Пока я тебя не найду

    Дорогие коллеги, размещаю полную версию рассказа, из которой вы узнаете, чем же закончилась история Дэвида и Лизы. Буду признательна за ваши отклики.

   Вот интересно, как у вас в голове зарождается история, иначе говоря, что служит первоначальным «толчком», стимулом к написанию текста? Наверняка без помощи внешних факторов тут не обходится -  таким «творческим триггером» может быть всё, что угодно – случайная встреча, нечаянный взгляд, цепляющая мелодия, неважно. Главное, чтобы этот «триггер-подсказка» вошли в резонанс с вашим внутренним состоянием, это всё равно что поймать волну для серфингиста. Только тогда вы словно «сквозь магический кристалл» начинаете видеть контуры будущего текста. Для меня таким триггером часто выступает музыка – в «Англо-русском романе» это фантазия Моцарта ре минор, в рассказе A Comme Amore – известная инструментальная пьеса французского пианиста Ричарда Клайдермана, в предлагаемом вашему вниманию тексте – современный хит молодого американца Стивена Санчеса Until I found you. Парнишке всего двадцать, сам песню написал, сам пробился, а голос словно у Фрэнка Синатры и Элвиса Пресли вместе взятых. Послушайте!
 https://www.youtube.com/watch?v=0nLdXXuk74M

Until I found her

- Чёрт, никак не думал, что закончу жизнь таким дурацким образом, - а в том, что его жизнь скоро закончится, а если точнее, то его просто прикончат, Дэвид нисколько не сомневался.  «Интересно, пристрелят или горло перережут? Или что позанятнее придумают, с них станется, видно, что полные неадекваты, тот, что ногами избивал точно наркоман обколотый, второй вообще жесть, хотел глаза выколоть, только увидев удостоверение прессы на английском, остановился». Да, то, что показывают западным журналистам в Киеве, кардинально отличается от реального положения дел на фронте, в чём он сам за прошедшие дни успел убедиться.
  Дэвид попытался сесть, но не смог, от многочасового лежания на бетонном полу со связанными руками-ногами избитое тело закоченело почти до состояния трупа, тугая повязка на глазах нестерпимо давила затылок, оставив в голове только одну пульсирующую мысль. – Ну почему, почему, когда я наконец её нашёл, тут же потерял?  I will never fall in love again until I found her – прозвучала в голове строчка известной песни Стивена Санчеса, которая преследовала его последнее время.  Никогда, теперь уже никогда.
   Мозг пульсировал обжигающей болью, перемежая оставшийся без ответа вопрос яркими вспышками воспоминаний, недаром говорят, что у человека перед смертью проносится перед глазами вся жизнь. Так с чего же началась эта история?

    Два с лишним года назад, да, именно в мае позапрошлого, когда несмотря на возражения подруги он согласился поехать в Москву. Всего-то на три месяца - поработать в новых условиях, «расширить профессиональный горизонт», так сказать, что для него, тридцатипятилетнего корреспондента агентства Рейтер, отличная возможность не только набраться опыта, но и подняться по карьерной лестнице, тем более Россия – страна особенная, давно мечтал побывать. А если что, его друг и коллега Джереми, работающий в Москве уже больше года, поможет сориентироваться. 
     В первый же день Джереми решил провести с другом инструктаж по выживанию в России, о котором Дэвид впоследствии часто вспоминал, но в начале не придал особого значения. 
- Знаешь, Дэвид, какая главная опасность подстерегает тебя в России?
- Холод? Медведи?
- Нет, - Джереми рассмеялся, - есть кое-что пострашней медведей и морозов.
- И что же это?
- Женщины. Да, да, зря усмехаешься. Именно женщины. Русские девушки не только красивы. Они умны, образованны, а главное умеют добиваться поставленных целей. А цель в данном случае – это ты. Симпатичный хорошо зарабатывающий американец. Да ещё холостой. Весьма привлекательный объект.
- Не преувеличивай, к тому же я почти что женат. В смысле помолвлен, у меня через три месяца свадьба.
- Для опытных русских охотниц на состоятельных иностранцев наличие отдалённой невесты не препятствие. И знаешь, что самое страшное?
- Что?
- Если русская тебя реально полюбит. Всё, это конец. Любящая женщина страшнее охотницы. Она проникнет во все клетки твоего организма, узнает всё самое сокровенное, и в конце концов добьётся над тобой безграничной власти. А главное, главное ты не сможешь этому сопротивляться, потому что просто задохнёшься в сладком облаке любви и бесконечного обожания, которым она тебя окутает.
- Звучит заманчиво.
- Не обольщайся. Я тебе специально статью скинул, «7 reasons not to date a Russian woman” называется, прочитай, не пожалеешь. Так что помни, любящая русская - это настоящий монстр. 

   Глядя в заплаканные глаза переводчицы и слушая прерываемую рыданиями историю её расставания с бойфрендом, которая по мере опустошения стакана с виски Jameson становилась всё более откровенной, Дэвид никак не мог прийти в себя от удивления. «Надо же, за месяц совместной работы вообще никаких эмоций не проявляла, такая милая, улыбчивая, всегда правильную дистанцию держала, безупречный профессионал, а тут прямо как прорвало. И всё из-за чего? На приёме среди приглашённых музыкантов случайно увидела своего бывшего бойфренда».   
- Ты представляешь, я его целых пять лет бескорыстно любила. Всегда во всём поддерживала, всё для него делала – «Митенька то, Митенька сё», даже на аборт ради него пошла, потому что Митенька видите ли ещё не готов был стать отцом. А он меня бросил. Понимаешь, бро-сил. Как вещь ненужную выкинул. Вычеркнул из своей жизни ради какой-то скрипачки. Видел эту тощую рыжую, что рядом с ним в ансамбле на скрипке играла? Она. Вот чем я хуже? Тем, что мне уже тридцать, а ей двадцать два? – Лиза не могла сдержать слёз.
  «Тридцать? – про себя изумился Дэвид, - никогда бы не подумал, максимум двадцать три. Такая очаровательная миниатюрная брюнетка, чем-то на французскую актрису похожа, Изабель Аджани, кажется. И глаза такие красивые светло-карие, прямо как у оленёнка Бэмби. Надо же, как из-за своего бывшего убивается, такая любовь». Дэвиду даже стало немного завидно: вряд ли его невеста, спокойная и рассудительная Джейн, так сильно плакала, даже если бы он умер.
- Послушай, не надо так сильно расстраиваться, успокойся, всё у вас ещё будет хорошо, вы помиритесь, - Дэвид сделал тщетную попытку успокоить плачущую переводчицу. 
- Ни за что. После того, как он со мной поступил никогда его не прощу, ненавижу, – Лиза решительно сделал ещё один глоток виски.
   Дэвид почувствовал острую жалость. Совсем как в детстве, когда, увидев на дороге щенка с перебитой лапой, он не раздумывая притащил его домой и долго выхаживал, пока тот не выздоровел и не превратился в большого жизнерадостного пса. Вот и сейчас ему искренне захотелось помочь, успокоить, как успокаивают обиженного плачущего ребёнка. Обнять, приласкать, защитить.
  Но Лиза вовсе не была ребёнком, а взрослой женщиной и так получилось, что за объятиями последовали поцелуи, потом … Потом всё как-то произошло само собой, Лизино тело превратилось в теплую ласкающую массу, которая подобно морской воде ритмичными волнами принимала его возбуждённую плоть, постепенно убаюкивая сознание. Последнее, что Дэвид помнит перед тем, как погрузиться в приятный сон, были слова предупреждения Джереми о том, что «любящая женщина страшнее охотницы, она проникнет во все клетки твоего организма и узнает всё самое сокровенное».

