Россия вновь на перепутье

ОГЛАВЛЕНИЕ
Сталин возводит «железный занавес»
Идеологические кампании Сталина
После Сталина
После СССР: на перепутье

      Сталин возводит «железный занавес»

      К 1939 году из семи большевистских вождей, входивших в состав Политбюро ЦК на момент смерти Ленина, остался один Сталин. Троцкий, высланный за границу и в августе 1940 года убитый агентами НКВД, на многие десятилетия сделался для советских людей пугалом, таинственным и ужасным, воплощением Зла. Зиновьева, Каменева, Рыкова и Крестинского, а также Бухарина, вошедшего в Политбюро сразу после смерти Ленина, Сталин публично смешал с грязью и расстрелял, а Томский, не выдержав травли, покончил с собой.
      На место выбывших Сталин наполнил Политбюро своими подручными, рьяно выискивавшими и истреблявшими воображаемых «врагов народа» и наперебой требовавшими  увеличить им квоты на аресты по 1-й категории (с расстрелом), Но даже из этих подручных, помогавших Сталину крутить ручку кровавой мясорубки, некоторые  сами в неё угодили (Косиор, Постышев, Ежов, Ягода, Рудзутак, Тухачевский и др.). Остались самые проверенные:   
    Ворошилов Климент Ефремович
    Калинин Михаил Иванович
    Молотов Вячеслав Михайлович
    Каганович Лазарь Моисеевич
    Андреев Андрей Андреевич
    Микоян Анастас Иванович
    Жданов Андрей Александрович
    Хрущёв Никита Сергеевич.
      А за ними карабкались вверх Маленков, Берия, Булганин, Сабуров, Первухин…
      Огромный, разветвлённый пропагандистский аппарат настойчиво вдалбливал подданным Сталина, что они живут в самой прекрасной, самой свободной стране на свете. Им ежедневно и ежечасно твердили об ужасах загнивающего западного капитализма, о нищете и бесправии трудящихся (часто черпая примеры из английской истории XVIII-XIXвеков), о голоде и безработице в странах капитала. Власть, убившая и бросившая в тюрьмы и концлагеря миллионы людей, выражала – разумеется, от имени всего советского народа – возмущение по поводу подлого убийства слугами капитала Эрнста Тельмана и Розы Люксембург, Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти, гневно требовала освобождения из заключения коммунистов Уильяма Фостера, Юджина Денниса, Кюити Токуда. С пропагандистских плакатов и газетных карикатур на советских людей взирали пузатые миллионеры в цилиндрах и зловещего вида генералы, собирающиеся задушить первую в мире страну социализма. Официальные источники информации (а других не существовало) постоянно вещали о классовой борьбе, военных приготовлениях, социально-экономическом кризисе и ухудшении положения народных масс на Западе и в Японии. Акцент делался на агрессивности японского милитаризма, а с 1939 года – правящих кругов Франции и Великобритании, именовавшихся не иначе как «поджигателями войны» – именно  они, а не гитлеровская Германия, были объявлены её виновниками. 
      Благодаря лавине пропагандистских штампов и уничтожению тех, кто мог хоть как-то в этих штампах усомниться, недавняя Российская империя – полноправная участница «европейского концерта» и Антанты, – превратилась в Союз Советских Социалистических Республик, столь же враждебный Западу, что и допетровская Московия. Своё общественное и политическое устройство и свою экономическую систему эта новая/старая цивилизация объявила образцом для всего человечества и всеми имеющимися в её распоряжении средствами стремилась навязать их Западу. Хотя выражение «железный занавес» ещё не было произнесено, именно таким занавесом окружил себя СССР к 1939 году. За границу теперь выпускали только дипломатов, официальные делегации, особо преданных пропагандистов советского образа жизни типа Эренбурга, да ещё разведчиков-нелегалов и ничем от них не отличавшихся агентов Коминтерна.
      Однако такое громоздкое сооружение, как «железный занавес», нельзя возвести в одночасье. В конце 1930-х в нём ещё существовали отдельные прорехи.  Правда, массовые закупки фильмов за границей к этому времени прекратились, но в советском прокате побывали около 25 зарубежных кинокартин, в том числе пара мультфильмов Диснея, чаплинские «Огни большого города» и «Новые времена». Пользовался популярностью джаз. Советские граждане танцевали обрусевший вальс и упорно сохранявшее западный облик танго, к которым в 1920-е годы добавились тустеп, шимми и чарльстон, а в 1930-е – фокстрот.
      Более того: во 2-й половине 1930-х годов, в самый разгар массового террора и идеологических чисток, в «Издательстве социально-экономической литературы» (Соцэкгиз) печатались по-настоящему научные (а с точки зрения большевиков, совершенно «буржуазные») отечественные и переводные исторические работы. Так, в 1937 году вышли «Очерки по истории английского государства и общества в Средние века», хотя их автор, сын сельского священника академик Дмитрий Моисеевич Петрушевский, подвергался жестокой критике в советской печати. В 1938 году в том же издательстве вышла работа «Феодальная монархия во Франции и Англии X-XIII веков», принадлежавшая перу Шарля Пти-Дютайи – французского историка, члена Королевского исторического общества и Британской академии, почётного доктора университета Глазго и командора ордена Почетного легиона. В 1938-1939 годах «Соцэкгиз» издал абсолютно не марксистскую 8-томную «Историю XIX века» Эрнеста Лависса и Альфреда Никола Рамбо. Даже в 1941-1945 годах была напечатана «идеологически выдержанная», но вполне доброкачественная трёхтомная «История дипломатии» под редакцией академика В. П. Потёмкина.
