Дневник Елизаветы Дьяконовой. Начало 1899 года

Санкт-Петербург, 11 февраля 2024 год

Елизавета Дьяконова - одна из первых женщин, которые получали высшее образование и мечтали о равноправии женщин с мужчинами.
Елизавета хотела быть адвокатом, но в то время женщине запрещали изучать право. Она ищет себя и своё призвание, смысл своего существования...

Публикую её дневник в кратком виде, лишь малую часть.
Книга "Дневник русской женщины" есть в свободном доступе в библиотеке.

***

"Её любовь к Д. в полном смысле слова можно назвать больной любовью - в нравственном смысле слова.
Всё тоже самое: верчение около своего собственного "я", полное отсутствие каких-либо широких идей, упорное игнорирование чужой душевной жизни и сосредоточение внимания около самих себя...
Больные люди!... Всё, всё не ново в этом мире, до смешного одинаковы люди.
Когда же я, наконец, встречу человека, которого любовь была бы благородна, который сказал бы, подобно Грановскому:
"Я люблю тебя, но я люблю и сестёр моих, и Россию"? ...

Да, я теперь довольна судьбой.
Лучше никогда вовсе не знать этого тумана, нежели ошибиться в своём выборе."

12 февраля 1899 год
Елизавета Дьяконова, 24 года

"Курсы, как и все высшие заведения, закрыты...Впереди полная неизвестность..."

20 февраля 1899

"Гвоздём выставки, без сомнения, была картина "Выезд богатырей Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича".
Сию радостью прочла я внизу билетик с надписью: "Приобретена в собственность художественной галереи братьев Третьяковых ".

Это одно из самых талантливых произведений русской живописи.
Какая мощь и какое спокойствие разлиты в этих трёх фигурах, которые являются чисто русскими символами.
Богатыри сидят на косматых крепких лошадях, таких же простых, как и вся их одежда и вооружение, сидят в спокойных позах, без заносчивости и хвастливой храбрости. На лицах нет и следа гордости, они смотрят добрыми глазами, они так величаво спокойны, так симпатичны в своей простоте и...так сильны.
Это сочетание - спокойного сознания собственной мощи и доброты удивительно удалось художнику, и оттого его "Богатыри" привлекательны для сердца каждого человека, много говоря своим немым языком.
Нет, надо действительно родиться русским, чтобы создать истинно национальное произведение.
В произведении Васнецова эти создания русского эпоса настолько симпатичны, что невольно и у иностранцев могут возбудить любовь и симпатию к великому народу.

Другая картина: "Витязь на распутье" поражает сразу силой, с какой выражено в ней настроение.
Тяжёлое раздумье во всей картине, и в понуром коне, и в позе витязя, задумчиво читающего надпись.
Грустью и чем-то жутким веет и от этого старого покосившегося набок камня с надписью, и от всего пейзажа при свете потухающего солнца, и от этих черных птиц кругом, и от черепа.
Васнецов мастерски передает настроение.

Небольшая картинка "Затишье" вблизи кажется подмалевком, а издали поражает художественностью, необыкновенной прелестью и опять-таки настроением.
Озеро с вдающимся в него мысом с деревьями, около которых в задумчивой позе женская фигура.
Тишина в воздухе, в воде, в лесу, по берегам, всё точно заснуло, птицы тихо плывут по воде.
Женщина поддалась этому захватывающему настроению природы и замерла сама.
"Ах, как хорошо, как хорошо!" - твердила я и готова была плакать при виде столь живо схваченного чудного уголка природы, и её могущественная сила, казалось, начинала действовать и на меня..."

24 февраля 1899

"Первого курсы официально открыты".

1 марта 1899

"Весна, весна! Каждый год наравне с пробуждением природы ты приносишь мне тяжёлое горе...
На этот раз ты принесла мне весеннюю грозу, а с нею вместе и я как бы обновилась духом. Великая школа - борьба!
Должно быть, без неё я просто никогда бы не узнала, в чём состоит жизнь.
Пока её нет - я сплю, борьба даёт мне такую силу, такое мужество, я чувствую себя душевно - хорошо, хотя по наружности изменилась так, что многие удивляются."

