Дворцовый книгочей

Когда-то участвовал с этим рассказом на конкурсе по стимпанку. Не помню, занял ли какое-то место... Но поскольку у меня на Прозе.ру архив - пусть будет здесь
Рассказ не маленький. Так что, кому интересны паропанк и моё творчество - милости просим )



323 год от рождества святого Ландогера, творца небесного града Факасия…


Сын трубочиста читал отвратительно. К тому же он не выговаривал половину букв. Сама Пегги читала не лучше, но это не имело никакого значения. Зачем пыжиться, если есть слуги?

 Её высочество нахмурила тоненькую белёсую бровь и вырвала книгу из рук мальчишки:

– Если твой отец так же чистит трубы, как ты разбираешь буквы, то я попрошу короля уволить его!

Сын трубочиста скривил противную конопатую мордашку и пустил слезу. Из носа у него тоже потекло.

– Фу! Слизняк! – топнула ножкой будущая королева. – Ненавижу мокриц! Пошёл прочь! Увижу во дворце – прикажу затравить собаками!

Парнишка бросился бежать. Пегги сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула вслед.

Через маленькое неприметное окошко за действием в игровой комнате пристально наблюдали родители принцессы. После разбойничьего свиста дочери королева Антуанетта побледнела и схватилась за сердце. Король Ричард, напротив, зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

Антуанетта поднесла к носу флакон с нюхательной солью, сделала глубокий вдох и, гневно взглянув на супруга, прошипела:

– Это недопустимо! Она ведёт себя неподобающим образом! Это твоё воспитание!

– Тихо-тихо, – его величество ухватил супругу под локоть и повлёк прочь. – Девочке почти семь лет, пора проявлять характер. И это была твоя идея, нагнать в детскую мелюзгу из разных сословий.

– Моя. Я хотела, чтобы Маргарет общалась не только с детишками дворцовых лизоблюдов, но и с ребятишками из народа!

– Вот именно! А где у черни манеры? С кем поведёшься!

Пегги услышала родительский бубнёж в соседней комнате и усмехнулась. «Опять подглядывали. Интересно, что сказала бы маман, если бы я саданула этого нытика в нос? Точно бы грохнулась в обморок».

Она оглядела полтора десятка мальчиков и девочек и постучала пальчиком по книге:

– Значит, никто из вас не научился хорошо читать? И это в просвещённом Ландогере, главном из всех летающих городов. Все смотрят на нас с благо…благоговненеем и завистью, а вы даже не соизволили освоить грамоту.

Пегги процитировала мисс Присли, учительницу словесности, и нахмурилась, вроде одно словечко та произносила не так. Сложное слово, непонятное.

Один из мальчишек вдруг рассмеялся. Принцесса вздрогнула. Уж не над ней ли? Она пристально взглянула на наглеца. Худой, чернявый, нос с горбинкой. Выше всех на целую голову.

– Что смешного? – Пегги изобразила на личике монарший гнев.

– Простите, ваше высочество, – чернявый смотрел на неё без всякого смущения. – Вы оговорились. С благоговением. Это значит, глубочайшим уважением, почтением к чему-либо…

– Я сама знаю, что это значит! – топнула ножкой принцесса. Она подошла к мальчишке и посмотрела на него снизу вверх. – Кто ты такой?

Тот поклонился:

– Микаэль Кайдер. Мой отец Лео Кайдер, староста бригады по обслуживанию главного парового котла.

– Истопник! – сделала вывод принцесса.

– Истинно так.

Пегги задумалась:

– Я где-то слышала имя твоего отца…

Мальчишка улыбнулся:

– На прошлой неделе. Из-за ошибки инженера в котле резко снизился уровень жидкости, произошёл перегрев стенки и выдувание. А этот болван испугался и бросился заполнять его холодной водой. Мой отец дал ему по мордасам и отключил подачу топлива. Но было поздно, из трещины ударил пар. Моему отцу обварило руки до костей, но котёл он спас.

Пегги молчала. Молчали дети вокруг.

Сын истопника гордо выпятил грудь и закончил:

– За этот подвиг его величество выдал отцу премию и записал в реестр почётных граждан Ландогера.

«Сын спасителя города, – размышляла принцесса. – Да, об этом много говорили. Но спас Ландогер истопник Лео, а не его наглый сынишка. Надо поставить хвастуна на место».

– Так уж и подвиг, – презрительно выпятила она губу. – Небесный город обслуживают пять котлов. Взрыв одного из них – это пустяк!

Мальчишка дёрнулся, как от удара:

– Какой же это пустяк?! Если это главный котёл! Без него Ландогер не удержится в воздухе!

Пегги опешила. «Да как он смеет орать на будущую властительницу? Смотри, и кулаки сжал, бунтовщик!»

– Как ты смеешь повышать на меня голос? – надменно спросила она. – Плетей захотел?

Мальчишка покаянно опустил голову:

– Прошу простить, ваше высочество.

Следовало добить хама. Откуда низкорождённому выскочке превзойти алфавит. Если и читает по слогам, то не лучше того трубочиста. Пегги протянула Микаэлю книгу:

– Читай!

– Слушаюсь, ваше высочество.

Принцесса не поверила своим ушам, мальчик читал даже лучше дворцового книгочея. Тот иногда запинался и перечитывал сложные слова, а этот шпарил, как королевский глашатай. В нужных местах делал паузы, то повышал, то понижал голос. Голос… он у него мягкий, обволакивающий и сильный. Пегги заслушалась.

Слушали все в детской. Даже старый пёс, Джек, любимец короля Ричарда, лёг на мраморный пол, положил голову на лапы и навострил уши.

Микаэль читал добрый час, и никто не перебивал его.

– … Ландогер говорил: «Факасия – это моя душа, моё сердце, которому я мечтал дать крылья. Я сделаю наш град недосягаемым для врагов. Подобно птице, он будет парить в облаках, осеняемый солнцем и благостью Создателя». Великий инженер сумел опередить своё время и сотворить чудо. Он не дожил до исполнения мечты, но ученики продолжили дело гения. В 218 году Сообществом епископальных церквей Карл Людвиг Ландогер был причислен к лику святых, а небесный град Факасия отныне стал именоваться его именем…»

Когда Микаэль закончил читать и закрыл книгу, Пегги, забыв о гордости и монаршей сдержанности, громко захлопала в ладоши и бросилась из детской с криком: «Мама, папа! Я нашла нового книгочея!»

