Первый эстрадный концерт в поселке

Мои постоянные читатели знают, что я родился в далеком 1947 году в поселке на севере Хабаровского края.  Поселок до административной реформы начала 60-х годов официально назывался прииском Херпучи, у меня написано в свидетельстве о рождении именно так – Нижне-Амурская область, Тахтинский район, прииск Херпучи.  Названий улиц в поселке не было, но почтальоны знали, кто что выписывает и как  найти человека, которому пришло письмо или посылка.

Прииск был золотодобывающий, в нем работало две электрические драги, но лишь в теплое время года. Зимой персонал драг уходил в отпуск, а также занимался ремонтом, подготовкой к новому сезону. Менее квалифицированные работники привлекались к заготовке дров для жителей поселка, для электростанции, а также на продажу в Японию. Длинные бревна отвозились в порт Маго в низовьях Амура, куда во время навигации приходили японские суда-лесовозы и увозили древесину в Японию. Но лесозаготовки для прииска были побочным делом.

Кроме золотодобытчиков, в поселке жили люди, работавшие для обеспечения обычной жизни людей и производства в сельской местности – инженеры, учителя, медработники, продавцы и т.д. Хватало и домработниц, обслуживающего персонала в конторах, больнице, школе, детском саду, в клубе, магазинах.  Общее количество жителей в поселке колебалось около двух тысяч человек.

Жизнь в поселке текла неспешно, особенно в те годы, когда я в нем жил. Причем в дни, когда мела метель или был сильный снегопад, она практически замирала. Нет, школьники и учителя ходили в школу, медперсонал и заболевшие в больницу, жители ходили за продуктами в магазины, а по вечерам в клуб, смотреть кино.  Но если непогода продолжалась долго, то в клубе начинали показывать кино по второму разу, так как новые кинофильмы не привезли.

Своя жизнь текла и в школе. Кроме уроков, проводились кружки по интересам – биологический, судомодельный, еще какие-то, но я не помню. Раньше, еще когда я был маленький, в школе старшеклассники ставили спектакли.  А взрослые участвовали в спектаклях, которые ставились в клубе, и даже ездили со спектаклями в соседние поселки.  В клубе был и хор, проводились репетиции уж не знаю, сколько раз в неделю. Был хор и школьников, а так же свой школьный духовой оркестр, в котором я играл с шестого класса и до окончания школы.  Вначале играл на теноре, а потом был барабанщиком, когда учился в старших классах. Наш духовой оркестр играл на школьных вечерах, а так же поселковом клубе во время торжественных мероприятий на 7 ноября, 8 марта и 1 мая.  Причем на танцах, которые были после торжественного собрания и концерта художественной самодеятельности, тоже играл наш духовой оркестр.

А после трагической гибели ученицы нам пришлось в аварийном порядке учить похоронную музыку и играть её по время траурной процедуры. После этого нас стали приглашать и на другие похороны, ведь нашим руководителем был мужчина, который до этого играл в приисковом духовом оркестре, и участие в похоронах было привычным делом. Особенно нравились мужикам поминки. Но нас, школьников,  на поминки пригласили всего пару раз, а вот руководителя обязательно.

До конца 50-х годов добраться до нашего поселка можно было только летом по реке на пароходе «Комиссар», причем не каждое лето, а лишь когда была большая вода в реке Амгуни. Тогда приходилось плыть и на баржах, которые тащил на буксире катер.   Потом пассажирские рейсы стали выполнять теплоходы с небольшой осадкой типа ОМ, и для них перекаты на реке были не страшны.  Зимой, когда реки замерзали и лед становился толстым, по ним бульдозерами прокладывались зимники, по которым ездили грузовые автомобили. Это было весьма опасно, не раз грузовика проваливались под лёд, гибли люди.

Но в конце 50-х годов стали летать самолеты Як-12, которые могли взять 3-х пассажиров, и Ан-2, перевозивших 10-12 пассажиров.  Вначале самолеты летами только до города Николаевска-на-Амуре, а потом стали совершать рейсы до райцентра, села имени Полины Осипенко, а потом и до Хабаровска. После этого жизнь зимой в нашем поселке оживилась.

