С

Диссоциативная азбука Саломеи Перрон

С – секс

Выбирая между сексом, смехом и смертью, я предпочла секс. Кажется, о нем я писала чаще, чем на какие-то иные темы. Да, и потом, что может быть смешнее этой маленькой смерти и растворения в моменте, когда ты не контролируешь себя, а просто исчезаешь.

Я сейчас даже не знаю, что еще нового можно написать о сплетении тел и душ смещении. Ведь прекрасно всё. От точки предвкушения и накатывающей страсти, вожделения и напряжения, которое подобно стихии разрушает любые, даже самые стойкие плотины. Дай только трещину и пропусти минуту, когда в неё просочится желание. А уж оно сметет на своем пути любые преграды. До точки опустошения и распустившейся нежности после всего, что случилось. Это, кстати, самая важная часть всего действа. Многие способны на страсть, смелость, чувственность, но редко кто на ласковость и нежность.

Мне всегда нравились минуты и часы после секса. Особенно зимой можно было сидеть на кухне, в одной рубашке, больше похожей на мужскую, или в большой, растянутой футболке, растрепанной, с непослушными волосами, смотреть, как в зазор между шторами проникает скупое зимнее солнце. Образ всегда дополнялся кружкой кофе и голыми коленками. Казалось, вы уже достаточно наелись друг другом, выпили друг друга. Но эта видимость стирается, как только вы снова и снова оказываетесь вместе, сутки напролет. Пока гормональный заводик питает ваш безудержный аппетит, вашу прорву.

Я всегда коллекционировала спусковые крючки – слова или фразы, звучащие, как приглашение в постель. Мне всегда было интересно, когда мой партнер понял, захотел или только подумал, что между нами что-то случится. Я собирала их, чтобы не упустить этот самый щелчок, но всегда почему-то пропускала и не понимала ни тонких, ни толстых намеков. По сути, я поняла, что не умею флиртовать, ни в офлайн, ни онлайн. Пока меня не приставляли к теплой стенке, давая понять, чего от меня хотят, я страшно тупила. Может быть, в этом и была моя притягательность или остается. Кто-то напротив видел в этой моей особенности холод и отстраненность и не решался подойти или заговорить. Но чаще всего находились смелые и решительные. Кто раздевал взглядом и уводил за собой, кого я не боялась просить украсть меня и увезти куда подальше.

Однажды мой бывший муж назвал меня Дарой. Что это значит, поинтересовалась я. Он сказал, что я дарю себя мужчинам, ставлю свое удовольствие и наслаждение на второе место. Это действительно было так. Одно время меня не заботило, кончу я или нет. Мне нравилась моя маленькая, временная власть над мужчиной, которому я могу доставить удовольствие.

Но после нашего расставания все изменилось. Собственно, я всегда искала любовь, но находила лишь секс, в котором могла отвоевать хоть какую-то часть жизни, где меня любят, пускай физически и, где я могу сыграть блестяще роль той самой бамболы – куклы, игрушки для мужского наслаждения.

И чем старше я становилась, тем моложе становились мои любовники, будто я проживала свою «Загадочную историю Бенджамина Баттона» с поправкой на имя.