Монахов на свалку ведут

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=3jpUATVxrsE

Монах Паисий о схимонахе Иулиане (Бойко),
на 17-м дне по успении:

Я буду говорить — схиархимандрит Иулиан. Потому что где-то примерно в 2003 году он нам сам сказал у себя на квартире в личном [разговоре]: «А теперь молитесь за меня как за архимандрита». Поэтому я его поминаю в молитвах как схиархимандрита Иулиана. Кто-то называет, там — “патриарх”, кто-то — “Алексей блаженный” или “схимонах”, — разницы нет, он был юродивым Христа ради.

Многие люди говорят: он просто из народа был и сам себя объявил схиархимандритом… Братья и сестры, внесу разъяснение в данный вопрос. Сам отец Иулиан нам, своим духовным чадам, в свою бытность в Киеве, в Китаевской пустыни, в монастыре, когда мы подвизались, он нас окормлял, и он нам о себе рассказывал, о своём детстве. Так вот, его постриг насильно епископ Севастиан Кировоградский. Т.к. отец Иулиан был блаженный избранник от утробы матери, странником. И он был прихожанином кировоградского Кафедрального Собора. И вот в один прекрасный момент к нему владыка Севастиан подходит и говорит: «Алексей, воля Божия, благословение Божие — тебе быть монахом. Тебе нужно принять постриг». Сам отец Иулиан нам это рассказывал. Говорит: «А я не хочу, я — втик (убежал)». Ну, говорит, один раз подошёл епископ Севастиан, сказал, что «Воля Божия, благословение тебе — быть монахом. Тебя надо постричь». «А я дурный был, — говорит, — втикал». Тогда владыка Севастиан приготовил монашескую одежду в алтаре, сказал свои иподиаконам: «Как увидите Алексея блаженного в церкви, подходите — за руки его — и в алтарь!» Всё, иподиаконы увидели, подошли, за руки, в алтарь завели — и владыка Севастиан там его постриг. Сам это отец Иулиан нам рассказывал. Отец Иулиан говорил: «А я — плакал: “Я нэ хо;чу”... Вот дурный был… молодый, дурный…» Ну, т.е. не то, что “дурный”, просто не понимал ещё промысла Божия о себе, судеб Божиих.

Владыка Севастиан Кировоградский похоронен в Почаеве на братском кладбище. Епископ Севастиан был высокой духовной жизни, ему открывалась воля Божия. Я думаю, что епископ Севастиан и рукоположил отца Иулиана таким же самым образом в священники. Потому что отец Иулиан на фотографиях со священническим крестом. Да и кроме того он нас исповедовал, надевал на себя епитрахиль, не в храме, в простой обстановке. Только то, что его епископ Севастиан рукополагал, это я уже не присутствовал: возможно, он братии нашей продолжал свой рассказ о себе, но меня в этот момент не было; я уже не слышал. Как отца Иулиана епископ Севастиан в монахи постригал — я присутствовал, я слышал, я свидетель, поэтому делюсь с вами. Кто-то вспоминает, что когда ему задали вопрос — как он стал именно схимником, то он сказал: «Меня Господь постриг».

Кроме того, что он говорил, это нам подробно рассказывала его покойная келейница Нина Александровна. Она нам сама это рассказывала много раз. Иеродиакон Влад (его мама, монахиня, раздаёт пищу паломникам на могилке отца Иулиана) келейником был у отца Иулиана. Он больше всех нас знает, потому что он келейником был, он возил отца Иулиана. Два года он жил под одной крышей с отцом Иулианом. И поэтому у него самый богатый багаж знаний.   

Я расскажу лично, как духовное чадо отца Иулиана. Потому что у каждого духовника, духовного человека одно отношение — к своим духовным чадам близким, и другое отношение — к остальным людям. Так вот, вот как он нас вёл, своих духовных чад, воспитывал, учил, наставлял, готовил…, то я насколько его любил — настолько и боялся. Почему: потому что он с нас хотел сделать подвижников. Он сам был подвижником, и хотел, чтобы мы шли этим путём воздержания строгого, самопожертвования, самоотречения. Но у нас не получалось. И поэтому, насколько я его любил — настолько и боялся. Как любил: это какое-то чувство… нас к нему тянуло. Меня к нему тянуло, и я чувствовал от него какой-то источник, свет. Это чувствует душа. Душа и сердце. Это не ум-рассудок, это душа и сердце: к человеку тебя тянет. Он молился, он помогал моим родственникам, живущим и усопшим, — моя душа как-то это чувствовала… Меня к нему тянуло. Это называется — благодать, благодатное действие. И он своими молитвами (это он так, видать, за меня молился, что) меня к себе приковал. Любовью.

