Мой рай

Я точно знаю, каким будет мой рай.
Маленький деревянный дом в глубине леса. С каменистых уступов возле крыльца будут свисать гирлянды белых и лиловых колокольчиков, а за ними, на ярко - зелёном моховом ковре будут дремать вековые сосны и ели. И папоротник. Конечно там будет цветущий папоротник! Он будет цвести там всегда - весь год, каждый день.
И звёзды на небе будут похожи на цветы: бледно лиловые и голубые.
А с неба глядеть на чудесный дом будут и солнце и луна - вместе, как две подружки.
Вокруг дома будет петь тихую песенку весёлый ручей, лаская розовые и белые кувшинки.
Да знаю я, знаю, что кувшинки не растут в ручьях. Но ведь это будет мой рай! Полный неведомых существ и птичьего пения, влажных шорохов и светлячков...
А дом... Скрипучие широкие ступени приведут к распахнутой стеклянной двери. За дверью - большая круглая комната с деревянными полками. На них - книги. Море книг. Про жизнь и мудрость человеческую, про растения и животных, про любовь и дружбу. Вот только книг про ненависть и войну там не будет. Нет этому места в моём раю.
В библиотеке будет чуть сумрачно, тихо и прохладно. Огромные стеклянные окна сделают дом и сад почти неразделимыми - нам ведь нечего друг от друга прятать.
Слева - под винтовой лестницей будет вход в мастерскую. Там будет множество станочков и инструментов - для обработки драгоценных камней и металлов, для полировки, гравировки по кости, камню и перламутру. Там я буду обрабатывать свои любимые камни. Флюорит с зелёными и фиолетовыми искрами, вкусно - рыжий весёлый спессартин, и морион, пахнущий при обточке грозой...
Ещё там обязательно будет пузатая, добрая муфельная печь для обжига. Нет ничего прекрасней, чем наблюдать через смотровой глазок, как обжигающаяся керамика наливается сначала густо - вишнёвым цветом ,потом оранжевым, а потом - почти белым, тихонько вибрируя и превращаясь в камень.
Дверь справа приведёт в зимний сад. Там будут все растения, которые я не могла позволить себе, пока жила в теле - и им не будет там тесно.
Огромные квисквалисы и телосмы будут обвивать стены, Брунфельсии - распостранять неземной аромат, а гуайявы и цитрусы  - пестреть чудесными плодами.
А если подняться по винтовой лестнице на второй этаж - там, за белыми дверями будет слышно тихое сладкое посапыванье спящих детей. Моих детей. Тех, кто у меня родился, и тех, кто остался нерождённым. Как сладко им будет спаться под лиловыми звёздами, роняющими мягкий свет на белые занавески.
Я выйду на деревянный балкон, закурю длинную сигарет ( в моём раю будут и сигареты), и вдыхая сладкий лесной воздух и вглядываясь в бесконечную зелёную даль, подумаю, что в сущности, ради  вот этой минуты стоило пройти через все беды и невзгоды горького земного существования...