328 год от рождества святого Ландогера, творца небесного града Факасия…

За прошедшие пять лет облик Микаэля изменился. Из худого нескладного мальчишки он превратился в привлекательного юношу с густыми смоляными локонами, пронзительными карими глазами и чувственными пухлыми губами. Принцесса, откинувшись на подушках, наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. «Сейчас ему двенадцать, пройдёт ещё два-три года, и Кайдер станет завидным женихом. Он уже получает больше, чем его отец, истопник. И молоденькие фрейлины королевы бросают на него похотливые взгляды. Как жаль, что он ей неровня».

– Разве тебе не хватает денег, что платит папенька? – неожиданно спросила она.

Микаэль оторвался от чтения и улыбнулся:

– Хватает с избытком.

– Тогда почему не переедешь во дворец? Разве здесь хуже, чем в грязном подвале паровой станции?

– Понимаешь, Маргарет, за свою мечту нужно бороться…

– Я уже слышала, что ты хочешь стать инженером! – перебила его Пегги. – Я только не понимаю, зачем ежедневно ползать под котлами и пачкаться в саже, толочь уголь и обливаться потом от жары? Твой отец превосходно справляется без твоей помощи.

– Зачем? – удивлённо поднял бровь Кайдер. – Затем, что без практики теория мертва. Прежде чем ухватить птицу удачи за хвост, хорошо бы с ней познакомиться поближе… – при этом рука мальчика легла на кисть принцессы и слегка сжала.

Пегги дернулась. Показалось, что всё тело пронзила молния, тугая и горячая. Отчего-то сладостно заныло внизу живота. Она поспешно выдернула ладошку и нахмурилась:

– Прекрати! Если кто увидит – нам обоим попадёт. Тебе особенно.

– Пусть увидят, – тихо прошептал Микаэль. – Ты очень красивая. Я постоянно думаю о тебе…

– Врёшь! – рассмеялась принцесса. – Ты можешь думать только о своих дурацких котлах!

– Нет. Не только…

– Ладно, – махнула рукой Пегги, уклоняясь от скользкой темы. – Мы остановились на самом интересном месте. Старикашка Редрик осадил город и потребовал руки принцессы Виолетты. Читай дальше!

Кайдер захлопнул книгу, на обложке которой большими золотыми буквами значилось: «Любовь и смерть»

– Я не хочу больше читать. Там ещё двадцать страниц унылых описаний. Я расскажу своими словами. Виолетта предпочла смерть браку с королём Редриком. Город был взят штурмом. Принцесса встретила завоевателя на пороге своей спальни. И когда он приблизился к ней – вонзила кинжал себе в сердце. Она умерла с именем любимого на устах. А король Редрик в ярости приказал разрушить прекрасный город и развеять прах по ветру… Так закончилась эта история…

– Грустно, – вздохнула Пегги. – Грустно, что Виолетта оказалась такой дурой.

– Почему дурой? – поразился Микаэль.

– Потому что правительница обязана думать не о себе, а о своей стране. Из-за гордыни погубила город и всех жителей.

– А как бы поступила ты? – заинтересовался юноша.

– Я бы согласилась на условия Редрика. Вышла бы за него замуж, а потом тихо прирезала старого извращенца. А ты как хотел? Политика – штука жестокая.

– Ты настоящая принцесса, – задумчиво проговорил Микаэль, глаза его странно сияли. – Настоящая.

 331 год от рождества святого Ландогера, творца небесного града Факасия…

 Король Ландогера Ричард V с удовольствием поедал паштеты из печени ласточек, кормовых голубей и чернозобых гагар. Это были его излюбленные кушанья, и никто не смел отвлекать его в этот момент. Поэтому королева Антуанетта дождалась, когда супруг отодвинул от себя пустую хрустальную менажницу, выпил бокал вина и, сытно рыгнув, вытер жирные губы кружевной салфеткой.

– Одну минуту, ваше величество, – сказала королева. – Я хотела бы серьёзно поговорить с вами.

Уже было поднявшийся с резного кресла монарх снова плюхнулся на место. Официальный тон супруги не предвещал ничего хорошего. Ричард недовольно засопел:

– Если ты хочешь морочить мне голову дурацкими историями о пиратах, то уволь. Могущество летающих разбойников сильно преувеличено. Пусть только сунутся. Мы сотрём их в порошок!

– О пиратах мы поговорим позже. Есть проблемы поважнее.

– Что может быть важнее пиратов?! – искренне удивился король. – Они захватили два небесных города. Но это были мелкие городишки с никчёмными правителями!

– Я хочу говорить о Микаэле Кайдере! – возвысила голос королева.

– О ком? – вытаращил глаза супруг.

– О дворцовом книгочее Кайдере.

Ричард V развёл руками:

– Да, я отправил его в колледж при Академии. Но поверь, у парня слишком хорошо варит голова, чтобы слоняться по дворцу, строить глазки фрейлинам и услаждать слух нашей дочери. Мне нужны толковые инженеры. Главный паровой котёл изношен до предела. Ты знаешь, что на нём уже восемь заплат? Да и трубы пора менять. Помнишь, как нас тряхнуло три дня назад?

Антуанетта вздохнула и нетерпеливым жестом отослала слуг. Ричард выхватил графин у виночерпия:

– Вино оставь! А сам убирайся!

Когда королевская чета осталась в обеденном зале в одиночестве, Антуанетта понизила голос:

– Мне не нравится, как он смотрит на Маргарет. С обожанием…

– А как ему ещё смотреть на свою повелительницу?

– Но Маргарет смотрит на него так же.

Ричард нахмурился:

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Поэтому немедленно удали его из дворца.

Король задумался. Затем расхохотался:

– Это чушь. Да если он только осмелится – его казнят. Он прекрасно это знает, а паренёк он неглупый. Из него выйдет отличный инженер.

– Или позор для королевской семьи. Они сейчас вдвоём. Я хочу, чтобы ты сам всё увидел своими глазами. Даже такой толстокожий мужлан сумеет сложить два и два. Пойдём!

 Маргарет стояла у окна, а Микаэль сидел сзади на стуле и мял шляпу, он говорил быстро и отрывисто, не глядя на принцессу:

– Мы больше не сможем видеться здесь. Учёба длится до вечера. Но мы можем встречаться в дворцовом саду.

– Там слишком много людей, – тихо отозвалась Пегги. – Зачем ты мучаешь себя и меня? Так сложилась жизнь. Ты станешь учёным, а я буду помогать тебе добиваться всеобщего признания. Многие на твоём месте мечтали бы о такой судьбе.

Микаэль вскочил, бросил шляпу на пол:

– Моя судьба быть рядом с тобой! А другой я не хочу! Умоляю тебя, любимая, давай убежим! Я смогу угнать скоростной дирижабль. Ночью причалю к твоему окну и заберу тебя! Отправимся в вольный город. Ведь ты сама мечтала быть свободной!

