Роман. Огненная Валькирия. Глава 3 -

 
                (фото из интернета)

               
               
                «Глава 3»


                «В любви и согласии».

               
  О том, когда семья купцов Артемьевых появилась на Дону, доподлинно не
  известно. Одно известно, что они люди пришлые, и рода были, не казачьего! Во
  все времена, Артемьевы занимались только одним, торговлей. Осев на Дону очень
  давно, многодетная семья Артемьевых крепко пустила  здесь свои корни.  За
  сотни лет, этот купеческий род, наладил торговлю, почти по всему Войску
  Донскому, от  станицы  Казанской  в верховье Дона, до  станицы
  Усть-Медведецкой  и далее до самого Царицына. Жили и торговали Артемьевы и в
  станице Трехостровской.
      Об истории самой станицы Трехостровской  сохранилось сведений очень мало.
  Основана она была ориентировочно в   1675 году, и находилась первоначально на
  правом возвышенном берегу реки Хопер  выше станицы Михайловской, рядом с
  городками Пристанский и Григорьевский.  Первое название станицы было городок
  Беляевский, и участь его была плачевной. Во время восстания Кондратия
  Булавина, станичные казаки, поддержали его и за это в 1708 году во время
  подавления восстания, по указу Петра первого, городок Беляев был разорен и
  сожжен дотла, о чем и говорят строки этого указа,  дошедшие до наших дней в
  летописи тех лет. «Абы никакой памяти об этих ворах и изменниках в народе не
  сохранилось, высочайше повелеваю. Всех казаков городка Беляева разорить, а их
  имения  и сам городок Беляев сжечь».
      После сожжения городка Беляевского,  уцелевшие казаки станицы переселились
  на возвышенный, меловой, правый берег Дона, где в 1709 году с разрешения
  императора и основали новую станицу Беляевскую современную станицу
  Треостровскую. Новая станица  расположилась, в семидесяти верстах  от
  воеводской сторожевой крепости, а позже губернского города Царицына. И в 45-47
  верстах от  уездной  станицы Иловля.
      Высокие меловые берега Дона, и бесконечные донские степи, израненные
  словно ранами, уродливыми и глубокими ярами,  поросшими ковылём, типчаком,
  и чабрецом, отличительная черта окрестной природы станицы Трехостровской.
      Ну и, конечно же, ее главная   достопримечательность   вокруг,  которой   
  и будет строиться вся наша  история,  знаменитый «Пуп земли». Древнейшее
  арийское капище, эпохи еще «бронзового века», которое своим загадочным
  происхождением,  до сих пор будоражит многие научные умы историков, мистиков,
  уфологов, да и просто, любопытных туристов.
      Судьба этой новой станицы в истории, была более счастливой, чем прежней. 
  Казаки  здесь осели основательно, укоренились, и с годами станица сильно 
  разрослась и укрепилась. Согласно переписи населения войска Донского
  на 1859 год, в станице Трехостровской, Второго Донского округа, было 348 жилых
  дворов, в которых проживало 967 душ мужского, и 978 женского пола. Было две
  православные церкви, две школы и гимназия. Имелось две мельницы, одна
  маслобойня и пекарня. Кожевенная обувная мастерская, мастерская по пошиву шуб
  и бекеш. Два больших магазина и винно-табачная лавка.
      Что касается семьи купцов Артемьевых, то первым, в станице Трехостровской,
  в 1822 году, открыл свой магазин, дед жены комдива Климова, Артемьев Кирилл
  Михайлович. Имея трех сыновей, Николая, Михаила и Федора, он всех троих, с
  детства приучил к семейному делу, к  торговле. А когда старшие братья Николай
  и Михаил выросли, они покинули станицу, наладив свое торговое дело, один в
  Новочеркасске, а другой в Царицыне. И только младший сын, Федор, отец Ксении,
  остался в станице, и после смерти своего отца в 1868 году, продолжил его дело,
  увеличив торговую площадь до трех магазинов.
      Федор Кириллович Артемьев, родился в станице Трехостровской, 20 марта 1848
  года. Любимчик отца и матери, он с детских лет не знал, что такое слово нельзя
  или нет! Любая его прихоть, чтобы не пожелал Феденька, все для него его
  родители исполняли, выращивая из своего не в меру любимого чада, чёрствого,
  бездушного человека и абсолютного эгоиста, что вскоре все и увидели в его
  характере, когда мальчик вырос.
