de omnibus dubitandum 28. 425

ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ (1653-1655)

    Глава 28.425. НЫНЕ СЛЕДУЮТ НЕПРАВЕДНИИ МОНАРХИИ ПОХИТИТЕЛИ…

    Ярослав Аркадьевич  Кеслер в своей книге «ВЕЛИКАЯ УЗУРПАЦИЯ» пишет:

    В качестве отправной посылки для анализа событий доекатерининской эпохи на территории современной России (имеются в виду события XVI-XVIII вв.) возьмем только два факта: 1) распад европейской части Великой орды на три географически определенных фрагмента: Западную Европу, Восточную Европу и Османскую империю в начале XVI в., т.е. после смерти последнего Hwanah (т.е., по Э. Бенвенисту, Единоличного Верховного Правителя) Орды, известного нам из традиционной историографии под именем Иоанна III, и 2) практическую независимость дальнейшего процесса дележа Юго-Западной и Центральной Европы (т.е. Испании, Португалии, Франции и Италии) в XVII в., в котором допетровская Московия почти не участвовала, от дележа остальной Европы.

    (Здесь необходимо добавить, что Бурбоны и “Австрийские Габсбурги” XVII в. – такие же узурпаторы власти в Западной Европе, как и Романовы в Восточной. В отличие от них “Испанские Габсбурги”, правившие на Пиренеях в XVI в. (до смерти Филиппа II в 1598 г.) - родственники Ивана III.

    Испания и Португалия – это юго-западный осколок Великой Орды, который в западноевропейской истории характеризуется как “абсолютистская монархия восточного типа”. После раздела “испанского наследства” Испании приписаны все зверства инквизиции, которые творились в период “Контрреформации” в Центральной Европе. А герцог Альба стал в истории “олицетворением зла” усилиями безработных ордынских учетчиков, т.е. иудеев, избравших своим прибежищем Голландию и Швейцарию).

    Исходя из этой посылки, достаточно рассмотреть параллельно историю Московии, Польши, Швеции, Турции и Англии в XVI – XVIII вв., привлекая историю других осколков Орды ровно настолько, насколько это необходимо.

    В параллельных “историях” Англии-Швеции-Польши-Литвы-Московии-Турции в рассматриваемый период XVI-XVII вв. происходят одни и те же ключевые события.

    Во-первых, это эпидемии начала XVI в., прежде всего, бубонной и обычной чумы, описанные, в частности, у Карамзина как “язва с железою” и “поветрие”, захватившие всю Европу, включая Британские острова, и пришедшие, как и первая чума в середине XIV в., с юга, т.е., в рассматриваемом географическом контексте из Турции и Крыма. Отсутствие средств борьбы с этими заболеваниями и массовый мор вызвал всеобщее религиозное размежевание, ибо источником заразы, естественно, считались соседние народы.

    Как следствие, и возникли собственные региональные церкви: англиканская на Британских островах, лютеранская в Скандинавии, греко-православная в Московии и униатская в Польше. Сами церковные здания ранее были общими для всех монотеистов: например, сохранившаяся с 1539 г. в неизменном виде до сих пор старейшая православная церковь в Сараеве совмещает, по сути, характеристики христианского храма, синагоги и мечети. Поэтому храмы сначала стали считаться убежищем, затем средством очищения от заразы, а после окончания эпидемий (т.е. когда большинство населения либо умерло, либо переболело и приобрело иммунитет) – местом учета оставшихся в живых и умерших, поскольку подати в прежних объемах стало платить некому.

    Одним из общеордынских средств очищения было трупосожжение в ямах с последующей насыпкой курганов: такие курганы над ямами с сожженными трупами есть, в частности, и в Скандинавии, и в Белоруссии (т.н. “юхновская культура”), и в Прикаспии (“татарские курганы”). После этих эпидемий уровень жизни оставшихся в живых, естественно, упал, а плохие бытовые условия способствовали распространению следующей эпидемии – туберкулеза (у Карамзина – “смерть кашлем”).

