Интернет. Пообщаться не желаете? Глава 6. Начало

Удивительно, но Ксения даже не опоздала. Обычно, барышни, приезжающие на встречи по предварительной договоренности, были не такими симпатичными, как на выложенных в социальные сети фотографиях, и это вполне понятно; реже соответствовали им, в единичных случаях оказывались красивее. Но тот ангел, что появился ровно в два часа дня на гранитных ступеньках выхода с Горьковской, превосходил все ожидания. Все то же косое каре и чуть вздернутый носик, гладкая кожа лица с родинкой-точкой у левого глаза, неброский макияж – чувствовалось тонкое понимание искусства перевоплощения. Платье нежно голубого цвета до колен, босоножки в тон, с открытыми пальчиками, притягивающими взгляд идеальным педикюром; фигура, пропорциональная до совершенства. На шее тоненькая золотая цепочка с изящным изумрудным кулоном каплевидной формы. «Огранка «бриолет», – машинально определил мужчина».
 Саше стало стыдно за штучную розу без обертки. Впрочем, может, только она и подходила к данной ситуации.
– Рад знакомству, – мужчина церемонно кивнул и протянул цветок девушке.
– Ой, зачем… Спасибо…
Казалось, Ксения была смущена. «Но, чем? – недоумевал Саша. – При такой внешности ты должна подметать пол цветами, если ты вообще когда-нибудь это делаешь». Впрочем, если смущение и имело место, то мгновенно прошло – Ксюша решительно взяла Александра под руку, и они вместе спустились по ступенькам вниз.
– Куда пойдем?
Мужчина пожал плечами.
– Если мы просто гуляем, давайте через парк к Троицкому мосту, через него на Марсово поле выйдем. Можно в Летний сад зайти. Не слишком утомительно?
Ксения отрицательно помотала головой, волосы с какой-то не поддающейся логике симметрией закрыли сначала правую, потом левую часть лица. «Наверное, ей все, что ни делает, к лицу, – подумал Саша».
– Я люблю ходить пешком, – сказала она, – в молодости туризмом увлекалась, в походы ходила, даже в горы лазила.
– В молодости?! – Не сдержался Александр. – Да, вы себя в зеркале видели? Будь я продавцом в супермаркете, я бы без предъявления паспорта вам сигареты не продал.
– Неужели действительно так? – На этот раз не было ни тени смущения, скорее, сдержанное кокетство. Ксюша прямо смотрела в глаза ухажеру.
– Может, еще и лучше, – он тоже смотрел ей в глаза; они были изумрудного цвета, но не мутными, какими часто бывают эти драгоценные камни, а сочного зеленого окраса, глубокие как… как… Кимберлитовые трубки! Эта женщина, казалось, заслуживала необычных сравнений, стандартные клише, типа «бездонные, как омут», здесь не годились.
– Что вы так смотрите? – спросила девушка.
– Вы мне очень нравитесь, – ответил честно.
Ксения опустила глаза, потом снова подняла их.
– Пойдемте в Летний сад; сто лет там не была.
Они зашагали по аллейке мимо памятника «Стерегущему» на котором бронзовые матросы, открыв кингстоны, затапливали свой корабль, чтобы он не достался врагу; прошли через парк, мимо ресторанчика «Грот», перешли по «зебре» проезжую часть, оказались у мостика, перекинутого к Заячьему острову, и ведущего к воротам Петропавловской крепости. Погода стояла хорошая, но хорошая для середины осени – народу перед стенами равелинов было немного.
– Смотри, смотри, – женщина как-то само собой перешла на «ты», – какие-то сумасшедшие купаются.
– Ну, они тут и зимой купаются.
– А я тут зимой никогда и не была.
– Зато у меня незабываемые впечатления о зимнем посещении этих мест, – усмехнулся Александр.
– Это, какие же? – чувствовалось, что Ксюше это действительно интересно.
– Мне года три было, когда меня отец с горки, в которую кафе здешнее зимой превращается, на санках спустил; ну, я в дерево и въехал со всей дури – сотрясение мозга.
