Первая Космическая война в Подмосковье

Война началась ночью. Едва наш провинциальный городок окончательно утих в ночь с воскресенья на понедельник, как сны были прерваны отдалёнными ухающими и завывающими звуками. Было противно и обидно. Совсем недавно ковид, а теперь третий час ночи, завтра на работу, а ещё и эти огни и звуки.
Звуки раздавались со значительными перерывами и по всем свидетельствам были заоблачного  происхождения. На небо смотрели все. Пасмурно было и накануне, и в ближайшие сутки прояснения не ожидалось.  В такую погоду никакая луна не пробивала своим светлым ликом ватное одеяло низкого неба, подсвеченного оранжевым освещением улиц и заревом теплиц круглогодичных аграриев. Это рыжее зарево на горизонте, одно в сторону Ступино, другое в сторону Коломны, бесило даже больше гудящих уличных фонарей. Этот фальшивый рассвет создавал ощущение, что ночь постепенно отменяют и заменяют на искусственный день, идентичный натуральному. Ночь, обычную темную ночь — синоним покоя и отдыха, планомерно выкрадывали из сознания. Какие ещё нездоровые подозрения вызывала эта кража — лучше не говорить об этом. Так можно дойти до жизни в террариуме, где всегда светло и сверху медленно жарит электрическое лето. Дни крали серые облака, фонари — ночи.
А теперь в низком небе, в самом низком слое облачности, светились расплывчатые огни цвета марганцовки, ядовитые, медленно плывущие, не связанные друг с другом, словно искры салюта прилипли к пресловутому куполу, или небо сгустилось до состояния киселя. А ещё вдоль этого небесного  болота с красноватыми искрами двигались скопления непонятных объектов. Это были точно не самолёты. Они были все разной формы. Ничто не говорило ни о том, управлялись ли они какими-то существами, или двигались стаями по другим причинам. Угловатые, светло-серые, изредка похожие на треугольники крейсеров Империи из Звёздных войн. Но более-менее правильные формы имели редкие из них. Население было наэлектризовано этими явлениями и тревожными звуками, но на улицах не было многолюдно. Даже довольно пустынно. Поскольку пока на земле ничего не происходило, большинство предпочитало наблюдать за развитием картины из окон и от подъездов, выдвигая теории разной степени обоснованности. Отдельные граждане, которые по жизни заряжены подвижными идеями на все случаи жизни, выбегали из подъездов и отправлялись в разные стороны, желая охватить картину целиком. Они сталкивались друг с другом, организовывались в инициативные группы корреспондентов и разведчиков, сновали туда-сюда, распространяя три типа информации.
Первое — это то, что все и так видели и слышали.
Второе — где полиция, армия или хотя бы какой-нибудь инициативный хрыч из администрации с мегафоном и успокоительными призывами не поддаваться панике.
Третье — что из электрических каналов передачи информации осталось только мигание фонариком из окна азбукой Морзе. Экраны телевизоров передавали скудное послание размером в 8 байт, не считая пробела NO SIGNAL. Радиоэфир был тоже мёртв.
 Зачем вышел из дома я? Не знаю. Скорее всего потому, что не хотелось удовлетворяться версиями, рожденными за соседними заборами. А пока ничего агрессивного не происходило, то хотелось разведать обстановку в радиусе ближайшего километра. Дальше идти и не было желания, и сигнал в почти игрушечной, но всё же 5-километровой рации слабел. Обычные батарейки не жили в этой паре раций долго. Заранее договорившись с женой, что осталась дома, что я далеко не пойду, что они будут отвечать мне голосом только если будет что-то важное, а в остальное время только звенеть мне в ответ только мелодией позывного, я блуждал по ближайшим улицам и мониторил ситуацию. Когда уже собрался возвращаться со своей скудной информационной добычей, пошел пластик. Как снег. Не густой, но крупный. На землю стали падать редким градом кубики серого пластика, похожие на конструктор лего. Это странное сходство подтверждали полукруглые выпуклости и впадины, которых всегда было не больше двух на грань.  Размер элементов этого «конструктора» был от двух до 10 сантиметров, но крупные попадались очень редко. Подержав их в руках и оценив их лёгкость и прочность, я хотел уже попробовать их соединить, но передумал. Если бы не то, что творилось над головой, я бы испробовал возможности моделирования и комбинации кубиков, но теперь, когда чувства и подозрительность были обострены до предела, интуиция останавливала от любой идеи, которая приходила в голову с подозрительной лёгкостью. Сегодня нельзя быть наивным и легковерным.