      В 20 лет, после смерти родителя, Федор с рвением взялся за торговое дело,
  которое унаследовал от отца. Не щадя никого,  и не останавливаясь не перед
  чем, он ради личной выгоды,  чтобы остаться одним торговцем  в  округе, быстро
  и решительно  выдавил с Трехостровской, обоих своих конкурентов. Первым был
  купец Василий Егоров, а вторым, владелиц винно-табачной лавки Семен Игнатов.
  Чтобы сокрушить  их полностью и окончательно, Федор предложил им продать не
  только их дело, но и дома, а самим  в течение 72 часов, с семьями навсегда
  покинуть станицу. В ответ  купцы над ним  лишь рассмеялись, покрутив пальцем у
  виска. Тогда  Федор пошел на невиданный шаг, и поднял цену в три раза! Он,
  несомненно, заплатил бы и больше,  не согласись его конкуренты на такое, и так
  слишком щедрое предложение.  Но алчные купеческие души не устояли, все продали
  и в течение трех суток к недоумению и растерянности своих близких покинули
  станицу. Так Федор Артемьев в 20 лет,  стал единственным торговцем в станице
  Трехостровской, в которой как было сказано  выше, по переписи населения 1859
  года  насчитывалось  348  жилых дворов.
    - Что же ты наделал Феденька. Сетовала Софья Ивановна престарелая мать
  Федора, когда  увидела, как ее сын, с улыбкой на устах смотрит в окно. Там за
  окном, ранним утром третьего дня, мимо их дома, со всеми пожитками и
  домочадцами, на нескольких груженых подводах покидали станицу, его вчерашние
  конкуренты, купцы Егоров и Игнатов.
    - Ой, как неудобно. Воскликнула Софья Ивановна. – Магазины то купил ладно. –
  А людей почто  с их домов прогнал?
    - Неча им тут делать! Воскликнул с еще более довольной улыбкой Федор. –
  Теперича здесь в Трехостровской  только один купец будет! – Федор Кириллович
  Артемьев!  Ударил он себя в грудь и рассмеялся – Ха! – Ха!
    - Ой, как не хорошо?! Продолжала сетовать весь день Софья Ивановна, когда
  вспоминала об этой, как ей показалось на первый взгляд, бессмысленной покупке.
    – Ты, небось,  все сбережения отца покойного на эти лавки да дома потратил!
    – На что же мы жить и торговать будем сынок?! – А коль я завтра помру, так
  меня и похоронить, не на что будет.
    - Ну! – Вы маменька и хватили лишка! Воскликнул Федор. – У нас, что же,
  по-вашему, совсем денег нет?! – Да! – Их немного осталось после этой покупке!
  Почесал затылок Федор. - Но зато, теперь мне никто не помеха! – И мы переживем
  эти трудности, поверь мне маменька,  деньги свои, я не только верну, но и во
  множество раз приумножу!
      Слова Федора, сказанные матери, не остались пустым трепом. Продав дома
  купцов зажиточным казакам, он занялся торговлей. Владея всеми тремя магазинами
  станицы, Федор, поставил дело на поток так, что через пару лет, не только
  вернул все свои затраченные деньги, но  еще, и  неплохо заработал! А еще через
  год, так поднял свое дело, что уже сам практически  не торговал, а лишь следил
  за работой своего управляющего  Григория Ивановича Еремина, который и
  руководил всем торговым процессом.
      Сильный от природы, Федор, был ростом выше среднего, широкоплечий, крепкий
  парень, гордой  прямой осанки, с огненно рыжими, немного кудрявыми волосами.
  Лицо овальное строгое слегка окропленное  мелкими  веснушками. Глаза
  бирюзовые, взгляд внимательный, заметно высокомерный.  По красоте не Аполлон,
  не бесспорный красавец, но многим станичным казачкам нравился, чем он с лихвой
  и пользовался, пока их мужья казаки были на службе, а его управляющий,
  Григорий Иванович управлял магазинами.
      Так с улучшением торговых дел, Федор к удивлению всех окружающих, совсем
  распустился. Имея свою питейно - табачную лавку, он все чаще, стал вести
  аморальный образ жизни, устраивая кутежи, попойки и пропадая  порой на 2 - 3
  дня со своими, сомнительными дружками,  и гулящими бабами. Все это крайне
  беспокоило Софью Ивановну, и приводило ее в настоящее отчаянье. Наконец
  терпение матери лопнуло, и она призвала на помощь своих старших сыновей
  Михаила и Николая, чтобы те образумили и женили брата! Братья откликнулись на
  зов матери, и, приехав, поднажали на него. Под сильным натиском братьев и
  матери, Федор, наконец, согласился жениться, но сразу поставил неизменное
  условие, что он женится, только на Галине Глебовой.
