Эмбрион

  Покойники бывают разные - мужчины и женщины, богатые и средние, пожилые и молодые и даже младенцы. Всех усопших объединяет одно - неподвижность. Почему многие боятся безобидного неподвижного покойника, не ясно? Возможно боятся самой смерти. Или то, что о ней напоминает. Но что она такое, чтобы её бояться? Она - свершившийся факт, с которым считаются все живые. Даже просто самой мысли о смерти боятся. Надо признать, что в мире живых редко кто думает о смерти и мало, что о ней напоминает нам в окружающей обстановке.

         Кладбища и священники в чёрном как вестники грядущей кончины. Покойник несёт в себе отсутствие жизни. Но как можно нести какое-то отсутствие? Очень просто - отсутствие жизни есть присутствие смерти. Но смерть не имеет реального антропологического воплощения, только если выдуманная бабуля с косой. Покойники молчат. Как молчит телефон, когда отключён! Вот и тело покойника отключено. От чего отключено? Думаю, от души. А душа отключена от тела. И это хорошо. Если представить, что душа остаётся в остывающем теле и слышит все и чувствует, то эти впечатления весьма жуткие. Верующим Бог обещал, что они не увидят тление своих тел и это радует.

Сегодня есть отпевание! Такое сообщение обычно приходит с иконной лавки. На 11.00 назначили. И каждый раз это приключение. Уже по машине, которую присылают за тобой, понимаешь кого хоронят - богатого или бедного.  Но в любом случае для всех усопших одинаковый чин отпевания. И ладан для всех один и тот же.
 
В этот раз взрослые дети - два крепких мужика хоронили мать. В огромном гробу на правом боку лежала худенькая женщина лет восьмидесяти в позе эмбриона. Её руки были сложены крестообразно на груди, как будто она  пыталась обнять себя за плечи. Ноги  были подтянуты и  прижаты к  животу. Замерзла и свернулась калачиком.

       Возможно гроб казался таким огромным, потому что была занята только половина пространства гроба. Из-за такой позы, покойница в ширину занимала больше места, а если делать широкий гроб, то соответственно пропорциям он будет и длинным. Не делать же гроб квадратный. Поэтому выглядело всё настолько странным, что не спросить о причине сего было невозможно. На вид крепкие сыновья сказали, -  «Так она застыла. Мы её вдвоём пытались растянуть, но не смогли».

Прежде отпевания я прошу выключить мобильники или убрать звук. Расставляю людей так, чтобы мне было удобно махать кадилом, встав у узкой части гроба, то есть у ног покойницы, которые в этот раз были на много дальше чем обычно. Прошу зажечь свечи и начинаю объяснять как сложить пальцы для крестного знамения.

      Обычно все кивают, что знают, но когда объясняешь, что три вместе это значит верую в Святую Троицу, а два прижатых к ладони - верую, что на землю сошёл Сын Божий - Бог и человек в одном лице. То выясняется, что знают не все или не так как должно. Затем учимся рисовать на себе крест, обозначающий нашу веру в Распятого. Не точки ставить в четырёх местах,  а именно две линии Креста изображать - с чела до низа живота и справа налево, чтоб не по католически. И поклон Богу, что после крестного знамения значит - верую в Воскресшего.

           "Креститесь там, где я буду креститься и кланяйтесь там, где я буду кланяться»,- командую я, - "мысленно повторяйте то, что я буду петь и читать". Чтобы мне креститься и показывать пример молящимся, я научился держать требник и кадило в левой руке, а правой подкидывать ладан на угли и креститься, посматривая внимательно на всех - все ли крестятся. Если не подготовить людей к молитве, то стоишь один как артист среди зрителей, как клоун на арене цирка и тянешь всю молитву на себе, да ещё и ропщешь, что никто тебя не поддержал.

Раньше я ставил на четыре стенки гроба свечи, подпалив их снизу, приклеивая их расплавленный нижний конец ко гвоздю или к кнопке, что держат бахрому. Но с ними такая возня, только и следишь, чтоб не гнулись или не кренились. Лучший вариант, когда вокруг гроба держат в руках свечи присутствующие, изображая, что душа находится в области света.

     Начинаю. Даю Возглас и пою Трисвятое и дальше всё по книге - Евангелие, и в завершение читается особая разрешительная молитва, в которой властью мне данной через Апостолов аз недостойный прощаю и разрешаю от всякого греха, при этом знаменую покойницу крестом -  широким иерейским благословением.

        Пропел вечную память, окадив всех дымом кадила. Желая всем здоровья и спасения души, сказал, что для этого нужна исповедь и причастие.

Вернулся в храм. Занялся делами по хозяйству. Смотрю, идут сыновья той женщины. Увидев меня, спрашивают настоятеля храма. Интересуюсь, по какому вопросу они к нему? Они наперебой начали рассказывать о том, что он приехал, отпел их маму и после того как он её широко перекрестил, она стала выпрямляться и растянулась на весь гроб.

      Что я мог в тот момент подумать? Они со мной говорят и меня не узнают. А то, что они рассказали, я своими глазами не видел, но не верить им таким восторженным и радостным  у меня не было оснований. Думаю, что ради меня им Господь закрыл глаза, чтоб я не зазнался и не стал гордиться собой, присвоив чудо, записав его на свой счёт.

       Это произошло после моего ухода. Но почему они меня не узнают?  Видимо им было не до меня в тот момент. «Ну что же, я передам отцу настоятелю ваше свидетельство»,- уверил их я, - «думаю он будет рад».
 
        Братья оставили для настоятеля пакет с конфетами и булочками, и ушли исполненные удивления и веры в силу крестного знамения.

        Настоятель жевал булочку и задумчиво смотрел вокруг. Он никак не мог вспомнить - когда и кого он сегодня отпевал.

         С тех прошло лет двадцать. Я встретил настоятеля и напомнил ему эту историю. А он мне поведал свою, которая возможно объяснит, почему нас с ним перепутали. Отец Филарет приехал на отпевание. Его взору открылась картина с покойником, который застыл с выставленным вверх коленом. После разрешительной молитвы колено разогнулось и покойник вытянул ногу. Это чудо обрело своего героя и возможно облетело слухом повсюду. С тех пор все подобные чудеса стали   приписывать моему бывшему настоятелю и называть его именем - чудо отца Филарета.