Отзвонив кнопкой рации сигнал домой и получив через пару секунд такой же  позывной в ответ, решил пройти ещё метров триста до церкви. Там открывалась панорама пошире и перспектива вдоль улицы. Какой? Ленина, конечно. Какой же ещё! За первые метров четыреста я так толком никого и не встретил, не считая голоса за частными заборами и лай собак.
Под ногами похрустывали кубики лего, вдавливаясь в подмороженный наст, образовавшийся ещё днём, а я продвигался к центру городка. Пока опять ничего. Дойдя до здания администрации, как я и ожидал, я увидел там некоторое оживление. Более-менее молодая часть населения, можно сказать, гуляли, пиная пластик, фотографируясь, видимо надеясь на публикацию фото, когда снова оживут соцсети и другие способы общения. Некоторые ещё собирались по несколько человек и обсуждали происходящее, держа в руках по горсти кубиков. Но, поскольку «улов» был у всех одинаковый, то разговоры упирались в молчаливую озадаченность. Пластик продолжал редко сыпаться с неба и уже мало кого интересовал.
- Какие новости? Что слышно?  - спросил я, подходя ближе.
Компания повернулась в мою сторону и сначала напряглась, заметив в руке штырёк антенны от рации, но потом рассмотрели, что рация желтая и гражданская, и почти обрадовались новому участнику разговора.
- А у тебя? У нас ничего нового. Везде валяется эта хрень. Вверху что-то летает. Никто ничего не знает и ничего не работает.
- А что кубики? Что-нибудь складывается?
- Ни фига. Не липнут. Не горят. Не ломаются.
 Я улыбнулся своей мысли, что мне уже нравится такой способ получения информации. Ребята ответили почти на все мои первые вопросы, которые я не стал проверять сам.
- А если они радиоактивные? - предположил я, ожидая услышать уже созревший во мне ответ.
- А как проверить?
- А никак. Фотоплёнку и реактивы мы сейчас не найдём, чтобы попробовать засветить сквозь кассету, а потом проявить.
- А ты соображаешь в таких делах?
- Не очень, но кое-что помню из физики. Всё остальное, до чего пока додумался, ещё труднее сделать. Но если бы было опасно, как в Чернобыле, то нас бы уже тошнило. И, возможно, в воздухе бы пахло озоном, как после грозы. 
- Пока не тошнит. - почти в один голос ответили два собеседника, а остальные уже принюхивались, ища в воздухе что-то необычное, раз уж не очень представлялось, чем должно было пахнуть. Зимний влажный воздух пах только слабой оттепелью, да пункт выдачи заказов Озон светился за их спинами.
- Есть ещё какие идеи?
- Ну, как сказать… Явно это не рекламная акция, и вот эти огни особенно напрягают.
Мы все посмотрели вверх. Красноватые маяки в облаках медленно меняли яркость и висели почти неподвижно.
- Инопланетяне?
- А вы их видели?
- Нет.
- Но это не гарантирует, что их нет. Верно?
- Да. Всё может быть.
- Я думаю так… Это просто предположение. Я знаю не больше вашего. Если этот пластик будет падать долго, то…
- То его будет толстый слой.
- Да. И это мне совсем не нравится. Мы ничего не знаем об этих кубиках. Вдруг они потом разом полыхнут и ничего не останется!
- А если мало?
- Тогда, возможно, у них другое назначение. Может они нас слушают… Может они создают сеть передачи каких-нибудь данных… Может они нужны для обозначения поверхности земли. Кто их знает, этих инопланетян, какие у них технологии и какие планы!