2 марта 1899

"Короленко - писатель очень симпатичный...
Вот я и отправилась на угол Спасской и Басковой улиц, предварительно узнав, когда он принимает...
Жизнь - борьба, в которой храбро надо драться, а прежде всего - нужно уметь бороться с собой..."

8 марта 1899

"Я снялась у Мрозовской с распущенными волосами, не то Мадонной, не то кающейся грешницей с виду, но в сущности это и есть мой первый , вполне удачный портрет, он выражает мою духовную сущность, моё "я"...
Так как никто из моих знакомых хорошо меня не знает или не понимает, то поэтому все и удивляются этой карточке..."

25 марта 1899
Елизавета Дьяконова, 24 года

"Я отказываюсь от экзаменов на таких основаниях:
1) мне тяжело кончать курс среди полного разгрома;
2) я считаю себя не в праве нравственно получить диплом после того, как я не занимаюсь два месяца и наскоро выучивать лекции к экзаменам.
Но директор пока не позволяет откладывать до осени..."

27 марта 1899

"Он посоветовал мне направить один из рассказов в "Журнал для всех", сказав, что в таком журнале, как "Русское богатство ", он непригоден вследствие своего малого объема. И даже предложил сам передать рассказ, на что я охотно согласилась, так как прихожу в ужас при мысли о беготне по редакциям.

Короленко сказал, что по мысли - оба рассказа хороши и написаны вполне литературно. Но, очевидно, он отозвался так потому, что не хотел огорчить меня.
А мне хотелось одного, чтобы он сказал мне: "Бросьте", и прибавил бы несколько таких пояснительных фраз, при одном воспоминании о которых перо выпадало бы у меня из рук, а с ним вместе пропадала бы и охота писать.
Должно быть, я такая уж несчастная, что даже в этой просьбе - и то неудача".

12 апреля 1899

"Старые воспоминания - о былых встречах Пасхи, о той торжественности и таинственности, которой окружена была заутреня для меня в детстве, о том умилении и восторге, которые охватывали душу в эти минуты, - не встают передо мною, так как я тщательно избегаю их.
Оттого ли, что мне от этого больно?"

18 апреля 1899

"Бывают дни, когда душа пуста". Вот такое то время, кажется иногда, и у меня теперь: после всех этих волнений, забастовок, особенно во время пребывания в ненавистных мне стенах нашей квартиры я чувствую тоску и именно пустоту души.
Хотелось бы видеть около себя всех сестёр, братьев, но без того ядовитого раздора, который сеет наша мать.
Хотелось бы, как страннику, прийти отдохнуть в семье мирной, дружной. Семьи этой нет - и вот я снова беру свои пожитки, и снова в дорогу...
И чем дальше от Ярославля - тем легче на душе.

Да, сильно пострадали мои нервы за эти 4 тяжких года!
Не возвращаться бы туда подольше ... Что-то будет?"

Ярославль, 2 мая 1899

"В Казани народ благодушествует во время урожая и бедствует при неурожае, та же первобытная зависимость от природы и беспомощность, что и в доисторические времена.
Эти взрослые дети с трогательный наивностью отвечают на вопросы, отчего не идете на заработки.
Кто виноват?
Даровая помощь развращает народ, говорят.
Отчасти я это вижу и здесь: ко мне приходят так, попрошайничать зря...
В столовых народ обкрадывают, обвешивают, варят жидкую кашицу, врут и изворачиваются, об этом знает лишь заведующая столовой.
В голод 1891 года, когда здесь одна англичанка оказывала помощь хлебом и одеждой, её обманывали без зазрения совести и потом над нею же смеялись.

17 мая 1899

"В Больших и Малых Нырсах - татарских деревнях - того хуже: кража, ложь и общее замалчивание всякого мошенничества, сплочение массы, делающее очень затруднительным борьбу с этим злом.
Русские ещё скорее выведут на свет лганье, но татары стоят друг за друга и не выдадут ни вора, ни плута, а поддержат его.
Мало-помалу меня охватывает какая-то усталость от сознания бесплодности своей работы..."

21 мая 1899
Лиза Дьяконова, 24 года