Примерно в это же время в РСФСР была проведена административная реформа. Нижне-Амурскую область упразднили,  остался лишь Хабаровский край. Тахтинский район тоже расформировали, часть поселений отдали в Николаевский район, часть в Ульчский, а наш поселок и другие, что располагались в Приамгунье, передали в район имени Полины Осипенко. И теперь прииск Херпучи стал называться поселком. Появились улицы. Но к их названиям подошли очень прагматично. Улицу в центре назвали Центральной, идущая параллельно ей от школы - Школьной. Появились улицы Клубная, на которой был поселковый клуб,  Транспортная, где стоял конный двор. А еще две улицы – Успенская и Седьмая линия получили названия от когда-то существующих в этих местах небольших приисков.  Наш почтовый адрес стал – улица Центральная, дом 4, кв. 1.

В этом деревянном доме были две служебных квартиры для учителей, имелось два входа в каждую половину дома.  В нашей половине жило две семьи – наша, Щербаковых, где было двое детей, и Кокориных, где детей не было, но одно время с ними жила тетка, которая умерла и похоронена в Херпучах.

Как я уже не раз писал, мои родители были учителями. Мама работала в нашей школе учительницей немецкого языка, а вот отец все годы, что я учился в школе, был директором семилетней (потом восьмилетней) школы в соседнем поселке под названием Оглонги, в 7 км от Херпучей. Кокорина Англия Иннокентьевна был учительницей русского языка и литературы в 5-7 классах, а её муж Иннокентий Семенович были директором клуба.  Это была интересная пара – высокий и худощавый муж и полная невысокая жена.

Все основные здания в поселке были построены в начале 30-х годов. Контора прииска стояла на пригорке, который и получил название Конторка. Это было любимое место малышни зимой, с невысокой Конторки не было опасно спускаться на санках.  Были построены здания больницы, средней школы и интерната, клуба, мехмастерских, почты, жилые дома и бараки. Большинство из них стало функционировать с 1933 года, когда официально появился государственный Херпучинский прииск.

Высокое двухэтажное здание школы с потолками на 4-х метровой высоте и огромными окнами являлось поистине творением деревянного зодчества. Я о школе уже немало написал, приведу лишь цитату из одного из первых моих рассказов – «Первая любовь».  В нем передаются впечатление девушки, приехавшей в поселок в гости к тете, и там встретившей первую любовь.

Теперь она могла хорошенько рассмотреть здание школы. Оно действительно было очень высоким, с огромными окнами, и лестницей, ведущей на чердак школы. Потом она увидела небольшую площадку между двумя выступами здания, с деревянным настилом.  И в левом выступающем крыле здания была открытая входная дверь в школу.  Вдруг из этой двери выбежали две девчонки и, смеясь, пробежали мимо, поздоровавшись с её тетей.  За школой было какое-то невзрачное здание с высокой трубой. Тетя пояснила, что это кочегарка, она отапливает школу в холодное время года.  Они прошли по школьной территории, скорее напоминающей улицу между школой и рядом стоящим зданием, и подошли ко второй калитке.  Впереди была видна улица, в конце которой слева виднелась высокая гора.  «Такая гора в центре поселка. Как странно», - мелькнула мысль у Наташки.  Вдоль улицы слева и справа были аккуратные дома, вдоль улицы тянулись деревянные заборы и неглубокие канавы.  Тетя сделана несколько пояснений о стоящих домах.  «Вот видишь это длинное здание? Это наши школьные мастерские. А следующее здание – столовая.  Ну а дальше жилые дома». Наташка наступила на деревянный тротуар и удивилась, что он такой крепкий, и доски под ней не прогибаются. И еще её удивило, что заборы не из жердей, а из аккуратного штакетника.  Она взглянула на табличку на первом доме и прочитала «Центральная» и ниже вторую табличку с цифрой 2. «Все понятно, - подумала она, -  улица Центральная,  дом 2».

Это одна цитата из моего рассказа. А вот вторая из него же.