- Тогда лучше бы они уже перестали сыпаться.
- Да уж точно, - с жаром выпалил ранее молчаливый участник совещания. - А то потом их убирать. А если их слой в метр выпадет?
Мы постояли молча ещё несколько минут, ища ещё теории и прогнозы. Повод и пища для размышлений появился скоро. Гулявшие в районе ТЦ Магнум оживлённо указывали на юг, за парк. Там что-то происходило. Следовать за первооткрывателями в сам парк нам не пришлось. Над крышами домов, деревьями, медленно вырисовывался и плыл в небе каркас пирамиды. Как его ещё точнее описать? Четыре толстых луча, сросшихся в одной точке.
- Эта штука тоже серого цвета.
- Похоже, да.
- Это она рассыпает эти кубики?
- Не заметно. Но может быть. Или она срослась из них, слиплась из того, что сыплется ещё выше.
- Это антенна, или космический миномёт?
- Это может быть что угодно. И корабль в том числе.
Вопреки подвешенному состоянию неопознанной огромной фигуры в воздухе, она даже не вращалась, и скоро интерес к ней должен был сравняться с интересом к коллекционированию серых кубиков.
Из переулка донёсся шум ссоры. Голосов было два, нас — пять, и мы не сговариваясь пошли посмотреть, в чем дело. У «Полянского» два субъекта спорили из-за чего-то овального и тёмного.
- Это моё! Это я нашел!
- Ну да! Нашел! Когда я к этому уже шел! А ты добежал быстрее.
Приближение превосходящей группы едва не объединило спорщиков для защиты того .что они не хотели бы делить на семерых, но мы остановились, не подходя вплотную.
- Из нас один подойдёт только посмотреть, что вы нашли. Оно нам заранее не нужно. Возражения есть? - спросил я издали.
Спорщики переглянулись.
- Но только один!
- Хорошо. Не убейтесь там только.
- Кто пойдёт? Спросил один из моих спутников, и все почему-то посмотрели на меня.
- Сходи, если не боишься. Может ты больше поймёшь. Мы не уйдём. Отобьём, если что.
- Не знаю вас даже по именам, но хочется вам верить. - ответил я, заслужив себе ещё балл в карму. - Ладно. Я пошел.
Проскрипев снегом через сугроб, я подошел к двоим обладателям находки метра на три и вытянул шею вперёд, давая понять, что хочу только взглянуть.
На снегу лежал продолговатый предмет, больше всего похожий на двустворчатую ракушку из Оки.
- И что вам показалось в этом интересным?
Один из новых незнакомых протянул руку и приподнял одну створку. Изнутри выбивалось не яркое свечение, как с неба, а полость раковины была наполнена серыми кубиками. Это и правда была раковина! Как мидия!
Я увидел внутри серые кубики, а они — мою реакцию. Обстановка разрядилась. Я махнул своим и крикнул, что там внутри. Те откровенно заржали в полный голос. Я развернулся и пошел назад. Потом остановился и напоследок спросил пару позади «А вам не приходила в голову мысль, что это может оказаться взрывчатка? Дело ваше, но это одна из наших версий. Пока! Удачи!»
Я снова захрустел снегом в сторону покинутой компании. Молчание позади было не долгим.
- Да пошло оно в ж…! Забирай! Я с этими зёмами погуляю.
По следующему звуку было понятно, что второй пнул ногой перламутровый «ларец» с кубиками, тоже кого-то или всё сразу куда-то послал и отправился за угол своим прежним маршрутом.
Нас стало шесть.
Над нашими головами просвистели лопасти вертолёта, но без характерного шума, заглушающего речь. Лопасти вращались медленно, огней на фюзеляже не было, а вертолет двигался быстро, словно лопасти ему были нужны только для схожести с вертолётом. Он пролетел в сторону совхоза и исчез в темноте.
- Ребята… - протянул я, не отрывая взгляд от крыш за администрацией, - Мне надо в ту сторону.
