Печальная повесть

Прежний муж Ольги Павловны Мещеряковой
Квасил так, что он стал уже местной легендой
Хоть его приписали к придуркам дворовым,
Был мужчиной он крепким и не импотентом.

Ольгу Павловну, женщину несколько в теле,
Муж в сердцах обзывал разжиревшей коровой
Но зато ревновал так, что брызги летели
А себя он считал, между тем, Казановой.

Без стыда и стеснения клеился к бабам. 
Говорил, что жена ему - камень на шее.
 Мол его уж тошнит от нее, баобаба.
А ему бы моложе, стройней и свежее.

Сквернословил он так, что и стены дрожали
Обзывал ее тварью и бабой ягою.
А она, лишь вздыхала в тоске и печали.
И ждала одного, чтоб оставил в покое.

Регулярно ходила она с синяками.
Постоянно супруга кляла за измены.
Поведенье такое источит и камень.
И она подобрала для мужа замену.

Тот ей сердце лечил нежным, ласковым словом,
Величал ее пташкою, крошкою, милой,
Королевой принцессою, а не коровой.
День настал, Ольга Павловна твердо решила,

Что пора, наконец, совершить рокировку.
Потому что иссякли последние силы.
 Перемены нужны.  И сказала дебилу
Вот что Федя, катись подобру-поздорову
А иначе закончится дело могилой.

Я решила отречься от старого мира.
Я сходила в милицию.  Это не шутки.
Ты своим непотребством достал уже, ирод.
Развелась, и за нею осталась квартира.
А ему -  его долбанные проститутки.

Сгинул старый супруг, стал забытым кошмаром
И едва вспоминался, считай, как покойник
Перестало в квартире нести перегаром
Зажила наконец она жизнью достойной

Новый друг Ольги Павловны Мещеряковой,
Даже нечего сравнивать с тем мародером,
Образованный, умный, спокойный, толковый.
Не устраивал дома семейных разборок.

Он стихи ей читал, отдавал без остатка
Свой оклад, мыл посуду и жарил котлеты
Мел полы и в квартире следил за порядком
Не бутылки домой приносил, а букеты.

Если старый глушил что сильней разбирает
И чего подешевле, почти тормозуху,
Новый утром пил кофе, а вечером чаю
Ну а ночью… а ночью все прелести рая
И не хуже, чем прежний, что вечно под бухом.


И про то, что они вытворяли в алькове
Про экстаз, про сладчайшие эти минуты
Даже близкой подруге не скажешь такого.
Ведь поделишься счастьем - завидовать будут.

В общем друг ее новый, вполне подходящий
Был желанным подарком небес, ей казалось
И неплохо, что был ее друг приходящим
Не прописанным. Ей лишь того не хватало.

Ведь альковы и прочие радости рая
Непременно поблекнут в мелькании буден.
А жилплощадь, она что ни год дорожает.
Так что пусть он таким приходящим и будет.

Да, любовь хорошо, только лучше без риска
Ведь недвижимость - это на старость ограда.
Дух Святой рек священное слово: прописка
И навел на земле надлежащий порядок.
 
 Еле бывшего сплавив, устав от разборок,
 Ольга Павловна нынче всего опасалась.
 И хоть друг приходящий ей стал очень дорог
Но она его все-таки не прописала.

Так и жили, с приходом. Все было прекрасно
Новый друг в женский день преподнес ей колечко
И она была замуж почти что согласна.
Но. увы, оказалось, что счастье не вечно.

Милый вечером вдруг не явился со службы.
И назавтра, и в прочие дни не казался.
Ольга Павловна думала, если бы муж был
Если он бы заранее тут прописался,

То тогда бы имела она основанья
Объявлять его в розыск. А так что осталось?
Только вмятина где он сидел, на диване.
Помазок и станок, только этого мало.

Поняла, что не о нем и не знает по сути
Ничего: ни родных, ни друзей, ни знакомых.
Даже места работы. И к этой минуте,
Остается одно, тупо жать его дома.

Тут она и припомнила пару моментов:
Говорил он, что дедушку звали Давидом.   
И случалось, что он расточал комплименты
Сионистам, и прочим паскудам и гнидам

Все ж она иззвонила больницы и морги
КПЗ, спецприемники, военкоматы.
Ни следа. Вероятно, сейчас он в Нью-Йорке?
В Тель-Авиве? А может быть дунул в Канаду?

Прежний муж, ее Федька хоть пил и таскался
Побуянив, домой возвращался, хоть тресни
Ну а этот.. В каких закоулках Техаса
Он осел? Одному только богу известно.

 Не способен узнать сам властитель небесный
 Про таких, у которых отсутствует совесть.
А она себя мнила почти что невестой.
Вот такая. ребята, печальная повесть.