Сдаю экзамен... на винтовку

 
  Глава 23
  Подошло время, назначенное полковником для обследования его ноги, поврежденной во время того неблагополучного прыжка, точнее, приземления после прыжка. Саня до сей поры вздрагивал, стоило только ему вспомнить тот свой прыжок с парашютом, впервые в жизни,, как перед глазами всплывал сразу тот деревянный клык. Да, смотрел видимо в тот момент Господь за ним, подкорректировал немного он тогда Санькин полет. Иначе, как бы он так прошел мимо того кола, который ждал его и только его, да не получилось видно так, как нечистая сила задумала. Санька шел в медсанчасть один, хотя Люба и рвалась пойти с ним, но он настоял и шел сейчас один, помахивая ореховой тонкой тростью, подарок ребят, Егора и Витьки, добытой в бою. На их засаду выехала шикарная немецкая машина легковая, а в ней ехал немецкий полковник с этой щегольской тростью. Немец не смог пережить начало боя, только вывалился из машины на землю и тут ему и прилетела пуля, прямо в лоб. Остался портфель с картами, бумагами и вот эта трость на широком заднем сиденье его авто. Да и само авто перегнали целехоньким в отряд. Вот парни ту трость и прихватили с собой, подарили Саньке по возвращению в отряд.

Вот и шел он сейчас на прием с этой тростью, костыли он уже четыре дня тому назад отдал ему в санчасть, может еще кому понадобятся. Все эти дни он старался больше ходить по территории лагеря и по лесу, расхаживал ногу, чтоб не продлил полковник ему его заточение и дальше. Нога еще болела, но болела после целого дня ходьбы, к вечеру. Терпеть можно было, но как на это посмотрит врач, что он скажет ему на это? В перевязочной никого не было, Саня заглянул в его кабинет, тоже пусто, вспомнил, что слышал голоса с другой стороны блиндажа, вышел снова на улицу и обошел вокруг. С той стороны, на лавочке сидел санитар с каким - то незнакомым партизаном и уже заканчивал ему бинтовать руку. Увидев парня, не отвлекаясь от своего занятия он сказал:

- Погоди немного, Вадим Федорович скоро будет, там с боевого рейда привезли тяжело раненого человека, он с ним занимается. А лучше всего однако приходи завтра, сейчас он будет занят, может и операция понадобиться. Я скажу ему, что ты приходил и я тебе так сказал.

Ну что сделаешь, он еще посидел на лавочке немного у блиндажа, увидел, как прибежал партизан , как они поговорили с санитаром, потом с носилками ушел и он, встал и отправился к своей землянке. Видимо и точно его болячки сегодня никто смотреть не будет, ну и ладно. Приду завтра, чать, сегодня война еще не закончится, а раненому может и помогут выжить. В их землянке он неожиданно увидел Егора, парень сидел на улице и стеклянным взглядом смотрел на землю, в одну точку. Саня позвал его - не слышит, подошел и тронул того за плечо. Тот с таким - же стеклянным взглядом медленно перевел глаза на него и видно не сразу понял даже, кто его зовет, потом вдруг сморгнул и уже нормальным по виду взором посмотрел на него:

- Саня, друг ты мой хороший, у тебя водки нет случаем? Есть, принеси, давай выпьем, Витю помянем, Витя, кореш наш, сегодня погиб. Нарвались на немцев, когда из похода шли.

Саньку как кто - то по лбу отоварил тяжелой кувалдой, в глазах аж сразу белый свет померк. Господи, Витя, как же ты так, Господи, как же ты допустил такое, за что же ты его забрал от нас так рано? Чем он тебя так прогневил, что ты поторопился такого молодого к себе его забрать, друга нашего? Кто же теперь будет с нами ходить, кто нас будет беречь от пули фашиста? Он сидел с закрытыми глазами и только мычал себе под нос что - то, видимо, пытался рассказывать что или что другое думал высказать. Вдруг до него докатился, достучался голос Егора, который его не звал даже, он орал ему в самое ухо напуганным до крайности голосом:

- Санька, Санька, ты что молчишь, ты хоть живой или нет, ответь, Саня, дорогой мой, вы что, меня с Витьком вовсе одного оставить решили, что молчишь, Саня, ответь.

Потом крик оборвался и голова его мотнулась в другую сторону от хорошей затрещины по лицу, от которой туман и пелена в глазах как будто сразу улетели.
Он снова увидел перед собой Егора, с опухшими слегка глазами смотрящего на него и видать серьезно напуганного его молчанием.

- Ты что молчишь, твою за ногу, ты что не отвечаешь, я ору а ты как умер вдруг, ты что еще меня пугаешь? Придурок, я от одной гибели Вити еще не могу никак очухаться, а ты тоже как помер вдруг, ты что?

- Да нормально все, Егор, просто как будто в лоб кто кувалдой ударил, все сознание ушло сразу из головы, как провалился куда - то что ли. Прости, все путем, пошли в землянку, не здесь же мы его поминать будем. Не дай Бог, командир увидит, еще нам разгона не хватало по этой части, есть у меня во фляжке спирт, пошли, помянем товарища нашего.