– Да, я мечтала, – вздохнула Пегги. – Кто из королей не желал хотя бы на месяц сбежать из опостылевшего дворца? Но это глупости, пустые фантазии.

– Это не фантазии! У меня есть деньги! Его величество щедро платил мне за чтение, но я не тратил, покупал лишь книги по механике. Мы улетим, я буду работать…

Пегги отвернулось от окна и с усмешкой взглянула на юношу:

– А что буду делать я? Ведь я ничего не умею…

– Моей жене не нужно будет работать. – Микаэль осторожно обнял принцессу, притянул к себе. – Я смогу обеспечить нас обоих.

Губы Кайдера коснулись губ Пегги. Принцесса вздрогнула, но не отстранилась. «Какое, оказывается, это чудо, поцелуй. Как горячо и сладостно!» У неё закружилась голова. Чтобы не упасть, она крепко обняла Микаэля за шею, прижалась к нему всем телом, её язык соприкоснулся с его языком, и принцесса застонала от желания.

– Негодяй!

Грозный рык отца заставил Пегги шарахнуться в сторону и втянуть голову в плечи, как в детстве, когда тот грозил ей ремнём.

Король Ричард, багровый от бешенства, вбежал в комнату, потрясая кулаками. За ним бледная, как привидение, следовала королева Антуанетта.

– Мерзавец! – Монарх подскочил к Микаэлю и ударил в живот. – Свинья! Грязный неблагодарный щенок! Ты своими губами… ты коснулся… того, чего нельзя! Ты! – Король не находил слов от ярости, злоба душила его. – Подлец! Вероломный раб! Жалкий червь!

Судорога перекосила лицо. Задыхаясь, самодержец рванул ворот камзола. Золотые пуговицы посыпались на пол.

– На колени, гнусь!

Но ошеломлённый юноша не сдвинулся с места, словно зачарованный смотрел на короля и глупо хлопал глазами.

– Ах ты, непокорная скотина!

Кулак, прочертив короткую кривую, врезался Микаэлю в лицо. Нижняя губа лопнула, брызнув алой струйкой. Кайдер упал навзничь.

Вид крови опьянил Ричарда. Издав звериный рык, властитель Ландогера принялся пинать лежачего ногами.

– Вот тебе, щенок! Вот тебе, гадина!

Мягкие домашние туфли сыграли с правителем дурную шутку. Большой королевский палец неудачно врезался в бронзовую бляху на ремне Микаэля и выгнулся под неестественным углом. Монарх издал душераздирающий визг и шлёпнулся на пятую точку. Он сидел на полу, баюкал раненую ногу и ругался такой заковыристой площадной бранью, что королева Антуанетта сначала поменяла аристократическую бледность лица на нежную пунцовость, затем на кремовую миндальность с малиновой пятнистостью, а потом и вовсе, заткнув уши, выбежала прочь.

Монарх сквернословил не менее пяти минут, изрядно устав, прохрипел:

– Стража!

В помещение ввалились дюжие гвардейцы.

– Взять мерзавца! – Ричард указал на лежащего юношу. – Сегодня же казню недоноска!

Когда стражники уволокли Микаэля, король исподлобья взглянул на Пегги:

– Дочиталась любовных романов, малолетняя дрянь? Отвечай, он уже задрал тебе подол?! Лишил невинности?! Чего смотришь, как мышь из-под веника? Отвечай, шлюха!

Маргарет вспыхнула:

– Вы не смеете так говорить со мной! Я тоже королевского рода и знаю, что такое честь!

– Я видел, как ты блюдёшь честь, – прошипел Ричард, успокаиваясь. – Поклянись святым именем Господа, что между вами ничего не было!

Принцесса подняла правую ладонь вверх:

– Клянусь!

– Ладно, – буркнул король. – Верю.

– И не могло быть. Я ваша дочь, а он простой кочегар.

– Только сосалась ты с ним, как с равным, – съязвил Ричард, но видя, как сжались кулачки дочери, поспешил добавить: – Я всё понимаю – дело молодое. Но нельзя нам до черни опускаться. Шагнувшая в грязь — не сохранит чистоту брачного одеяния.

 До самого вечера во дворце только и говорили о сломанном пальце его величества. Придворные старались не попадаться на глаза монарху, а сам он был полностью занят двумя ранами: душевной и физической. Лекарь зафиксировал сломанный палец дощечками, а сверху положил лёд. Королю стало легче, боль почти отпустила. Сидя на троне, Ричард думал о наглом мальчишке. Несомненно, его следовало казнить. Но стоит ли проводить шумную церемонию или просто удавить недоноска втихую? Да ещё супруга, королева Антуанетта, просила пощадить влюблённого дурака, ссылалась на его ум и образованность. Он, мол, пригодится Ландогеру. «Ага, ум! Как бы не так! Щенок показал всем свою непомерную глупость. Мог стать знаменитостью, а выбрал плаху».

От размышлений венценосца отвлёк церемониймейстер, сообщивший о двух визитёрах.

Король вздохнул. Даже болезнь не повод задвинуть государственные дела.

– Кого принесло на этот раз?

– Посол Полуденных стран, ваше величество. Ждёт уже три дня.

– Подождёт. Пусть знает, что Султанат не ровня Содружеству Ландогера. А кто второй?

– Осмелюсь доложить: представители рабочих парового управления. Бригадиры всех пяти котлов. Нижайше просят об аудиенции…

Ричард V нахмурился:

– Что за бред? Этими вопросами занимается Главное Управление Механизации. Как они посмели обращаться ко мне напрямую?

– Прошу прощения, ваше величество. Один из них – Лео Кайдер, он утверждает, что лично знаком с вами и нижайше просит…

– Просит он, гадина! Вот в кого этот заморыш! Яблоко от яблони недалеко падает! Ладно. Пусть заходит. Посмотрю, что он будет лепетать.

В тронный зал вошли пять бригадиров. Застыли перед монархом, преклонив колено. Ричард обратил внимание, что староста Лео стал совсем седым. «Пора менять старпёра. Совсем плох стал».

– Встаньте, дети мои. Что привело вас ко мне?

Лео Кайдер ударил себя кулаком в грудь:

– Умоляю вас, ваше величество, не верьте тому, что говорят о моём сыне! Микаэль честный человек и никогда бы не взял чужого. Я воспитывал его…

– Видать, плохо воспитывал! – перебил король. – Твой сын совершил преступление и за это понесёт наказание!

– Умоляю, ваше величество, я не знаю, в чём его обвиняют, но уверяю вас, что всё это злой навет и происки завистников. Все мы можем подтвердить это.

– Не знаешь, а говоришь! Твой сын укусил кормившую его руку! Мою руку, старик!