   Спустя три дня Лиза переехала к Дэвиду на квартиру и для него началась жизнь, полная удовольствий, настоящая dolce vita. За месяц совместного проживания он привык, что вечером дома его ждут вкусный ужин и очаровательная женщина, с которой ему легко и интересно. Они вместе посидят-поболтают, сходят на концерт-в театр, прогуляются по вечерней Москве, прокатятся на велосипедах по парку, либо сразу завалятся в постель со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями.
   
  Отношения с переводчицей не ускользнули от всевидящего ока коллеги Джереми:   
-Ты спишь с переводчицей? Поздравляю. Она особенна опасна.
- Почему?
- Ну, во-первых, к ней многие подкатывали, в том числе я. Бесполезно, всех отшила. Дело в том, что она не охотница, она любящая. Обожает своего бойфренда, и если сейчас она с тобой, то что-то в их отношениях разладилось. Beware.
- Ну да, они расстались. Он её бросил.
- А ты значит подобрал. 
- Не совсем так. Просто помог в трудной ситуации, предоставил временное убежище, так сказать. Кстати, она в курсе, что у меня в Штатах невеста и поэтому ни на что серьёзное не рассчитывает, у нас просто секс по взаимному согласию.   
- И ты ей уже сказал, что через две недели возвращаешься в Нью-Йорк? 
- Да.
- И как она это восприняла?
- Нормально. Поблагодарила за прекрасно проведённое время и пожелала счастья в семейной жизни.
- Очень подозрительно. Что-то здесь не так, вот увидишь.

  Если бы Дэвид мог знать, к чему приведут эти приятные, и вроде ни к чему не обязывающие отношения, он не был бы так спокоен. Но такого рода знание не подвластно человеку, мы сами выбираем пути-дорожки, но только сверхусмотрящий знает, куда они нас приведут.

    За неделю до его возвращения в Штаты Лиза исчезла – без предупреждения и объяснений, просто собрала вещи и съехала с квартиры пока Дэвида не было дома. Он хорошо помнит тот день, 31 августа. Утром, уходя на работу, он как обычно поцеловал Лизу, пожелал ей хорошего дня, и уже открыл дверь, как она остановила его на пороге и, крепко обняв, посмотрела прямо в глаза таким долгим пронзительным взглядом, словно прощаясь. 
- Спасибо тебе за всё, Дэвид.
- За что за всё?
- За всё, ты даже не представляешь, что ты для меня сделал.
- Что? Неужели я настолько хорош в постели? – попытался пошутить Дэвид. 
- И в постели тоже, но главное не в этом – мне с тобой очень хорошо, ты чудесный, замечательный во всех отношениях, такие как ты большая редкость, повезло твоей невесте.
- Ну скажем, тебе тоже повезло, мы с тобой эти два месяца неплохо провели, как мне кажется, вечером продолжим, - заговорщицки улыбнулся Дэвид.
- До вечера, милый, -  улыбнулась в ответ Лиза, изо всех сил стараясь скрыть душевную боль, которую она на самом деле испытывала при мысли о неизбежном расставании. Дэвид так и не понял, что Лиза действительно с ним прощалась, потому что знала, что больше они не увидятся – ни этим вечером, ни следующим, никогда. 
   
   Вернувшись домой и не обнаружив ни Лизы, ни её вещей в гардеробе, Дэвид совершенно растерялся. Во-первых, он не ожидал такого внезапного ухода «по-английски», во-вторых, к его удивлению, не думал, что будет так сильно переживать из-за прекращения «временных» как он полагал, отношений, которые на деле оказались куда прочнее, чем ему бы хотелось.  Оставшуюся до отъезда неделю Дэвид провёл в поисках сбежавшей переводчицы, но тщетно – из агентства Елизавета Полянская уволилась, на звонки не отвечала, визит на домашний адрес тоже ничего не дал, а в разговоре с её ближайшей подругой Машей выяснилось, что Лиза спешно уехала далеко и надолго в неизвестном направлении, так ничего толком и не объяснив.
  Попытки Джереми утешить друга не только не успокоили, но заставили задуматься о том, что отношения, воспринимавшиеся поначалу просто как удобная возможность удовлетворять свои мужские потребности, в реальности оказались гораздо более серьёзными.
- Ты говоришь «исчезла»? Уехала и адрес не оставила? Ну это же замечательно! Расстались без слёз, без упреков, и теперь ты можешь спокойно возвращаться к невесте. Лучший выход в данной ситуации, - оптимистично прокомментировал Джереми внезапное исчезновение переводчицы.
- Да я понимаю, только как-то странно всё это, так резко уйти – не предупредив, без объяснений, и это после всего, что между нами было.
- А что между вами было? Приятный секс без обязательств, насколько я знаю. Или ты чего-то не договариваешь? – Джереми с подозрением посмотрел Дэвиду в глаза, - О, да я вижу ты, парень, влип. Ну-ну, дружище, я тебя предупреждал. 
  «Любящая женщина страшнее охотницы, она проникнет во все клетки твоего организма, узнает всё самое сокровенное, и в конце концов добьётся над тобой безграничной власти», – всплыли в памяти пророческие слова друга.

