нас будет хорошо. Я все понял. - его глаза сияли  от счастья, ведь он прощен и мы вместе.
; - Прощай! - сказала я. Вышла из машины и захлопнула дверцу. Но не успела я обойти машину, как до него дошло.
 - Что ты сказала? - выдавил он тяжело.
 - Я сказала:»Прощай!». Сегодня в двенадцать часов дня у меня самолет. Я улетаю в Москву, на учебу.
 - Как же так? Почему же ты ни слова? - слова застревали у него в горле, а глаза потускнели и наполнились влагой. Он весь обмяк.
 - А ты не спрашивал. Тебе это было не важно. И какие обиды? Разве не ты меня столько лет учил и воспитывал — я вот по твоим правилам себя и веду с тобой. Зашел бы потом к нам, узнал бы.
 Он сидел темнее тучи.
 - Все будет хорошо, - сказала я ему и пошла, не оглядываясь. Зашла в дом, вышла на балкон — он стоял у машины и смотрел вверх. Увидел меня, вспыхнул от радости:
 -  Помни, что я тебя люблю. Я твой, а ты моя. Адрес оставь, я зайду к твоей маме. Счастливо тебе! Жду письма. И очень люблю.
Я помахала ему рукой и он уехал. А я легла и тут же уснула. Еще можно было немного поспать.
   
Потом за мной заехал друг детства, чтобы отвезти в аэропорт, где меня будут ждать провожающие.  В Москву на учебу не каждый год у нас уезжали — это было событием, вот и собрались все, кто только знал и хотел.
В хорошем настроении я приехала в аэропорт и веселая толпа окружила меня. Взяли мой чемодан и мы пошли, на ходу открывая шампанское, говоря тосты и беспечно радуясь всему происходящему.
 
 Проходя мимо ворот, я вдруг увидела красные «Жигули» и не поверила своим глазам — рядом стоял Всеволод. Он был в рабочей одежде, весь взмокший, растерянный — как ему удалось отпроситься? Это же он съездил туда и обратно! Он смотрел только  на меня, а я на него, но толпа несла меня мимо. И ни он не сделал шагу навстречу, ни я не оторвалась от толпы, как сделала бы это не задумываясь, раньше — тогда я просто шла дальше по инерции, только что голову чуть не свернула. Он стоял в клубах пыли за воротами, а меня словно окутало туманом, исчезли звуки  и краски,  стало больно и пусто. Надо было соответствовать обстановке — люди же вокруг, неловко показывать, что внутри. И я улыбалась, обнималась, что-то дарили мне, что-то писала я на память в блокнотах, на  журналах и газетах. Стоял такой веселый гвалт, а я была, как в вакууме...   
 
Заканчивалась посадка и я пошла в самолет.  Он стоял у ворот и махал мне рукой. Я тоже ему помахала и он радостно запрыгал. Потом долго еще я смотрела на ярко-красную точку внизу, пока эта картинка совсем не исчезла из поля зрения и все окончательно заслонили белые-пребелые облака...

11.02.2024 г.
Продолжение следует