– Вашу руку?! – Лео побледнел. – Этого не может быть!

Король вскочил с трона, забыв о сломанном пальце, подбежал к истопнику:

– Ты смеешь сомневаться в моих словах, червь?!

Боль в ноге заставила его зарычать. Ричард сорвал с головы корону и протянул бригадиру:

– Кто из нас король? Я или ты?! На! Бери и садись на трон!

Лео Кайдер неосознанно протянул руку к символу королевской власти, и это привело Ричарда в бешенство.

– Ах ты, неблагодарный ублюдок! Вот тебе корона! – Острые металлические зубцы врезались истопнику в висок. – На! Получи! Получи! – Удар следовал за ударом.

Король опомнился лишь после того, как тугая струя алой крови ударила ему в лицо. Лео Кайдер лежал на полу, и под ним растекалась блестящая красная лужа.

Ричард с недоумением поглядел на смятую корону в руке и отшвырнул в сторону, затем поднял страшное, залитое чужой кровью лицо на посеревших от страха четверых бригадиров и прошипел:

– Вы ничего не видели. Почётный гражданин Ландогера, Лео Кайдер, умер от сердечного приступа. Вы поняли?

Те послушно закивали.

– Нарушите обещание — умрёте. А теперь убирайтесь прочь.

Закрылись дворцовые двери. Король, хромая, вернулся на трон и уставился немигающим взглядом на мёртвое тело. Пульсировал болью палец, неприятная тяжесть давила на сердце. А властитель Ландогера сидел и недоумевал, зачем убил верного служаку? Почему позволил ярости взять верх над рассудком? Запоздалое раскаяние жгло глаза, рвалось наружу слезами. Ричард V решительно высморкался в платок и громко воскликнул:

– Потому что я — Король! И никто не смеет требовать от меня отчёта!

Ночью он посетил принцессу. Присел на край кровати. Маргарет сладко потянулась:

– Привет, папа.

Король кашлянул:

– Знаешь, дочка, я решил помиловать твоего дружка…

– Я рада, папа. Но поверь, он мне совсем неинтересен.

– И тебе его не жалко?

– Жалко. Но он посягнул на запретное. А потому я уже забыла его. Твоя воля – закон. Но хорошо, что ты даровал ему жизнь. Он может послужить Содружеству, ибо превосходно знает механику.

Король улыбнулся:

– Я думаю так же. Спи, мой ангел. Спокойной ночи.

* * *

Пять дней Микаэль провёл в мрачном подвале королевского каземата. Его не кормили. Зачем, если всё равно казнят? Он почти смирился с горькой долей, равнодушно смотрел на копошащихся в сырой соломе мышей и думал, что хорошо бы стать таким маленьким неприметным зверьком, чтобы пробраться во дворец и ещё раз увидеть Пегги. Наверное, она рыдает о нём, тоже мучается от любви, но бессильна что-либо сделать. Её отец настоящее чудовище, тиран и убийца. А Пегги – несчастная девочка. Как жаль, что им не суждено быть вместе.

А потом в замке заскрежетал ключ, и Кайдеру объявили, что сам король желает говорить с ним.

Он стоял перед монархом, опустив голову. Боялся, что не сможет скрыть ненависть.

«Твой отец не выдержал позора и скончался на моих руках», – говорил Ричард, но Микаэль знал правду. В тюрьме шумно обсуждали убийство бригадира Лео, рассказывали в красках, как король забил того до смерти.

Кайдер держал руки за спиной, чтобы скрыть от правителя сжатые кулаки.

«Ты нужен мне, мой мальчик. Ты знаешь, что в Содружество Ландогера входит двенадцать городов. Но не во всех дела так же хороши, как в столице. Ты отправишься с грузом орудий и запчастей в Морвин. Я дам рекомендательное письмо губернатору».

Всё время до отъезда Микаэль находился под пристальным присмотром королевских гвардейцев, но ему всё же удалось передать через знакомую фрейлину записку Маргарет. В ней он обещал, что обязательно вернётся за ней. Просил не переживать и умолял дождаться его.

Ответ Пегги ошеломил влюбленного. Фрейлина рассказала, что принцесса рассмеялась и порвала его письмо не читая. «Этого не может быть, – повторял он, как заклинание. – Этого не может быть. Наверное, за ней наблюдали, и она не могла выдать себя».

* * *

Огромный грузовой дирижабль имел в длину больше ста шестидесяти пяти футов и был снабжён сразу десятью фермами с винтами. В другое время Микаэль восхитился бы грандиозностью инженерной мысли его конструктора, но сейчас он мог думать только о Пегги. Любила ли принцесса простого сына истопника или он забавлял её наподобие дрессированного пуделя? Пожертвовала бы властью ради их любви? Ответов не было. Но Кайдеру хотелось верить, что Пегги не предала его и втайне надеется на встречу.

Грузовой дирижабль не имел вооружения. Но весь трюм заполняли завернутые в холстину орудия и ящики с механизмами, предназначенные для северной колонии. Охрану король доверил четырём небольшим судам сопровождения. На таком коротком тупоносом аппарате, не более двадцати пяти футов длиной, летел и Микаэль. Внутри было тесно. Кроме Кайдера на борту находился капитан и пятеро членов экипажа.

Мальчуган уселся в дальнем углу, обхватил колени руками и вновь предался горестным размышлениям. Неизвестно, до чего бы додумался несчастный влюблённый, только седой капитан с пронзительными серыми глазами недвусмысленно ухватил его за шкирку, приподнял и беззлобно сказал:

– Лодырей на корабле у меня отродясь не было. Говорили, что ты смышлёный малый. А значит, будешь отвечать за температуру воды. До кипения не доводить. Не допускай более восьмидесяти градусов. Усёк?

– Зачем? – вяло поинтересовался Микаэль.

– Затем, чтобы не тратить времени на разогрев! – отрезал капитан и ткнул пальцем в чугунные баки. – Вот твой фронт работы! И краги надень, а то обваришь руки!

И Микаэлю пришлось работать. Двадцать закопчённых баков, каждый на два галлона воды, стоящих вдоль левого борта, оказались довольно тяжелыми, и мальчишка, обливаясь потом, перетаскивал их к топке, опорожнял, следил за стрелкой термометра и снова заполнял, после чего тащил на правый борт судёнышка. Через два часа он уже не чувствовал рук. А к концу дня уронил один из баков себе на ногу. Капитан дал ему в зубы, сказал, что вода на дирижабле на вес золота, и позволил отдохнуть пару часов.

Микаэль свернулся клубком в хвосте корабля и мгновенно уснул. Его никто не будил. Кочегары косились на него и усмехались в усы.