      Сближение с нацистской Германией на рубеже 1930-х – 1940-х годов, а затем Вторая мировая война, в которой Сталин оказался невольным союзником англосаксонских демократий, притормозила процесс разрыва с западной цивилизацией.
      В конце войны Советский Союз навязал странам Восточной Европы коммунистические режимы «народной демократии», скроенные по сталинским лекалам. Утверждение этих режимов проводилось под советским контролем и сопровождалось массовыми расстрелами реальных или потенциальных противников, отправкой их в тюрьмы, концлагеря, в ссылку в Сибирь или, в лучшем случае, в советскую провинцию. При этом гауляйтер Украины Эрих Кох, который даже по нацистским меркам считался зверем, вовремя сделался советским агентом, не был казнён… ввиду «слабого здоровья» и жил в комфортабельных условиях в польской тюрьме Мокотув, где умер в 1986 году в возрасте 90 лет. Пресловутый Генрих Мюллер («Гестапо-Мюллер»), по свидетельству Вальтера Шелленберга, тоже был завербован советской разведкой и после войны жил в Советском Союзе, а по другим ведениям, стал сотрудником Министерства госбезопасности ГДР.
      Во внешней политике СССР:
      – отказался участвовать в американском проекте восстановления разрушенной войной европейской экономии («план Маршалла»),
      – разорвал отношения со странами, не пожелавшими действовать под диктовку Сталина – с Израилем, создатели которого, будучи демократами, по взглядам мало отличались от коммунистов, и с вполне тоталитарной титовской Югославией,
      – совместно с маоистским Китаем развязал войну в Корее,
      – неоднократно обострял ситуацию вокруг Берлина, поделенного на оккупационные зоны.
      В «странах народной демократии» в 1949-1951 годах после показательных судебных процессов были расстреляны многие высшие партийно-государственные руководители, преимущественно еврейского происхождения.

      Идеологические кампании Сталина

      Чтобы превратить разрыв с Западом в пропасть, Сталину потребовались несколько новых идеологических кампаний внутри СССР.
      разу после войны развёртывается кампания «против низкопоклонства перед Западом и за утверждение приоритета русской науки». Она продолжалась вплоть до смерти Сталина и некоторое время после неё.
      14 августа 1946 года было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» с нападками на Анну Ахматову и Михаила Зощенко. В постановлении указывалось на «несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада» и осуждались произведения, «проникнутые духом низкопоклонства по отношению ко всему иностранному».
      28 марта 1947 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) в министерствах и центральных ведомствах СССР вводятся т. н. «суды чести». Их основная задача – пресекать несанкционированные контакты с иностранцами.
      В январе 1948 года в выступлении партийного идеолога Андрея Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС впервые употреблено знаменитое впоследствии выражение «безродные космополиты». В марте того же года другой идеологический руководитель Г. Ф. Александров, кандидат в члены ЦК ВКП(б) и член Оргбюро ЦК ВКП(б), публикует в «Вопросах философии» установочную статью «Космополитизм – идеология империалистической буржуазии», в которой объявляет космополитами Милюкова, Бухарина, Троцкого, левых эсеров, левых коммунистов и… власовцев. Александров разъяснил широким массам интеллигенции, «почему реакционная, буржуазная идеология за рубежом и мелкие отщепенцы – антипатриоты в СССР орудуют под флагом космополитизма». Оказывается, «под прикрытием старого космополитического тряпья правящей зарубежной империалистической клике удобнее пытаться выбить из рук пролетариата оружие защиты его интересов, разоружить рабочие массы в борьбе против капитализма, ликвидировать национальный суверенитет отдельных стран, подавить революционное движение рабочего класса».
      [В 1955 году, будучи министром культуры, Александров наряду с несколькими партийными идеологами стал фигурантом скандала из-за организованного ими ими в Подмосковье тайного борделя(«дело гладиаторов»). Лишился должности «как необеспечивший руководство Министерством культуры», был отстранён от обязанностей депутата Верховного Совета СССР и отправлен в Минск, где до самой смерти (в 1961 году) работал заведующим сектором диалектического и исторического материализма Института философии и права АН Белорусской ССР].
      В рамках борьбы с «низкопоклонством перед Западом» из истории науки задним числом изгоняются иностранцы, а роль русских учёных непомерно раздувается. Ломоносов объявляется открывателем закона сохранения и превращения энергии, а Лобачевский – чуть ли не основоположником теории относительности. Родоначальником современной электротехники вместо Фарадея становится В. В. Петров. Каждому мало-мальски значительному открытию «буржуазных» ученых противопоставляется наш отечественный первооткрыватель. Несколько поколений советских школьников выросли с убеждением, что паровую машину изобрёл Ползунов, паровоз – братья Черепановы, телефон – Голубицкий, а радио – Попов. Интеллигенция отвечает анекдотом с фразой «Россия – родина слонов».