И я повернулся в сторону дома. Рация пискнула, а потом пискнула в ответ. Пока всё хорошо.
- А мы тоже!
От добровольной помощи я отказываться не стал, и мы побежали по Коломенской настолько быстро, насколько позволял гололёд. Минут через 10 мы изрядно запыхались, но приблизились к месту посадки.
Вертолёт сел у хоккейной коробки, между домов, подтверждая, что винт ему для полета, как дирижаблю перья. Иначе бы он срезал лопастями при посадке столб с проводами и постриг высокий терновник, в котором он загнездился. Около машины было заметное оживление. Местные толпились у аппарата рядом с вертолётом, похожим на томограф с огромным экраном. Среди них мелькали три одинаковых коротышки в сером. Наконец-то проявились первые представители и виновники всего этого кипеша. Ростом метра в полтора, одинаково серые, в туго надутых скафандрах без лица. Наверное они видели сквозь свои шарообразные шлемы без признаков стекла. Как именно — нас уже не особо интересовало. Короткие ножки, короткие двухпалые руки. Как у роботов. Мы не сговариваясь подходили осторожно, походкой зомби. Ближе стало понятно следующее. На экране было изображение солнечного пляжа с большими песчаными дюнами.  Тот, кто ложился на лоток «томографа», проезжал головой вперед через толстый белый пластиковый бублик и оказывался по ту сторону экрана,  махал рукой и убегал на пляж. Всё это было так примитивно и бесяще тупо, что мы переглянулись и пошли посмотреть поближе. Похоже, силой никто никого в бублик не заталкивал. Ложились явно добровольцы. Моим спутникам, подхватившим от меня вирус недоверия, тоже картинка казалась явно подозрительной. Мы подошли совсем близко и я потянул за рукав крайнего из толпы.
- За чем стоим?
- Это портал! Смотри! Это портал! Ложишься и оказываешься там! Ты понял? - начал мой неизвестный собеседник на повышенных от восторга тонах. На вид ему было лет 16-17.
Я помолчал, не зная, что ему возразить, но мне уже хотелось остановить любое действо и представление, если оно исходило от непонятных пришельцев.
- А вдруг это вход не в аквапарк, а в аквариум, как в гипермаркете, из которого с другой стороны стекла заказывают себе живую рыбу?
Сзади пришла неожиданно качественная поддержка. Пять улыбающихся лиц и сложенные на груди руки. Весь их вид говорил «Давай! А мы посмотрим!»
Энтузиаст зимнего купания на халявных Мальдивах потянулся к кому-то знакомому из толпы, а потом сам втянулся в толпу. Сначала его потолкали, потом обратили внимание. В толпе возникло замешательство, после чего он, видимо, сослался на нашу группу, как на источник информации. Отрезвляющая холера начала распространяться по толпе и она начала медленно испаряться. Зачинщики рекламной акции заметили, что клиенты разбегаются и почти сразу определили причину. Они повернулись к нам. Несколько секунд неподвижного противостояния — и из вертолёта, как методом почкования, стали надуваться и отделяться новые коротышки. Когда их стало восемнадцать, они медленно пошли в нашу сторону полукругом. Признаков оружия у них не наблюдалось, но было не известно, на что они способны. Численный перевес был, во всяком случае, на их стороне. Три к одному. Нам подмоги было ждать не откуда, а сколько их ещё мог родить их остроносый вертолёт? Кто знает!
В голове прозвучал голос Багиры из мультфильма про Маугли «Теперь мы можем только драться!»
И я, которому, в общем, удалось прожить довольно спокойную жизнь без жестких драк, начал призывать в свой разум всех демонов и берсерков, кто только способен разбудить ярость, адреналин и,  может быть, даже сверхспособности. Изображение в глазах замутилось, несколько раз изменилось по расцветке, словно я смотрел глазами «хищника». На фигурах наших врагов сошлись красные треугольные метки прицелов, в руке мысленно вырос световой столб светового меча джедаев. В висках застучало и пальцы хрустнули на воображаемой рукоятке меча. И наступающие остановились. Затем те, на которых я в своём виртуальном прицеле расставил первые метки жертв, развернулись и бросились к своему транспортному средству.