    - Ну, вот опять он о своем! – О Галине Глебовой! Воскликнула взволнованная
  мать, когда все они, собрались на семейный совет, в гостиной за круглым
  столом, с самоваром, вареньями, медом, баранками,  и всякой другой снедью.
    - Галина Глебова? Переспросил старший брат Николай, наливая с самовара
  парящую кружку дорогого цейлонского чая, фирмы  купца Алексея Губкина. На вид
  он был такой же крепкий мужчина, как и его младший брат, Федор, и с такими же 
  рыжими,  веснушками,   как  и у него. Лицом  приятный, с пышными усами, и
  аккуратно стриженой  бородкой. Намного старше своего  младшего брата, и 
  визуально, больше  похож  на  свою мать,  чем на Фёдора или  их отца.
    - Кто она такая?! – Почему я ее не знаю?! Вылил парящий чай, из кружки на
  блюдечко Кунцевского фарфора Николай.
    - Как не знаешь! Воскликнула мать. На ее морщинистом, опалом, но все еще
  красивом лице, застыла взволнованное выражение. – В девичестве Галина Грекова
  она, дочь отставного казачьего полковника.
    - Дочь полковника Грекова. – Встрял в этот раз в разговор средний брат
  Михаил. В отличие  от своих братьев, он не был  рыжим и здоровым как они.
  Здесь решительно, и  бескомпромиссно вмешались гены матери. Не высокий,
  чернявый Михаил, перенял от нее не только густые,  и черные волосы на голове.
  Но и все тонкие классические,  черты ее лица, от красивых  темно-карих глаз, и
  прямого носа с закругленным кончиком, до слегка пухлых розовых губ, и строгого 
  округленного подбородка.
    – Полковника Грекова я припоминаю, продолжил Михаил,  прищурив глаза.
  Обмакнув баранку в чашку с медом, он надкусил ее, и запил чаем из блюдечка. –
  Да и дочь его помню красивая девушка.  Только почему ты ее Галиной Глебовой
  назвала? – Она что замужем была?
    - Ну да, была! Воскликнула взволновано мать, которая в отличие от сыновей
  ничего не ела, и чай не пила, а лишь сидела  за столом и, наблюдая за
  сыновьями,  вела свое семейное собрание.
    - Она Вдова,   есаула Ивана Глебова. Продолжила Софья Ивановна нервно
  помахивая перед лицом, ажурным белым веером, несколько от того что ей было
  жарко в этот вечерний час, сколько от сильного волнения.
    - Вдова?! Удивленно приподнял свои рыжие густые брови Николай и посмотрел в
  сторону виновника этого собрания, младшего брата Федора.
      Федор не сидел в это время со всеми за столом и не пил чай, он облокотился
  о стену у окна, и покуривая трубку, выпускал клубы дыма, в открытую форточку.
  За окном был летний теплый вечер, с улицы доносились отдаленные голоса большой
  станицы, разговор людей, лай собак и мычание коров, которые лениво брели  из
  стада по дороги мимо дома Артемьевых  к своим домам. А где-то вдали за
  горизонтом  таяло  багровое солнце, бросая через окно на стену,  на штофные,
  голубые обои гостиной, свои последние,  но все еще яркие лоскутки 
  малиновых лучей. Эти лучи  как пятнами  покрывались  местами легкой  тенью,
  которую создавали листья яблони растущей за окном дома. Иногда эти тени были
  неподвижными, но стоило легкому ветерку заиграть листвой деревьев, как они
  словно солнечные зайчики начинали вибрировать, дрожать  в лучах солнца.
    - Да! – Вдова! Продолжала  рассказывать мать. – Жил у нас здесь один казак
  есаул Иван Глебов. - Красивый был мужчина. – Чернявый. – Вот он и засватал
  Галину. – Свадьбу отпраздновали, перед великим постом в 1865 году, а через
  месяц пришел его срок, на войну ехать в Польшу, там  войска  после польского 
  мятежа добивали последних бунтарей, вот наших казачков и бросили им на
  подмогу! - Уехал и назад не вернулся! - Так и сгинул в этой Польше треклятой!
    - Ах да! – да! – Припоминаю. Поставил пустую кружку на стол Николай. – Это
  же было в тот год - когда у меня сын Никитка родился. – Я помню, были
  разговоры про какого-то есаула погибшего в Польше. – Так это значит, про него
  был разговор?!
