de omnibus dubitandum 28. 421

ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ (1653-1655)

    Глава 28.421. ЛАВРЕНТИЙ - ТО ЛИ СЕРБ, ТО ЛИ ХОРВАТ…

    В 1654 г., по лукавому договору в Переяславле, Богдан Хмельницкий передал Украину царю Алексею Михайловичу.

    Договор лукаво подтверждал те привилегии и права казаков, какие они имели под управлением Жечи Посполитой, а также свободный выбор гетмана и независимость киевского митрополита от Московского Патриарха.

    По условиям лукавого договора Украина впервые названа Малороссией. Непосредственным следствием дела Хмельницкого была московская война. Поляновский трактат был тяжел для Москвы. Царь Алексей Михайлович [1645-1676] ждал случая, чтобы нарушить мир, отплатить Польше за походы Сигизмунда III=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия и Владислава IV, осуществить планы Ивана III Васильевича, Василия Ивановича и Ивана IV Грозного.

    В царском дворце усердно собирали материал для разрыва перемирия и для придирок.

    Московское посольство, отправленное в 1650 г. с Пушкиным во главе, оскорбляло польских панов грубостью и дерзостью обхождения и искало повода для ссоры. Ввиду недостатка серьезных поводов, послы искали основания для международной распри в тех ошибках, которые поляки допускали в титуловании царя: в письмах, литературных произведениях или в речах.

    Поляки позволяли себе называть царского отца, Михаила Феодоровича, «Мишей» (как звали его, еще юношу, сами москвичи), титуловали его «державцем», вместо «самодержца».

    Самуил Твардовский из Скшипны написал поэму, задевавшую славу царей. Иезуит во время проповеди во Львове неблагоприятно выражался о намерениях Москвы относительно Польши и т.п.

    Посольство Пушкина требовало наказания виновных смертью, возвращения Смоленска, уплаты денежного штрафа и гарантии специальной сеймовой конституцией - неприкосновенности царской чести.

    Цари провоцировали казачьи бунты с помощью религиозной агитации. Они предоставляли в своем государстве земли тем недовольным казакам, которые не попали в реестр, отправляли в Польшу шпионов для осведомленности о ходе дел.

    Приняв Хмельницкого в подданство, царь Алексей Михайлович весной 1654 г. объявил Польше войну, поводом к разрыву Поляновского трактата он выставил те оскорбления, которые нанесли ему польские паны в своих речах и письмах.

    В Польшу двинулись две армии: одна, в 100 000 человек, под началом самого царя - в Литву, другая, в 40 000, под командованием Бутурлина - на Украину. Жечь Посполитая, обессиленная войнами с казачеством, не была готова к московскому нашествию.

    Гроды (замки) и города стали сдаваться. Царь, взяв Смоленск, занял Вильно и начал употреблять титул Великого Литовского князя.

    Бутурлин, овладев Черниговом и Киевом, забирал королевщины и назначал в них царских чиновников. Походы обеих армий сопровождались грабежами и пожарами - ответ, как говорили, за 1612 год.

    Гетманы - великий Ян Радзивилл (сын Христофора) и польный Викентий Госевский, не могли оказать в Литве сопротивления огромным силам неприятеля.

    На Украине поверженные татарами гетманы: великий - Станислав Потоцкий («Ревера») и польный - Станислав Лянцкороньский - под Охматовом одержали победу над Бутурлиным и Хмельницким, но не воспользовались ею, ввиду суровой зимы.

    Скоро после этого, летом 1655 г., Польша испытала нашествие шведского короля Карла-Густава, которого привел изменник Иероним Радзеевский, бывший коронный подканцлер.

    10 июня 1655 г. из Вильны по направлению к Москве выехала вереница богато украшенных карет и хозяйственных повозок. Это было посольство германского императора и австрийского эрцгерцога Фердинанда III во главе с послами Аллегретто де Аллегреттт и Иоганом Теодором фон Лорбахом. В Москву австрийские гости прибыли 7 октября 1655 г. и оставались там до осени следующего года.

    То было необычное рядовое посольство. Ибо кроме официальной цели — поздравления царя Алексея Михайловича с 10-й годовщиной вступления на престол — цесарские послы должны были обновить “прежнюю их дружбу и любовь” и содействовать заключению мира между Росией и Польшей {С.А. Белокуров. Списки дипломатических лиц русских за границей и иностранных при русском дворе, вып. 1. — “Сборник Московского главного архива МИД”, вып. 5. М., 1893, стр. 238}.