– Пусть малец поспит, – говорил капитан. – Сильно не шумите.

Проснулся Микаэль от грохота взрыва. Вскочил, замотал головой, прогоняя остатки сна.

– Что случилось?

– Пираты! – буркнул капитан. – Хотят оттяпать нашу баржу с барахлом!

Микаэль приподнял полог брезентового покрывала, натянутого над корпусом судна, и зажмурился от яркого пылающего солнца. Глазам понадобилась добрая минута, чтобы привыкнуть к свету. Зрелище было феерическим. В лучах багрового заходящего светила облака казались раскрашенными во все оттенки красного. Малиновые клубы наползали на пурпурные, а те, в свою очередь, дымились карминными и золотисто-коралловыми цветами, курились оранжевым пламенем и разливались по горизонту раскалённой магмой. У Микаэля захватило дух. Но это длилось недолго. Он заметил отблески кровавых огней на лопастях чужих винтов. Вражеских дирижаблей было десять. Кайдер отметил, что по конструкции они отличались от ландогерских. Имели не по два винта на корме и носу, а по четыре. Также были снабжены прямоугольными крыльями, на каждом из которых крепилось по два небольших пропеллера. Зловещие чёрные черепа, намалёванные на бортах, не оставляли сомнения в гнусном промысле их владельцев.

– Ядро в ствол! – командовал капитан. – Подать воду в пушечный котёл! Давление на максимум!

Но силы были неравны. Один из королевских дирижаблей падал, развевались на ветру лохмотья опустошённого водородного баллона. Мгновение, и обречённое судно скрылось за облаками. Оставшиеся три палили в пиратов, но не попадали. Вскоре ещё один ландогерский корабль содрогнулся от прямого попадания. Ферма с винтом отлетела в сторону, а само судно беспорядочно завертелось на месте. Второй выстрел проделал в борту судна рваную дыру, сминая и превращая его в бесполезный хлам.

– Твари! – ярился капитан, наводя пушку. – За короля! Получите!

К сожалению, выстрел не достиг цели. Микаэль не поверил своим глазам, увидев, как пиратский корабль встал на крыло, уворачиваясь от чугунного ядра и одновременно производя ответный выстрел. Это было непостижимо. Кайдер много читал о небесных сражениях, суть которых сводилась к одному: набрать большую высоту, чем противник, и таким образом получить преимущество при стрельбе. Успеть расстрелять верхнюю часть баллона, что "уронит" врага или воспламенит водород.

 «Как он совершил такой кульбит?»

Но удивляться было некогда.

Вражеский снаряд прорвал обшивку и пронзил судёнышко насквозь, чудом не задев резервуары с газом. Подскочили и попадали чугунные баки с водой. Моряки шарахнулись в стороны. И только седой капитан остался лежать с размозжённой головой. Кайдер ощутил на лице горячую кровь и брызги мозгового вещества. Под ногой он увидел дыру, сквозь которую виднелись облака. И тогда он шагнул к пушке.

– Что ты делаешь?! – заорал один из матросов. – Нам конец! Не смей стрелять! Мы сдаёмся!

Микаэль повернул к нему бледное лицо. Глаза метнули молнии.

– Молчать! Трусы! Вы давали присягу! А ну, канальи, живо заливать воду! Готовить ядра!

И случилось удивительное. Под взглядом его чёрных глаз, под влиянием повелительных нот хриплого голоса экипаж принялся лихорадочно выполнять команды.

– Заливай! Готовь следующий чан! Угля в топку!

Вражеский дирижабль шёл прямо в лоб, и Микаэль, поймав его в перекрестье прицела, плавно надавил на гашетку. Мальчишка демонически расхохотался, когда пиратский корабль отбросило в сторону, из пробоины низвергнулся фонтан горячего пара, отлетела и скрылась в облаках ферма с винтом. А в следующую секунду взорвался водород. Пиратский корабль вспыхнул как порох и исчез.

– Ещё ядро! Лить воду!

Они остались одни. Последний корабль охраны взят на абордаж. Баржу уже облепили разбойничьи дирижабли. Пираты лезли на её борт, крепили тросы для буксировки.

На них обратили внимание. Сразу два крылатых дирижабля отделились от пленённой баржи и устремились навстречу.

– Получите, твари!

Второй выстрел Микаэля также поразил цель. Тяжёлое ядро сбило сразу четыре вражеских винта. Пират закачался и начал плавно опускаться. Левый борт его провис. Он успел выстрелить, но Микаэль, оставив пушку, сумел вывернуть штурвал.

Разбойники заволновались. В атаку на непокорного охранника устремились ещё два корабля.

– Не возьмёте, гады! – рычал Кайдер. – А ну, ребята, давление на два пальца выше критической отметки!

– Взорвёмся же… – попытался возразить один из моряков.

– Делай! – рявкнул молодой капитан.

Два пиратских корабля попытались взять Микаэля в клещи.

– А вот вам, суки! – зло ощерился мальчишка, выжимая штурвал вверх и одновременно резко сбрасывая давление.

Выхлопная труба исторгла из днища дирижабля длинную белую струю пара, резко подбрасывая судно ввысь. Кайдер захохотал и обрушил его вниз на один из разбойничьих кораблей. Двадцатифутовый киль его дирижабля смёл фермы пиратского судна и, сдёрнув покрывало, прошёлся по головам не успевших рухнуть на пол любителей лёгкой добычи.

На этом удача бесшабашного вояки закончилась. В перила дирижабля вонзились крючья. С глухим ударом соприкоснулись борта. Разрубая брезент абордажными саблями, на его корабль спрыгнули головорезы. Один из них, лысый амбал, ударил рукоятью по голове Микаэля:

– С дороги, сопляк!

Он со злостью оглядел экипаж ландогерского охранника и прохрипел:

– Ну что, королевские прихвостни, кто из вас такой ловкий?

Моряки молчали.

– Я спрашиваю: кто командовал судном?!

Моряки указали на лежащего без сознания Микаэля.

– Да ладно? – не поверил амбал. – Этот щенок? Это плохая шутка! Я всё равно узнаю, даже если мне придётся поджаривать вас на медленном огне.

– Мы не шутим, господин. Сам король Ричард отправил его к нам…

– А стрелял кто?

– Тоже он…

Разбойник хмыкнул и внимательно пригляделся к Кайдеру.

– Кто бы мог подумать, что ландогерский пердун растит такую достойную смену. Эй, парни, возьмите пацана. Потом сам с ним потолкую.