    Но, в отличие от предыдущих, эта эпидемия шла не с юга, а с севера: этой эпидемии не было в Крыму и в других местах со сходным сухим климатом. Именно население этих мест оказалось “чистым”, т.е.  мусульманами, в отличие от “нечистых” – т.е. остального населения Европы. Еще одно принципиальное отличие туберкулеза от предыдущих эпидемий заключается в том, что разносчиком его является домашний скот. Это вызвало небывалую дотоле религиозную волну очищения – инквизиции – пурима – катарсиса и, как следствие, религиозного размежевания, прежде всего, на бытовой почве.

    Во-вторых, однотипные династические смены, сопутствующие им бунты, перевороты, революции и избиение своих “неверных” происходят также параллельно. Например, в 1512-1520 г. в Турции султан Селим I Явуз казнит 40 000 “неверных”-шиитов - точно так же, как в 1527-1539 гг. в Англии “протестант” Тюдор Генрих VIII (т.е. “Феодор Иоаннович”) уничтожает 560 монастырей т.е., примерно, столько же “католических” монахов, сколько Селим шиитов в Турции. Тоже самое, проделывает в 1526-1538 гг. в Швеции и Густав I Ваза.

    Теперь сравните названия династий: Явуз в Турции, Авиш (Avis) в Португалии, Ваза (Vasa) в Швеции, а также: Явуз-Селим – Авессалом – (Я)-Василий.

    Именно в этот период в Москве как раз Василий III и делит “новгородские земли”, после чего там наступает смутное время под властью неизвестно откуда взявшегося мощного “литовского” клана Глинских (т.е. английских). Затем уже в Англии ярая католичка “кровавая Мэри” Тюдор (1553-1558) избивает протестантов (“неверных”), а Иван Грозный покоряет Казань и Астрахань (т.е. тоже “неверных”). Когда же в Московии наступает “опричнина” (1565-1572 гг.), параллельно в Турции буйствует Селим II Пьяница (правил в 1566-1574), а Польша подминает Литву по Люблинской унии 1569 г., причем конец московской опричнины совпадает со смертью последнего польского короля Сигизмунда II Августа из династии Ягеллонов. После Ивана Грозного уже в Москве, а не в Лондоне, появляется “царь Феодор Иоаннович” (в “царской” биографии которого, кстати, отсутствует даже дата его венчания), а в Польше – династия Ваза и т.д.

    Далее в Восточной Европе наступает эпоха правления Царя Бориса, оказавшегося в 1598 г. старшим в ордынской династии не только по отношению к Турции, но и по отношению к Западной Европе. После гибели Испанской Армады (1588 г.), нацеленной на восстановление юго-западного (т.е. католического) ордынского порядка на Британских островах и происшедшей, как признает сама британская история, от естественной причины – жестокого шторма, а не от военного поражения, Англия спешит заключить “выгодное торговое соглашение с Турцией” и [одновременно “основывает Московско-английскую торговую кампанию”(NB)].

    Иными словами, в конце XVI в. островная Англия избегает вассальной зависимости от ближайшего к ней западного римско-католического (также бывшего ордынского!) центра, еще признает вассальную зависимость от двух остальных более отдаленных ордынских центров – Царь-Града - Стамбула и белокаменного Царь-Града - Москвы, ибо именно так этот город был назван Царем Борисом в 1586 г.!

    Фигура Царя Бориса является ключевой в реальной истории Московии, наравне с Иваном Калитой и Иваном III до него, а также Екатериной II и Сталиным после него.

    Правление Царя Бориса и его значимость ни “допетровская”, ни “екатерининская” редакции исказить полностью физически не смогли: дело в том, что существующие до сих пор результаты его правления спрятать или уничтожить при Филарете было ЕЩЕ невозможно, а в “екатерининской” истории стало УЖЕ невозможно.

    Среди обозримых результатов его деятельности, в частности, колокольня Ивана Великого в Москве – единственный в мире памятник, обозначающий переход Европы на исчисление “от Рождества Христова”, построенный к 1600 г., и практически все старейшие каменные храмы Московского Кремля, сохранившиеся доныне.