– Ой, больно наверное, – Ксения всплеснула руками.
– Не помню, спать сразу захотелось, меня так спящего домой и привезли. А когда мне пятнадцать было, я в Нахимовском учился, мы здесь кросс на лыжах сдавали – два раза вокруг Петропавловки – пять километров.
Прошли вдоль гранитного парапета, вышли на мост. Здесь идти под ручку было невозможно: и без того не широкая пешеходная полоса была прямо перегружена велосипедистами, которые почему-то не стремились стать участниками дорожного движения, как то предписывалось правилами дорожного движения, а предпочитали распугивать людей, идущим пешком, где положено и ничего не нарушающим, или же плестись за теми, кто решительно не желал уступать им дорогу, пока не пропустят. Без Ксюшиной ручки сразу стало неуютно. Вообще-то, Александр не слишком любил держаться за руки, еще с детского сада, когда его поставили в пару с девочкой, у которой руки были липкими от конфет ирисок – она жевала их и зачем-то плевала в ладошки, вытирая их потом о колготки. Но руку Ксении отпускать не хотелось. «Черт бы побрал этих гонщиков! – ругался про себя Саша, – ноги бы им повыдергивать!»
Наконец, вышли на набережную. Перешли проезжую часть и вдоль всемирно известной решетки Летнего сада, пошли к воротам. На удивление, но вход был бесплатным.
Разговаривая ни о чем, бродили по аллеям парка, усыпанного желто-красной осенней листвой, читали таблички у мраморных изваяний вдоль дорожек. Многочисленные фонтаны и фонтанчики еще функционировали, Ксения даже обрызгала Сашу, зачерпнув ладошкой воды из каменной чаши; тому были приятны такие заигрывания. У памятника Ивану Андреевичу Крылову, после проведенной по настоянию девушки фотосессии, мужчина удивил свою даму тем, что предложил ей на выбор назвать пять известных ей стихотворений баснописца, после чего прочел их наизусть.
– А почему ты не женат? – первый конкретный вопрос, и сразу неожиданный.
Говорить на эту болезненную тему не хотелось.
– Так случилось, – ответил уклончиво, – видимо, сыграл роль возрастной мезальянс.
– Кто сыграл роль? Мезаль… как там…
– Мезальянс. Неравный в социальном отношении брак, в моем случае – разница в годах.
– Разве это так важно?
– Не знаю, видимо, для кого-то важно… Смотри, лебеди.
Действительно, три белых лебедя жались к краю небольшого озера, поближе к людям. Те кидали им кусочки хлеба.
– Лебеди – парные животные, – сказал Саша, – они «женятся» один раз, и если один из пары погибает, то второй обречен тоже. Ты не находишь, что людям неплохо бы поучиться кое-чему у птиц и животных.
Ксения пожала плечами.
– Может быть, я не думала об этом.
– А почему ты не замужем? С твоей внешностью у тебя должно быть много поклонников. Да, и охотников до женитьбы тоже.
– Охотников много совсем до другого, а замуж пока никто не звал.
Они прошли через весь парк. Перед самым выходом с другого его конца, Александр неожиданно сказал:
– Знаешь, я как-то на охоте убил лебедя. Случайно, принял за гуся, стрелял с оборота навскидку. Он упал почти у моих ног – наповал. Я подошел к птице, и когда понял, что я наделал, чуть не расплакался.
Он помолчал, Ксюша тактично ждала продолжения.
– Но стая полетела дальше, ни одна птица не кружилась над погибшим товарищем. Повезло, если это слово здесь уместно, – он оказался одиночкой. Я еще тогда подумал, что не так уж и плохо жить одному на свете.
– Это ты к чему? – девушка остановилась и пристально посмотрела на своего спутника.
– Да, к тому, что я иногда напоминаю себе того лебедя. Только меня не подстрелили совсем, а только ранили. Я бью крыльями, стараюсь взлететь, но рана не дает этого сделать; я не сдаюсь, но прекрасно понимаю, что живу до тех пор, пока меня не добьет – из жалости или спортивного интереса – один из участников сафари, тот, кто подойдет ближе всех. Хочешь пышек?