Проходя в магазин мимо школы, Наташка захотела увидеть, как школа выглядит изнутри.  Вошла в те двери, откуда в субботу выбежали две девчонки, прошла через длинный коридор мимо двух дверей, на которых были вывести «Химия» и «Библиотека» и, открыв дверь, вошла в высокий коридор. Слева круто вверх уходила деревянная лестница с блестящими от многих прикосновения перилами.  «Где искать тетю?», - подумала Наташка. Прислушалась. Везде была тишина, и вроде как на втором этаже послышался шум.  Решила подняться, но пошла очень нерешительно. Уж очень крутая была лестница, непривычно для неё крутая.  И неловко наступив на одну из ступенек, она чуть не упала. И точно бы упала, если бы её не поддержал юноша, который шел за ней, и шаги которого она не слышала.

Как видите, девочка, окончившая 9 класс, и юноша, оканчивающий среднюю школу, познакомились на лестнице в школе.  Далее я написал так…

Он поднялся на две ступеньки выше и спросил: «Я впервые тебя вижу. Ты приезжая?».  И Наташка как на духу сказала, что приехала к своей тете в гости, та учительница, сейчас у неё консультация и она ищет её. Юноша спросил, как её фамилия и сказал, что знает, в каком кабинете тетя занимается.  И велел идти вместе с ним. И когда они оказались на втором этаже, парень просто сказал: «Меня зовут Витя. А тебя?». Наташка почему-то засмущалась и тихо назвала свое имя.  Парень широко улыбнулся и сказал: «Ну вот и познакомились. Вот класс, где занимается твоя тетя». И пошел дальше. Наташка провожала его взглядом, пока он не зашел в одну из классных комнат.  Потом приоткрыла дверь, какую ей показал парень.  И увидела свою тетю, которая что-то писала на доске и с недовольным видом оглянулась на дверь. Увидела свою племянницу, кивнула головой и сказала: «Подожди меня в коридоре. Я выйду».  Через пару минут тетя вышла и спросила, зачем она пришла в школу. Наташка отвечала, что зашла уточнить, не будет ли еще заказов, она идет в магазин. Тетя улыбнулась и сказала: «Я вроде все тебе написала. Нет, ничего другого не надо». Наташка попрощалась с тетей и пошла в магазин. А перед глазами стоял тот парень, его глаза, улыбка и голос.  «Витя, - повторила она, - Победитель».

А еще до этого девушка со своей тетей, учительницей местной школы, пошли смотреть кино в клубе. Вот как я описал этот поход.

Показалось здание клуба.  Часть его была одноэтажная, но высокая, а вторая двухэтажная. «Там поселковая библиотека», - сказала тетя, показывая на двухэтажное здание.  На клубе была большая вывеска «Клуб имени А.А.Жданова». Они поднялись на невысокое крыльцо и вошли в помещение, в углу которого было окошечко и над ним вывеска «Касса». Купив билеты, прошли в другое помещение, которое напоминало длинный широкий коридор со множеством стульев вдоль стен и несколькими столами посередине. За ними сидели люди, в основном мужчины, и играли, кто в шахматы, кто в шашки, кто в домино.  А на стульях вдоль стен сидели в основном пожилые женщины и что-то оживленно обсуждали.   «Сельские новости, наверно. Косточки соседям перемывают», - подумала Наташка.  Многие женщины и мужчины поздоровались с Валей. И Наташка подумала: «Как уважают здесь учителей, и мою тетю тоже!».  Потом в это помещение входили другие люди. С некоторыми Валя  здоровалась  первой, кто-то здоровался  с ней.  Наташка посмотрела в окно и увидела, что на волейбольной площадке за клубом играют мальчишки и молодые мужчины.

Открылась дверь, около которой встал контролер,  и зрителей стали запускать в зрительный зал.  Наташка вслед за тетей вошла в зал и увидела довольно просторное помещение с рядами кресел. Перед сценой, над которой висело белое полотно экрана, была концертная яма, какую она видела в Хабаровском театре музыкальной комедии, куда несколько раз ходила с мамой.  Увидеть такое в сельском клубе Наташка точно не ожидала.  Они нашли свои места и уселись. Вход в зрительный зал был перед её глазами, и она стала смотреть, кто входит в него. Черноволосого парня, стройного и хорошо одетого, она сразу выделила из массы входящих. Он ей сразу чем-то понравился.
 