Вот, например, когда мы приходили к нему в квартиру на Березняки в Киеве (там, где они с Владом и проживали), допустим, что-то решить, какой-то вопрос, что-то спросить, посоветоваться или ещё что-нибудь…, он говорил о моих родственниках, о моих родителях. Допустим, я его только спросил что-то, что меня касается, свою проблему, но он говорил мне о моих родителях, о моих родственниках. Т.е. он молился и за моих родителей, за моих родственников — он помогал роду, не просто мне. Каждый из нас — представитель своего рода. И моя душа это чувствовала, и чувствует, и понимает, что он помогал всему моему роду, представителем которого я являюсь.

Он готовил нас быть подвижниками, а смог ли он приготовить нас — это уже зависит от нас.

Он всё видел, и всё знал до мелочей. У него можно было взять записку о упокоении всех своих родственников и называть при нём имена (из этой записки): только имя называешь — он сразу говорит, кто в аду, кто в Раю, за кого можно молиться, за кого нельзя. Он мгновенно и моментально. Т.е. я так понимаю, что у него такая была прозорливость, что он знал уже, о чём мы будем спрашивать, и у него готов был уже [ответ] — он всё говорил быстро, очень быстро. Он не ждал, не молился — очень быстро всё. У него был сильно выражен дар. Он знал содержание запечатанного письма; всё, что у тебя в сумке лежит; всё, что у тебя в карманах лежит; всё, что у тебя болит. Он видел, как рентген, тебя насквозь. Утаить было невозможно! И на исповеди: всё, что ты сделал вчера… (он помогал исповедовать). Он говорил: «Прежде всего — кайся, кайся и ещё кайся!» И если мы что-то не замечали, и что-то забыли, и не обратили внимания — он помогал нам!

Отца Николая Трубина я не видел ни разу в жизни. Батюшка Иулиан его всё время называл “Кореш”. Отец Николай Трубин один раз приезжал в Китаевскую пустынь, ну и так как я был водителем, я был в отъезде и его не застал. А со всей братией отец Николай беседовал, и каждому отвечал на вопросы.

Я благодарю Бога за то, что я родился, вырос и живу на святой земле, которая рождает святых людей, таких как отец Иулиан (Бойко), отец Николай (Трубин), схиархимандрит Феофил (Россоха), блаженная Алипия Голосеевская (Авдеева), иеросхимонах Евфимий (Евтушенко)… И другой родины мне не надо! Другого отечества … [нет звука] земля святая. Я считаю это самым великим даром — что я православный. И благодарю Бога за общение: что Господь мне в жизни посылал святых людей. Варсануфий Великий (книга называется: «Варсануфий Великий и Иоанн пророк») сказал, что святые не оскудеют до Второго Пришествия Христова. Я верю, я знаю, я это вижу, понимаю. Кто-то скрывает себя за юродством, кто-то скрывает себя за подвижничеством, затвором, уединением… они живут среди нас. И больше вам скажу, преподобноисповедник Гавриил Мелекесский в своих трудах говорит, что те подвижники благочестия и святые, кого мы знаем, — это одна третья. Две третьих — Господь скрывает от нас! Т.е. они живут среди нас, они находятся среди нас, они освящают нас, нашу жизнь, привлекают благословение, благодать Божию на нас. Но они не явлены, сокрыты.

От отца Иулиана исходил свет и жизнь, он был избранным сосудом благодати Божией. Я бы дерзнул сказать, что он был храмом Триипостасного Бога. Он был богоносный, он носил в себе Бога. А Бог есть Свет, Бог есть Жизнь, и от него это исходило. И поэтому даже те пророчества грустные о нашем будущем даже если он и говорил, то в этих словах не было какой-то грусти или скорби: он предупреждал. Он наставлял. Вот приведу вам пример. Когда у нас отправился с Киевской епархии коллектив на Закарпатье, и отец Иулиан благословил открывать и строить монастырь (Мукачевско-Ужгородская епархия, Свято-Успенский мужской монастырь, село Кичерный), когда нас всех там собрал привёз… Когда отец Иулиан первый раз приехал к нам, нас всех туда отправил, нас всех собрал и приехал. Подождал, пока мы поужинаем, и говорит: «Ну, отцы и братья, готовьтесь… Будут вас мучать, будут вас убивать. Все от вас откажутся, и все вас предадут». Это был 2002 год. И до самой смерти, до 2005 года, сколько он к нам приезжал в монастырь — он руководил нашей стройкой, он был нашим как наместником неофициальным. Он руководил всем, он окормлял. Он часто приезжал. Он нам постоянно напоминал: «Го-товь-тесь! Я вам говорю: больше молитесь. Часто причащайтесь. Укрепляйтесь. Готовьтесь». Почему: потому что наши братчики говорили: «А… Мы отца Иулиана попросим, он перемолит… (типа — всё управится, нас это не коснётся…)» И отец Иулиан отвечая на эти наши мысли, говорил: «Готовьтесь. Готовьтесь… братья и сестры».