    - Да! – Я тоже вспомнил, откинулся на стул Михаил. – Но тогда не только про
  есаула был разговор, - тогда насколько я помню извещения на 3-х  погибших
  казаков пришло. – Много траура в станице было.
    - Не на 3-х, а на 5-х! Поправила сына мать. – Да, тогда много слез в станице
  пролилось. Очень много! Она замолчала, а вместе с ней, замолчали и Николай с
  Михаилом. Федор же, по-прежнему курил свою трубку, и безучастно смотрел в
  очертания, угасающего дня.
    - А почему ты выбрал именно Галину Глебову? Нарушая паузу, бросил взгляд,
  на своего брата Николай. – Что в станице молодых девок нет?! Федор не ответил,
  оставаясь у окна.
    - Да как же нет! Подпрыгнула на стуле мать. – Вон у нашего управляющего
  Григория Ивановича Еремина, дочь Ирина 18-ть лет! - Кровь с молоком! – Или у
  мельника Архипа Михайлова дочь Дарья тоже 18-ть лет! – Красавица глаз не
  отвести! Софья замолчала на минуту и продолжила. - Нет, конечно же. – И про
  Галину Глебову, - я ничего плохого сказать не могу. - женщина молодая,
  порядочная! - Третий  год пошел после смерти мужа,  держит себя достойно! –
  Живет с престарелым отцом. Знаю, сватал ее как то один казак, но она ему
  отказала. – Да! Она не плохая. – Но все же вдовая! - И старше Федора на три
  года! – Может все-таки, кого из молодых девчат возьмем?! Робко в последний раз
  предложила мать и глянула сначала на Федора. Но, не услышав от него ответа, с
  грустью в глазах посмотрела на Николая и Михаила. Братья переглянулись, между
  собой, и направили свои взгляды на Федора.
    - Ну, и что ты молчишь?! Воскликнул Николай. – Скажи, что ни будь! – Мать
  ведь вопрошает!
      Но Федор не ответил, он последний раз затянулся, выпустил облако дыма,
  затем вытряхнул в форточку пепел из трубки, положил трубку на комод, который
  стоял рядом у стены, и посмотрел на семейное собрание. – Что вам еще сказать?!
  Я уже все сказал! - Женюсь я только на Галине Глебовой! – А теперь все! –
  Можете совещаться дальше, а мне  спать пора! Завтра в 6 часов утра вставать, в
  Царицын за товаром ехать! Федор шагнул к двери, и скрылся за  зелеными,
  дверными  занавесками, из узорчатого шелка.

      Все случилось так, как и задумал Федор. Галину засватали, и в ноябре 1869
  года состоялась их свадьба. Надо сразу сказать, что  симпатия Федора к Галине,
  не была безответной. Федор ей тоже нравился, и поэтому с первых дней их
  совместной жизни все у них было в любви и согласии. Перестав вести аморальный
  образ жизни, и оставив всех своих дружков и подруг, Федор к великой радости
  своей матери, посвятил все свое время, любимой жене и работе. А когда
  в январе 1870 года, у него родился первенец, сын Кирилл, он в восторженном
  порыве, целый день, бесплатно поил всякого, кто бы ни вошел в его винную
  лавку. 
    - Почто так тратишься Федор Кириллович?! Улыбаясь, упрекнул хозяина его
  управляющий, Григорий Иванович, когда  увидел  у  питейной лавке, пол станицы
  пьяных казаков. – Ведь у них глотки луженые, сколько ни влей, все мало будет!
    - Молчи Григорий!- Пусть пьют! - У меня сегодня сын родился! Воскликнул,
  улыбаясь, хмельной Федор. А потом нагнулся и прошептал на ухо управляющего. –
  Сегодня они за мой счет пьют, а завтра за свой, похмеляться, будут! – Поэтому,
  я в убытки не останусь! – Ха! – Ха! – Ха! Рассмеялся купец.
      Федор оказался прав, к утру вся компания вчерашних пропойц, не смотря на
  мороз, собралась у питейной лавки. Здесь Федор всем  объявил, что нальет
  каждому на опохмел, по одной рюмке водки бесплатно. А если, кто и дальше
  останется пить, то будет пить, уже за свой счет. К тому же, штоф водки, будет
  стоить, на одну  копейку дороже нынешней цены. Подорожание не сильно большое,
  поэтому практически все, согласились и так в станице, начался, второй день
  пьянки. Хитрый прием Федора, позволил ему, вернуть какую-то  часть денег от
  вчерашнего безудержного кутежа, но большая их часть, не вернулась. Однако, это
  совсем не беспокоило Федора, который был невероятно счастлив, рождению сына, и
  посвятил все свое внимание ему и своей любимой жене.