     По возвращению в Штаты Дэвида накрыла жесткая депрессия. Несмотря на уговоры родителей он отменил помолвку, объяснив невесте, что в связи с изменившимися обстоятельствами, он вряд ли сможет сделать её счастливой, потому что прекрасно понимал, что даже если ему удастся обмануть Джейн и скрыть скоротечный роман с русской, то обманывать себя, да ещё продолжительное время, что неизбежно придётся в случае заключения брака– занятие бесполезное, которое ни к чему хорошему не приведёт. 
    В октябре очень кстати подвернулась длительная командировка в Пекин, где он провел весь следующий год, с головой окунувшись в работу и тщетно пытаясь выкинуть Лизу из головы с помощью китайских красоток. Однако работа в Китае оказалась весьма полезным с точки зрения карьерного роста опытом, и по возвращении Дэвида пригласили в пул журналистов, работающих на самом высоком правительственном уровне. Именно в этом статусе он и попал в группу медийщиков, сопровождавших делегацию американских военных в Киев в ноябре 2023 года. 
    Поездка на Украину произвела самые противоречивые впечатления – с одной стороны, столичный город жил обычной жизнью, транспорт, кафе, рестораны, торговые центры - всё работает, с другой – совсем рядом война, где каждый день гибнут сотни людей, в том числе гражданских. Чтобы создать у западной аудитории «правильный образ» России как главного врага не только Украины, но и всего цивилизованного мира, журналистов планомерно возили по разным объектам, демонстрируя ужасные последствия «российской агрессии». Однако, несмотря на все усилия украинской стороны, вбрасываемые инфоповоды часто смахивали на постановочные фейки и вызывали много вопросов.   
    Заключительным пунктом программы была поездка на атомную электростанцию, где работали международные наблюдатели из МАГАТЭ. На расположенную на контролируемой русскими территории АЭС журналистов   доставили на бронеавтомобилях. Рассматривая посеченный снарядами бетонный корпус энергоблока, Дэвид думал о том, почему большинство политиков такие идиоты, вместо того, чтобы решать насущные проблемы реальных людей, они с каким-то тупым упорством разрушают всё, что было создано предыдущими поколениями, включая годами наработанные связи в экономике, культуре, спорте.  А такое варварство, как намеренно бить по АЭС, значительные повреждения которой могут вызвать ядерную катастрофу? На это способны только оборзевшие от собственной безнаказанности идиоты, единственная цель которых набить карманы, пусть даже ценой тысяч жизней своих соотечественников.
    От грустных мыслей Дэвида оторвал знакомый женский голос, повернувшись, он остолбенел. В изящной молодой женщине, переводившей для одного из российских участников встречи, он узнал Лизу.  Едва сдержавшись, чтобы в ту же секунду не броситься к той, что так долго искал, Дэвид подошёл поближе чтобы задать вопрос и тем самым обратить на себя внимание. Увидев Дэвида, Лиза на секунду замешкалась, но не подав виду, продолжила переводить.
  Дэвид судорожно пытался найти способ пообщаться с Лизой, не привлекая внимания сопровождавших группу военных, и уже почти отчаялся, как решение неожиданно пришло с небес, причём в прямом смысле. Сверху раздался характерный свист, за ним последовал грохот разрывающегося снаряда, рядом сильно бабахнуло, и в тот же миг спасаясь от обстрела, все бросились в убежище. В общей суматохе Дэвид схватил Лизу за руку и потащил за собой, они уже почти добежали, как совсем рядом раздался новый взрыв, бетонная плита под ногами рухнула, и они полетели вниз.
    Ба-бах! Минуя какие-то балки и перекрытия, оба приземлились на что-то мягкое, то ли матрас, то ли кипу трепья, и оказались в полной темноте. 
- Надо же, как темно, прямо как в нору кролика из «Алисы в стране чудес» попали, - едва отдышавшись, произнесла Лиза.
- Вот и замечательно, - рассмеялся Дэвид.
- Что смешного то? У тебя с головой всё в порядке?  -  с недоумением поинтересовалась Лиза.
- С головой всё в порядке. Просто я целых два года мечтал очутиться с тобой наедине в темноте, и вот наконец свершилось.
- Бойся своих желаний, они могут исполниться, - удрученно вздохнула Лиза, -  кстати, а зачем ты хотел остаться со мной наедине в темноте?
    Ответ на вопрос «зачем» был дан незамедлительно в спонтанной и очень страстной невербальной форме, благо взаимный опыт такого приятного общения у Дэвида с Лизой был отлично отработан и воспроизвести его в столь необычных условиях не составило особого труда.
- Сумасшедший, - наконец выдохнула Лиза, - совсем не изменился, один секс на уме.
- А вот здесь ты не права. Не секс, а ты. Все эти два года я постоянно думал о тебе, искал тебя, – и для пущей убедительности Дэвид напел строки из засевшей в голове песни, которые наконец обрели для него реальное значение, I was lost within the darkness, but then I found her, I found you.
- Надо же, Стивен Санчес. Мне тоже нравится эта песня, талантливый парень. В июне хотела на его концерт в Амстердаме слетать, да ваши санкции дурацкие не позволили.
- А мне повезло, я его в Лос-Анжелесе слушал, классно поёт, хотя по правде говоря, только одна песня стоящая. Until I found you. 
- Согласна. К сожалению, как и многие Санчес певец одной песни, но очень стоящей, и голос классный, как будто Фрэнк Синатр и Элвис Пресли вместе взятые. 
   
