Магазин -Сырный дом- Глава 2

Торговому предприятию, влекшему за собой неблагозвучное название для всего угла майдана, до конца месяца предстояло переехать. Основным товаром и являлся молочный продукт твердой массы, изготавливаемый в горах работниками его владельца Мирахмеда Ахмедова. Практически все сыры хранились в рассоле. Вдоль стены в торговом зале стояли алюминиевые фляги и пластиковые емкости, и лишь продавщица Камилла знала, в каком сосуде что содержится. Она умело описывала вкус, используя, в том числе мимику и жесты, предлагала отведать, советовала. Некоторые клиенты и сами неплохо разбирались в сырах и порой заявляли, что на его вкус, наряду с кормами и сезоном, существенно влияет и рука сыродела. На холодильной витрине на двух эмалированных овального вида подносах высились белые пирамидки с хаотичными дырками и без них, рядом с ними – творог и топленое масло. Второй отсек занимали две плетенные корзины, полные куриных яиц. Соседний прилавок был обставлен рядами различных солений в стеклянной таре. Время от времени привозили и бурдючный сыр. Немногие видели, как выглядит кожаный мешок из цельной шкуры животного, однако его упоминание ассоциировалось с курьезом, якобы произошедшем в одном из горных сел, когда мужчина в годах лунной ночью насмерть испугался подвешенного для просушки бурдюка. Незначительная часть продукции делалась в подвале магазина: Камилла принимала от жителей молоко и перерабатывала. Сыр с рассолом как таковой и процесс его периодического изготовления создавали специфический запах не только внутри здания, но и вокруг него, что и стало поводом для владелицы соседнего магазина по продаже книг и канцтоваров инициировать переезд «Сырного дома», хотя местные жители не выказывали недовольство в связи с само собой разумеющимся явлением.
               
Утомленная женщина вошла в открытую дверь магазина. Не заметив никого, опустилась на одну из двух табуреток и облегченно вздохнула: здесь было ощутимо свежее, чем на улице. Она закрыла глаза и приложила пальцы к вискам, но то, как бьется сердце, чувствовалось стуками в горле, еще стоял шум в ушах.
Из глубины магазина послышался знакомый голос.
– Тебе что не сидится дома? Не шути с солнцем в такой день. Видишь, никого нет?
– Пить хочу! – с нажимом сказала Хатунса, чтобы та прихватила с собой.
– Есть компот. Или воду тебе дать?
Продавщица в белом халате и с широкой белой кружевной повязкой на голове взяла из холодильной витрины графин с ручкой, наполнила прозрачную чашку и подала пожилой женщине.
Та медленно выпила половину кисловатого и слегка подслащенного напитка темно-красного цвета, и после небольшой паузы опустошила чашку. Что это было не разобрала, но оценила по достоинству.
– Спасибо тебе, дорогая, ты спасла меня, – сказала она и вернула посуду. – Чуть позже повторишь! Всю жизнь была сильной, и сдаваться не спешу. Боялась, что с годами притупляется чувствительность к опасностям, но поняла, что это не так – еще пару минут назад была на краю.
– Хватит самой браться за все, уже немолодая. Внучку бы отправила, не забудь, что тебе еще обратно идти.
Дорога домой Хатунсе давалась легче – большей частью она шла под незаметным уклоном. Камилла была одной из немногих знакомых, с кем могла поделиться всем тем, что на душе. Она показала на вторую табуретку и сказала:               
– Садись со мной, поболтаем, чего дома так часто не хватает. Лучшим концом считаю тот день, когда приходишь домой в добром настроении, попьешь чаю с внучкой, приляжешь отдохнуть и не проснешься.
– Тетенька, что ты такое изливаешь?! Сперва ее надо пристроить, – сказала та, и, прежде чем присесть, убрала пустую чашку на стойку. – Еще других забот у тебя еще полно. Внук не приехал?
– Нет, не знаю, когда приедет, неважно. Скажи, у тебя остался из сыра, что в тот раз? Я уже не очень разбираюсь, но Миле он пришелся по вкусу. Хочу отправить своим в город. Сами недавно прислали для нее бандероль.