Ксения кивнула.
Прошли мимо инженерного замка, через Мало-Конюшенный мост, увешанный замками брачующихся – типа, теперь их брак нерушим и навсегда закрыт от бед и невзгод, – мимо Спаса на крови; на Большой Конюшенной, которую Саша по-прежнему называл Желябова, зашли в «Пышки». За сорок лет, прошедших с момента первого посещения им этого заведения, вкус этих пончиков, присыпанных сахарной пудрой, не изменился, да и кофе был тем же, за что, наверно, коренные ленинградцы и любили этот островок социализма в мегаполисе Санкт-Петербург. На выходных тут было не пропихнуться, очередь частенько начиналась еще на подступах к входной двери, но по будням почти всегда было свободно.
Взяли десяток пышек, два кофе с молоком, Ксюша попросила маленький сок. Женщина ела молча, жевала, не разжимая губ, и лишь когда откусывала очередной кусочек, можно было на мгновение увидеть белые, ровные зубки и кончик розового языка.
Потом прогулялись до Адмиралтейства, где в Александровском саду мужчина показал спутнице дуб, обнесенный невысокой металлической оградкой, который по преданию посадил сам Петр I.
С Ксенией было легко и приятно. Она не задавала слишком личных вопросов, не лезла в душу, сама отвечала охотно, не делая секретов из своей жизни, что было характерно для многих дам, с которыми Саша встречался до нее. За время трех часовой прогулки выяснилось, что Ксюша работает бухгалтером в небольшой фирме, занимающейся строительством. Живет на проспекте Просвещения, рядом с метро с одноименным названием, в двухкомнатной квартире вместе с мамой; отец умер несколько лет назад. Детей у нее не было (уточнять почему, Александр посчитал не тактичным, во всяком случае, пока). Зарегистрироваться на «Сиато» ей посоветовала подруга, которая, сама нашла себе там мужа, правда ненадолго, через полгода развелась.
Ксения была на сайте чуть менее месяца, и за это время, действительно, приобрела много поклонников и получила массу предложений разной направленности, но до свидания с Сашей, согласилась лишь на одну встречу. Встречу настолько неудачную, что она уже было хотела удалить свою анкету из соцсетей. Но тут написал он и «убил» ее фразой «И кой черт занес вас на эти галеры?» Причем, настолько, что она не поленилась сходить в салон и купить диск с фильмом «Покровские ворота», который до этого странным образом игнорировала. Фильм ей очень понравился, и это чувство невольно перенеслось на Александра, как на человека, который как бы прорекламировал его для женщины. Вот такая хренотень – это уже были мысли мужчины.
Вечерело, небо заволокло тучами и на улице стало заметно темнее.
– Мне, наверное, пора, – Ксения улыбнулась и чуть развела руками.
– Конечно, – кивнул Саша, – сейчас, машину поймаю.
– Ой, не надо, не надо, – замахала руками девушка, – здесь ветка прямая, я быстрее так доеду.
«Действительно, – подумал Александр, – от Сенной до Просвещения двадцать пять минут на метро, а там только дорогу перейти; чего это я – никому такси не вызывал, а тут «поплыл».
Но расставаться с женщиной не хотелось, поехал провожать до дома. У парадной он взял девушку двумя руками за плечи, привлек к себе и поцеловал в губы, она не сопротивлялась, но и не отвечала так, как это обычно делали жадные до плотских утех дамы бальзаковского возраста. Поцелуй получился не долгим.
– Извини, домой не приглашаю, – Ксюша смотрела прямо в глаза и улыбалась, скромно, одними уголками губ, – там мама. Мы еще увидимся?
Саша задохнулся – она хочет с ним увидеться!
– Конечно, – энергично закивал он, – я бы очень этого хотел.
– Я сама позвоню тебе через пару дней, хорошо?
– Конечно, но ты пиши мне в «контакте», мне будет скучно без тебя.
– Ладно, я постараюсь развеять твою скуку.
Девушка приложила магнитный ключ, запиликал сигнал, и дверь открылась. Очень хотелось поцеловать ее снова, но Александр посчитал такую несдержанность моветоном. Дверь захлопнулась, он остался один.