Но интересно, что в этих словах не было чувства тоски, скорби, уныния, отчаяния или страха. Нет! В его словах была Жизнь. Жизнь! Это человек был исполненный Жизни. И Господь наш Иисус Христос, наш Божественный Учитель и Наставник говорит: «Аз есмь путь, истина и жизнь. Аз есмь воскресение и жизнь». Так вот и Его избранные сосуды благодати Божией — они несут в себе Жизнь эту, из них исходит эта Жизнь. И их слова даже о будущем — всё равно они исполнены Жизни, какой-то силы, крепости, Воскресения Христова… Жизнь! Они исполнены Жизни!

Он готовил нас к исповедничеству. А перед этим ещё, в Китаевской пустыни, ещё где-то в 1998 году как-то остались рядом с отцом Иулианом только два человека — архимандрит Парфений (он сейчас в Киево-Печерской лавре) и я. И вот как-то отец Иулиан посмотрел, что больше никого нету, только нас двое, и говорит: «Видел я сон. Ведут монахов: побитые-побитые, все в крови. На свалку ведут». У меня ноги затрусились. Я ещё был молодой, ещё неопытный, недуховный, новоначальный… У меня ноги затрусились, реально. Я смотрю на отца Парфения — у него тоже. А отец Иулиан это дело духом прочувствовал, и говорит: «Не бойтесь, Господь укрепит».

И поэтому, знаете, для меня нету проблем: я знаю: Господь укрепит! Во-первых, нам всем надо идти за Христом! Наш Божественный Учитель и Наставник Господь наш Иисус Христос — это наш Добрый Пастырь. И Он пречистыми устами говорит: «Аз есмь Пастырь Добрый. Мои овцы слышат Мой голос, Я зову их по имени, и они идут за Мной». И поэтому наше дело — читать Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа, руководствоваться им в жизни, слушать кроткий голос Божий Господа нашего Иисуса Христа, и идти за Христом. Христос всё сказал: «Не бойся, малое стадо!» Не бойся, малое стадо! Перед Вознесением на Небо Господь сказал: «Я с вами во вся дни и до скончания века». Какие проблемы? Ни-ка-ких! Аминь!

Наш Божественный Учитель и Наставник говорит: «Дана Мне всякая власть на Небе и на Земле», — это Его последние слова перед Вознесением на Небо. Вся власть на Небе! Вся власть на Земле! Абсолютная власть у Господа нашего Иисуса Христа! Он есть Свет, Он есть Жизнь! Любовь! Он есть Воскресение! И поэтому наше призвание — к Жизни!

Я сам постриженик Киево-Печерской лавры. Меня в лавре Киево-Печерской постригали и в иночество, и в монашество — в лаврских пещерах. Я ношу имя преподобного Паисия Киево-Печерского. Меня рукополагали в Киево-Печерской лавре в Трапезном храме и в диаконы, и в священники. Так что я тоже лаврский монах. Бога благодарю за эту великую милость ко мне, считаю это милостию. Хотя я не жил в Киево-Печерской лавре, я жил в Китаевской пустыни (это был скит Киево-Печерской лавры) Поэтому благодарю Бога за Его милость ко мне, к моему роду, за то, что я — тоже лаврский монах. И что бы я хотел сказать лаврской братии… Хотел бы пожелать лаврской братии, чтобы жили по советам, уставам преподобных Антония и Феодосия, наших отцов Киево-Печерских. Они оставили завещание. Вот, пожалуйста, чтобы почаще это завещание прочитывали, там всё сказано. И благословение и молитвы преподобных Антония и Феодосия настолько велики, что они сказали, что кто придёт в наш монастырь и примет постриг и останется, проживёт, подвизается, или будет переведён за послушание куда-то, и умрёт, не достигнув добродетелей, то мы на суде восполним недостаток его добродетелей. И поэтому от нас что требуется, братия Киево-Печерской лавры: читайте Киево-Печерский патерик, завещание преподобных Антония и Феодосия, и следуйте им неукоснительно! И вам нечего бояться вообще: вы у Бога за пазухой!

Тем людям, которые стоят на защите: прежде всего, благодарю вас! Как священник, как монах — благодарю за ваше живое, активное, деятельное участие в жизни нашей Матери Православной Церкви, в защиту Её целостности, соборности, святынь, догматов. Господь сказал: «Мужайтеся!» Как  в Псалтири мы читаем: «Мужайся, и да крепится сердце твое». Уповай на Господа! Другой “церкви” нам не надо, другой родины нам не надо.

И поэтому всем православным, кто защищает наши святыни: благодарю вас от души, низкий поклон вам всем! Благодарю вас за мужество ваше! За терпение, настойчивость, самоотвержение, за подвиг стояния в вере! Мужайтесь, крепитесь, стойте до конца! Помощи вам Божией! Благословения Божия на всех вас! Добра вам, здоровья душевного и телесного! Божией благодати! Всего доброго и самого прекрасного!

И призываем Божие благословение на всех вас! Благодать и мир да умножатся вам!