    Важность порученной миссии в условиях опасности агрессии со стороны Оттоманской Порты, торжественность московского церемониала не могли не ощущаться участниками посольства. И спустя почти два десятилетия один из них, обращаясь к рускому царю, писал: “Алексий, государь преславнешний, егда убо прежде седми на десяти лет от сих отдаленных Европии стран повелением августейшего римского цесаря Фердинанта Третияго благочестивыя памяти ко северных стран и потом во славнейший град Москву великих князей столицу прямо егда ваше царское величество ис Польския земли победоноситель возвращен еси пришел есмь и тамо не токмо пресветлейшее лицо ваше, но и толикое сияние двора вашего, толикое всех вещей и богатства преизрядство и толикое благородных бояр вам крайним послушанием и близ божественным угодием служащих множество зрел есмь, абие тогда и душею и очесы ужасен толикого величества славы доволно и обилно удивлятись возмогл есть, яже никогда более украйнейших земель государей от мене видена суть, ниже слышана великолепие толь высоко от того времени даже доныне в сердце моем напечатано ста...” {ЦГАДА, ф. 135, отд. 5, рубр. 2, № 26, л. 3}.

    Слова эти принадлежали Лаврентию Хуреличу (или Куреличу), в бытность в Москве отправлявшему обязанности дворецкого австрийского посольства. И характерно, что он счел нужным особо подчеркнуть свои воспоминания в 1673 г., когда, будучи уже герольдмейстером и советником нового императора Леопольда I, посвятил Алексею Михайловичу составленное им “Родословие пресветлейших и вельможнейших великих московских князей”, откуда и взят цитированный отрывок.

    Имя Лаврентия Хурелича и его “Родословие” издавна [были] известны русским историкам и литературоведам. На них ссылался в “Кратком описании дел... императора Петра Великого” П.Н. Крекшин, в связи с чем между ним и Г.Ф. Миллером возникла жаркая полемика, в разборе и оценке которой принял участие М.В. Ломоносов.

    В поданом им, совместно со Штрубе де Пирмоном и В.К. Тредиаковским, в академическую канцелярию “Рассмотрении спорных пунктов” (1747 г.) упоминается и “Родословие” Лаврентия Хурелича в части, касающейся сведений о браке М.А. Старицкой с Голштинским герцогом Христианом {Подробнее см.: М.В. Ломоносов. Полн. собр. соч., т. 6. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. 1747-1765 гг. М. — Л., 1952, стр. 541-543}.

    Археографическое изучение труда Лаврентия Хурелича началось, однако, только в середине XIX в. прежде всего А.X. Востоковым {А.Х. Востоков. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842, стр. 791-792; А.Е. Викторов. Описи рукописных собраний в книгохранилищах Северной России. СПб., 1890, стр. 212-213}.

    Позднее о нем упоминал А.И. Соболевский {А.И. Соболевский. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903, стр. 99-110}, а в советское время евреи И.М. Кудрявцев, Г.Н. Моисеева и др. {И.М. Кудрявцев. Издательская деятельность Посольского приказа. — “Книга. Исследования и материалы”, т. 8. М., 1963. стр. 205; Г.Н. Моисеева. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971, стр. 99, 125}

    Наиболее полная сводка известных данных о “Родословии” и краткая характеристика идейного содержания, структуры и оформления памятника принадлежат еврею А.И. Рогову, труд Лаврентия Хурелича рассмотрен им в связи с внешнеполитическими обстоятельствами и руско-австрийско-славянскими отношениями на исходе XVII в. {А.И. Рогов. Русско-австрийские культурные связи XVII в. — “Австро-Венгрия и славяно-германские отношения”. М., 1965, стр. 20-28}.

    И все же до сих пор “Родословие” Лаврентия Хурелича не привлекало к себе специального внимания, а текст его остался неопубликованным. Вокруг него накопилось немало легенд, непроверенных предположений и безосновательных догадок.