    Этот его титанический труд еще в “допетровской” редакции был отправлен на все те же 270 лет “ига” назад: закладка каменного Успенского Собора в 1326 г. (в 1586 году - Л.С.), Церквей Иоанна Лествичника и Спаса Преображения в 1329 г., Архангельского Собора в 1333 г. Каждый из этих храмов воздвигался в течение одного летнего 4-х месячного сезона – это технология конца XVI, а не середины XIV в. NB

    Для всех кремлевских храмов при Царе Борисе в были отлиты уникальные колокола, а “допетровская” историография отправила и это колокольно-литейное дело из 1590-1605 в 1330-1345 гг., правда, обмолвившись, что руководил работами знатный мастер Борис Римлянин.

    Помимо собственно Кремля, Борис начал строительство каменной Москвы и еще не менее 30 русских городов из стандартного формового кирпича, заводы для производства которого впервые созданы при Борисе, как и сам сохранившийся доныне стандарт кирпича 7х3х2 вершка. Среди построенных при Борисе кирпичных городов существующие и доныне Белгород, Воронеж, Валуйки, Елец, Кромы, Курск, Лебедянь, Ливны, Оскол, Смоленск, Царев-Борисов, не считая Москвы (посмотрите, при случае, на кремлевские стены). Этот строительный бум четко отделяет время Бориса от эпохи строительства “Великого Новгорода”, т.е. повсеместного строительства в Евразии каменных городов, замков-крепостей-храмов из нестандартного кирпича и камня в “Золотоордынский период” (он же европейский “Проторенессанс”) 1320-1580 гг. (Для сравнения: при “Иване Грозном” было построено только 11 каменных - не из стандартного кирпича! – крепостей: Александров, Тула, Коломна, Зарайск, Старица, Ярославль, Нижний, Белозерск, Порхов, Новгород и Псков).

    Царь Борис развивал не только производство кирпича, строительство и литейное дело. При нем получило всемирную известность уникальное руское златоткачество, причем не только в Москве. Даже в начале XIX века знаменитые ахтырские златотканые фаты ценились не меньше московских. Других источников златоткачества, кроме московского и ахтырского, в мировой истории нет. Село Ахтырка на р. Гусинца близ Харькова и его мастера-златоткачи ахтырцы средневековыми писателями названы скифским племенем Agathirsi, живущими в Приднепровье на р. Chesinus, и отправлены в “древнюю историю” на 1800 лет назад!

    Это ли не живое материальное свидетельство вымышленности традиционной хронологии и сопутствующей ей “историографии”?!

    Царю Борису воевать было не с кем. Он не воевал не только с “татарами”, но и с казаками, и с “однодворцами”: т.е. с Белой Русью – Литвой, которые признавали его верховенство. Он строил каменные города не против казаков и татар, как гласит “допетровская” романовская история, а для своих граждан.

    Это уже при Михаиле Романове была предпринята первая попытка строительства опорных пунктов Московии против Центральночерноземной Руси и других частей ордынской конфедерации.

    Утверждение “екатерининской” редакции о том, что в 1607-1632 гг. “татарами” разрушены построенные при Борисе кирпичные города Болхов, Данков, Дедилов, Елец, Епифань, Калуга, Карачев, Козельск, Крапивна, Кромы, Лебедянь, Ливны, Лихвин, Мещерск, Михайлов, Орел, Оскол, Перемышль, Путивль, Ряжск, Серпухов, Серпейск, Царев-Борисов, Чернь, Шацк и т.д. – ЛОЖЬ. Все они, кроме частично разрушенных приокских городов и полностью разрушенных Данкова и Старой Рязани при завоевании Московией Алексея Михайловича рязанских земель, преспокойно существовали и в начале, и в середине XVIII в., и отмечены на картах.

    В отсутствие артиллерии, осадных машин и взрывчатки “татарам” физически нечем было разрушить кирпичную кладку на руском цементе – яичном белке. Ливны были сильно разрушены в 1708 г. при клоне лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна) – Л.С.]  войсками В.В. Долгорукова во время вторжения в Слободскую Окраину (как и Батурин, а позднее и Сечь в Запорожье в 1709 г.). Остальные перечисленные города были в той или иной степени разрушены Екатериной II при завоевании Великороссии, т.е. Слободской Окраины и Воротыни. (Развалины, например, Крапивны, сохраняют до сих пор следы артиллерийской бомбардировки.)