      Вообще, перемены в характере Федора, после рождения сына, произошли
  невероятные! Всегда эгоистичный, своенравный, грубый и хамоватый, он вдруг
  открылся людям, такими чертами своего характера, какие в нем, не то что бы
  раньше не замечали, но даже и предположить не могли, что они в его душе есть.
  Но они эти нормальные человечные черты в нем были, только таились где-то там,
  под спудом в глубине души.  Дружелюбие, вежливое отношение к покупателям и
  своим рабочим, внимание к мнению других, и все это теперь был Федор! Человек,
  который раньше, не то, что не прислушивался к чужому мнению, но и вообще не
  слушал никого. Все эти невероятные перемены в его душе и характере могла
  пробудить только любовь к жене и сыну. А любовь эта была силы невероятной.
  Чтобы понять, как Федор любил свою жену и сына, для полноты понимания
  достаточно привести всего два примера этой любви, два случая с его семейной
  жизни. Первый случай, характерно показывает его любовь к жене, а второй к
  сыну.

      Первый случай, произошел в год рождения Кирилла. После знаменитой
  бесплатной попойке станичных казаков в питейной лавке Федора. На третий день,
  после этой истории, Федор неожиданно засобирался в дорогу. На все вопросы жены
  и матери, куда он собирается?! Федор, загадочно улыбаясь, ответил. – Потерпите
  несколько дней, приеду, узнаете. Затем поцеловал, жену, сына, мать и уехал.
  Его не было неделю. Через неделю он вернулся с горой коробок, в которых были
  разные подарки от игрушек для сына до новых нарядов для жены и матери. - Боже
  мой, откуда все это? Улыбаясь, спросила Галина. Когда в гостиной их дома,
  Федор стал раскрывать коробки и доставать из них подарки.
    - Из Санкт-Петербурга. Ответил Федор.
    - Ты ездил в Санкт-Петербург? Удивилась Софья Ивановна.
    - Да! – На ювелирную фабрику Петра Карла Фаберже. Загадочно улыбнулся Федор.
  И поэтому, это не главный мой подарок. – Главный здесь! Федор раскрыл
  маленькую коробочку и достал из нее красивый, голубой бархатный футляр, с
  золотой монограммой Петра Карла Фаберже на крышке, и золотыми застежками.
  Раскрыв его, Федор встал на колени перед креслом в котором, сидела его жена
  и протянул ей открытый футляр.
    - Это тебе дорогая моя, за нашего сына! – За Кирюшу! С любовью произнес
  Федор и улыбнулся.
    - Боже мой!! Воскликнула Галина. – Какая красота!
      Внутри футляра, на специальной, гранатового цвета бархатной подложке
  лежало золотое, бриллиантовое колье с подвесками в виде дождевых капель,
  изумительной красоты, и такого же фасона бриллиантовые сережки.
    - Господи, какая красота! Воскликнула мать Софья. – Это настоящие
  бриллианты?!
    - Да! Ответил Федор.
    - Но это же очень дорого Федя. Смущенно улыбнулась Галина.
    - Мне для тебя дорогая, и нашего сына ничего не жалко! - Носи! Улыбнулся в
  ответ Федор. Такой была его любовь  к своей жене Галине. А о том, как он любил
  своего первого сына Кирилла, можно судить по другой истории.
      Однажды, когда Кириллу исполнилось четыре годика, а жена Федора Галина 
  была  беременная вторым сыном Игнатом, произошел случай, который вскоре,
  сильно озадачил  Федора. В тот летний день, когда началась эта история,
  бабушка Софья, получила поздравительную открытку от среднего сына Михаила, и
  сидя в своем плетеном кресле на веранде дома читала ее. В открытке сын
  поздравлял мать с днем рождения, и от своего лица и всей семьи желал ей
  здоровья и долгих лет жизни.
    - А я, тоже такую лошадку хочу! Послышался неожиданно детский голос совсем
  рядом.
    - Что?! Воскликнула бабушка, и, оторвав свой взгляд от текста открытки,
  увидела у своего кресла внука Кирилла.
    - Я тоже такую лошадку хочу! Повторил мальчик, указывая пальчиком на
  открытку в руках Софьи. Бабушка повернула открытку лицевой стороной к себе и
  наконец-то разглядела ее внимательно. Открытка называлась «Высочайший выезд».