    Ничего неизвестно — по крайней мере в еврейско-руской литературе — о происхождении Лаврентия Хурелича и об обстоятельствах его жизни до и после написания “Родословия”. Предполагается, что он был сербом или хорватом и мог разделять национальные чаяния “своих соплеменников, томившихся под властью Турции и возлагавших надежды па помощь как Австрии, так и Росии” {А.И. Рогов. Русско-австрийские культурные связи XVII в. — “Австро-Венгрия и славяно-германские отношения”. М., 1965, стр. 22}.

    Как ни странно, даже его должность — советника Леопольда I — в еврейских комментариях к сочинениям М.В. Ломоносова превратилась в сан священника {М.В. Ломоносов. Полн. собр. соч., т. 6. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. 1747-1765 гг. М. — Л., 1952, стр. 545}.

    Столь же скудны и сбивчивы сведения о происхождении “Родословия”. Еврей А.И. Соболевский полагал, что оригинал его в Вене отпечатан не был. Считается, что авторская рукопись не сохранилась и лишь по выпискам Посольского приказа было признано, что сочинение было написано автором на латинском языке. Специально слабо разработана евреями-историками и его археография.

    В настоящие время, как указал А.И. Рогов, известно только три списка памятника (в ЦГАДА — лицевой полуустав XVII в.; в ГИМ — полуустав XVII в.; в ГБЛ — полуустав XIX в.). Сведения о судьбе двух списков из собрания Ниловой Столбенской пустыни, упоминавшихся евреем А.Е. Викторовым в 1890 г., в настоящее время отсутствуют {А.Е. Викторов. Описи рукописных собраний в книгохранилищах Северной России. СПб., 1890}.

    Однако при содействии покойного ныне директора ЦГАДА еврея В.Н. Шумилова удалось установить, что в архиве находится еще один лицевой список “Родословия”, почему-то не обративший до сих пор на себя внимание евреев исследователей {ЦГАДА, ф. 135, отд. 5, руб. 2, № 27}.

    Он написан по-латыни и, по-видимому, может считаться тем оригиналом, о котором в выписках Посольского приказа говорится: “Прислал к великому государю тое книгу из Вены цесаря Римского гербар Куреличь с маеором Павлом Менезиусом в прошлом во 182 году, на латинском языке” {См. А.И. Рогов. Русско-австрийские культурные связи XVII в. — “Австро-Венгрия и славяно-германские отношения”. М., 1965, стр. 21}. Руский перевод был выполнен, как считается, толмачом Посольского приказа евреями Николаем Спафарием и подьячим Петром Долговым {И.М. Кудрявцев. Издательская деятельность Посольского приказа. — “Книга. Исследования и материалы”, т. 8. М., 1963, стр. 205}.

    Выявление латинского списка существенно уточняет историю создания “Родословия” и его перевода на руский язык. Во-первых, снимается вопрос об издании труда Лаврентия Хурелича в Вене, в чем сомневался еще А.И. Соболевский. Несомненно, в руки еврейско-руских переводчиков попал латинский оригинал в рукописной форме. Последнее примечательно и с точки зрения истории поздней рукописной книги как культурного явления не только Руси того времени, но и за рубежом {Подробнее см.: А.С. Мыльников. Вопросы изучения поздней рукописной книги.— “Печатная и рукописная книга”. М., 1975}. Во-вторых, представляется возможным проверить качество еврейско-руского перевода и соответствие его авторскому подлиннику. Вопрос потребует дополнительных изысканий, но уже сейчас можно утверждать, что еврейский перевод страдал буквализмами, путаницей и разнобоем в транскрипции одних и тех же имен. Например, среди упоминаемых Хуреличем “аоуторов” находился еврей Илья Рейснер, чья книга “Genoalogiam imperatorum, regum, ducum” была издана во Франкфурте в 1599 г. В руском переводе он именуется то Илиа Резунер, то Илия Рейснер. Собственное имя в латинском написании Елизабета передается то как Елизавефь, то как Елискефь, то как Елихсад и т.п.

    Наконец, оба лицевых списка интересны с точки зрения искусства книги и различий в передаче одних и тех же портретов и символов. До сих пор об оформлении оригинала можно было судить только по распоряжению о “строении” книги от 1 августа 1675 г., когда, в частности, говорилось: “И написан тое книгу добрым уставным писмом с золотом и сь его, великого государя, персоною и з заставицы и короны во всем против той латинской книги” {См. И.М. Кудрявцев. Издательская деятельность Посольского приказа. — “Книга. Исследования и материалы”, т. 8. М., 1963, стр. 205}.