      После разрыва с Израилем идеологические кампании в СССР приобретают отчётливый антисемитский характер. Жена члена Политбюро Вячеслава Молотова, еврейка и ревностная сталинистка Полина Жемчужина, исключена из партии и 29 января 1949 года арестована, а самого Молотова, одного из преданнейших своих соратников, Сталин подвергает опале и лишает должности министра иностранных дел.
      В большинстве случаев обвинения в космополитизме и низкопоклонстве перед Западом приводили к увольнению с работы, «суду чести», реже к аресту. По данным И. Г. Эренбурга, до 1953 года было арестовано 217 писателей, 108 актёров, 87 художников, 19 музыкантов еврейского происхождения – всего 431 человек. (Правда, знаменитому актёру и режиссёру С. М. Михоэлсу, тайно убитому по приказу Сталина в ночь с 12 на 13 января 1948 года, были устроены государственные похороны и выпущены сборники его памяти).
      Кампании «против космополитизма» и «низкопоклонства перед Западом» сопровождались более частными кампаниями – по борьбе с «буржуазным национализмом» (еврейским, татарским, грузинским и пр.), с «безыдейщиной», «аполитизмом», «идеализмом», «формализмом в искусстве», «менделизмом-морганизмом-вейсманизмом» в биологии, с «достоевщиной» в литературе и искусстве, с «веселовщиной» и «марризмом» (от фамилий академиков А. Н. Веселовского и Н. Я. Марра) в литературоведении, с «компаративистикой» (теория "бродячих сюжетов", кочующих из одного национального фольклора в другой) и «индоевропеистикой» в лингвистике, и даже с кибернетикой (вышедшая в1948 году на Западе книга Норберта Винера «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине» в СССР была переведена и издана только в 1958 году, а до этого оригинал был доступен только в спецхранах). Кампании по борьбе с космополитизмом бушевали в химии, биологии, геологии, географии и других научных дисциплинах. В рамках этих кампаний печатались погромные статьи в газетах и журналах, извергало потоки лжи радио, людей сгоняли на собрания и «суды чести», где активисты клеймили позором подозреваемых в тех или иных грехах. Свой вклад в травлю неугодных внесли некоторые видные советские учёные, в частности академик Пётр Леонидович Капица, сам вскоре обвинённый в «пропаганде откровенного космополитизма».
      Большое влияние в науке приобрели деятели типа академика, Героя Социалистического Труда Т. Д. Лысенко, считавшего генетику лженаукой и отрицавшего существование наследственного вещества как проявление идеализма, или заведующего кафедрой истории физики МГУ профессора А. К. Тимирязева, не признававшего теорию относительности и квантовую механику за то, что они «в духе идеализма» заменили наглядные механические модели абстрактно-математическими построениями.
      Некоторые авторы работ по истории физики подвергались нападкам за недостаточное внимание к вопросам приоритета. Известный борец с «космополитизмом» доцент МГУ В. Ф. Ноздрев заявил: «Нам необходима марксистско-ленинская история развития русской науки. Поэтому вопрос о приоритете русской науки имеет исключительно большое значение».
      В статье физика С. М. Рытова, посвящённой памяти недавно скончавшегося основоположника советской радиоастрономии академика Н. Д. Папалекси, его коллеги-физики нашли «обывательский объективизм» и «преклонение перед Западом»:  ведь Рытов осмелился написать, что Папалекси было хорошо в Страсбургском университете и в компании «Телефункен» и что его труды «заслужили признание за границей».
      Следствием борьбы с «космополитизмом» в физике явилось закрытие выходивши в СССР с 1932 года научных физических журналов «Acta physicochimica USSR» и «Journal of the Physics USSR». Эти журналы на иностранных языках пропагандировали достижения советской науки за рубежом и пользовались там большой популярностью. Профессор физфака МГУ А. А. Соколов заявил: «После того, как наш Советский Союз завоевал под руководством Великого Сталина колоссальный международный авторитет и русский язык стал международным, не к лицу было советским ученым продолжать печатать свои работы на английском языке лишь для того, чтобы облегчить изучение наших работ иностранным учёным».
      Апогей истерии, травли «космополитов» и замены иностранных терминов русскими  пришёлся на 1948 год. Перечень переименований, помимо уже традиционно преследуемых английских, французских и германских терминов, дополняется теперь терминами еврейского происхождения. Меняется название населённого пункта Карловка, райцентр Фридриховку присоединяют к Волочиску. Без разбору переименовывается всё подряд, от марок папирос до видов спорта. На географических картах переименовываются различные географические объекты, в первую очередь, острова, в том числе и являющиеся иностранными территориями (Шпицберген – «Грумант»). Процесс «русификации» проходят теперь уже не только франко-, германо- или англоязычные заимствования, но и другие «не по-русски» звучащие слова; убираются или заменяются прилагательные в названиях «французская булка», «парижский батон», «турецкие хлебцы», «венская сдоба», «французская борьба», «вольно-американская борьба», «швейцарская борьба» и т. д. Джаз Утёсова переименовали в эстрадный оркестр, руководитель другого джаза Эдди Рознер в 1946 году был арестован, приговорён к 10 годам лагерей и сослан в Хабаровский край, где собрал лагерный оркестр.
      ***
      Последней вспышкой сталинских репрессий и заключительным аккордом идеологических кампаний стало «дело врачей-вредителей».
