Простая история

Ох, зимушка, зима, какой же ты бываешь вредной, да капризной. Всё тебе ни так да ни этак. Как увидишь, что люди без шапок ходят, весело в снежки играют, губки надуешь, рассерчаешь. И своим капризным "ФУ"да "ФИ" морозы нагонишь, метели раздуешь с такой силой, что и света белого не разглядишь.
Холстами вьюжными, холодными застелишь все дороги и тропинки. От молодого леса одни сосновые макушки оставишь. Деревенские дома по самые ставни заметёшь.
А маленькие избушки - так по самые брови.
Неделю откапываться приходится.
Да только народ в деревне дружный. Набегут, подсобят. Не испугаешь.

Деревенскому люду не страшны такие напасти. У них всё под руками. Дрова - во дворе, мука запасена.
Топи печь, да пироги с хлебушком пеки. Пусть за окном метель по ставням хлещет, завывает зловеще, а в избе тепло и уютно.
Сиди, жди, когда корочка у пирога зарумянится.
__________
От деревеньки Весёлая осталось всего-то ничего. И одной улицы не наберётся.
Молодёжь в город подалась, А здесь живут одни старики.
Да и то, с каждым годом их всё меньше. Кто уже на погосте, а кого дети к себе забрали.

Кто только название такое деревеньке присвоил? Весёлая. Это же надо было так веселиться, чтоб веселье в имя перешло.
А, может, наоборот, от скуки и имя появилось. Кто знает...

И вот как-то заметает во время вьюги человека одного в эту деревеньку.
Дорога, что идёт через Весёлую, важной значится. Соединяет два города.

Побоялся мужчина дальше в такую пургу ехать. Немудрено потеряться.
Вот так и появился он снежным облаком на пороге крайнего дома.
В избе - тепло, чисто. Пахнет вкусно пирогами.
За столом, покрытым цветной скатертью, сидят две старушки.

Бабули эти Матвеевна и Егоровна уже долгое время живут вместе. Вдвоём и сподручнее, и веселее.
Обеим перекатило за восемьдесят. Мужья у них давно на кладбище. Дети, да внуки в городе живут.
Но летом обязательно приезжают отдохнуть, воздухом напитаться, да бабулям помочь.
Понабьются в избу, смех, шум. Что-то приколачивают, моют, чинят.

А вот зимой скучно в деревне.
Старушки и обрадовались неожиданному гостю.
Есть с кем заново поговорить. А то уж давно о себе всё, что было, а чего и не бывало, поведали друг дружке.

Усадили мужчину за стол, да прежде, чем разговоры начинать, да вопросы разные задавать, угощать начали.
А на столе - и блины, и шанежки, варенье разное. Из нутра печки бабули достали чугунок с картошкой и грибами.
И таким запахом изба наполнилась, что поневоле слюна потекла.

Особенно Алексея, так звали мужчину, удивили блины. Они оказались такими солнечными, тонкими.
Насквозь просвечивали, и легко закручивались в трубочку, чтоб в сметану макать.

Старушки сидели напротив, улыбались, разглядывали гостя, то и дело пододвигали ему варенье, сметану.
А уж когда Алексей наелся, всё и выспросили. Оказывается он едет по делам фирмы в соседний город.
Беспокоится, что связи нет и предупредить, что задерживается, невозможно. Очень переживает о доме, о семье. Потеряют, а он и успокоить их не сможет.

Старушки посочувствовали, но помочь - не в их силах.
Только и сказали, что метель покружит - покружит и уляжется отдохнуть до следующего раза.
Вот тогда дорогу и прочистят. Связь появится. Но это считай ещё два дня пройдёт.
Так весь вечер и прошёл в разговорах.