     На минуту оба замолчали, наконец Дэвид решился задать так долго мучавший его вопрос:   
- Лиза, почему ты тогда так внезапно исчезла, сбежала? Я что-то сделал не так? 
- Да всё ты так сделал. Просто я решила избавить себя от лишних переживаний при расставании.  Отношения, пусть даже временные, надо прекращать одним махом - раз, и всё. Кстати, как твоя семейная жизнь? Как жена? Дети есть? – поинтересовалась Лиза.
- Да нет у меня ни жены, ни детей.
- Как так?
- А так, мы с Джейн в результате разбежались.
- Почему? Она что, не простила тебе измены, но это же была не настоящая измена, а так, секс по взаимному согласию. Она же должна понимать, что мужику без секса невозможно.
- Да не в этом дело, просто мы поняли, что нам не по пути.
- То есть?
- Мне предложили длительную командировку в Китай, ей – возглавить один модный журнал, о чём она всегда мечтала, вот и разбежались. И кстати, знаешь, я понял, что с моей стороны, то, что между нами было – это не просто секс по взаимному согласию, как ты выразилась. После твоего внезапного исчезновения я пытался найти тебя, потому что понял, что не могу без тебя, не могу жить…- от волнения у Дэвида перехватило дыхание и выразить свои чувства ему опять помогли строки из той самой песни Стивена Санчеса I would never fall in love again until I found her, I found you.
- Вот не о том ты сейчас говоришь, Дэвид, не о том. Лучше подумай, как нам отсюда выбраться.

***

- Полянская, и как тебя угораздило с американцем в подвал угодить? Ты переводчик Росатома или кто? Должна от своего начальства ни на шаг. Он хоть к тебе не приставал пока вы три часа в темноте сидели?  - комендант охраны станции с подозрением посмотрел на Дэвида.
- Нет, нет, всё нормально, – поспешила ответить Лиза.
- Нормально, - с недоверием протянул комендант, - знаем мы ваше «нормально». Вот что мне теперь, Полянская, делать? Начальство твоё после обстрела сразу в Москву укатили, хохлы в Киев умчались. В Москву смогу отправить только послезавтра, когда оказия будет, чтобы американца возвращать договариваться нужно, тоже время.  Вопрос – и куда мне сейчас эту журналюгу вражью девать? -  комендант окинул Дэвида неприязненным взглядом.
- А вы пока Патрика попросите за ним присмотреть, тоже англоязычный журналист, только нашенский, - осторожно предложила Лиза. 
- А что, отличный вариант, - обрадовался неожиданному решению комендант, - ну-ка переведи американцу.  Пока вопрос с его отправкой решается пусть рядом с Патриком будет, но чтоб не шпионил, и ничего, слышишь, ничего и никого не снимать! И кстати, ты там на всякий случай за ними присмотри, послушай о чём они на английском общаются. Патрик, конечно, наш человек, но мало ли что.   
   
- А что значит «приставал»? – поинтересовался Дэвид, как только они вышли на улицу.
- Sexual harassment, домогался. И кстати, никто не должен знать, что мы раньше были знакомы, а то проблем не оберёшься. Понял?
- Понял, - с неохотой огласился Дэвид.   
  Несмотря на невозможность прикоснуться к наконец-то обретённой возлюбленной, для Дэвида последующие 24 часа стали по-настоящему счастливыми. Он словно очнулся от тягостного сна, в котором пребывал «без слёз, без жизни, без любви» и его душа вновь наполнилась радостью и ожиданием возможного счастья.
   Встреча с Патриком обернулась ещё одним сюрпризом - рыжий ирландец оказался тем самым неутомимым журналистом-фрилансером, с которым Дэвид неоднократно пересекался на разных международных медиа тусовках. Узнав, что энергичный ирландец уже год как корреспондент RT на Донбассе, Дэвид нисколько не удивился - в отличие от него, предпочитавшего делать новости на основе пресс-релизов и брифингов, Патрик эти новости добывал сам, и как истинный репортёр всегда старался быть там, где «погорячее». Землетрясения, цунами, извержения, протесты, военные конфликты - это его тема.
    Ночью Дэвиду практически не удалось поспать, неутомимый ирландец, заполучив в своё распоряжение человека из стана противника, решил просветить заблудшего коллегу по цеху относительно нюансов украинской истории.   
- Ты вообще в курсе, что Украины как государства вообще не существовало, и только в 20-х годах по указу Ленина была создана УССР - Украинская Советская социалистическая республика? А Одесса, Харьков, Николаев, – это исконно русские города, заложенные ещё во времена российской империи. Киев – вообще колыбель русского мира.
- Вообще-то Киев – столица Украины, - попытался возразить Дэвид.
- Ага, Киевской Руси, хотя что, от вас, американцев, ожидать, вы же историю ни черта не знаете и знать не хотите.  Вся эта украинизация – результат действий националистов с Западной Украины, которые всегда хотели подавить русских, с восторгом встретили Гитлера в 1941. А Крым, за который русской крови пролито немерено, отдали Украине в 50-х, просто росчерком пера, и после распада СССР не удосужились вернуть. В 2014 когда Донбасс против майдана восстал, так киевский режим здесь вообще людей танками давил, а в мае живьем жгли в Одесском доме профсоюзов. Это что, по-твоему демократия?
- Любые споры можно решить дипломатическим путём, а Россия повела себя как агрессор, вторгшись на Украину в феврале 2022. Россия первая начала эту войну, - продолжал настаивать Дэвид.   
- Первая, говоришь? А как насчёт того, что Запад во главе с твоими Штатами несмотря на обещания Горбачёву продолжил расширяться на Восток и планомерно превращал Украину в анти-Россию? Вот объясни мне, за что сейчас украинцы сражаются, за свою независимость? От кого? От России, которая не только саму Украину создала, но и за годы Советской власти превратила в самую процветающую республику?   За что? Молчишь? А я тебе скажу -  за деньги, очень большие деньги, огромные деньги, а Украина просто разменная монета в большой игре Запада против России.   
- Украина тяготеет к Европе, им близки демократические ценности, - снова попытался возразить Дэвид.
- Ценности говоришь? Свобода, демократия?  А когда людям, исконно жившим на этой земле, запрещают говорить на родном языке, вытесняют русский из образования и публичного пространства, заменяя на украинскую «мову» - это что, демократия?  Вот представь, если бы в Техасе к власти пришли мексиканцы, которых там полно, и запретили бы местному населению общаться на английском, только на испанском, что конечно представить очень сложно, почти невозможно, но ты попробуй, - вот как бы ты себя почувствовал? Как? Ладно, завтра возьму тебя с собой в город с людьми пообщаешься, сам увидишь, что они говорят. – наконец угомонился Патрик.