– Я говорила, что понравится. Это не наш был, для разнообразия взяли две фляги. Одну мы оставили, а другая ушла вниз. – Продавщица направила руку на угол с подъемным механизмом и люком. – Здесь она закончилась на следующий день, а на складе их много. Мирахмед может знать, что где, но он не в настроении.
– Не горит, я еще зайду. Сделаешь мне бидончик. У тебя самой что нового?
– Все без изменений. Познать материнство не довелось, муж вон сколько лет как покинул белый свет. Сестра приедет раз в год, брат еще реже, хоть и живет не так далеко. Я – с племянницей по-прежнему. Такое ощущение, что время остановилось и стареть перестала, а в следующем году на пенсию.
– Ты так не разбрасывайся лишними оборотами. Амалия не думает выходить замуж?
– Выйдет, куда денется, но не рвется, и кого попало не подпускает к себе. Прошлой осенью парень один из города проходу не давал, а она – нет да нет! Видишь ли, водитель троллейбуса для нее сам по себе смешон. Теперь они переписываются, уверена, и созваниваются. Вроде как собирается приезжать.
– Главное, что был умным и из хорошей семьи. Пусть будет счастлива, и чтобы твоих заслуг не забывала и ценила. Ты была для нее больше чем мать.
– Спасибо, но последнее не столь важно. Лучше нет золотой середины. Излишним усердием сделает либо себе во вред, либо плохо кончится.
– Ее я всегда привожу в пример своей внучке. Видная, с хорошими манерами… а Милу было не заставить поесть, как надо, и не доросла.
– Так не говори – хорошенькой стала, на днях видела. Появился у нее кто?
– Пока нет, хочется, чтобы сошлась с кем достойным. Не вынесу, если погорю еще раз. – Хатунса взяла платок и вытерла глаза.
– Опекать чрезмерно тоже не есть хорошо. Нельзя делать каждый шаг с оглядкой на прошлое!
– Его и не отбросишь. Оно всегда рядом, как тень. Дочь моя любила повторять, что новая история и должна начаться с чистого листа, а сама пожить не успела.
– Она знала за кого выходит, и на том свете не захотела расставаться с ним. Внучка – другое создание, у нее свой мир. Ни одна девушка не остается в тени, у каждой пробьёт свой час.
– Я подумала, а не пара ли ей Мирахмед? – спросила Хатунса вдруг.
Камилла не удивилась намерению бабушки, будто бы знала, что такой разговор состоится. Она и сама «примеряла» Милу на роль второй половины Ахмедова; не раз советовала и племяннице присмотреться к нему, но та отказывалась связывать с ним судьбу.
– Почему бы и нет, – ответила она. – Очень даже подходящая пара. При всей обеспеченности он остается простым человеком. Ему сейчас очень не хватает опоры, может, кому-то покажется, что с Милой они из разных миров, но к хорошему, как говорится, быстро привыкают.
– Есть у него кто на примете?
– Скорее нет – я бы знала. У части жительниц он итак в центре внимания, некоторые сами мелькают здесь.
– Мать наверняка держит руку на пульсе. Я не знакома с ней, самой бы поговорить... Сюда часто заглядывает?
– Бывает, но ко мне она не всегда ровно относится, так же, как и сын к ней. Я бы могла спросить у нее, но боюсь, что ничего не выйдет.
Появившаяся на пороге магазина девочка с пышными красными бантиками на голове прервала общение женщин. Обычно разговорчивая, она словно онемела, не отреагировала и на приветствие Камиллы. Решив, что вид бабушки в черном смутил юную клиентку, она встала, чтобы обслужить ее. 
Дети неохотно посещали «Сырный дом», несмотря на то, что продавщица угощала их леденцом на палочке. Девочка указала на вторую, ничем не примечательную флягу с края и попросила, чтобы из нее взвесили ей сыр. Дождавшись, поспешила удалиться.
***
Поселок был образован для жителей труднодоступных и неперспективных горных аулов, которые попали в программу переселения. Это был первый подобного рода съезд на равнину, когда вынуждали обосноваться невесть где, а на благоприятное место для проживания неподалеку от подножья знакомых вершин. К моменту переезда основной части жителей здесь уже были отстроены дом культуры, больница, школа и здание администрации. Первым заселили введенный в эксплуатацию четырехэтажный жилой дом из пяти подъездов кадрами, занятых на организационных работах и в управлении, неподалеку планировалось возведение еще одного, но времена успели измениться. Практически все частные дома были двухэтажными, некоторые выделялись высокими потолками и летней комнатой под крышей с круговым обзором; встречались и с полуподвальным уровнем строения. Для стен самым распространенным материалом служили блоки ракушечника, а сверху – серые волнистые плиты небольших размеров.