Вспомнили послевоенное время. Отцы-то у обеих на фронте сгинули. Мамки одни лямку горькую тянули. Кроме девочек в семьях-то ещё ребятки были. Да что об этом говорить. Вся страна, почитай, трудилась и отдыха не знала тогда.
Опять же, кто ведь как трудился.
Помнит Егоровна, как однажды в такую же погоду ночью, подвернули к дому сани. Мужики, как горох, скатились с них, и во двор.
Хватали всё, что на глаза попадалось. Даже дрова целую поленницу раскатали. Мамка выскочила, заголосила. А ребятня-то, хватают её за подол, кричат вместе с ней. А сами в одних рубахах, босые, да по снегу.

Тяжело было. Соседи добрые помогали. Хоть и трудно жилось, но и для праздников время находилось.

Помолчали, а потом стали описывать разные случаи из своей девичьей молодости.
Да так живо, весело, что на глазах помолодели.

Матвеевна с теплотой рассказывала о муже:
- Ой, как упевал, да уговаривал женой ему быть.
Я в девках баская была. Наряжуся в любимый сарафан,
да брови начерню, румянец свеколкой малёхонько натру, и на лавочку возле дома присяду.
Сижу, да семечки щёлкаю. Так парни из далёка бегали на красоту мою поглядеть.
- Егоровна, а ты чё притаилась? - толкает локтем подругу, - расскажи, как ты меня поленом-то огрела.
И не дожидаясь ответа старушки, сама поведала смешную историю:
- В молодости у Егоровны объявился ухажёр. Аж, из дальней деревни. Шастал к ней кажный день.
Надоел, хуже горькой редьки. Да такой приставучий, спасу от него никакого не было.
Сам маленький, щуплый, сморщенный. Носом всё время шмыгает. Сопливый, что ли?
Вот его и поджидала Егоровна в сенях с поленом. А тут я заявилась. Меня и торкнула. Да со всей-то силой.
Сама-то она девкой была большой, громогласной.
Если злилась, то от одного ее вида парни разбегались.

Смотрит на них Алексей, слушает нехитрые истории бабушек и так ему хорошо делается, прямо расслабился весь.
Словно в далёкое прошлое своих родичей вернулся.
Заботы, да переживания семейные отпустили неожиданно.
Последнее время они с женой из-за сына болели. Бросил он институт, решил в армию пойти, а потом уж определяться с профессией.

Может, так и надо. Это его жизнь. Парень-то толковый, не тунеядец какой-то.

Как и говорили старушки, метель хулиганила ещё два дня.
На третий день Алексей проснулся от яркого света в избе. Спрыгнул с полатей и глянул в окно. Ставни раскрыты. А за окном во всю день гуляет.
Бабульки улыбаются. Ну, вот и дождался. Закончился снежный плен.
Но отчего-то стало грустно.
Эти два дня его никто не беспокоил звонками, не теребил разными вопросами.
Словно замер мир, и даже секунды не скачут, и минуты не бегут.
Он отдохнул не только телом, но и душой.
Так сладко ему здесь спалось, словно малец нежился на перинах родительских.

Вышел во двор. И враз глаза ослепила белизна снега.
Глянул на небо, а там солнце дивится красотой земной.
А воздух хрустящий, вкусный, хоть ложкой ешь.
Хорошо так на душе, весело.
Увидел лопату у крылечка, улыбнулся, потёр руки и за работу.
К обеду весь двор был аккуратно вычищен.

К вечеру дорогу прочистили. Можно ехать дальше. И связь появилась.
Позвонил домой, успокоил, с сыном поговорил.
Тепло попрощался с бабушками. Пообещал ещё приехать.
И приезжал, привозил гостинцы, обязательно оставался с ночёвкой.

И каждый раз, как только заметёт метель, Алексей вспоминает Матвеевну говорливую, да молчаливую Егоровну.
Милых старушек из деревни,что затерялась где-то между двух городов.
А на душе в такие минуты тепло становилось даже в самые лютые морозы.
Казалось, что вместе с воспоминаниями, мир снова замирал, как и тогда в деревеньке по имени Весёлая.