      3 января 1953 года «Правда» публикует без подписи статью «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». В ней сообщается об аресте группы видных советских врачей, обвиняемых в заговоре и убийстве ряда советских лидеров. Поводом к новой кампании послужилсдавний (1948 года) донос врача Лидия Тимашук. Тогда на основании электрокардиограммы Тимашук диагностировала у члена Политбюро Андрея Жданова инфаркт миокарда; однако руководство Лечебно-санитарного управления (Лечсанупр) Кремля заставило её написать другой диагноз и назначило Жданову лечение, противопоказанное при инфаркте, приведшее к смерти пациента 31 августа 1948 года. 
      Шестеро из девяти обвиняемых врачей – евреи. В тексте официального сообщения об их аресте объявлено, что «большинство участников террористической группы были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной якобы американской разведкой. (на самом деле Джойнт – крупнейшая американская еврейская благотворительная организация, созданная в 1914 году). В связях с этой же организацией ранее были обвинены проходившие по делу Еврейского Антифашистского комитета, созданного НКВД в начале 1942 года, чтобы через него влиять на сионистских лидеров.
      20 января 1953 года Тимашук награждена орденом Ленина «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц». Газета «Правда» пишет: «Ещё совсем недавно мы не знали этой женщины… теперь имя врача Лидии Федосеевны Тимашук стало символом советского патриотизма, высокой бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины. Она помогла сорвать маску с американских наймитов, извергов, использовавших белый халат врача для умерщвления советских людей. Весть о награждении Л. Ф. Тимашук высшей наградой – орденом Ленина – за помощь в разоблачении трижды проклятых врачей-убийц облетела всю нашу страну. Лидия Федосеевна стала близким и дорогим человеком для миллионов советских людей».

      После Сталина

      Сталин умер 5 марта 1953 года. Его смерть – переломный моментом в истории СССР/России, да и мира в целом.
      Как и Ленин, Сталин выстроил систему власти, которая держалась на нём одном и начала разваливаться сразу после его смерти. Берия за три месяца своего могущества успел прекратить «дело врачей» и арестовать его главного исполнителя – следователя М. Д. Рюмина, а при Хрущёве политических зэков стали амнистировать. Но хотя демонтаж построенной Сталиным пирамиды начался сразу после смерти вождя и его имя всё реже появлялось в печати, инерция страха некоторое время сохранялась. Книги по историческим и общественно-политическим вопросам, изданные в 1947-1954 годах, представляют интерес только для исследователей эволюции советской идеологии.   
      Преемники Сталина – члены Политбюро ЦК (с 1952 -го по 1966 годы – Президиум ЦК КПСС), десятки лет жившие под страхом опалы и гибели, смогли наконец вздохнуть свободно. Все они верили в ленинско-сталинские догмы, именовавшиеся в СССР «марксизмом-ленинизмом» – все, кроме Берии, который не верил ни во что и с которым коллеги быстро расправились. Но их вера, десятилетиями поддерживавшаяся смертельным страхом, выдохлась, превратилась в ритуал, привычные словесные формулы. Они не могли и не собирались демонтировать сталинскую систему. Они хотели её сохранить, но сделать более безопасной – прежде всего для себя, но в значительной тепени и для остальных «советских граждан».
      Они несколько смягчили внешнюю политику. Они уже не особенно рассчитывали на утверждение коммунизма в странах Запада, сделав ставку на появившиеся в «третьем мире» «страны социалистической ориентации» и стараясь по мере возможности оторвать их от Запада.
      Преемники Сталина сохранили плановую экономику, категорический запрет частного предпринимательства, включая парикмахерские, сапожные мастерские, кафе и сосисочные. Они сохранили тотальную коммунистическую пропаганду и борьбу с «буржуазной» (то есть любой небольшевистской) идеологией. Но они изъяли из сталинской системы стержень – массовый террор и непрерывный поиск «врагов народа», на которых списывались все беды. Конечно, народ не может бесконечно жить в таком состоянии, но, как показывает опыт корейской династии Кимов, оно может поддерживаться достаточно долго. (Хотя так ли уж долго? Со времени назначения Ким Ир Сена в 1946-1947 годах председателем Северокорейского Оргбюро Компартии Кореи и главой Временного народного комитета Северной Кореи прошло всего-навсего 77 лет – немногим больше, чем просуществовал Советский Союз)..
      Так или иначе, а перманентные массовые репрессии прекратились. Народ ещё долго сохранял вбитый в него десятилетиями террора страх перед властью, и наследники Сталина могли делать практически всё, что считали нужным. Не смогли они только:
      а) выстроить конкурентоспособную экономику,
      б) сохранить революционный пыл и не выродиться в касту безликих чиновников, 
      в) создавая огромную сеть военных НИИ и КБ, обойтись без формирования новой   интеллигенции, которая в конечном счёте свергла их на массовых митингах в Москве и Питере в 1988-1991 годах.
      ***
      Сталин и его «заведывающие», как он называл членов своего Политбюро, были прекрасными организаторами. Но добиваться успеха они умели только
      а) в атмосфере всеобщего страха, при безропотном повиновении населения,
      б) при господстве в экономике физического труда,
      в) при неограниченных людских ресурсах, расходуя вместо денег человеческие жизни.