  Пытаясь заснуть Дэвид думал о том, как удивительно устроен мозг человека, как быстро, попав в иную идеологическую среду, адаптируется сознание и меняется восприятие. Всё то, о чём с такой страстью рассказывал Патрик, здесь и сейчас кажется ему вполне убедительным, но Дэвид знал, что по возвращении в Киев перед ним предстанет совсем иная «картина мира». Такая искусная манипуляция сознанием. Интересно, а может ли сознание человека, особенно профессионально работающего с информацией журналиста, оставаться не подверженным внешним влияниям? Когда факты и только факты.  «Факты ничто, комментарий всё», мелькнула в голове запомнившаяся фраза итальянского коллеги Джульетто Кьезо. В журналистике наступившей эпохи пост-правды действует именно этот принцип «факты ничто комментарий всё». Когда важен не предмет, а его освещение. Как в импрессионизме. А вообще к чёрту политику, лучше подумать о чём-нибудь приятном, и Дэвид вернулся к событиям минувшего дня – долгая дорога на АЭС, удивительная встреча с Лизой, чудом обошедшееся без травм падение в подвал, блаженство слияния тел в спасительной темноте.  I was lost within the darkness, then I found her…Нашёл, наконец-то нашёл. Ведь что такое любовь? Just a matter of touch. Provided you have found the right person. С этой счастливой мыслью Дэвид наконец провалился в сон.

   Однако ему так и не удалось выспаться, уже в семь утра разбудил Патрик и они в сопровождении Лизы загрузились в уазик, который домчал их до какого-то полуразрушенного посёлка неподалеку от линии соприкосновения. Глядя в усталые от войны глаза оставшихся жителей, Дэвид с удивлением отметил, что несмотря на ужасающую разруху, захоронения прямо во дворе, отсутствие воды, света, продуктов, постоянные обстрелы, гибель родных и близких, все эти ужасы, которые стали для них повседневностью и с которыми они кажется уже свыклись, несмотря на всё это, лица людей светились тихой радостью и надеждой – «наши пришли, и теперь всё будет хорошо». Здесь тоже всё восстановят, как в Мариуполе. 
   Слушая как Лиза переводит сбивчивую речь окруживших его людей, Дэвид чувствовал, что сейчас захлебнётся в обрушившемся на него потоке людского горя, все эти истории   – и про девочку, которая попала под обстрел вместе с бабушкой, и теперь на место их гибели соседи несут игрушки, и про подростка, убитого снайперской пулей во время прогулки с любимой овчаркой, и про пожилую пару, разорванную кассетной бомбой прямо на глазах у внука и дочери – даже закалённому журналисту тяжело  было вынести такую концентрацию страданий. 
  Общение с жителями посёлка неожиданно прервал подошедший Патрик: 
- Дэвид, мне позвонил комендант, там о твоём возвращении договорились, вам с Лизой нужно прямо сейчас ехать, но придётся без меня.  Я ещё должен репортаж о волонтёрах сделать, а они только через час приедут. Вас водитель обратно добросит.

    На обратном пути водитель решил объехать изрезанную воронками часть дороги прямо по прихваченному ноябрьским морозцем полю. В лучах полуденного солнца покрытое инеем поле, белевшие вдали деревья лесополосы сверкали на фоне синевы неба как сказочные декорации.
- Красиво как, и тихо, как будто и нет никакой войны, - глядя на величественное спокойствие природы, произнёс Дэвид.
   В ответ Лиза лишь тяжело вздохнула.  Заметив в глазах любимой слёзы, Дэвид спросил:
- Ты что? What’s the matter? 
- Да я об этих людях из посёлка думаю. Не могу привыкнуть, столько горя, всех жалко. А всё из-за вас, американцев, ненавижу. Ты на другой стороне, и мы никогда не сможем быть вместе.
- А вот здесь ты не права.
- В смысле? 
- I will never let you go again as I did.
- «Никогда не потеряю тебя опять» - Лиза инстинктивно перевела строки песни Санчеса на русский, - и как ты себе это представляешь? Как я поняла сейчас тебя переправят в Киев, потом полетишь обратно в Штаты?
-  Не полечу, поеду к тебе в Москву.   
- Интересно, и как ты в Москву попасть собираешься, если у тебя виза кончилась? 
- А вот и нет, у меня виза ещё полгода действительна, до мая. Я из Киева к тебе сразу поеду, примешь?
- Да, только у меня адрес теперь другой.
- Вот как, тогда понятно почему я тебя по старому в Крылатском найти не мог. 
- Я ту квартиру снимала, сейчас в родительской живу. Адрес запомни – Сивцев Вражек, дом 8, квартира 72. Повтори.
- Ага, Сивцев Вражек, дом 8… - не успел Дэвид договорить, как раздался оглушительный взрыв, машину подбросило, и сделав кульбит уазик со страшной силой грохнулся оземь. Открыв глаза, первое, что увидел Дэвид были окровавленные руки водителя на руле, только руки, без туловища.  Боже! Лиза…Лиза!!! Что с ней? Дэвид в ужасе огляделся, метрах в пяти от машины на спине лежала Лиза, светлая куртка женщины, лицо, руки – всё было в крови.   
- Лиза, Лизонька, сейчас, потерпи, потерпи - унося любимую подальше от загоревшейся машины, растерянно шептал Дэвид. 
- Дэвид, послушай, что бы не случилось обещай, ты придешь на Сивцев Вражек, дом 8, квартира 72. Что бы ни случилось, обязательно приезжай, там … - прошептала Лиза, и не договорив, потеряла сознание.
   Господи, что делать, что делать, что?!! – Дэвид беспомощно огляделся вокруг – пусто, ни людей, ни машин, только сверкающее белым инеем поле да полоска леса на краю на фоне ярко-синего неба. Удивительно красивые декорации рисует природа для трагических событий. Как в сказке. В страшной сказке.
   Неожиданно из лесополосы показался бронетранспортёр, на котором сидели двое мужчин с автоматами, один длинный, другой коренастый. В надежде на помощь Дэвид бросился навстречу:
- Помогите, пожалуйста, help, подорвались на мине, женщина ранена, срочно нужна помощь, – от волнения Дэвид путал английские слова с русскими. 
   Окинув оценивающим взглядом искореженный взрывом уазик и лежащую на земле окровавленную женщину, длинный смачно сплюнул и со злобным смешком ткнул в Дэвида дулом автомата:   
- А ты кто такой? Иностранец? Наёмник ихний? На москалей работаешь?
- Я американский журналист, please help, помогите, - продолжал повторять Дэвид, не обратив внимания на желто-голубые шевроны на форме военных, да и как иностранцу отличить украинцев от русских – они же абсолютно одинаковые, даже говорят в основном на русском, во всяком случае матерятся точно.
 - Журналист, говоришь, американский - с сомнением повторил длинный, - а чо тогда с москалями связался?
- Послушайте, я действительно американский журналист, прилетел в Киев из США. Как здесь оказался могу объяснить, но позже, а сейчас просто помогите, видите, женщине срочно помощь нужна, - просил Дэвид.
- Помощь, говоришь, ща поможем, - нехорошо улыбнувшись, длинный направил автомат на лежащую на земле Лизу, не оставив тем самым никаких сомнений в своих дальнейших действиях.   
- Не-е-е-ет!  –  мгновенно среагировав, Дэвид в отчаянном прыжке повалил длинного на землю, в эту же секунду автоматная очередь прошила воздух.
- Ах ты, сука! – сильнейшим ударом по голове коренастый вырубил строптивого американца. Что было дальше Дэвид помнит смутно -  били, связали, куда-то долго везли с завязанными глазами, снова били, потом бросили в подвал. 
   Очнувшись, Дэвид попытался сесть, но не смог, от многочасового лежания на бетонном полу со связанными руками-ногами избитое тело закоченело почти до состояния трупа, тугая повязка на глазах нестерпимо давила затылок, оставив в голове только одну пульсирующую мысль. – Ну почему, почему, когда я наконец её нашёл, тут же потерял?  I will never fall in love again until I found her – прозвучала в голове строчка известной песни Стивена Санчеса, которая преследовала его последнее время.  Никогда, теперь уже никогда… Ах, Лиза, Лиза, как же так…  Что она сказала перед тем, как потерять сознание? «Сивцев Вражек, дом 8, квартира 72, что бы не случилось обещай, что придешь по этому адресу». Что бы не случилось. Если она так сказала, значит там действительно находится что-то очень для неё важное.  И он обязательно должен отсюда выбраться и это что-то найти».
     «Выжить, выбраться, найти» - три магических слова словно вернули Дэвиду силы, и он наконец-то смог сесть, прислонившись к холодной стене. «Сивцев Вражек, дом 8, квартира 72» -, как заклинание повторял Дэвид. Он не знал сколько ещё прошло времени прежде чем раздался скрип открывающейся железной двери и в освещённом проёме нарисовался силуэт огромного негра в военной форме США. 