  Сюжет открытки был таким. На фоне, богатой триумфальной арки, на вороном коне,
  украшенном  дорогой попоной, в  парадной форме полковника, гвардейского
  уланского полка, восседал государь император Александр второй. А рядом с ним,
  в такой же парадной форме, прапорщика уланского полка, верхом на пони, сидел
  его маленький  сын, цесаревич и будущий российский  император Александр
  третий. Рассмотрев открытку, бабушка Софья улыбнулась, пообещав,  что папа
  обязательно купит ему такую же лошадку. Видимо она подумала, что эта временная
  прихоть внука  вскоре забудется, но не тут то было. Вечером, когда Федор
  пришел домой, Кирюша уже всем  напомнил про лошадку!
    - Что за лошадка? Спросил у матери Федор.
    - Да! - Вот сегодня от Михаила открытку получила. Протянула  открытку сыну
  Софья Ивановна.
    - Ах вот какая лошадка! Улыбаясь, разглядел открытку Федор. Хорошо сынок
  будет тебе лошадка. – Обещаю.
      На следующий день, отдав распоряжение управляющему, и оставив на него
  магазины, и питейно-табачную  лавку, Федор уехал в город Царицын. Вернулся он
  на вторые сутки, и привез разные гостинцы, подарки и большого игрушечного коня
  качалку. Все ожидали увидеть радость, на лице ребенка, но вместо этого Кирилл
  закатился в слезах и истерике! Не понимая, что произошло, все кинулись его
  успокаивать, и тут только, сквозь печальный плач мальчика они,  наконец, 
  поняли,  что он хотел и ждал живую лошадку.
    - Живую! Удивленно воскликнул Федор. – Так это же пони! – Где мне его взять
  сынок?! - У Государя императора, попросить что ли?!
      Но мальчик не унимался, продолжал плакать и просить живую лошадку. Мать и
  бабушка как могли его успокоили и отвлекли, на время, но ненадолго, на
  следующий день, все началось сначала. Так прошел  еще один день, за ним
  второй, потом третий. Все мечты о том, что Кирилл перебесится и забудет об
  этой треклятой лошадки, не увенчались успехом. Мальчик стал, плохо есть,
  вскрикивать по ночам, и все просил, и просил свою живую лошадку.
    - Все Григорий! Обратился, наконец, к своему управляющему Федор. – Опять
  остаешься главным за меня! - Завтра уезжаю в Санкт-Петербург.
    - Неужели ты и вправду надеешься найти там пони?! Поинтересовался Григорий
  Иванович, когда Федор рассказал ему, о своей домашней проблеме.
    - Не знаю! С грустью и усталостью посмотрел на управляющего Федор. – Ну, а
  что мне остается делать?! - Буду искать!  – Других вариантов нет!
      Поездка Федора была долгой. Вернулся он вечером через две недели, но сразу
  направился не домой, а в свою питейную лавку. На улице шел теплый летний
  дождь. День  закончился утянув за собой остатки света. Лавка готовилась к
  закрытию. Половые убирались кругом, мыли посуду, столы, и выпроваживали
  засидевшихся пьянчуг.
      Управляющий Григорий Иванович, не высокий щупленький  мужчина  42-х лет,
  с прямыми, каштановыми, коротко стрижеными волосами, наклонив лицо вниз, молча
  сидел за стойкой и пересчитывал дневную выручку. Заметив вошедшего хозяина, он
  покинул стойку, и вышел к нему на встречу. – Здравствуйте Федор Кириллович! –
  Как съездили?!
    - Никак! Воскликнул Федор, и устало сел на лавочку за один из столов.
  Прикажи подать мне кружку вина. Посмотрел на управляющего Федор.
    - Егор! Окликнул одного из половых Управляющий. Через минуту, возле него
  выросла фигура, невысокого, чернявого парня лет 18-ти, с робкими черными
  усиками и овальным загорелым лицом. Он внимательно посмотрел на Еремина,
  ожидая его распоряжения.
    - Послушай Егор. Воскликнул Григорий. – Пойди, принеси хозяину кружку вина.
  Только смотри, принеси хорошего вина, из второй бочки. – И закуси…
    - Не нужно. Не дав договорить, посмотрел на управляющего уставшим взглядом
  Федор.
    - Ты понял. Глянул на полового Еремин, и сел за стол напротив Федора.