      На гербе СССР вместо ««пролетарии всех стран, соединяйтесь!» следовало бы написать другой девиз – «любой ценой». Наследники Сталина сами развеяли атмосферу страха. Расходовать людские ресурсы в прежнем режиме они не хотели, да и не могли:  население при Сталине значительно сократилось из-за войн, голода и репрессий,  рождаемость резко упала (в 1925 году – 6,8 детей на семью, в 1940-м – 4,25, в 1955 году –  2,8.), а наполняемость ГУЛАГа уменьшилась. К тому же развитие экономики чем дальше, тем больше требовало не только физических, но и интеллектуальных ресурсов. Между тем плановая экономическая система осталась такой же расточительной, что и в 1930-х – 1940-х годах. «Советский Союз добывал в 8 раз больше железной руды, чем США, выплавлял из этой руды втрое больше чугуна, стали – вдвое больше, чем США. Машин из этого металла производилось по стоимости примерно столько же, сколько в США. В СССР потребление сырья и энергии в расчете на единицу конечного продукта было, соответственно, в 1,6 и 2,1 раза больше, чем в США. Средний срок строительства промышленного предприятия в СССР превышал 10 лет, в США – менее 2 лет. В расчете на единицу продукции СССР расходовал в 1980 году стали в 1,8 раза больше, чем США, цемента – в 2,3 раза, минеральных удобрений – в 7,6 раза. СССР производил в 16 раз больше зерноуборочных комбайнов, чем США, при этом собирал намного меньше зерна и поставил себя в зависимость от его поставок по импорту ещё с 60-х годов» (Е. Гайдар. «Гибель империи»). Комбайнёр в позднем СССР гробил комбайн за одну уборочную страду, и при этом зарабатывал столько, что мог купить автомобиль, на который далеко не каждый советский человек мог накопить дет за 10-15.
      Сама плановая система после Сталина и особенно после Хрущёва сильно изменилась. Централизованное планирование постепенно выродилось в сложную сеть  согласования интересов Политбюро, отраслевых министерств, республиканских царьков, трестов и отдельных предприятий. Планы принимались такие, чтобы все могли их без напряжения выполнить и даже чуть-чуть перевыполнить, получив положенные премии.
      Освоение целинных и залежных земель и открытие нефтегазовых месторождений Западной Сибири позволили латать дыры ещё два десятка лет, но и в этих условиях советская экономика всё больше отставала от западной. Поскольку «выбивать из производственных партнёров предусмотренные планами сырьё, материалы и технику становилось всё труднее, между предприятиями развился бартер, а с ним – двойная отчётность, призванная скрыть незаконные сделки.
      Жизнь рядовых граждан, не прикреплённых к начальственным распределителям, превратилась в беготню за продуктами и промтоварами. Всё дорожало, а пропаганда старательно напоминала, что на товары первой необходимости цены не меняются: буханка хлеба по-прежнему стоила 16, 320, 24 копейки, литр молока – 16 копеек, кило варёной колбасы – 3 рубля 20 копеек. В Москве, снабжаемой по высшей категории, беготня по магазинам часто происходила в рабочее время, поскольку к вечеру полки магазинов опустошали провинциалы, приезжавшие за едой на поездах и специальных автобусах из Подмосковья и даже других областей. Самый высокий социальный статус был у продавцов, не говоря уж о заведующих отделами и директорах магазинов, самый низкий – у инженеров, учителей и рядовых медиков.
      ***
      У людей короткая память. Эпоха Брежнева уже обросла легендами. Правдивей  всего о ней свидетельствуют тогдашние анекдоты.
      «”Длинное, зелёное и колбасой пахнет” – что это? – Поезд из Москвы в Рязань».
      «Почему жизнь дорожает? – Потому что она не является предметом первой необходимости».
      «Приезжий спрашивает москвича: “Где тут у вас магазин ‘Принцип?’ – “???” – “Да мне говорили, что в Москве в “Принципе” всё есть».
      «Шесть парадоксов социализма:
      Безработицы у нас нет, но никто не работает.
      Никто не работает, но план выполняется.
      План выполняется, но нигде ничего нет.
      Нигде ничего нет, но у всех всё есть.
      У всех всё есть, но все недовольны.
      Все недовольны, но все – “за”»
      ***
      Не замечать происходящего становилось всё труднее. Лично я понял, как далеко дело зашло, когда услышал разговор об  игрушках двух девчонок лет десяти, игравших в «классики» на асфальте за соседним ломом (Москва, Лаврский переулок, дом № 15). Одна сказала другой: «Советское – значит говно».
      Обсуждать эти скользкие темы с посторонними опасались, но в семьях и с друзьями говорили откровенно (при Сталине это было совершенно невозможно: не дай бог, дети услышат да ляпнут где-нибудь). Кроме того, с заводов, фабрик, из учебных заведений, из научно-исследовательских институтов (НИИ) и конструкторских бюро (КБ) людей посылали в колхозы на уборку картофеля и на овощебазы для переборки гнили, и там они после короткого прощупывания друг друга совместно крыли партийную верхушку и ругали окружающий бардак. Сходились на одном; каждому предприятию нужен хозяин. (Правда, во что это выльется, никто тогда не представлял).
      В отсутствие массовых репрессий и всеобщего страха в идеологическом поле стали образовываться разнообразные прорехи. Коммунистические идеологемы постепенно вырождались в ничего не значащие словесные штампы:
      «Моральный кодекс строителя коммунизма»
      «Моральный облик советского человека» 
      «Учиться работать и жить по-коммунистически!»