* * *

Ему снилась Пегги. Они вдвоём шли по королевскому парку и молчали. Девушка улыбалась, и Микаэль улыбался в ответ. Внезапно налетел сильный ветер и, подхватив Пегги словно пушинку, понёс прочь. Кайдер бросился за ней, но не успел. Любимую уносило всё дальше и дальше. Он в отчаянии бежал, выбивался из сил, спотыкался, падал и снова бежал, но всё напрасно. «Пегги!» – заорал Микаэль и проснулся…

Он лежал на незнакомой постели, укрытый пёстрыми одеялами. Рядом сидела девушка и смотрела на него с тревожным любопытством. Красивая, белокурая, но это была не Пегги.

Увидев, что Микаэль очнулся, спросила:

– Ты её любишь?

– Кого? – удивился Кайдер.

– Пегги. Ты называл её имя.

– Люблю, – вздохнул Микаэль. – А почему ты спрашиваешь? И где я нахожусь? – он попытался встать, но девушка удержала его.

– Наш врач прописал тебе постельный режим. Глобус сильно приложил тебя в лоб. Я думала – прибил. Кулак у него знаешь какой? Быка свалить может.

– Это тот лысый пират, что ударил меня рукоятью сабли?

– Ага. Только он не пират. Мы все граждане Вольного города Фритавия. Братья и сёстры Небесного братства. Мы честные люди.

– Честные люди не грабят чужие караваны, – зло ответил Кайдер и потрогал лоб. На голове у него оказалась повязка. Похоже, вздулась здоровая шишка.

– Не трогай, – нахмурилась девушка. – Повредишь рану. Она глубокая и длинная.

– Что со мной будет? Я пленник?

Девушка пожала плечами:

– Зависит от тебя. А насчёт пиратов… Мы боремся с тиранией. Не хотим насилия над людьми. Презираем работорговцев и спасаем рабов.

– Ого! – хмыкнул Микаэль. – Говоришь, как по писаному. Начиталась запретных книжек? Как тебя зовут?

– Мэри. И мне не нужны книжки, чтобы видеть правду.

Дверь за спиной девушки открылась, и в помещение ввалился тот самый лысый амбал. Микаэль напрягся, но пират выглядел добродушным.

– Как он? – спросил Глобус Мэри.

– Нормально. Повязку я сменила. Жара нет.

– Отлично. – Амбал с прищуром уставился на Кайдера: – Кто учил тебя воздушному бою?

– Никто.

– Врёшь, парень. Чтобы совершать такие манёвры, нужно отлично разбираться в устройстве скоростных дирижаблей. И канонир из тебя знатный. Я десять лет стреляю, а так не научился. Что ни выстрел – в яблочко. Отвечай. Всё равно узнаю.

– Я читал книги по механике и воздухоплаванию. Управлял кораблём и стрелял впервые. Наверное, повезло. От страха.

– Все бы так пугались, – заржал детина. – Вижу, паренёк ты непростой. Кем был у Ричарда?

– Дворцовым книгочеем.

– Книгочеем, говоришь? – Глобус с сомнением скривился. – Не верю я тебе. За порчу имущества братства и гибель наших парней – тебя следовало вздёрнуть. Скажи спасибо этой птахе, – амбал кивнул на Мэри. – Дочке Ольсена, он у нас сейчас за главного. Она замолвила за тебя словечко. Но мы ещё посмотрим, какой ты книгочей. – С этими словами разбойник повернулся и вышел.

– Не бойся Глобуса, – сказала Мэри. – Он только притворяется злым. А так он честный и добрый.

Микаэль ничего не ответил. Разболелась голова и стало подташнивать. «Честный и добрый» громила постарался на славу.

Мэри не разрешала ему покидать постель целых три дня. Меняла повязки, обрабатывала рану и даже кормила с ложечки, как маленького. Микаэль чувствовал себя неловко. После ранее слышанных историй о зверствах пиратов он мог надеяться лишь на быструю казнь. Но никто из Небесного братства не проявлял к нему враждебности. Даже амбал по прозвищу Глобус говорил с ним уважительно и несколько раз угостил яблоками. Однажды Микаэля посетил Ольсен, которого все называли Адмирал. Он подмигнул мальчику и заявил, что орудия, которые тот сопровождал, очень пригодятся братству. С их помощью они в два счёта захватят Морвин. «Уж не издевается ли разбойник, – подумал Микаэль. – Он ведь знает, что пушки предназначались для защиты этой ландогерской провинции». Однако Ольсен выглядел искренним. Кайдер терялся в догадках. Происходящее с ним не вязалось со слухами о бандитах Фритавии. Да ещё Мэри постоянно рассказывала о благоденствии жителей Вольного города. Уверяла, что нет людей счастливее и что сам Микаэль скоро в этом убедится. Мальчик лишь скептически хмыкал, но не спорил.

На четвёртый день девушка вывела его на прогулку. Размеры Фритавии поразили Кайдера.

– Совсем недавно он был меньше, но мы присоединили к городу ещё два, – сказала Мэри. – А скоро Фритавия станет ещё крупнее. Наши готовятся к штурму Морвина.

Ещё больше Микаэля удивили жители пиратского сообщества. Нарядные, весёлые, в чистых ярких одеждах. Он с горечью вспомнил рабочие кварталы Ландогера, чадящие трубы, смог и серых людей с мрачными лицами, униженно кланяющихся всякому вышестоящему господину. А эти… похоже, они действительно чувствуют себя хозяевами города. Это было непостижимо. Чем больше Кайдер наблюдал за ними, тем больше мрачнел и замыкался в себе.

– Что с тобой? – спрашивала Мэри. – Ты такой грустный. Скучаешь по своей Пегги?

Кайдер кивал и печально вздыхал. Получалось, что всё, чему его учили в детстве, оказалось враньём. Как же так? Ведь святой Ландогер, мечтая дать крылья Факасии, говорил о счастье людей. А какое может быть счастье, если есть тирания и несправедливость? «Я становлюсь революционером, – говорил себе Микаэль. – Но это же смешно». Вот только смеяться не хотелось.

По улице катил занятный агрегат, управляемый мальчишкой примерно его возраста. Конструкция заинтересовала Кайдера. Он не сумел скрыть возглас восхищения.

– Эй, Свен, стой! – закричала Мэри. – Мой друг хочет посмотреть на твой мопед.

Парнишка остановился и широко улыбнулся:

– Это мой отец сконструировал.

– Да тут прямой и обратный ход поршня, – восхитился Микаэль, рассматривая устройство.

– Ага, – кивнул Свен. – Мощность в два раза выше, чем у машин одинарного действия. Поршень со штоком связан с шатуном при помощи крейцкопфа. Это позволяет создать вторую рабочую полость в цилиндре…

– Вот оно в чём дело. Мой отец говорил то же самое, я видел его схемы, – пробормотал Кайдер. – Теперь всё ясно.