За годы существования поселковая площадь неоднократно меняла свое предназначение. Вначале она была сохранена зеленой, и подростки целыми днями гоняли мяч, беспокоя жителей окрестных домов. По желанию последних в нем посадили деревья и поставили скамейки, но через несколько лет заасфальтировали, так как парку не дали развиться: дважды подвергли вычищению до кустика, а исполнители остались неизвестными. Набиравшие силу акции протеста не обошли поселок стороной, для чего как нельзя лучше подошло открытое поле. Поначалу люди собирались маленькими группами, чтобы выказывать свое недовольство в связи с резким падением уровня жизни, и появление ящика наподобие трибуны не дало себя долго ждать. Постепенно увеличивалось количество активных граждан, и выступления принимали соревновательный характер. Обнаруживший в себе талант оратора работник дома культуры мог говорить часами, пока не остановят – тем на злобы дня хватало. Положение дел раздражало представителей правоохранительных органов и поселковую администрации, в скором времени сюда стали съезжаться оборудованные для торговли автомобили с невиданным разнообразием товаров, и публичное обсуждение волнующих жителей вопросов день ото дня ослабло. В аналогичном темпе росло количество палаток, которых устанавливали инициативные граждане, и прошло немного времени, как возник стихийный рынок. Часть палаток не убирали, их держателям приходилось дежурить по ночам: и товар охранять, и место отстаивать. Сумевшие занять несколько квадратных метров торговцы считали себя их правообладателями и могли выставлять на продажу. Одни выстраивали под торговлю устойчивые помещения; другие занимались предоставлением в аренду палаток для торговли; находились и те, кто проявлял активность от лица администрации. Начавшийся второй этап раздела площади, где споры, ссоры были привычным делом, растянулся на целый год. С приходом очередного руководителя люди унялись в ожидании перемен, которые оказались существенными: распорядились вычистить площадь от самостроек и наиболее успешным предпринимателям разрешили возводить объекты коммерческого назначения согласно утвержденному проекту. В недавнем прошлом поле для торговли превратилось в большое строительное поле. Получившие заветное право дельцы быстрыми темпами обстроили площадь по периметру, за исключением одного торца. Помимо капитальных построек, было отведено место и для двух рядов палаток.
С трудоустройством было очень трудно, что порождало злоупотребление служебным положением при укомплектованных учреждениях. Многие находили работу в городах, вахтовым в основном методом. Мало кто уже считал торговлю постыдным делом, и разными путями выставлялось все то, что только можно. Большинство людей при первой возможности обзаводились транспортными средствами. Заметными фигурами являлись заместитель главы администрации Абиев, участковый инспектор Рзабалаев, главврач местного медучреждения Мусаев, строитель со скандальным характером Гурамов, намерившаяся становиться главой поселка председатель женсовета Алмара, смотритель кладбища, местный духовник, и… далее по убыванию. За чертой тоже было не пусто и не все однозначно: про скончавшегося при воровстве чужого имущества человека обычно все молчали, но ходили слухи, что ему помогли, и даже описывали таинственного мстителя; а заключенный под стражу по обвинению в убийстве житель целый год оставался на языках, так как далеко не все верили в его виновность. Было еще одно событие из ряда не устаревающих, но про бесславно прославившейся женщины тоже мало кто позволял себе говорить.
Для жителей базарная площадь стала значить нечто больше, чем рынок: здесь устраивали различные культурные мероприятия, молодежь по вечерам выходила погулять, а самое существенное – практически еженедельно, а то и чаще, устраивали свадебные танцевальные вечера, которые обычно длились до полуночи. С первых чисел августа ее начали ремонтировать, а владельцев построек обязали привести их в порядок. Причиной порыва явилось намерение администрации о проведении первого и сразу же юбилейного дня рождения поселка, хотя в действительности ему было больше десяти лет: пошедших в местной школе в начальный класс учащихся еще в прошлом году выпустили. Открытки и пригласительные билеты к мероприятию были изготовлены.