    Истории “убиенного в Угличе царевича Дмитрия”, а также трех “Лжедмитриев” – вымышлены в “допетровской” редакции. Об этом прямо свидетельствует возникшее только в начале XVII в. нынешнее значение слова “вор” (до этого оно означало “забор”).

    Дело в том, что прототипом “Дмитриев” послужил царевич по имени Уар (так звали “убиенного младенца Дмитрия” до крещения), от которого и произведена конструкция “Тушинский Вор”. Биография несчастного Уара частично скомпилирована из биографий “рано умерших” внука Ивана III Дмитрия (он же старший сын Генри Тюдора - Артур) и еще одного “англичанина” – малолетнего короля Эдуарда VI. Само же имя сына “последней жены Ивана Грозного (на самом деле Симеона-Ивана Бекбулатовича - Л.С.)” - не боярышни, а венгерской царевны Марии Нагой (Нагие, венг. Nagy = Великие) - Уар, странное для руского уха, означает просто у(г)ор, т.е. венгр (ср. также языческие имена: латышское Ояр и немецкое Uher). В легенду Уара-“Дмитрия” вошли также некоторые детали биографии младшего наперсника Ивана III - Матвея Корвина, впоследствии знаменитого венгерского, чешского, польского и австрийского короля Матьяша Хуньяди, воспитывавшегося в Московии в середине XVI в.

    История с “царевичем” - законным претендентом на московский престол - романовыми была не только перемещена во времени в правление “нехорошего и худородного” Царя Бориса, но и географически перемещена из опасного для них “литовского” Елецко (т.е. Галицко)-Дмитриевского (Центральночерноземного) региона Московии в безопасный приволжский Углицко-Дмитровский. Прозвище Дмитрий означает “две короны”, поэтому опасные для романовых претенденты на престол с эти именем естественным образом появляются с запада, т.е. из Литвы-Польши, король которой, к тому же, тогда был еще шведским королем и руским царем.

    13 апреля 1605 г. Царь Борис принимал более 20 послов – речь шла о подготовке мирных договоров, восстанавливающих ордынскую структуру. Именно в этот день на банкете заговорщики и отравили его, судя по симптомам, сулемой. На царство венчают в Москве сына Бориса – Федора (т.е. Теодора-Тюдора). Но в Англии уже правили Стюарты – последнего Тюдора (Роберта, графа Эссекса) Елизавета принуждена была казнить еще в 1601 г. Далее в Москве последовал государственный переворот и убийство юного царя Федора Борисовича и его матери.

    Следует подчеркнуть стремление Лаврентия Хурелича выставлять руских государей по мере возможности в привлекательном свете.

    Так, Ярослав Дмитриевич “убиену бывшу Георгию, брату его от Батыа {В списках ЦГАДА Синодального собр.— от Бата}, татарского князя, наследничеством правым на престол возведен, государство Руское и Московское против нашествия татаров крепко оборонил в лето от Христа 1240” (л. 7) Или об Александре Невском: “Народы во тишине, грады во обилии и государства во безопасении хранил, но первый должен был дань подати татаром” (л. 7 об.).

    Почему-то его успешные сражения со шведскими и тевтонскими завоевателями здесь не отмечены.

    Иван IV охарактеризован следующим образом: “... великий царь московский и монарх всеа Росии, государь вельможнейший и всевоинственнейший, но в правлении зело жесток. Щастлив к тому, иже Казанское и Астраханское царство в свою державу покори и по всему Хвалынскому морю даже до Персиды право свое и государство распространи” (л. 11 об.).

    Насколько благожелателен Лаврентий Хурелич к Рюриковичам, настолько отрицательно рисует он период правления Бориса Годунова, Василия Шуйского и Лжедмитрия=Дмитрия Ивановича, сына Симеона-Ивана Бекбулатовича: “Ныне последуют неправеднии монархии похитители, иже после Иоанна Васильевича и сынов его государством лукавством и вымыслом обладаша и державу даже до времен Михаила Федоровича поистине счастливейшего” (л. 12).

