Мишка, который кричал

Однажды, когда Вадя был маленький - он перестал кричать в магазинах. И перестал кричать в поликлинике. И перестал кричать в общественном транспорте. И перестал кричать даже просто на улице. А ведь до этого он кричал. Он всё время кричал от того, что ему чего-нибудь не позволяли и  кричал, когда что-нибудь шло не по его плану. Вот, например - если мама его шла домой с площадки совсем не по его плану. в
Ведь мама давно уже, например, очень хотела пойти домой, а Вадя всё качался и качался на качелях (а иногда и маму заставлял себя качать, притворяясь, что сам не умеет) , и съезжал и съезжал с горки у них во дворе. Конечно - тогда Вадя начинал очень громко кричать и плакать, чуть только его мама пригрозит ему, что сейчас уйдет домой одна, без него. И мама уходила действительно. Хотя уходила всегда совсем не далеко. Она уходила, всего лишь, только до конца дорожки, ведущей от детской площадки к автомобильной дороге, и там, сразу же переставала уходить. И Вадя прекрасно знал - где его мама перестанет уходить, и ждал того - когда же она перестанет, и тогда, когда она останавливалась наконец и звала его к себе ещё раз - вот тогда-то уж наступал звёздный час у маленького Вадички, и он закатывал просто громогласный и потрясающий душу и нервы концерт! Концерт для себя, своей мамы, мамочек и детишек на площадке, и даже - для всех жителей окрестных домов. Ведь когда мама так далеко от тебя, то можно кричать совсем громко. И все это прекрасно поймут. Поймут, что хочешь ты докричаться до родного человека, и быть услышанным. А если родной человек стоит рядом с тобой - так чего же кричать? Этим - кричание на площадке Вадичке нравилось гораздо больше, чем кричание в других местах. Ведь в других местах мама всегда была рядом и, чтобы не показаться другим людям, что были вокруг - совсем уж нелогичным, Вадя, вынужденно, кричал ей тогда чуть потише. А на площадке уж можно было - пожалуйста - развернуться во всю мощь! Ведь для того они, детские площадки, и придуманны были однажды человеком - чтобы детям на них сколько хочешь жить, играть, и бегать, и кричать!.. И вот, Вадя и кричал, и жил, и плакал... И делал это так, что вовсе и не поймёшь - что же именно он сейчас делал - плакал или кричал? Или просто - так, как-то, странно жил?..
 А ещё он кричал и в других местах, хотя в них, как уже говорилось, было кричать не так приятно.
 Вот например - в магазине. Ну что это?.. Ну разве можно нормальному человеку по нормальному раскричаться в таком маленьком пространстве, которое остаётся ему для этого между двух полок?.. В таком маленьком, что даже и акустики совсем никакой нет?!. Ну что это за простор для творчества?!. А ведь в магазине кричать - как нигде надо!!! Ведь в магазине именно продаются сто тысяч тех самых вещей, ради которых и стоит кричать, ну особенно сильно!.. Ведь если на улице ты кричишь и тебе просто от этого хорошо на сердце делается - то здесь ты так же кричишь, и  так же сразу тебе становится от этого хорошо. А потом тебе, ещё и пряники, например, покупают. И становится тебе хорошо вдвойне! Хотя, конечно, когда ты жуешь пряник - кричать уже не получается больше. От этого - одно из удовольствий теряется. Ну и ладно. Зато пряники - вещь хорошая. И это неоспоримо. Ведь у них глазурь вкусная!.. Хотя люди в неё и засовывают, непонятно зачем, тесто. Но всё равно - даже тесто стерпеть можно из-за глазури!
 А автобус?.. Ну разве там поорешь нормально, если там всё время ревёт двигатель и тебе самого себя слышать мешает? Нет... Там это не то. Совсем не те ощущения. А ещё если качнет резко - так ты и сфальшивить случайно можешь, или ещё какой неприятный момент допустить в своём крике от неожиданности. Но всё же, кричать приходилось Ваде и в этих, неудобных местах. Ведь жизнь такова! Ведь иначе ты пропустишь в ней много всего интересного. Вот, не захочет тебе, например, папа купить шестой по счёту пластмассовый самосвал, не закричишь ты вслед за этим сразу же - не среагируешь, так сказать, экстренно - так и пропустишь тогда такое интересное в жизни, как самосвал… Совсем-совсем мимо себя пропустишь... Один раз так Вадя и пропустил мимо себя одну пластмассовую вертушку. Благо - ему её и не очень-то тогда хотелось, ведь он совершенно не знал - для чего же она ему, вообще, может быть нужна? Но просто - раз уж она продаётся - то Вадя её попросил. Сделал усилие над собой и, через не хочу, попросил. А потом и не сильно расстроился, когда её не купили. Но всё же - нужные выводы для себя из этого трагического происшествия, Вадя сделал. И теперь всегда-всегда старался успеть закричать, пока ещё не стало слишком поздно. Так уж выходит - что жизнь, она, конечно, не сахар. Не то что бы там - не сахарная глазурь!.. Вот и приходится, конечно, кричать, и топать ногами, и плакать. Ведь как оно получается?.. Это у больших людей есть ещё такая штука как деньги. И с их помощью они приобретают чего-нибудь в магазине. Вот, захотели чего-то купить - и дают продавщице деньги. А та им так радуется, что аж отдаёт им товар. А вот у маленьких людей, хоть и нет этой штуковины - денег - но зато есть куда более полезная вещь, и называется она - крик. Ведь с её помощью они приобретают почти всё, чего им захочется. Но, при этом - не только в магазине, не только на рынке или в каком-нибудь ларьке, но и в своей квартире, в автобусе, на детской площадке, в детском садике, или даже на снежной горке. Да и вообще - можно так сказать, что всюду везде. Пожалуй, детский крик - это единственная такая валюта, которую принимают во всём мире.