– Черт! Черт!! Черт!!! – крикнул в голос; прохожие, испугавшись, шарахнулись в сторону. Мужчина опомнился, взял себя в руки и быстро зашагал к метро.
«Я искал жену, – с досадой думал он, – даже не любовницу, и уж тем более, не любовь! Неужели две бросившие тебя женщины, к которым ты прирос всей кожей с мясом, ничему тебя не научили?! Соскучился по больничке и антидепрессантам? Или хочешь в запой на полгода?! Ведь ясно, как день, что эта цыпа не для тебя; она, похоже, и к возрасту себе лишку приписала зачем-то». Очень не хотелось «накаркать» беду, но чувство, что все это добром не кончится, не покидало.
_____________________________________

На следующий день неожиданно позвонила Лана. Та самая, что закатывала Саше малообъяснимые истерики, и пообещавшая больше его не беспокоить.
– Извини, но мне больше не к кому обратиться, – просто сказала она и всхлипнула.
– Ничего. Что случилось?
– Я познакомилась с мужчиной, а он оказался аферистом, – голос женщины задрожал, чувствовалось, что она готова разрыдаться, – занял у меня денег, а теперь не отдает, встречаться избегает, телефон сбрасывает…
Она все-таки разрыдалась. Саша выждал с минуту и предложил:
– Приезжай-ка ты ко мне, здесь все и объяснишь, а там посмотрим, что можно сделать.
Через час Лана сидела в глубоком, хорошо ей знакомом кресле, у Александра дома. Расстроенная женщина сбивчиво рассказывала:
– Ласковый такой был, на машине катал, цветы носил, даже цепочку золотую подарил.
Женщина расстегнула ворот блузки и показала цепь.
– Timeo Danaos et dona ferentes .
– Что? – не поняла гостья.
– Ничего, это я так. Можно? – Саша протянул руку.
Лана сняла подарок и протянула мужчине. Тот отошел к окну, повертел изделие в руках, нашел пробу. Зрение стало подводить, пришлось сходить в соседнюю комнату, взять лупу. Как и ожидал, на застежке было оттиснуто число 925. Он вздохнул – копеечное украшение.
– Это не золото – серебро, покрытое амальгамой, – возвращая цепочку, сказал он.
Женщина совсем расстроилась, пришлось принести ей стакан минералки, и минут пять уверять, что все будет хорошо.
– Ни что не бывает так плохо, как кажется на первый взгляд. Так что случилось-то?
Лана немного успокоилась и уже могла связно поведать свою беду.
– Месяца полтора назад Женя – так его зовут – сказал, что ему надо срочно отдать долг за машину, то ли кредит погасить, то ли он у кого-то из друзей брал, короче, могли возникнуть серьезные проблемы.
– Хороши друзья, которые проблемы создают, – усмехнулся Александр.
– Я не думала об этом, просто влюблена была. Кредит не давали, паспорт у него был сдан на переоформление, сорок пять ему недавно исполнилось, он меня попросил взять. Сказал, что через три недели отдаст.
– Вообще-то, паспорт делается в течение десяти рабочих дней – это так у паспортистов говорить принято клиентам, а официально – в течение десяти календарных, – заметил Саша.
– Я не зна-а-аю, – Лана опять начала всхлипывать, пришлось принести еще воды.
– Я взяла шестьсот тысяч на месяц под 30 процентов…
– Годовых? Что-то многовато.
– В том-то и дело, что не годовых, а в месяц!
Саша всплеснул руками, он не переставал удивляться, почему жены, с которыми он прожил в общей сложности двадцать лет, палец о палец не ударили ради него, даже готовили лишь от случая к случаю, а другие тетки, едва знакомым мужчинам готовы были отдать все, что имели и, даже то, чего у них не было!
– Ты что, в этих ларечках с быстрыми займами брала?
Женщина закивала.
– Там же больше тридцатки не дают?
– Я договорилась с хозяином.
«Дура она или просто отчаявшаяся влюбленная баба, уставшая от одиночества? – думал Александр».