      «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи»
      «Наше поколение советских людей будет жить при коммунизме»
      «Бригады (и ударники) коммунистического труда»
      «Экономика должна быть экономной»
      «Планы партии – планы народа»
      «Устав и программу партии признаю и обязуюсь их выполнять» (стандартная формула в заявлениях о приёмке в КПСС).
      Под аккомпанемент этой вялой коммунистической риторики в разных слоях общества распространялись вперемешку – коррупция, цинизм, промискуитет, религиозные и эзотерические увлечения, алкоголизм, наркомании, молодёжный бандитизм, а также прозападные настроения, иногда доходящие до диссидентства.
      С совершенствованием   множительной техники всё шире распространялись запретные «самиздат» и «тамиздат». Среди взращённой партийным руководством ради оборонных нужд технической интеллигенции многочисленных НИИ и КБ бурлила интеллектуальная жизнь. Пишущие машинки в конце рабочего дня приходилось сдавать в «первый отдел» (ГБ), но на тяжёлых дисках и барабанах тогдашних ЭВМ хранились и распечатывались с АЦПУ (алфавитно-цифровое печатающее устройство, по-нынешнему принтер) произведения Оруэлла, Солженицына, Гумилёва, Цветаевой, полу-запретные вещи Булгакова и Стругацких. 

      После СССР: на перепутье

      Очень многим (мне в том числе) казалось, что антизападный курс советского руководства связан с коммунистической идеологией. В 1992 году американский профессор Фрэнсис Фукуяма в книге «Конец истории и последний человек» провозгласил конец социокультурной эволюции человечества в результате полной и окончательной победы либеральных демократий во всём мире. Редко кому удавалось сделать настолько неудачный и такой короткоживущий прогноз: сразу после его опубликования либеральные демократии столкнулись с вызовами в виде крепнущего Китая, исламмкого терроризма и… «встающей с колен» России. В самих США победа Трампа продемонстрировала готовность Республиканской партии к отказу от демократии в пользу авторитаризма. И дело даже не столько в самом Трампе, сколько в той поддержке, которую ему оказали республиканские губернаторы, сенаторы, члены Конгресса СЩА и Конгрессов отдельных штатов.
      России потребовалось чуть больше десяти лет, чтобы не столько осознать, сколько почувствовать несовместимость своего общественного устройства с западными ценностями. Конечно, в пропаганде реальный анализ этой несовместимости подменяется ярлыками, особенно по части однополых браков; никто не задаёт себе вопрос: если на Западе засилье ЛГБТ, почему в США в средней семье по два-три ребёнка, а у нас – сами знаете сколько.
      О том, в чём на самом деле заключается несовместимость нашего образа жизни с западным (и с восточным тоже), я писал неоднократно. Политика, по точному выражению одного из персонажей Р. Хайнлайна – это» умение договариваться с теми, кто тебе не нравится». Мы этой способности лишены начисто. На протяжении тысячелетия население Великого княжества Ростово-Суздальского/Великого княжества Владимирского/Великого княжества Московского/Московского царства/Российской империи/Советского Союза/Российской Федерации демонстрирует хроническое неумение и нежелание договариваться друг с другом. Леонид Шебаршин, начальник внешней разведки СССР в 1 989-1991 годах, выразил это форме афоризма:  «Постулат российской политики – не стоит прислушиваться к мнению оппонентов. Уж больно у них рожи противные».
      По этой причине единственный способ сохранения государственного единства России – правление самодержавного Государя, как бы он не назывался – великим князем, царём, императором, генсеком или Президентом. Такое правление может быть очень разным; оно и было очень разным при Иване Калите, Иване Грозном, при Алексее Михайловиче, Петре I, Екатерине II, при Павле, при Александрах I, II и III, при Сталине, Брежневе, Андропове, Черненко, Горбачёве, Ельцине и Путине. Менялся даже цивилизационный вектор России; однако на протяжении трёх четвертей её истории она была враждебна Западу.
      Если в Японии «перемены Мэйдзи» привели к вестернизации ВСЕГО общества, то Петру I, его преемникам и/преемницам удалось в значительной степени европеизировать лишь российскую элиту. В 1917 году остальная масса народа, сохранившая в неприкосновенности допетровский менталитет, вырвалась на волю и под руководством партии Ленина-Сталина смыла верхний, более-менее европеизированный слой, вернув Россию во времена Ивана Грозного – но уже с ядерным оружием.
      ***
      И вот СССР распался, проиграв экономическое соревнование с Западом и оставив новых руководителей России на руинах экономики, без денег, по уши в долгах, с населением, морально опустошённым и озлобленным из-за отсутствия продуктов и водки. Ельцин, Гайдар, Черномырдин и иже с ними в течение десятка лет заложили фундамент рыночной (правда, с существенными ограничениями) экономики, основу которой, однако, составили всё те же западносибирские углеводороды. Россияне обрели наконец если не всеобщее счастье, обещанное партией Ленина-Сталина-Хрущёва, то по крайней мере сносную жизнь и относительное благополучие – с очень разным уровнем этой самой жизни в Москве, в разных регионах, в крупных или малых городах и в сельской местности. 
      Вновь Россия – в какой уж раз – оказалась на перекрёстке цивилизаций. Куда она повернёт?