  Но вот, однажды случилось такое, та-ко-е!.. Что убедило, наконец, Вадичку никогда-никогда больше не кричать. Случилось вот что.

Однажды в большом пребольшом магазине он увидел игрушечного мишку, который умел со всеми разговаривать. Конечно, наверное умел разговаривать не он, а такой маленький аппарат внутри у мишки (наверняка медведь, проголодавшись, где-то случайно его проглотил), который всегда говорил, чуть только ты нажмешь кнопочку на лапке у мишки. Но, всё равно - от этого было так здорово и приятно, что смотреть хотелось на этого мишку долго, и всё пожимать ему лапу своим крепким рукопожатием, и слушать, как он тебе в ответ пропоет свою милую песенку. Так это было приятно, что Вадя аж стал кричать и плакать и топать ногами рядом с мишкой, даже совсем и не дожидаясь - когда же ему хоть откажут-то такого мишку купить. Он начал кричать сразу, немедленно - для того чтобы сократить весь этот длительный процесс, ведущий к получению желаемого. Ведь ему уже очень не терпелось пожать руку игрушечному медведю, теперь уже совсем как своему. Как личному, ручному медведю. И он стал кричать, а папа взял в руки медведя и посмотрел и почитал на нём - что написано. Ведь на игрушечных медведях производители обычно пишут о том, что это медведь, и что он говорящий, и что, к тому же, на батарейках АА - для тех, кто так, сразу, по глазам медведя этого не понимают. И папа был из таких, для кого пишут, и он всегда на товарах чего-нибудь долго читал, что очень нервировало Вадю, ведь он хотел, чтобы ему уже поскорее это что-то, подписанное, купили. Так вот, папа Вади прочёл всё, что было написано производителем про медведя и согласился с тем, что это хороший медведь, и сказал Ваде:
- Ну, давай купим. Ты только замолчи и не кричи так пожалуйста!