Зрительный зал заполнился, погас свет, и на экране появилось изображение киножурнала «Новости дня».  Потом на короткое время свет снова зажегся, в зал вошли опоздавшие зрители, погас свет и начался фильм «Война и мир».  Фильм этот Наташка видела полгода назад, поэтому сюжет её не интересовал, она больше обращала внимание на игру актеров.  Постепенно увлеклась,  и фильм, как и в первый раз, захватил её.

Все это я написал в своем рассказе.  Вообще я считаю, и мои читатели из числа земляков, тоже так считают, что в этом своем рассказе я неплохо описал наш поселок и основные его достопримечательности.  Но коль сегодня речь пойдет о первом эстрадном концерте, то понятно, он должен пройти в поселковом клубе.  Вот о нем я расскажу подробнее.

Я не знаю, по чьему проекту он был построен, но явно по оригинальному, как и наша школа.  На заставке фото этого клуба в день выборов в какие-то советы, потому что много народа днем.  Обычно людей бывает много перед началом кинофильмов, да и то, они не толпятся у входа, а проходят внутрь здания.  Да, у входа довольно большая комната и в дальнем левом углу билетная касса.  В центре дальней стены дверь в тот самый коридор, где сидели старушки  вдоль стен, а мужики играли в настольные игры на столами в центре коридора. Но вправо было еще небольшое ответвление коридора и пара дверей в кабинеты. Одним из них был кабинет директора клуба.

А вот в дальнем углу длинного коридора была еще одна дверь, в костюмерную. Я однажды через неё проходил на сцену, когда читал для собравшихся в зале «Стихи о советском паспорте» Владимира Маяковского 6 ноября 1964 года. Хорошо запомнил дату, это был концерт художественной самодеятельности после торжественного собрания к очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

А вход в зрительный зал был влево примерно в середине коридора. Когда я учился в старших классах и нам разрешали ходить на 7-часовой вечерний сеанс,  контролерши у входа в зал не было. На двери висел ящик, куда зрители бросали корешки билетов и проходили внутрь. Самообслуживание и доверие на самом высоком уровне.

Теперь опишу сам зрительный зал.  Входя в зал, зрители оказывались в проходе между 3-м и 4-м рядами зрительских мест. Всего в ряду было 14 таких мест, представленных деревянными креслами с поручнями по бокам. Между 7 и 8 местами был проход в переднюю часть, к сцене, и в заднюю часть. После 11 ряда пол поднимался на  3-4 ступеньки вверх и там было еще три ряда кресел. Но перед 12 рядом был барьер.  Там что всего рядов зрительских мест в клубе было 14, и в последнем ряду было 16 или 17 кресел.  Я любил сидеть напротив прохода, на 8 или 9 местах 14 ряда, тогда мне никто не мешал хорошо видеть экран. Выход из зала был в проходе напротив входа и выходили на высокое крыльцо прямо на улицу Клубную.

Да, я зале была оркестровая яма, как в музыкальных театрах оперетты. Мне там доводилось сидеть, когда я играл в духовом оркестре. Нас привлекали к поселковым мероприятиям по торжественным случаям – на 7 ноября, 8 марта и 1 мая.  Мы играли гимн и туш во время самого торжественного собрания, а затем во время танцев. Оставались мы в этой яме и во время концерта художественной самодеятельности.

А вот пристройку к клубу в виде двухэтажного здания  сделали в конце 50-х годов. В одной из комнат на первом этаже стоял бильярдный стол и там можно было поиграть, но вот на каких условиях, я не знаю.  Одно время в углу этого зала стояла штанга, и вернувшийся из армии Юра Асанов учил правильной технике подъема штанги всех желающих, среди которых был и я.  А на втором этаже была поселковая библиотека.