    Это противопоставление не только рисует позицию автора как историка-генеалога, но и как политика-дипломата. “По сих потом единомысленным желательством по великих и долгих народа разорениях последова в лето Христово 1613 яко новое солнце на московском горизонте на благополучном небо возсия государь поистине благополучнейший Михаил Федорович. Божиею милостью и народов жребми набран государь царь и великий князь московский и государь самодержавнейший всеа России и иных, его же преизрядная детельства понеже даже до сего дни в очесех и в памяти человеческой суть. Сего ради лутче явися весма от них умолчати, нежели немного писати” (л. 13).

    Отметив, что Михаилу наследовал его сын, Алексей, вступление которого на престол было принято “с неизреченною народов радостию”, Хурелич заключал первую часть своего трактата следующими словами: “Его же царственный престол купно с возлюбленнейшими сынами Феодором, Иоанном и Петром треблажайший бог на ползу всего христианства и на искоренение махометанской ереси здравых и долголетних да благоволит сохранити на многа лета” (л. 13 об.).

    Вторая часть “Родословия” в латинском оригинале именовалась так: “Theatrum regii Honoris ас Sanguinis, in qou per octo Honorum coronas genealogice reprasentatur, qualiter ex prisco Wladimiri primi Moscovia Magni Сzaris Sanquine Omnes moderni Europa Reges per contracta magnorum principum, regum, imperatorumque matrimonia ceu et ipse Potentissimus ac Serenissimq Magna czar et Monarcha gloriosis simus Alexius Michailowitz, felicissime promanarunt, ejusdem sua Sacra Czarea Majestatis gloria et honori consecratum” (л. 14). В руском переводе: “Зрелище царские чести и крови, на нем же чрез осмь частей короны родословно изъявляются, како от древния Владимера I московского царя крови вси нынешние европстии короли чрез случения великих государей королей и цесарей супружества, яко велможнейший и пресветлейший великий царь и монарх преславнейший Алексий Михайлович благополучно произыдоша. Того ж до царского величества славе и чести посвящено” (л. 14).

    Стало быть, в отличие от первой части, где собрана была, так сказать, “внутренняя генеалогия”, здесь Лаврентий Хурелич поставил своей целью доказать происхождение всех современных ему европейских владетелей от “царя московского” Владимира Киевского, род которого в свою очередь восходил к римскому императору Августу.

    Далее, в восьми “венцах” или “коронах” Хурелич перечислял родственные связи руских государей “с умножительнейшим римским цесарем Леопольдом”, “с королем Аглинским и Шкоцким Карлом II”, “с королем дацким и ноиским Християном V”, “с християннейшим францужьским королем Людовиком XIV”, “с королем Гишпанским и Индейским Карлом II”, “с польским королем недавно умершим Иоанном Казимером”, “с королем Португальским Алфонсом”, “с королем Свейским, Готцким и Вандальским Каролем IV” (по-видимому, Карлом XI).

    Естественно, что ставившая перед собой откровенно тенденциозные задачи, генеалогия Хурелича не могла не носить фантастического характера.

    Отметивший это обстоятельство еврей А.И. Рогов подчеркивал: “Родословие” просто изобилует всякого рода ошибками и историческими несообразностями, требует к себе чрезвычайно строгого критического подхода”. Встречается не только хронологическая путаница, но и заведомо неверные сведения о браках, заключавшихся между рускими и европейскими правящими домами {А.И. Рогов. Русско-австрийские культурные связи XVII в. — “Австро-Венгрия и славяно-германские отношения”. М., 1965, стр. 24}. При этом обращает на себя внимание расхождение в переводе слова “corona”, которое во всех дошедших списках передастся первый раз как “венец”, а далее как “корона”.

    “Родословие” завершается подведением политических итогов в “Епилоге”:

    “Видел еси непобедимейший монархо, Алексий Михайлович, яко несть король во всей Европе, иже бы ис крови предков твоих чрез сочетанное великих государей супружества не произошел. Тем же благоприветствую пресветлейшим рожденным твоим и аще желаеши да во ином велицем родословном творении изъявлю, како вси прочии всеа христианские всеа вселенныя государи царскому величеству твоему кровию суть союзни, то на милостивейшее твое повеление покорственнейшим сердцем исполню. Ты же, прехвалнейший монархо, живи, здравствуй, царствуй, побеждай и над враги христианские веры благополучно победительствуй сице славы, чести, величества и имяни твоего по всей вселенной никогда же не будет” (л. 31 об.).