Окончание.

- Итак, Дэвид Баркли, корреспондент агентства Рейтер, прибыл в Киев из Вашингтона вместе с группой военных специалистов для освещения консультаций с украинской стороной, - сидевший за столом чернокожий военный внимательно изучал изъятое украинцами удостоверение.
- Именно так, - подтвердил Дэвид, растирая затёкшие запястья и с интересом разглядывая собеседника, удивительно похожего на министра обороны США Ллойда Остина, такой же здоровенный бегемотоподобный негр.   
- Тогда объясните, как и почему вы оказались так далеко от места командирования, да ещё в машине противника, -  чернокожий офицер ещё долго мучал Дэвида расспросами и только удостоверившись в его полной благонадёжности, решил вопрос о возвращении «блудного журналиста» в Киев положительно.
    Всю обратную дорогу Дэвид думал только об одном – как поскорее и с наименьшими препятствиями попасть в Москву и узнать, что же такое важное находится по адресу Сивцев Вражек дом 8 квартира 72.  Сложный маршрут до российской столицы через Киев-Вильнюс–Хельсинки-Санкт-Петербург Дэвид прошёл на удивление легко. Казалось, упрямого американца ведёт сам сверхусмотрящий, в которого Дэвид, как убеждённый атеист, конечно не верил, однако сами обстоятельства складывались таким образом, что невольно наталкивали на мысль о существовании какой-то неведомой высшей силы, помогающей людям в жизненно важных ситуациях.
      Уже следующим утром внезапно возникшее задание редакции - сделать репортаж о проходившей в литовской столице конференции российской оппозиции- перенесло Дэвида в Вильнюс, затем вечерний перелёт в Хельсинки, оттуда на машине до пограничного перехода с Россией. Пересечение российско-финской границы, которого Дэвид, как гражданин «недружественной страны», особенно опасался, не вызвало сложностей - занятые проблемами с сомалийскими беженцами, ни финские, ни российские пограничники не стали задавать лишних вопросов журналисту с американским паспортом и действительной визой РФ. Может он вообще «нашенский», как Такер Карлсон.
      Только сев в питерский Сапсан, Дэвид наконец смог вздохнуть с облегчением– уже через четыре часа он будет в Москве. Рассудительный американец не стал информировать начальство о своих передвижениях, просто попросил небольшой отпуск в виде компенсации за пребывание «в плену», который ему благосклонно разрешили, тем более близилось Рождество, и все немного расслабились.   
    Москва встретила предновогодней суетой и праздничным настроением – сверкающие гирляндами улицы и бульвары, мигающие блестками автобусы, украшенные ёлки на площадях - ничто не напоминало о войне, разве что уличные билборды с призывами «Присоединяйся к СВОим». «Как странно, совсем другая реальность, - подумал Дэвид, -  хотя, впрочем, ничего необычного, - кто-то сражается и гибнет на фронте, а кто-то веселится и пьёт шампанское. Всё, как всегда».
    Дэвид сразу позвонил Андрею, бывшему коллеге по работе в московском отделении Рейтер, тот без раздумий согласился помочь, и уже на следующее утро они направились по заветному адресу. 
 
   В подъезде солидного жёлтокирпичного дома, увешанного памятными досками о почивших именитых жильцах, их встретила консьержка, статная пожилая дама советской выдержки с прокуренным голосом: 
- Молодые люди, вы в кому? В семьдесят вторую? К Лидии Николаевне или к Елизавете? Если к Лизе, то её уже неделю как нет, в командировке.
- Мы как раз по поручению Лизы, она просила зайти, - вежливо пояснил Андрей.
- А, вы от Лизы, тогда поднимайтесь на седьмой этаж.