Наши соседи Кокорины ходили на второй, 9-ти часовой сеанс, и сидели на 8-9 местах  4 ряда. Это были удобные места. Во-первых, был проход между 3 и 4 рядами и головы сидящих впереди не мешали смотреть кино. И когда зрители заполняли зал, дальше вдоль ряда было всего 5 зрительских кресел, и шансов, что кто-то наступит на ногу, было минимум.  Кокориным оставляли билеты на эти места в зале.  А вот чтобы на этих же местах могли сидеть мои родители, которые ходили на 7-часовой сеанс, мне надо было пойти к открытию кассы, т.е. к 6 часам вечера, и купить билеты. Когда я учился в старших классах и мог посещать вечерние сеансы, то покупал билет и себе. Стоимость взрослого билета в кино была 20 копеек.

О том, что в клубе будет концерт небольшой музыкальной группы, я узнал за пару дней до концерта, который был или в феврале, или в марте 1965 года, когда я учился в 11-м классе.  Весть принесли живущие на улице Клубной одноклассники, которые шли в школу мимо стенда с объявлениями напротив конторы прииска. Там вешали и объявления о кинофильмах.  К этому времени я уже знал кое-что об советской эстрадной песне, приезжая в Хабаровск на летние каникулы, я ходил на тогда еще немногочисленные концерты певцов, которых мы до этого слышали по радио или на грампластинках.

Моим любимым певцом в те годы был Иосиф Кобзон.  Его шлягер «А у нас во дворе» по радио звучал часто. Поэтому, когда он совершал первый гастрольный тур по Дальнему Востоку и был в Хабаровске, мы ходили на его концерт вместе с моей тете Аллой и дядей Володей. Алла была старше меня на 7 лет, в Вовка всего на 1 год. Нам концерт очень понравился.  Так что я знал, что такое концерт эстрадной песни.  Да и впервые увидел «Новогодний голубой огонек» в новогоднюю ночь с 1964 на 1965 год.

К этому времени я выглядел уже как взрослый. Тем более что на пару месяцев до этого на зимних каникулах ездил в Хабаровск и мне перед поездной купили настоящее зимнее пальто с меховым воротником шалью, по последней моде. Была модная в те годы меховая ондатровая шапка, ведь ондатр у нас в окрестностях поселка ловили, и были мастера по пошиву шапок-ушанок.

Я с детства близорук.  Приличных оправ в те годы не было, одни с круглыми старушечьими металлическими оправами и были.  К тому же у меня близорукость на глазах разная.  Очки надо заказывать в специализированных «Оптиках». На правом глазу мне надо - 2 диоптрии, на левом – 3 диоптрии. Такие мне и сделали в Хабаровске. Но какой уважающий себя юноша, к тому же считающий себя симпатичным, будет носить такое старушечьи очки? Правильно, никакой. И я не носил.  Но нашел выход. Купил светозащитные очки в роговой оправе, из очков, что мне сделали в Хабаровске, вытащил стекла с диоптриями, и пластилином прикрепил к этим очкам.  Стал ходить в темных очках. Уже много позднее узнал, что это во благо моему зрению. У меня повышенная чувствительность к солнечному свету.  Конечно,  носить очки с прикрепленными к ним стеклами надо было осторожно, и тем более не показывать никому, и я так и делал.  Лишь на некоторых уроках, когда надо было увидеть, что написано на доске, одевал их. Помню, однажды мне учительница физики Тамара Андреевна Василенко сделала замечание, типа, «Щербаков, ты спишь на уроке?». Я сидел за последним столом в длинном узком кабинете физики и слушал её объяснение.  Пришлось встать и повторить сказанное ей.

По старой привычке я пошел к открытию кассы и купил на концерт билеты и родителям на их любимые места, и себе. Но не на последний ряд, а на первый, на 8 место. То есть я буду сидеть в первом ряду в самом центре.

В отличие от каких-нибудь концертов в залах театров, где есть раздевалки и можно раздеться, в нашем клубе такой возможности не было. Так что публика собралась на концерт в самых нарядных своих пальто, в ватниках ( у нас их называли телогрейками) людей в зале не было.  Но зал был полон. Впервые в нашей периферии кто-то из  центра будет петь популярные песни.