      Может показаться, что вопрос уже решён, поскольку сегодняшний внешнеполитический курс России однозначно антизападный. Выяснилось, что железный занавес сталинского образца – вовсе не обязательное условие для того, чтобы россияне  считали США «страной «высокой преступности [на самом деле США при свободной продаже оружия по количеству убийств на 100 тыс. человек населения практически не отличается от России; а в Великобритании, к примеру, это число впятеро меньше] и морального упадка, где в отношениях между людьми нет человеческой теплоты». Именно таким был результат опроса общественного мнения, проведенного ВЦИОМ в 2015 году. Эти штампы словно сошли со страниц советских газет, и тем более интересно, что в 1990 году наши люди, наоборот, считали Америку страной с высоким уровнем жизни, науки и техники и возможностью самостоятельно добиться успеха. Телевидение в очередной раз продемонстрировало своё могущество.
      Но со времени падения советского коммунизма прошло всего-навсего тридцать с небольшим лет – ничтожно малый срок в исторических масштаба, и очередной Государь вполне может изменить вектор развития.
      Вопросов здесь на самом деле несколько.
      1. С кем у сегодняшней России прочнее связи – с Востоком или с Западом?
      Во-первых, уточним, что мы понимаем под Востоком. Как известно, «Восток – дело тонкое». В отличие от цивилизации Запада, имеющей единые этнокультурные корни (Греция, Рим, кельты, германцы), Восток многолик. Иран, Афганистан, арабские страны, Грузия, Армения, республики Средней Азии (преимущественно тюркоязычные), Индия, Китай, – всё это совершенно разные цивилизации, сложившиеся и выросшие на разной этнической и культурной почве.
      С китайской культурой у нас, также как у европейцев и американцев, нет практически ничего общего. Великая китайская цивилизация с её тоновым языком и иероглификой нам абсолют6но чужда, увлекаются ею лишь очень немногочисленные ценители. Государственные отношения сегодняшней России с Китаем основаны на двух китах – огромном товарообороте, сильно выросшем в условиях западных санкций (около $220 млрд. в 2023 году) и на антиамериканизме. Советско-китайский военный конфликт 1969 года в России почти забыт, но это никак не меняет реального положения вещей: для Китая Соединённые Штаты – главный геостратегический соперник, но находятся они в противоположном полушарии а у нас с Китаем граница в 4209,3 км, и к ней надо приплюсовать 3485 км нашей границы с малонаселённой Монголией и 7512,8 км – с таким же с малонаселённым Казахстаном. Выйти к этим границам  у моторизованной армии не займёт много времени. Слава Богу, что у нас есть ядерное оружие.
      Индийская культура нам значительно ближе китайской. Языки у народов Индостана преимущественно индоевропейские, государственным языком Индии наряду с хинди служит английский, а увлечения йогой и буддистскими учениями в России достаточно широко распространены (хотя часто в вульгаризированном виде).
      С исламским миром Московская Русь была связана сначала через Волжскую Булгарию, а затем ещё теснее на протяжении всего периода монголо-татарского ига, наложившего глубокий отпечаток на русский национальный характер. Во 2-й половине XX века СССР выступал в роли союзника арабских режимов в их борьбе с Израилем, и эти связи сохраняются до сих пор. Но в сегодняшнем массовом российском сознании арабские страны воспринимаются скорее как туристская экзотика. Арабский язык с его письмом вязью справа налево даже российские мусульмане знают слабо, а разбирать рукописные арабские тексты обычно не умеют даже муллы.
      Реальный исламский Восток для русских людей сегодня начинается непосредственно в России: Татарстан, Башкортостан, Северный Кавказ. У наших южных границ – бывшие советские республики – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Туркмения, чуть дальше Афганистан и Иран. Со среднеазиатскими народами у России многовековые отношения и сложная система связей, которая, естественно, сближает нас с исламским Востоком. О проблемах, связанных с этим соседством, распространяться не буду – они общеизвестны.
      С Европой) нас связывают последние пять веков всесторонних отношений в области техники, промышленности, экономики, финансов и политики; особенно интенсивные со времён Петра I и Екатерины II. Российская империя активно участвовала в политической жизни Европы, вступая в союзы с одними европейскими странами против других, но никогда (за исключением периода Крымской войны) не противопоставляла себя ВСЕЙ ЕВРОПЕ.
      Наиболее разносторонними и многогранными были связи России с Европой в области культуры. Русская литература, начиная с XVIII века, росла и развивалась под сильнейшим влиянием литературы европейской, преимущественно французской; на рубеже XVIII -XIX веков наши образованные дворяне лучше говорили по-французски, чем по-русски. Русская литература XIX – начала XX века, усвоив европейское культурное наследие, в свою очередь, оказала значительное влияние на литературу Европы и Америки (отчасти также Японии и Китая). В XX веке на развитие европейского и американского театра повлияли Станиславский, Михаил Чехов, Дягилев, Анна Павлова. Русские композиторы, русский балет, русские художники стали факторами именно западной, а не китайской, индийской или арабской культуры.