 И Вадя почти сразу же замолчал. Но только не сразу совсем, а через пару секунд ещё после того, как говорящий медведь оказался у папы в тележке. Но это - так... Чисто за тем, чтобы папа не вздумал бы вдруг  поменять своё решение. И вот, когда игрушечный медведь был Ваде куплен, то Вадя тогда, сразу же, взял его в руки и отказался его отпускать, и отказался его хоть кому-нибудь отдавать, ведь теперь это был его личный медведь! Хотя на улице теперь шёл дождь, и так получалось, что, хоть они с папой и шли под зонтом - но под зонтом помещались всего только он и папа... А вот игрушечный Вадин медведь, как и сумки с продуктами в руках папы - получается, высовывался из-под зонта и весь был, ну уж совсем стремительно намокающий… Но Вадя, при этом, отказывался отдать своего медведя папе, чтобы тот спокойно добрался до дома в сумке. Отказывался Вадя, опять же, громогласно и решительно!.. Так отказывался, что аж прохожие из-за этого оборачивались и асфальт чуть под ним не трескался от яростного Вадиного топота!

- Ведь он же весь вымокнет!.. - говорил папа Ваде, пытаясь его убедить, - А у него механизм. Он так у тебя и работать потом перестанет... Ну, Вадичка!.. Ну давай мне медведя! Ведь я тебе потом отдам, дома!.. Я же знаю, что он твой! - уговаривал папа.
 
 Но Вадя в ответ только сильнее начинал кричать и плакать, и папа наконец смирился с тем, что Вадин медведь никуда из его рук не денется... Ведь от такого Вадиного крика и плача, у них под зонтиком, будто бы, появлялся ещё новый гром и дождь... Так сильно лил Вадя слёзы - как настоящий ливень. И так сильно он топал ногами - как настоящий гром! Так для чего же, тогда, они шли под зонтиком, если гроза пробиралась, таким образом, и под него?.. И из двух вещей - "пожалеть нового Вадиного медведя" или "пожалеть самому себе свои уши" - папа наконец выбрал последнее. Так они все и дошли в тот день до дома - папа с Вадей под зонтом, а бедный мишка с его механизмом - снаружи, под дождиком. Ну и пакеты с продуктами - тоже под дождиком, конечно. Но им-то оно ничего!.. Они целофановые… 
  Когда же папа с Вадей вернулись, наконец, домой - так Вадичка, первым же делом, вбежал к маме на кухню и закричал, что есть силы о том, что:  "Мама!.. У меня теперь есть вот такой новый медве-еедь!!!" И он рассказал маме про то, что тот поёт песенку, если ему пожать лапу, и что он на батарейках, и что он теперь отныне будет жить у них и... И наконец пришло время Ваде продемонстрировать маме весь замечательный талант своего ручного медвежонка. Он с радостью и гордостью за самого себя, пожал питомцу руку и… и… И из уст мишки полилась совсем и не песенка, а зазвучал какой-то ужасный плач и скрип и крик. Вадя смотрел на медведя и не мог понять - что же это такое? Что это за медвежий хэви-метал?.. Ведь только что в магазине он пел прекрасную милую песенку!.. А теперь…

- А это Вадя его научил своей песенке, - улыбнулся папа Вади маме Вади, - своей излюбленной. Ведь это всегда случается так: то как хозяин ведёт себя сам - отражается и на его питомце. Я кажется слышал такое про собак, но... Думаю теперь, что это верно и для медведей.

 И стал с тех пор у Вади жить очень такой странный медведь, которому, вроде бы, просто жмешь лапу, как лучшему другу, а он в ответ на это вопит, словно ты ему лапу эту почти оторвал. Или словно ему пряников не купили. Или словно его прямо сейчас хотят с детской площадки увести против его медвежьей воли. И вот, глядя на этого мишку, Вадя решил так, что лучше уж ему больше нигде и никогда не кричать - так, как этот странный медведь. Ведь, во первых - со стороны он увидел, как это ужасно, некрасиво и странно звучит и смотрится - даже и в исполнении, всего лишь, игрушечного медведя!.. А от игрушечных-то медведеей, само собой разумеется - чего угодно, ведь, можно бы ожидать! Да и то - как оказывается… не такого!.. А во вторых - кто же знает, что ещё из его вещей может начать так же кричать в любой момент?..