Всех встретили закрытые кулисы сцены.  Из-за них раздавались какие звуки музыкальных инструментов, и это подогревало интерес собравшейся публики.  Наконец, кулисы раздвинулись и на сцене мы увидели несколько музыкантов. Точно назвать, кто из них играл на каких инструментах, не могу. Помню, был точно баян, ударные, обычная семиструнная гитара и скрипка.  Еще парочка нарядно одетых мужчин, играющих на каких-то инструментах  – вот и весь состав. Никаких микрофонов и усилителей, сплошная «живая» музыка.   Они очень короткое вступление сыграли, и на сцену вышел конферансье, такой же нарядно одетый. Он поприветствовало публику и попросил аплодисментами вызвать солистку.

Народ у нас послушный, все стали хлопать в ладоши, и на сцену вышла молодая женщина в коротком платье, чуть-чуть выше колен, но для нашей публики, привычной к длинным, до пола, платьям дам из местного хора, это показалось верхом бесстыдства.  Но я, видевший «Голубой огонек», не увидел ничего особенного. Помню, дама была метиской, явно с примесью азиатской крови, но очень немного.  Так что была очень даже симпатичной. Не худая и не полная, в самый раз, с тонкой талией и красивыми ногами. Я к этому времени в ногах знал толк. Участвовал в соревнованиях по волейболу, где играли юноши и девушки, и мы играли в спортивных трусах, а не в трико до щиколоток.

В репертуаре солистки были самые популярные в те годы эстрадные песни, и лишь парочка народных.  Конферансье объявлял  название, и  авторов песни – поэта и композитора. Иногда солистка уходила за кулисы, тогда или играли музыканты, или развлекал публику конферансье.  Не помню, был ли перерыв, по-моему, нет.  Буфета в клубе не было, чем заниматься публике в перерыве, разве что сходить в туалет.   Но наш народ привычный, терпеливый.  Концерт шел часа полтора, примерно, как кинофильм с киножурналом.  Вначале публика не очень хлопала солистке, но репертуар был составлен таким образом, что самые популярные в народе песни были в конце.  Вот тогда раздались настоящие аплодисменты.

Я,  сидевший в первом ряду в расстегнутом модном пальто и темных очках, хлопал чуть ли не громче всех.  Поэтому солистка выделила меня из общей массы зрителей и часто поглядывала на меня.  Сидевшая рядом со мной женщина толкнула меня в бок локтем и сказала: «Ты заметил, она тебе поёт».  Но я ничего не ответил,  но намотал на ус.

Наконец, концерт завершился, солистка пару раз выходила кланяться под аплодисменты херпучинцев. Жаль, никто не знал, что можно дарить цветы, да и какие цветы в зимнюю пору в нашем, богом забытом поселке, разве что в горшках.  Публика расходилась неохотно. Я догнал родителей, который вышли раньше меня, и мы пошли домой, прислушиваясь к мнению идущих рядом херпучинцев.  В общем, могу выразить почти единогласное мнение, что певица пела хорошо, но вот её короткое платье и оголенные ноги не понравились женской половине жителей поселка. Мужики, идущие рядом, молчали, но мне кажется, им-то это как раз понравилось больше всего. Когда еще в нашем поселке увидишь такое?  Купание среди взрослых у нас в те годы было не принято, лишь подростки и юноши с девушками ходили на котлованы купаться и загорать летом.

Вот так прошел в нашем поселке первый эстрадный концерт, но далеко не последний. Но я другие не видел, по окончанию средней школы уехал в Хабаровск и поступил в медицинский институт. Но мы с мамой постоянно переписывались, и она меня информировала о всех значимых событиях в жизни поселка. А концерты приезжих эстрадных звезд регионального разлива как раз к таким и относились. А я в Хабаровске  посещал концерты уже настоящих звезд типа Муслима Магомаева, Жана Татляна, Иосифа Кобзона,  ансамбля «Орэра» и других популярных во всем огромном Советском Союзе исполнителей.