Везунчик - ЧП6

Однажды звонит мне Юзеф, знакомый немец по Сочи. Мы, когда мотались из России в Германию, часто останавливался у него. Жил он с женой Кэтрин. Сын его вырос и уехал из дома. В Германии так принято - дети вырастают и уезжают от родителей. И этот сын так к нему больше и не показывался. Юзеф, пока мы наезжали из России, с женой приглашал нас с женой переезжать в Германию. Когда мы переехали в Германию окончательно, жить, и позвонили ему, он нам не помог. И, вдруг, он сам звонит и говорит, приезжай, будешь у меня жить. Что делать? Кельн большой город. Семью эту я хорошо знал. Поехал, встретились, поговорили. Жена болеть начала. И у Юзефа проблемы начались – сахарный диабет. Ему сначала часть ступни отрезали, потом по колено. И, когда я к ним приехал, он уже на кресле каталке ездил. Остался, стал у них жить, помогать по хозяйству. В Кельне  устроился на работу в фирму, которая ставила свет и звук для приезжающих на гастроли мировых звезд и известных артистов. Все известные ансамбли, певцы, рок-музыканты приезжали в Кельн. Я побывал на всех концертах звезд. Я знал их репертуар, раньше исполнял в ресторане их хиты и стал на песнях известным в Сочи. И тут они сами появлялись, живьем. Роллинги приезжали. Роллинг это вообще что-то. У них все свое. Они привозят с собой генераторы, чтобы питать аппаратуру, чтобы ставить свет на сцене. Это поезд из машин, в которых находится их техника. Там кабели, которые надо было протаскивать к аппаратуре для подключения толщиной, как две мои ноги.  Я зарабатывал тысячу марок это минимум. Один раз я работал подряд двадцать два часа и заработал восемьсот марок.  Жизнь как-то налаживалась. Вызвал к себе из Брауншвайга Иру. Она тоже устроилась на работу, в клинику нянечкой и торговала цветами у хозяйки в цветочном киоске  при входе в клинику. Ну, знаешь, люди приходят навещать больных и покупают букетик цветов. Ирка такие букеты делала. Это что-то. Она же и дизайнером могла бы работать по интерьерам. Наши знакомые ни раз ее приглашали оформлять кафе, квартиры.  Она в Сочи каждый год делала ремонт и каждый раз у нас все было по-другому,  модно и привлекательно. Она делала такие цветочные композиции, что те, кто занимается цветами, сходили с ума. Юзеф жену звал Катя. Мы ее знали, как Кэтрин. Дома он ее звал Катей. Она была немка, но звал он ее Катя по каким-то прошлым воспоминаниям. Юзеф в семнадцать лет попал в плен. И в Питере ему раненому носила еду девушка. Ее звали Катей. И он ее всю жизнь вспоминал особенно тепло и очень любил. Катя  уже болела, когда я к Юзефу переехал. Она умерла у меня на руках.  Плохо стало, она сознание потеряла и язык проглотила. Ну, он упал в гортань и не давал дышать. Я его достал, в рот залез рукой и вытащил, делал искусственное дыхание, пока скорая не приехала. Машина с врачами приехала, но они ничего сделать не смогли.  К этому времени Ирочка к нам переехала. Мы стали жить втроем. Юзеф не любил Ирочку. Он любил только меня. Любил до безумия. Мы с Иркой жили на первом этаже, он на втором. Ему сделали индивидуальный лифт. И он на нем ездил в коляске вверх и вниз. В любое время дня и ночи он мог позвать: «Вольодя…» Я прихожу, в чем дело. Он говорит, сигарету уронил. Спрашиваю, где… Он говорит, посиди со мной.  Ирка тоже его терпеть не могла. Ее бесило, когда он меня к себе звал наверх ночью. Я наверху сижу у него, мы разговариваем. Ей утром на работу идти. Она часто не высыпалась. Пришлось мне снять для нее отдельное жилье. Мы с Юзефом, она недалеко от нас на квартире. Иногда ночью Юзеф мне говорил: «Вольодя, поехали на дискотеку!» Мы собираемся, садимся в машину и едем на дискотеку. Он там пивасик или шампусик пьет, с молодежью общается, музыку слушает.  Боевой был дед. У него еще сестра была Клеша. Она жила в доме престарелых.  У нее там была своя комната.  Я ее навещал один раз в месяц. Приезжаю, и мы с ней идем в ресторан или гулять. В комнате у нее висят портреты ее мужа. Он служил офицером на подводной лодке, воевал с нами и погиб. Клеша ко мне хорошо относилась и тоже любила. Когда мы возвращались с ней после гуляния,  она доставала коробку с подарками.  Там лежали крупы, тушенка, лакомства.  И каждый раз она мне давала  тысячу марок. Юзеф во мне души не чаял, усыновил и переписал на меня свой дом.  Он получал хорошую пенсию. В финансовом отношении я с Ирочкой был обеспечен. Всех своих дочерей я выдал замуж за немцев, чтобы они гражданство получили.  Маринку выдал замуж за повара. Когда я ему предложил фиктивно жениться на старшей дочери, он сказал, я не против, только вы ребята оплатите мои долги. Ну, я ему бабки заплатил, сколько надо, и все путем. Потом выдал замуж Ирочку. Развелся с ней и выдал за пьянчугу немца, который за услугу с его стороны попросил пять тысяч марок. А в Германии такой закон, если немец женился на эмигрантке, то в течение пяти лет их проверяют, вместе они живут или нет. В определенный день приходит проверяющий и  смотрит, белье его и ее, посуду проверяют, чтобы его и ее была, зубные щетки ее и его. Весь быт должен был рассчитан на двоих. И мы каждый раз приезжали и все раскладывали, как нужно. Один раз немец загулял, пропал по кабакам. И я его несколько дней искал, привез домой, отмыл, одел перед комиссией. Комиссия пришла, а у нас все в порядке. Потом младшую замуж выдал за русского немца. Если у старшей дочери и жены  были фиктивные браки, то у младшей все по-настоящему получилось. Старшая потом тоже на русского немца вышла замуж, который приехал из Казахстана.  Мы жили, можно сказать, что надо, все в шоколаде.  Я еще в русском ресторане подрабатывал певцом.  Меня приглашали петь и в Кельне, и в другие города. Дом у Юзефа был классный. В цокольном этаже, в полуподвале, как немцы говорят, в келлере, у меня была студия, там же стояла стиральная машина и находилась кладовка. На первом этаже гостиная, комнаты, кухня. На втором этаже спальни. На первом этаже веранда с выходом в гарден. Немцы так называют сад. У Юзефа был сад на загляденье.  У нас все было…