      Железным занавесом, отделившим Россию от Запада, мы обязаны Ленину, а ещё больше Сталину. После того, как российская экономика стала рыночной, идеологический барьер между Россией и Западом рухнул. Бывшие соцстраны и прибалтийские республики дружно ринулись в НАТО. Единственным реальным следствием этого процесса было то, что они обрели гарантию защиты от гипотетического нападения России. Американские войска и вооружения в Европе в тот период сократились в несколько раз, но нам продолжали твердить, что «Запад нас окружает». Наращивание американской военной мощи в Европе возобновилось только в 2014 году после известных событий на Украине. А товарооборот между Россией и ЕС составлял в предсанкционном 2022 году €258,6 млрд. – больше, чем в 2023 году с Китаем.
      Сегодня Россию отдаляет от Запада, по существу, только наше стремление воссоздать в каком-то виде Российскую империю (именно её, а не СССР: Путин гораздо больше похож на Николая I, чем на Сталина). Ни США, ни тем более Европа с нашими претензиями согласиться не хотят. Сохранится ли наша внешняя политика неизменной в ближайшие десятилетия, что возобладает – учёт культурно-исторических и геополитических реалий или фантомные боли от распада империи? Я лично судить не берусь: слишком непредсказуем наш народ, слишком сложная у нас история, слишком часто Россию мотало между разными цивилизациями. 
      2. Может ли современная Россия, и прежде всего русский народ с его национальным характером, с исторически сложившимися психологическими стереотипами, совершенно отличными от западных, по-прежнему развивать собственную цивилизацию, как она это делала во времена Российской империи, сотрудничая с Западом и не утрачивая при этом национальной идентичности?
      Ответ, безусловно, положительный. В мире есть страны и народы, в том числе очень крупные и достаточно амбициозные, которые абсолютно не похожи ни на европейцев, ни на американцев, и тем не менее не враждуют с ними. Самые очевидные примеры – Япония и Индия. Да и Турция, при всех зигзагах внутренней и внешней политики, с 1952 года является членом НАТО и, похоже, не собирается эту организацию покидать; с 1995 года между Турцией и Евросоюзом существует таможенный союз, с 1999 года Турция – кандидат в члены Евросоюза.
      При этом ни японцы, ни индийцы, ни даже турки, теснее всех исторически связанные с Европой, не превратились ни в американцев, ни в европейцев и нисколько не утратили ни своеобразия своей культуры, ни национальной идентичности.
      А нас изменить потруднее, чем японцев.
      3. Нужно ли сегодняшней России догонять более развитые страны, как это было с принятием христианства при Владимире Святославиче, с исправлением богослужебных книг при Алексее Михайловиче и патриархе Никоне, с реформами Петра I и Александра II, со сталинской индустриализацией, с призывами Хрущёва догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения и призывом Путина (каким он был в 1999 году) за 15 лет догнать Португалию по уровню среднедушевого ВВП? И если кого-то догонять всё-таки надо, что в чём конкретно?
      Поскольку за прошедшие четверть века ни к Америке, ни к Португалии мы так и не приблизились (у Португалии подушевой ВВП вдвое больше нашего), то экономический рост, превращение России из «великой сырьевой державы» в просто высокотехнологическую, безусловно, остаются важнейшими задачами.
      Стандарты в области образования, социального обеспечения и медицины также нужно подтягивать к уровню самых развитых стран. Здесь вопросов не возникает.
      Культура развивается сама по себе, государство, заботящееся о будущем, должно её поддерживать, но не водить на поводке и вставлять ей палки в колёса. Это тоже понятно.
      А вот как быть с общественной психологией и с политическим устройством?
      Запад, пережив незамеченные в России революционные события 1960-х годов, сильно изменился в части общественной морали. В некоторых вопросах (признание добрачных связей, допустимость абортов) мы с ним находимся примерно на одном уровне. По другим (домашнее насилие, харрасмент, права однополых пар) здорово расходимся, но скорее всего и в этом будем постепенно приближаться к западным стандартам – когда .осознаем, что ПРИЗНАНИЕ ПРАВА на что-то вовсе не означает ПРОПАГАНДУ этого «чего-то» (а такое понимание нашему среднему человеку даётся с огромным трудом!)
      Что касается нашего основного отличия от Запада – неприспособленности к демократии, то оно, скорее всего, сохранится ещё очень долго.
      Пока наши люди в массе своей не привыкнут сами за себя платить налоги…
      Пока коллективы собственников жилья не научатся самостоятельно, а не по указке ДЭЗов, собственными совместными усилиями выстраивать отношения с коммунальными службами…
      Пока люди, что-то делающие БЕСПЛАТНО не для себя и не для своей семьи, не сделаются у нас привычным явлением и перестанут вызывать у окружающих подозрения…
      Пока мы не научимся контролировать тех, кого сами избрали в ломовый комитет, в муниципальный совет или в Государственную Думу (а для этого нужна и повседневная общественная активность, и свободные СМИ) –
      до тех пор бессмысленно говорить о самоуправлении на уровне не только государства, но и на уровне домового комитета.
      ***
      В мультфильме про заколдованного мальчика по сказке Сельмы Лагерпёф «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции» гном говорит этому самому мальчику: «Ты будешь расколдован, когда одна палочка и девять дырочек истребят целое войско, когда король обнажит голову, а ты останешься в шляпе…».
      Как ни странно, эти диковинные условия со временем выполняются.
      Наш мир непредсказуем. Возможно, и мы когда-нибудь научимся договариваться друг с другом.




















.