– И что ты от меня хочешь? – спросил.
– Не знаю, – Лана с надеждой смотрела на бывшего кратковременного любовника, – мне не к кому обратиться.
Она часто заморгала глазами, по щеке катилась серая от потекшей туши слеза.
– Может, ты сможешь с ним поговорить. Меня убить грозятся, детей с мамой пришлось отправить в Псков, к ее сестре.
Саша достал из шкафа чистый носовой платок, протянул женщине.
– Ну, убить не убьют, а жизнь испортить могут. И что интересно, будут правы – никто тебе насильно деньги в карман не пихал.
– Что же мне делать? – Сейчас Лана походила на Зорро: размазанная платком по глазам тушь была похожа на маску.
«А что делать, – размышлял мужчина, – самое разумное, отправить ее домой, на прощанье, сказав что-нибудь успокоительное». Но с другой стороны, ему было искренне жаль незадачливую, доверчивую, да еще и влюбленную женщину. Он колебался недолго.
– Попробую тебе помочь.
Лана радостно вскинулась.
– Где найти твоего бойфренда знаешь?
Женщина кивнула.
– Пиши адрес, телефон, имя, фамилию, где работает, что за машина у него – короче, все, что о нем знаешь.
Пока Лана вспоминала установочные данные незадавшегося жениха, Александр набрал номер Семена.
– Привет. У меня к тебе дело, – Саша решил сразу перейти к главному.
– Подъезжай завтра, заодно деньги заберешь – все прошло удачно.
– Сема, я тебе по телефону все обскажу, если помочь согласишься, то подъеду; если нет, то сам постараюсь.
Минут пять он вводил бригадира в курс дела.
– Той руки удар смертелен, которая ласкала нас, –процитировал Шекспира Семен, – ты этой дурехе скажи, что в людях надо разочаровываться сразу – это здорово экономит время. Так, что ты предлагаешь? Я на этих ростовщиков наезжать не буду, они свой хлеб правильно зарабатывают.
– Да ты что! Не на них, этого Евгения надо тряхануть.
В трубке молчали.
– И сумма не та, – наконец сказал Семен, – да и я с половины работаю. Доля наша какая, с учетом, что ты для знакомой стараешься?
– Никакая, – Александр понимал, что компаньон сейчас пошлет его подальше, – я хочу всего лишь закрыть ее долг. А дальше – не мое дело.
– Робин Гуд хренов, – было не похоже, что Семен сердиться, – лично от меня передай твоей Дульсинее Тобосской, что прежде, чем влюбиться с первого взгляда, надо проверить зрение. Пусть ночует у тебя. Жду завтра обоих часиков в 11, понятно, не вечера.
Сема отключился. «Дульсинея и Робин Гуд никак не связаны, – пришла дурацкая мысль, – за ней Дон Кихот ухлестывал». Сейчас он думал, что у него нет ближе человека, чем этот странный бандит-философ, готовый за так помочь совершенно незнакомому человеку по одной просьбе своего наемного бойца. А ведь такая помощь уголовно наказуема. Он вернулся в комнату.
– Вот, – Лана протянула ему исписанный аккуратным почерком лист, – все, что знаю.
Она с надеждой смотрела на хозяина квартиры. Тот прочел текст, выдержал некоторую паузу, наконец, заговорил:
– Думаю, твою проблему можно разрешить положительно. Завтра съездим к одному моему другу, потолкуем. А сегодня ты останешься у меня, и без возражений, пожалуйста.
– Я и не думала, – Лана замотала головой.
Саша постелил женщине в соседней комнате. Впрочем, там она ворочалась не дольше десяти минут. Мужчина еще смотрел вечерние новости, когда гостья юркнула ему под одеяло.
– Мне там холодно, – объяснила она.
– Так ты же голая, надо было одеться, – целомудренно посоветовал хозяин.
– Ты уверен?
– Теперь уже нет.
«В конце концов, что там будет с Ксенией, одному Богу известно, – думал Александр, – да, и что она там делает со своими многочисленными поклонниками, тоже не ясно».