   Безрезультатно простояв у двери с табличкой 72 минут десять (ни на звонки, ни на стук никто не отвечал), мужчины уже собрались уходить, как из квартиры послышалось то ли жалобное мяуканье, то ли плач ребёнка. В тот же момент из открывшихся дверей лифта вышла консьержка:
- Звоню-звоню Николавне сказать, что к ней гости, а она не отвечает, вот я на всякий случай с запасными ключами, что Лиза оставила, и поднялась, мало ли что.
   Картина, представшая перед ними в квартире, навсегда врезалась Дэвиду в память. На полу в коридоре лежала худенькая пожилая женщина в цветастом халате, безжизненная поза которой не оставляла никаких сомнений в том, что она мертва. Рядом, в обнимку с большим рыжим котом, сидел маленький мальчик, совсем кроха, ребёнок судорожно всхлипывал, а огромных размеров котище отчаянно мяукал почти человечьим голосом, словно прося о помощи. 
     Посмотрев на мальчика, Дэвид остолбенел -  малыш был точной копией его самого в детстве.  Такие же светлые чуть вьющиеся волосы, такие же большие серые глаза с внимательным взглядом -  совсем как на его детской фотографии, которая до сих пор стоит в серебряной рамке на камине в доме родителей.
   Придя в себя, Дэвид подхватил малыша на руки и крепко прижал к груди дрожащее тельце.
- Господи! Ужас какой! Николавна! В Скорую звоните, в Скорую, срочно!  - всплеснула руками консьержка.
    Мгновенно оценив ситуацию, Андрей быстро организовал все необходимые в подобных случаях процедуры -– примчавшиеся медики Скорой констатировали смерть (инсульт), подошедшие вслед полицейские провели опрос и осмотр квартиры по факту смерти дома, сотрудники бюро ритуальных услуг отправили тело в морг и занялись организацией похорон. Всё.
    Дэвид отстранённо наблюдал за происходящим, сосредоточившись на внезапно обретённом сыне, а в том, что это его сын у него не было никаких сомнений, (конечно, позже он сделает ДНК тест как положено, но и без этого всё очевидно). «Интересно, как долго бедному мальчику пришлось сидеть одному возле тела бабушки без воды, без еды? День? Два? Cлава Богу успели», - подумал Дэвид, глядя с какой жадностью испуганный малыш пьёт воду из бутылочки. Чтобы успокоить ребёнка Дэвид стал напевать ему что-то типа колыбельной на английском, малыш перестал плакать и прижался к Дэвиду, словно почувствовав родного человека. 
    Когда наконец все ушли, Андрей, взглянув на Дэвида с малышом, удивленно покачал головой:
- Надо же как на тебя похож, просто копия. И куда его теперь? У вас с Лизой, как я понимаю, брак не оформлен, кучу бумаг собирать придётся если захочешь сына в Штаты увезти.   
- Во-первых, я уверен, что Лиза жива, - сказал Дэвид, сделав ударение на слове «жива», словно хотел убедить самого себя, что это правда, - во всяком случае я приложу все усилия чтобы узнать, что с ней. Во-вторых, я думаю пока мне лучше пожить здесь, в этой квартире вместе с сыном, ребёнку в привычной обстановке комфортнее. В Москве я смогу пробыть по крайне мере до конца января, а к этому времени ситуация надеюсь прояснится.   

   Оставшись с сыном, Дэвид стал жить по заведённому для ребёнка распорядку – подъём, завтрак, прогулка, обед, сон, полдник, прогулка, ужин, сказка, сон.  Вопрос с питанием и уборкой быстро решился с помощью всё той же консьержки, которая оперативно нашла отличную помощницу по хозяйству.  «Дэвид, ты книгу о вкусной и здоровой пище 1953 года видел?  Так вот, Екатерина всё в точности по тем советским рецептам готовит – блинчики, котлетки, запеканки, всё ещё самим товарищем Сталиным одобрено, так что оба будете сыты-накормлены, и ты, и Тимочка», - сказала консьержка вместо рекомендации.
  Иногда забегала Лизина подруга Маша, с которой Дэвид был знаком ещё со времён их с Лизой отношений. Как-то в разговоре с ней Дэвид поинтересовался: 
- Маша, а Тимоти, в смысле Тимофей – это ведь мой сын?
- Конечно твой, даже не сомневайся,
- А как так вышло, что Лиза забеременела, она же мне сказала, что предохраняется, как мы с ней и договаривались.
- Какие вы мужики наивные, после того как Кирилл её бросил, Лиза прямо зациклилась на ребёнке, тем более после аборта ей сказали, что вряд ли ещё сможет иметь детей. Поэтому, когда от тебя чудом залетела, так рада была, просто летала! 
- Значит, она была со мной только из-за ребёнка?
- Нет, ну с начала конечно, да. Ну потом влюбилась по–настоящему, вот и сбежала, узнав, что беременна, чтобы активным сексом ребёнку не навредить и из-за твоего отъезда особо не переживать.
- Глупость какая! Если бы мне сразу про беременность сказала, всё могло бы по-другому сложиться.
- Ну что теперь говорить «если бы да кабы». Кстати, когда она уже вернётся?  Послезавтра девять дней со дня смерти Лидии Николаевна, она на похороны не приехала, может на девять дней успеет. Или случилось что?
- Нет, просто вынуждена задержаться, – Дэвид не стал рассказывать Маше, что Лиза пропала, так ему было легче верить, что любимая вернётся.
 
      Всё это время Дэвид с Андреем упорно искали Лизу, пытаясь по всем возможным каналам получить хоть какую-то информацию. Однако ни обращения в Росатом, где Полянская числилась переводчицей, ни многочисленные звонки на горячую линию Минобороны о пропавших без вести не принесли результатов. Мало ли людей пропадают на фронте. На войне как войне.
      По мере приближения Рождества надежда увидеть Лизу живой таяла с каждым днём.  I would never fall in love again, I was lost within the darkness, - впервые запавшая в душу песня Санчеса зазвучала траурным маршем. «Lost within the darkness» - «потерянно блуждаю в темноте», - это именно то, что я сейчас чувствую, мрачно констатировал Дэвид.
   Заметив потухший взгляд американца, консьержка сочувственно вздохнула.
- Я тебя понимаю, Дэвид. Раз Лизавета на похороны матери не приехала, значит с ней что-то серьёзное случилось. Может ранена, может погибла, а может попала в такую ситуацию, что и весточку о себе подать нельзя. Но ты не отчаивайся, отчаяние – смертный грех! 
- И как тут не отчаиваться? Мы вместе на машине ехали, на мине подорвались, водитель насмерть, Лиза ранена, меня украинцы забрали. Уже столько времени прошло, и никакой информации.
- Ну тебе же не сообщили, что Елизавета погибла! Тело же не нашли? А как говорится «нет тела, нет дела». Значит, жива. Ты просто верь. Верь и молись.  Ты, милок, вот что, Храм Христа Спасителя из вашего окна видать, такой красивый, с золотыми куполами. Ты туда сходи, помолись, за Лизоньку попроси, и не важно, если не крещёный. Бог всем помогает, ты только верь.