- Спокуха! - почти шепотом сказал я ближайшему своему стороннику. - Смотри! Сейчас должны сбежать два крайних справа.
И следующие метки смерти прилипли перекрестием к указанным врагам. Через секунду они последовали в вертолёт в режиме бегства.
- Как ты это делаешь?
Я максимально коротко объяснил. Мой падаван сделал шаг вперед и вытянул руку в сторону остатков серого отряда. Вторым, ещё более свирепым воображением, мы обратили в бегство ещё четверых. Оставшиеся восемь попробовали обойти нас с фланга, но огребли контактно боя без всякого инструктажа и напряжения фантазии. Без небольшой свалки не обошлось, но победа осталась за нами. Вертолёт всосал в себя последних космических коротышек в помятых скафандрах, но не взлетал.
По всему казалось, что двоим из нас не терпелось попраздновать небольшую победу, но тут я почувствовал, что меня что-то тянет. Осмотрев одежду, я заметил два довольно крупных кубика. Они были сомкнуты на моей куртке, как два магнита через слой ткани. Сказать, что мне это не понравилось, всё равно что ничего не сказать. И в этот момент с земли к этим двум кубикам притянулись ещё несколько кусочков серого лего. Теперь на краю куртки висела гроздь кубиков. Молния на куртке тонко взвизгнула от того, что она была разорвана снизу вверх. Сдернув куртку, я в порыве злости и озарения протащил куртку по земле и метнул её со всем налипшим комом пластика на вертолет. Куртка повисла на одной из лопастей.
- Валим отсюда!
И мы метнулись в сторону дороги, за которой был глубокий овраг.
Вертолёт взлетал. Как и в первый раз, когда летел сюда для организации презентации, которую мы так удачно испортили. Лопасти почти не крутились.
Вертолет испарился в белом пламени с легким дымком, как фотовспышка с порошковым магнием начала 20 века.
Мы выползли из оврага, вытряхивая снег из курток.
Впервые, за последние часа полтора, четверо из нас, кто курил, начали шарить по карманам.
Пока шла минута молчания по восемнадцати вторженцам на нашу планету, светлая им память, вторая половина нашего сводного подразделения была введена в курс происшедшего. Чем опасен серый пластик они поняли без объяснения на примере наглядной демонстрации. Если мы сами не найдём способы активации кубиков, то хотя бы знаем некоторые его свойства.
- Что делаем дальше?
- Разделяемся. Сначала по двое. Двое находят ещё минимум двоих, и объясняют технику безопасности и технику нападения. Цепная реакция. Чтобы всех оповестить. У кого есть транспорт - едут дальше. И не забудьте сказать, что их можно и просто так при случае отметелить, не напрягась умственно. Многим должно понравиться.
- Уж это точно!
Я не без труда вытащил из мокрого от снега кармана рацию. Рация пискнула. Я нажал кнопку вызова и проговорил «Всё в порядке. Минут через двадцать буду дома!». «Ура!» - на два-три тона выше ответили мне из дома.
P.S.
Вторжение завершилось меньше, чем за неделю. Оно не было глобальным. И пришельцы, кажется, что-то упустили в расчетах, или вообще не были готовы к отрицательным отзывам об их услугах. А пластик и сейчас ещё попадается, хоть и редко. Капсула с антивеществом активируется при вызове на телефон, если телефон не дальше 1 метра. Один кубик выгорает минут за двадцать, пять  - за минуту. Полсотни — уже за миллисекунды. А это уже взрыв.  В саду кубиками можно спокойно играть или хранить их там в куче. Особенно им были рады владельцы кирпичных печей и местная котельная. Сколько было сэкономлено дров и мазута — считайте сами. Один кубик — и баня протоплена.
P.P.S.
Вот что может присниться в ночь с воскресенья на понедельник.