    - Да понял. Воскликнул Егор и удалился. Через пару минут он вернулся назад с
  полной кружкой вина, и протянул ее хозяину. Не сказав не слова, Федор взял
  кружку, и, не прерываясь не на секунду, выпил ее залпом  до дна и вернул уже
  пустую половому.
    - Ступай. Посмотрел на него Григорий, и Егор тут же удалился.
      Федор сидел молча и смотрел в пустоту, вид у него был ужасный. Промокший
  на дожде, от сюртука до нижнего белья, загорелый, давно не бритый и судя по
  стойкому запаху пота, явно не мытый несколько дней. Он, несомненно, смахивал 
  бы больше на пропойцу и забулдыгу, чем на купца первой гильдии,  не будь на
  нем богатой одежды. Просидев молча минут, пять, и, захмелев от вина, Федор
  неожиданно заговорил, рассказывая  о своей крайне неудачной и бесполезной
  поездке в Санкт-Петербург!
    – Нигде! – Слышишь Григорий?! - Нигде, невозможно найти этого проклятого
  пони! Я объехал весь Петербург!  Кого бы я ни спросил про него, в ответ видел
  либо удивленные лица, либо откровенный смех! - Они все смотрели на меня как на
  идиота, и откровенно смеялись мне в лицо. – Ты слышит Григорий! Посмотрел на
  управляющего, нахмурив брови Федор.
    - Это не удивительно! Улыбнулся в ответ Григорий. – Пони в России не
  водятся!Эти слова Еремина, явно задели Федора.
    - А ты чего лыбишься?!! Злобно сгустил брови Купец. – Тебе что тоже смешно?!
  Резко схватил своей огромной ладонью управляющего за грудки Федор. – Я не
  знаю, как мне домой вернутся, как сыну сказать, что его лошадки нет!! - А ты
  тут надо мной потешаешься!! Федор с такой силой сжал рубашку управляющего, и
  так резко дернул его на себя, что одна из верхних пуговиц, на этой рубашки
  сорвалась и поскакала по столу.
    - Федор Кириллович! – Помилуйте! - Взмолился щупленький Григорий Иванович. –
  Ведь мы, не одни! И я не над вами смеялся вовсе!
      Федор отвел взгляд от управляющего и посмотрел в зал. Двое половых Егор и
  еще один парень, стояли у стойки, и смотрели в сторону, делая вид, что они
  ничего не видели.
    - Федор Кириллович! Продолжил полушёпотом управляющий. – Уверяю вас! – Я не
  над вами смеялся!  Прошу  отпустите меня ради Бога, и я вам все сейчас
  расскажу.
    - Да! Выдохнул запахом недавно выпитого вина хозяин.  - Ну, рассказывай!
  Разжал свой кулак Федор.
      Управляющий оправил свою рубашку, положил оторванную пуговицу в карман,
  выпрямился  и посмотрел на своего хозяина.  – Федор Кириллович. Вновь слегка
  улыбнулся управляющий.  – А я знаю, как можно помочь вашей беде.
    - Что ты можешь знать?! Небрежно промычал захмелевший Федор и посмотрел в
  пустоту. – Знаешь где пони достать?!  - Да?! Перевел он свой взгляд на
  Григория Ивановича.
    - Нет, конечно! Воскликнул Еремин. – Но где найти лошадку для вашего сына, я
  думаю что знаю!
    - Ну-ка говори! Выпрямился Федор и прирос своим взглядом к Григорию
  Ивановичу.
      Управляющий, начал свой рассказ, и рассказал  об одном разговоре, который
  он случайно услышал здесь в лавке, накануне приезда Федора. Один из местных
  казаков, за кружкой вина, в праздной беседе с одним из своих приятелей,
  рассказал тому, между прочим, про своего знакомого калмыка животновода со
  станционного поселения  Качалино. Тот калмык живет на окраине поселения и
  занимается животноводством. И этот казак, хвалился приятелю о том, каких он
  отменных баранов покупал у этого калмыка.
    - Ну и что! – Перебив управляющего, нахмурил брови Федор.  – Ты хочешь,
  чтобы я вместо пони, сыну барана привез?!
    - Да нет, что вы! Вновь улыбнулся Григорий. – Просто рассказывая, о
  хозяйстве этого калмыка, тот казак, сказал что, у него кроме овец, коров, и
  лошадей,  также есть осел, ослица и маленький месячный осленок. - Красивый,
  черненький! - Ну, вылитый пони! - Прямо так и сказал. - Вылитый пони. - Вот я
  и подумал что…….