     Воспитанный в традициях атеизма, Дэвид не умел молиться, и оказавшись среди величественного убранства храма совершенно растерялся – незнакомые лики православных святых строго смотрели с обрамлённых золотом икон, и он никак не мог определиться у кого из этих многочисленных образов следует просить о помощи. Некоторое время он в раздумье блуждал по храму, пока взгляд, вслед за солнечным лучом, не скользнул вверх под купол, из боковых окон которого лился свет, придавая облику бородатого старца, изображенного на потолке, нечто божественное. «Вот, кажется, это именно тот, кто нужен, сверхусмотрящий, во всяком случае очень на него похож», - отметил про себя Дэвид, и, задрав голову, обратился к божественному лику на английском:   
- Господи, прости, что я в тебя не верил и если честно, то и сейчас сомневаюсь в твоём существовании. Но, если ты всё-таки есть, пожалуйста, помоги моей любимой. Сделай так, чтобы Елизавета Полянская, моя Лиза выжила и вернулась! Через два дня Рождество, правда католическое, православное, кажется, позже, но это не имеет значения, ты ведь для всех един, поэтому помоги пожалуйста, очень тебя прошу, не ради себя, ради сына. Сделай Тимоти подарок, помоги маму вернуть. А если поможешь, я обязательно в тебя поверю, даже крещусь, здесь, в этом самом храме. Обещаю.  Да, и вот ещё что, извини, что обращаюсь к тебе на английском, но я пока не очень хорошо знаю русский, но надеюсь ты меня всё равно поймёшь, ты же Бог.   
    Выйдя из храма, Дэвид словно попал в сказочные декорации Снежного Рождества, White Christmas, о котором он, уроженец солнечной Калифорнии, часто мечтал в детстве. На фоне кружащихся снежных хлопьев сверкающие золотом купола собора пронзали темноту вечернего неба. Величественная красота, божественное спокойствие. Мир.  «Господи, красиво то как! И для чего только все эти войны, это массовое истребление людей, разрушения, страх, боль, ненависть. Почему, Господи, если ты есть, ты не можешь или не хочешь остановить всё это безобразие»?  - подумал Дэвид.
    Так и не получив ответа на этот вечный вопрос, он медленно побрёл по Гоголевскому бульвару, не обращая внимания на падающий снег, который быстро образовал на непокрытой голове белую шапку. На душе было необъяснимо легко и ясно, и Дэвид вдруг сразу понял, что он непременно должен сделать в оставшиеся перед Рождеством дни. Во-первых, срочно поставить и украсить для сына ёлку, причём не искусственную, а настоящую, с лесным ароматом. Во-вторых, купить Тимоти в подарок плюшевого медведя, настоящего Teddy bear, такого же, как у него был в детстве.

   Утром двадцать пятого декабря Дэвид проснулся от приятного ощущения как будто по щеке гладили лёгким пёрышком. Чтобы продлить чудесный сон он не стал открывать глаза, однако уже через секунду ему пришлось это сделать, потому что кто-то довольно ощутимо дёрнул его за ухо. Боже, Лиза!
- Лиза, ты! Жива! Я знал, я верил! Как ты здесь, где ты была, как ты вошла?
- Сколько вопросов сразу, - Лиза с улыбкой обняла любимого, – не торопись, на все отвечу, только позже, сначала приму душ и обниму Тимочку.

   Историю чудесного спасения Дэвид выслушал за рождественским столом. С удовольствием поглощая приготовленные помощницей вкусняшки, Лиза рассказывала о том, что с ней произошло   – как очнувшись, звала Дэвида, но увидела только уезжающий в сторону леса бронетранспортер, как местные дед с бабкой её ночью с поля забрали, как потом долго выхаживали, пряча от случайных обходов ВСУшников, как окольными путями к нашим переправили.
 - При первой возможности позвонила маме, не отвечает, потом Маше, от неё и узнала, что мама умерла. Эх, вот не надо было мне на эту командировку соглашаться, знала ведь, что у мамы проблемы с сердцем, а я на неё заботы о ребёнке взвалила, - Лиза тяжело вздохнула.
- Но если бы ты в эту командировку не поехала, я бы тебя не встретил и никогда бы не узнал, что у меня есть сын, - возразил Дэвид и уже хотел добавить выученную русскую пословицу «всё что не делается, к лучшему», но вовремя спохватился.
- Знаешь, Дэвид, я тебе очень благодарна, что вовремя по этому адресу пришёл, а то неизвестно сколько бы ещё Тимочке пережить пришлось, бедный мальчик. Так что молодец, что здесь с ним остался. Я Машу попросила про мой приезд тебе не сообщать, решила, что так, без предупреждения, будет лучше. Вот. А ты теперь как, обратно в Штаты?  - Лиза настороженно посмотрела Дэвиду в глаза.
- Разберёмся. Одно могу сказать точно -  отныне куда бы я ни поехал, только вместе с тобой и сыном. Мы семья, и, кстати, предлагаю в ближайшее время оформить это официально.
- Это что, ты мне так предложение делаешь?
- Ну да, I was lost within the darkness, but then I found you and I'll never let you go again, - пропел Дэвид, и на этот раз известные строки из полюбившейся песни Санчеса прозвучали именно так, как и должно быть - с радостью от долгожданной встречи и предвкушением счастья.      

   Возможно, вам интересно, как сложится судьба Лизы и Дэвида дальше? В деталях сказать не могу, только знаю, что какими бы трудные испытания им не подкидывала судьба, какие бы границы-конфликты не пытались их разделить, они будут жить вместе долго и счастливо. Потому что любовь сильнее политики. Несмотря ни на что. 

https://www.youtube.com/watch?v=0nLdXXuk74M