– А где сейчас твой отец? – спросила Мэри.

– Его убил король Ричард, – ответил Микаэль и отвернулся.

– И ты же им служишь?! – возмутилась девушка.

– Нет, – вздохнул бывший дворцовый книгочей. – Больше не служу. – При этом кулаки его крепко сжались.

336 год от рождества святого Ландогера, творца небесного града Факасия…

Микаэль склонился над столом, разглядывая схему и задумчиво грызя карандаш. В комнату вбежала сияющая Мэри:

– Я только что слышала разговор отца с Глобусом! Все только и говорят о твоей победе над ландогерской армадой!

– Какая там армада, – отмахнулся юноша. – Пятьдесят устаревших тихоходных дирижаблей против наших двадцати быстрокрылов. Стыдно было бы проиграть такую битву.

– Нет, Глобус сказал, что именно твоё умелое командование обеспечило нам победу. И твоя идея защищать водородные баллоны стальными решётками. Они спасли множество жизней наших воинов. Завтра будет экстренное собрание капитанов Братства. Папа сказал, что предложит твою кандидатуру на должность Адмирала флота…

Микаэль с улыбкой повернулся к девушке:

– Старина Ольсен слишком добр ко мне. До адмирала я пока не дорос.

– Дорос, дорос! Ландогерцы дали тебе прозвище «Чёрный Кайдер», они жутко боятся тебя. Ты будешь самым молодым адмиралом за всю историю Фритавии! – Мэри обняла юношу и с надеждой заглянула в глаза: – Я верю в тебя…

– Ты мой добрый ангел, – с нежностью ответил Микаэль и поцеловал девушку в щёку. – Я очень дорожу тобой.

Личико Мэри вспыхнуло румянцем, она поспешно отвернулась, чтобы скрыть блеск в глазах, и заметила на столе портрет принцессы Маргарет. Сердце болезненно сжалось, но девушка сумела совладать с собой и небрежно спросила:

– Как продвигается твоя работа над пушкой?

– Это не просто пушка, а гиперпушка. Тут ещё куча проблем. Мне требуется скорострельность. Но очень сложно добиться быстрого наполнения главного чана из всех шести котлов. Переходник, который мы разработали со Свеном – никуда не годится. Пока будем ждать – вода остынет. Плюс вес орудия и ядер… Один снаряд тянет примерно на 1100 фунтов, а их мне надо не менее десятка, иначе не пробить защиту земляного вала Ландогера. По моим подсчётам, надо вогнать в одну воронку три, а может и сразу четыре ядра…

– Ландогера? Ты что, хочешь напасть на столицу содружества?

– Именно. Какой смысл потрошить вассалов, если всем заправляет король Ричард? Если мы возьмём эту твердыню – остальные города сдадутся без боя.

– Я тебе не верю! – закричала девушка. – Это всё из-за неё! – Пальчик ткнул в портрет соперницы. – Ты по-прежнему хочешь жениться на ней. Жениться на дочери убийцы твоего отца!

Микаэль нахмурился и ничего не ответил. Это лишь подтвердило опасения Мэри. «Её он любит, а я для него — никто!» Всхлипнув, она выскочила из комнаты.

– Постой! – попытался остановить её Кайдер. – Всё не так!

Громко хлопнула дверь. Микаэль вздохнул, швырнул карандаш на стол и задумался. Наверное, он единственный, кто любит сразу двух. Он мечтал о Пегги, но теперь в его жизни появилась Мэри – девушка, которую он боготворит и боится потерять. Но ведь и Пегги дорога ему. Во снах он вновь видел себя дворцовым книгочеем, видел восторженное личико принцессы, тянулся к её губам, а она отвечала взаимностью. Она ждёт его. Именно поэтому до сих пор не вышла замуж. А ведь ей уже двадцать первый год. Вокруг неё толпы поклонников, которые надеются, что Пегги откажется от бывшего возлюбленного и примет, наконец, предложение…

Микаэль застонал. Шарахнул по карте кулаком. Он дал клятву и выполнит её, во что бы то ни стало. «Я приду за тобой, Пегги, вот только доделаю гиперпушку, и тогда никто не помешает нашей любви!»

337 год от рождества святого Ландогера, творца небесного града, Факасия…

По облакам стелился чёрный дым, пахло гарью и жжёной резиной. Грандиозная битва завершилась полным разгромом королевского флота. Оставшиеся пять ландогерских дирижаблей, раздув паруса, спешили укрыться под орудийной защитой форта.

– Смотри, как драпают! – хохотал Глобус. – Только пятки сверкают! Ничего, сейчас мы их поджарим!

– Не стоит, – ответил Кайдер. – Пусть у короля Ричарда останется хоть что-то.

– А по мне, так спалить их к чёртовой матери, и тогда старый дурак будет сговорчивей.

– Он и без этого примет все наши условия. Как там адмирал?

– А что ему сделается? Валяется в трюме, связанный по рукам и ногам. Да и пасть ему заткнули, больно громко ругался. Хочешь говорить с ним?

– Потом. Сначала последний акт устрашения для наших ландогерских друзей. Прикажи вывести орудие на минимальную дистанцию для выстрела. Запомни, не более трёхсот двадцати футов, иначе нас могут достать. Наводить и стрелять буду сам.

– Есть, адмирал! – козырнул Глобус и тихо добавил: – Кишка у них тонка достать нас.

Слушая, как подчинённый выкрикивает в рупор команды, Микаэль с грустью наблюдал за медленно плывущей гигантской баржей. Тридцать винтов и восемнадцать водородных отсеков — таких монстров до него не делал никто. Два года кропотливой работы над самым могучим орудием в мире. А всё для того, чтобы вырвать Пегги из лап отца-деспота. Какой будет встреча с любимой? Не рассмеётся ли она ему в лицо? Не скажет ли, что давно выбросила его из сердца?

Кайдер тряхнул головой и коротко приказал рулевому:

– Вперёд!

– Даже лучше, чем я думал, – прошептал Микаэль, разглядывая в подзорную трубу огромную воронку в земляном валу Ландогера.

– Адмирал, готовить второе ядро? – осведомился канонир.

– Нет. Больше стрелять не будем. Достаточно. Я на флагман. Баржу отвести на третью дальность.

«Ну вот и всё, осталось лишь отправить ультиматум королю Ричарду и готовиться к встрече»

Вид у пленного ландогерского адмирала был не очень. Сюртук порван, волосы всклокочены, лицо перепачкано копотью, на подбородке кровоточащая ссадина. Круглые лётные очки болтаются на шее. Но держится молодцом. Не дрожит, глаза не бегают. Смотрит с вызовом.

– Вы проиграли, адмирал, – сказал Микаэль. – Королевского флота больше нет.