- Пошли, Саня, пошли родной, пошли к нам, в землянку, посидим с тобой, не могу успокоиться, сил нет, успокоится немного надо, аж колотит какой - то колотун всего, все внутри как желе трясется.

Они спустились в землянку, закрыли двери и достали закуску, развели спирт и налили в кружки, немного помолчали и так же молча выпили. В голове все никак не могло прийти в порядок, и мысли, и мозги, все, что приходило сейчас на ум, все было похоже на кашу какую - то. Он ничего не соображал, просто не слышал даже путем, вот опять Егор трясет его за плечо, а он как во сне каком - то. Господи, да что это со мной, когда уже мои мозги на место встанут??? Он открыл глаза и опять увидел Егора, тот показывал ему снова налить в кружки. Санька налил ему одному, сам не стал больше пить, побоялся, что станет еще хуже. Надо свою голову в порядок привести, да и не пил он до войны вовсе такую гадость, а тут только вот Витина смерть подействовала, да еще Егор, уговорил его помянуть. Вот только поэтому у парня и сохранилась она, эта водка, во фляжке, что он ею не злоупотреблял.

Спать Санька в этот вечер завалился раньше Егора, кое - как выдержав до вечера, до 10 часов. Приходила Люба, но извинившись перед ней и рассказав про свое самочувствие, он отправил ее к себе, сказав, что ему не до гуляний. Немного после этого он и лег спать, помнил только, как он лег на подушку и все, его окутала тишина и спасительная темнота сна.

Утром проснулись почти в одно время с Егором, разница в минутах была. Санька посмотрел на пустую кровать , где спал всегда их товарищ и опять сильно защемило сердце, но как - то быстро отпустило. После завтрака, то есть чая с сухарями, Санька стал собираться на прием к медику, надо было решить с его ногой. То ли он уже начинает служить и выполнять задание, то ли что еще он придумает. Сегодня полковник от медицины был на месте, потому почти час он мял, крутил и выворачивал его ногу, испытывая при этом похоже наслаждение. Потом заставляя парня пройти то обычным шагом, то бегом, то в присядку, Санька уже просто хотел сорваться на крик и наговорить ему хорошего на чистом русском языке. Но видимо у того закончились всякие садистские примочки, как довести бывшего больного до истерики, или понял его настроение, решил закончить прием. Короче, с сегодняшнего дня он здоров и годен к дальнейшей службе.

Санька с огромным облегчением покинул его кабинет и выскочил на улицу, там присел на лавочку и вздохнул полной грудью чистого, настоянного на смоле деревьев и аромате трав, лесных цветов чистейшего воздуха, который бывает только в лесу. Немного нога побаливала еще, видимо, этот эскулап знал, как ее крутить. Но ничего, надо пойти к командиру отряда и доложить, что с завтрашнего дня он начинает ходить с ребятами на задание. Хватит, посидел немного, отдохнул, пора и честь знать, пора за Родину биться, хватит сачковать.

В штабе как всегда кипела работа, приходили и уходили бойцы, пару раз прискакали партизаны на лошадях, верхом в седлах, штаб жил обычной жизнью боевого отряда. Здесь чувствовалось, что отряд живет по одному и тому - же распорядку, который устанавливает штаб, что с его распоряжений ходят отряды партизан на боевые задания, что без работы штаба вся слаженная машина начнет буксовать и наконец развалится. Командир сидел в своем кабинете один и что - то писал на листках бумаги, когда Санька постучал в дверь и дождавшись разрешения, вошел в кабинет. Доложив по форме как положено, он прошел к столу и сел на указанное место.

- Значит, наша боевая мощь стала на одну боевую единицу сильнее, тебе разрешили ходить на задания? Очень хорошо, Саня, тем более, что ты у нас все же закаленный уже в боях партизан. Теперь давай договоримся так, задание Штаба в Москве вы с Егором постараетесь выполнить, после этого тебя и Егора я поставлю командирами отрядов, точнее, диверсионных групп партизан. На вас будет возложена война на железной дороге, подрыв поездов и полотна рельсов, Надо так зажать немцев, чтоб они не могли гонять свои поезда по железке как и куда им захочется, хватит, пора прекращать эти транзиты, и вы мне это обеспечите. Наладите учебу, учителей минированию дороги мы вам найдем, будете учить своих бойцов правильно работать и воевать. Готовьтесь, будет трудно, но обещаю вам помочь всеми силами, но мы общими усилиями должны создать из ваших групп две очень сильных боевых единицы. Теперь, как я понял, выполнение задания Москвы подразумевает ношение вами формы немецкой, вот и пошли на склад, подбирать вам обновку, хочу посмотреть, как на вас она будет выглядеть. Только сейчас пошлю посыльного за Егором и будем вас наряжать, потом посмотрим, как на вас выглядит форма. Все, пошли.

Продолжение следует