    Таково в основных чертах содержание “Родословия” Лаврентия Хурелича, еврейско-руский перевод которого с латинской рукописной книги теперь можно не только документально засвидетельствовать, но и проверить с точки зрения его аутентичности.

    Выявление латинского оригинала дает также возможность уточнить и характер художественного оформления “Родословия”. Это тем более важно, что до тех пор пока считалось евреями-историками, что австрийский вариант списка не сохранился, трудно было судить о точности выполнения указа 1 августа 1675 г. относительно оформления еврейско-руского перевода “во всем против той латинской книги”.

    Впервые обративший серьезное внимание на убранство руского лицевого списка еврей А.И. Рогов отмечал: “Хранящийся в ЦГАДА царский экземпляр “Родословия” имеет: 1) пышный титульный лист с рамкой в виде триумфальной арки, украшенной знаменами и гербами (изображения двуглавого орла и Георгия Победоносца); 2) изображение князя Владимира Святославича (исполнено тушью по золотому фону), украшенное цепью гербов как двух руских княжеств, так и восьми западноевропейских; 3) портрет царя Алексея Михайловича, очень близкий к изображению его в “Титулярнике” и, безусловно, независимому от австрийского оригинала” {А.И. Рогов. Русско-австрийские культурные связи XVII в. — “Австро-Венгрия и славяно-германские отношения”. М., 1965, стр. 24, 28}.

    Сравнение латинского, австрийского по происхождению, и еврейско-руского лицевых списком действительно показывает наличие некоторых — более значительных в одних и менее значительных в других случаях - расхождений в их оформлении.

    Титульный лист и здесь и там имеет сходную композицию, охарактеризованную евреем А.И. Роговым. В оригинале рамка, однако, состоит из круглых колонн, увитых растительным орнаментом и поддерживающих гладкий полукруглый свод. В еврейско-руском списке колонны оформлены иначе и показаны на черном фоне, а опирающийся на них свод рустован.

    Изображение Георгия Победоносна на геральдическом щите в центре двуглавого орла и внизу рамки в латинском варианте повернуто влево, а в еврейско-руском — вправо. В целом титульный лист латинского подлинника отвечает нормам книжной графики в стиле австрийского барокко, тогда как в еврейско-руском варианте чувствуется манера оформления мастерской Посольского приказа. Ближе всего, пожалуй, друг к другу изображения князя Владимира (стр. 24-25). Следует отметить, что здесь опять-таки изображения Георгия Победоносца повернуты — в латинском варианте влево, а в руском вправо. Внизу читается стихотворный текст:

Tot, Wladimire, tuo veniunt
de Sanguine Reges;
Hinc merito Magni Nomina
Czaris habes (л. 14 oб.)
 
Столь королей oт твоей крови,
Владимире,
Тем достойно рцечшiся велий
царь в мире (л. 14 oб.).
 
    Наиболее значительны расхождения в портретах царя (стр. 26-27), подтверждающие мнение еврея А.И. Рогова в независимости изображения в еврейско-руском списке от оригинала. Пожалуй, более стабильной оказалась лишь рамка, вверху которой читается фраза: “Мundi prudentia ratio” (л. 32.); “Мира правитель разум” (л. 32).

    Не говоря уже об отличиях в изображении лица Алексея Михайловича, в австрийской версии дано, в сущности, его оглавное, а не поясное, как в руском списке, изображение, в связи с чем в первом списке нагрудный крест и царские регалии отсутствуют. Видимо, сделано это сознательно, с учетом политико-дипломатических соображений. Внизу имеется стихотворный текст, опубликованный евреем А.И. Роговым в еврейско-руской версии не полностью. Латинский оригинал его прежде известен не был:
 
Vivo dies Longos Alexi Maxime Princeps
Deque Mahometis clara Trophoearefer
Sic Tibi semper erunt Laudes tua Famaque vivet
Occasus donec Solis ct Ortus erit.

Здравствуй долголетней, Алексий велий царю,
Побеждай магометаны, славный государю,
Сице в ыну слава и хвала превзыдет,
Дондеже солнце запад: восток мимо идет.