Пленник молчал, растирал онемевшие после верёвок руки.

– Я заметил, что ваши суда обзавелись парусами и кормовыми рулями, – продолжал Кайдер. – Но этого мало. Технический прогресс не стоит на месте. А вы по-прежнему используете лишь по два водородных баллона, даже не разделённых на отсеки. Это глупо. На бортах нет никакой защиты – глупо вдвойне…

– Хватит! – рявкнул адмирал. – Я не собираюсь вести с вами дискуссию о судостроительстве! Пришли покуражиться? Не выйдет! Ведите меня на виселицу, и дело с концом!

– Вы храбро сражались. Я уважаю достойных противников. А потому отпускаю вас и прошу передать его величеству, королю Ричарду V, моё послание. – С этими словами Микаэль извлёк из-за обшлага камзола свиток и протянул поражённому моряку.

– Да, ещё. Чуть не забыл, – улыбнулся Кайдер. – Когда будете подходить к пристани Ландогера, обратите внимание на дыру в земляном валу слева. Она как раз на уровне главного парового котла. Не удивляйтесь, я знаю, где он расположен. Оцените глубину воронки и поделитесь выводами с королём. Прощайте, адмирал.

* * *

Для встречи с властителем Ландогера Микаэль надел чёрный бархатный камзол, повязал чёрный бант, а на голову водрузил чёрную шляпу с чёрным страусовым пером. «Они называют меня Чёрный Кайдер. Что же, будем соответствовать образу».

На переговоры с ним отправились Глобус, Мэри и двенадцать его капитанов.

Встреча проходила в тронном зале. В нём мало что изменилось, разве что трон короля стал больше и массивнее. И немудрено, с их последней встречи Ричард сильно раздался в талии.

Монарх не сидел, а стоял на середине зала, окружённый многочисленной свитой. У Микаэля сильно забилось сердце, в толпе он увидел Пегги. Она стала ещё красивее.

Кайдер снял шляпу и отвесил лёгкий поклон.

Повисла напряжённая тишина. Придворные с бледными лицами не сводили с него испуганных глаз. У ног короля застыл старый пёс, Джек, и Микаэль удивился, что тот ещё жив. Пожалуй, пёс единственный, кто не боялся страшного пирата. Глядел пристально, слегка пригнув голову, готовый мгновенно ринуться на врага и вцепиться в горло.

Микаэль подмигнул ему и слегка посвистел.

Королева Антуанетта от неожиданности уронила флакон с нюхательной солью, и тот разбился с оглушительным грохотом. Это словно послужило сигналом для всех остальных. Зашуршали платьями дамы, зашептали мужчины, а Король Ричард изобразил на лице неописуемую радость и шагнул навстречу Кайдеру:

– Микаэль, мой мальчик! Тебя и не узнать! Как вырос. Думал, ты или не ты? Но теперь узнаю. Нос всё тот же, хищный, как у коршуна…

Антуанетта незаметно саданула супруга кулачком в бок, и тот крякнул и попытался исправиться:

– Как у орла! И вообще отлично выглядишь!

– Спасибо, ваше величество, – не глядя на монарха, ответил Кайдер. Он смотрел на Пегги и не видел радости на её лице. Напротив, ему показалось, что в глазах принцессы промелькнуло презрение. Неужели он ошибся? И все эти годы напрасно грезил о взаимной любви…

– Получили ли вы моё послание, ваше величество?

– Да уж, – вздохнул король. – Загнал ты меня в угол. Сжёг мои корабли. Ультиматумом грозишь. А ведь мог по старой дружбе попросить руки Маргарет. Разве я отказал бы. Ты же для меня всегда как сын был. Учиться тебя отправил, деньгами баловал. Зря ты так, сынок. По Ландогеру стрелял. А ведь это твой родной город, ты здесь вырос. Твой отец, Лео, был бы недоволен…

– Не надо о моём отце! – возвысил голос Микаэль. – Его кровь на ваших руках!

Ричард вздрогнул и побагровел. На шее вздулись вены. Он расстегнул душивший его ворот, голос стал хриплым:

– Ну, знаешь ли… это был несчастный случай. Значит, ты пришёл мстить? Зря ты это…

– Я пришёл за Маргарет.

– Маргарет ты не получишь! – раздался чей-то повелительный голос. – Принцесса обещана мне!

Рядом с Пегги стоял смуглокожий юноша в белоснежном тюрбане и восточном платье. Только сейчас Кайдер заметил, что тот держит Пегги за руку.

– Кто это? – нахмурился Микаэль.

– А, это, – поморщился король. – Принц Фариз аль Фадлах, сын повелителя Полуденных Стран – жених Маргарет… Эээ, бывший жених. Я же не знал, что ты придёшь…

– Я не отдам Маргарет грязному пирату! – воскликнул Фариз и положил руку на рукоять изогнутой сабли. – Ваше величество, велите арестовать эту шайку!

– Да уймись ты, дикарь! – воскликнул Ричард. – Без тебя разберёмся! – Он бросил на Кайдера быстрый взгляд: – Сейчас всё уладим!

Но Микаэль не смотрел на него. Его глаза были устремлены на Пегги. Он видел, что та взирает на восточного юношу с явным одобрением, в то время как на него — с холодной отрешённостью. И тогда он всё понял. Сердце обожгло обидой и разочарованием. Почему-то вспомнился их первый и последний поцелуй, её горячие губы, трепет девичьего тела. Каким же глупцом он был. Столько лет грезил о любви, которой не было. Сам себе придумал сказку о нежных чувствах принцессы и книгочея, и сам же в неё поверил. Ну не кретин ли? Он обернулся и посмотрел на стоящую позади него Мэри. На щеках девушки блестели мокрые дорожки. И Микаэлю внезапно стало хорошо и легко на душе. Он подмигнул Мэри и обратился к принцессе Маргарет:

– Эй, Пегги, помнишь, я читал тебе книгу «Любовь и смерть»? Я тогда ещё назвал тебя «настоящей принцессой». Помню твой выбор. Но я не король Редрик, а ты не Виолетта. А потому, желаю тебе счастья с принцем Фаризом.

Маргарет наградила его убийственным взглядом и презрительно выпятила нижнюю губу.

– О чём он говорит? – забеспокоился Ричард.

– Не волнуйтесь, ваше величество, – рассмеялся Чёрный Кайдер. – Мои слова не более чем неудачная шутка. Мне не нужна рука вашей дочери. Потому что у меня уже есть невеста, – с этими словами Микаэль обнял Мэри, – которую я люблю больше жизни. И которая никогда меня не предаст. Так что оставим тему женитьбы и поговорим о размерах контрибуции…