    - Кто он?!! – И как его зовут!! Неожиданно схватил за плечи управляющего
  Федор, едва не вдавив его под стол. – Ну! Говори!
    - Вы о ком? Спросил растеряно Григорий Иванович.
    - О твоем этом казаке! – Как его зовут?! – где живет?!
    - Да наш он станичный! Воскликнул Еремин. – Старший урядник  Михаил Семенов.
  Недавно на льготу пришел. – Живет тут недалеко, метров двести от лавки.
    - Собирайся! Вскочил с места Федор. – Едим немедленно!
    - Куда?!
    - К твоему казаку, - а затем к этому калмыку! Воскликнул возбужденно Федор.
    - Но Федор Кириллович. – Ведь темно на дворе! – Скоро ночь! Попытался
  возразить управляющий.  - Собирайся, кому я сказал!!! Рявкнул Федор. Затем
  повернулся и посмотрел на половых. – Егор! окликнул он все того же полового.
    - Слушаю хозяин. Подошел половой.
    - Пойдите, быстро, набери две четверти хорошего вина, да из продуктов,
  огурцов соленых, окорок, сыра, все что есть, наберите  корзину. - И все
  отнесите в мою бричку.
    - Хорошо сейчас наберем. Ответил Егор и ушел со вторым половым выполнять
  поручение своего хозяина.
      О том, что было дальше,  долго еще помнили и  рассказывали станичники. На
  часах  было  около двенадцати часов, как в дверь, старшего урядника Михаила
  Семенова постучали. Через пять минут на пороге  появился хозяин, в кальсонах и
  со свечей в руках. Выслушав, зачем он понадобился, казак замахал руками
  пытаясь отказаться, и уже хотел было войти в дом, но Федор, предложил ему
  денег 5 рублей золотом, а также вина, которое у него было с собой
  в бричке, и казачья душа не устояла. Через пять минут, Михаил оделся, объяснил
  своей сонной жене, что он должен уехать по очень важным делам, и ночная
  ватага, распивая в дороге вино, двинулась в путь. А дальше было сложней. К
  дому калмык добрались к часу ночи. Две большие собаки бегая вдоль высокого
  забора подняли лай на всю округу. Подойти к дому, было невозможно. Оставалось
  только ждать, и надеется, что лай собак, разбудит хозяина. Ждать пришлось не
  менее часа, пока, наконец, на улице не появился невысокий мужчина со свечной 
  лампой и ружьем в руках. Узнав, зачем к нему приехали эти странные люди, да
  еще подняли его с кровати ночью, мужчина выругался по своему, и собрался было
  уйти. Но Федор упал перед ним на колени, и слезно стал его упрашивать продать
  ему осленка, Предлагая за него целых 50 рублей.
    - Хм! Хмыкнул себе под нос, худой загорелый калмык. – Видно ты очень любишь
  своего сына, раз так унижаешься, и стоя на коленях, - предлагаешь мне за
  одного осленка, целых 50 рублей! – Цену 10-ти, таких ослят! – Хорошо! – Будь,
  по-твоему, забирай!
      Радости Федора, не было предела. Заплатив деньги и погрузив в бричку
  ослика, он тронулся домой. Веселая и пьяная компания, продолжая попойку,
  заявилась  в станицу под утро. А когда Кирюша утром проснулся, его ждало
  маленькое чудо, осленок, который и правда, был очень похож на пони. Мальчик
  был невероятно счастлив, и не на минуту, не отходил от своей живой игрушки.
    - Спасибо тебе дорогой! Обняла мужа Галина. – Он все эти дни, от окна не
  отходил. – Ждал, когда папа ему лошадку привезет.
    - Не за что дорогая! – Все для вас! – Для тебя и для нашего рыжика.
  Поцеловал он на сына Кирилла. Затем подошел к жене, встал на колено и приложил
  ухо к ее животу. – И для тебя дорогой, Кем бы ты, не был, мальчиком или
  девочкой.
      Через месяц, Галина родила второго сына Игната. Бабушка Софья была очень
  счастлива. Дела сыновей, спорятся, прибыль в торговле и внуки растут, дом
  полная чаша, что еще нужно, чтобы быть спокойной за детей, и мирно отойти к
  Господу? Так все и случилось.  Едва успев подержать на руках второго внука
  Игната, Софья Ивановна мирно почила,  даже не представляя себе в  последние
  минуты жизни, что все это семейное счастьем ее сына Федора, которым она так
  гордилась. Вскоре рассыплется, растает  как песочный замок под напором морской
  волны, от клеветы, зависти и злобы человеческой!