Твой. Без цензуры, маски и совести

Описание: Валерия Чехова, третьекурсница медицинского института, никогда не воспринимала всерьёз девушек, влюбляющихся в преподавателей. Но все меняется, когда руководителем практики в её группе становится некий Гордеев Александр Николаевич. Хирург из Москвы. На фоне чьего приезда начинает меняться поведение её сводного брата, с которым её всегда связывали непростые отношения

Все совпадения с канвой сериала "Я лечу" случайны ровно настолько, чтобы оставаться случайными
    

        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
       "СЛОВО ХИРУРГА"         

           ПРОЛОГ

Заранее затарившись пивом, трое студентов третьего курса с самого утра дурачились на крыльце хирургического центра, не торопясь на занятия.

Февраль добегал до конца. На улице стояла промозглая и облачная погода; кое-где на обочинах лежал талый снег. Но это никоим образом не влияло на настроение веселых студентов.

Употребив накануне что-то явно покрепче пива, они вовсю травили анекдоты, хохоча так, что на них с удивлением косились проходившие мимо пациенты и младший медперсонал, не торопясь делать им замечание.

Поделившись алкогольным провиантом с рыжим парнем в очках, полноватый широкоскулый и вихрастый тип с легкой небритостью на щеках подкинул вверх бутылку, и тут же поймав её на лету, смахнул с неё крышку, в два глотка осушая её содержимое под бурные аплодисменты своего соседа — высокого и стройного черноглазого брюнета.

Бросив у обочины свой спортивный велосипед, на котором прибыл в больницу, очень скоро к этой компании примкнул ещё один студент, чей расхлябанный вид и нескладная внешность говорили сами за себя. Но только сейчас обнаружив, что у него была масса времени, и он не опоздал, парень с облегчением вздохнул, сбрасывая с плеча тяжелый ранец.

— Пиво в восемь утра? — удивился он, подходя к одногруппникам и тут же обмениваясь с ними по очереди рукопожатием.

— Фрол уже обо всем договорился, — вскользь бросил ему черноглазый, подмигивая в сторону расплывшегося от счастья соседа.

Не удержавшись, тот протянул прибывшему свою бутылку с недопитым пивом, но не собираясь сегодня напиваться, да ещё в канун занятий, парень тактично отклонил его предложение, неуловимым жестом поправляя на переносице свои очки с затуманившимися от быстрой езды стеклами.

Заняв место рядом с ребятами, он принялся осматриваться по сторонам, изучая обстановку и щурясь по причине собственной близорукости. 

С этого дня на территории данного хирургического центра они будут проходить свою первую практику под присмотром опытного куратора. Поэтому пользуясь моментом временной передышки, которая могла нарушиться ровно с того момента, когда они допьют пиво и переступят порог этой больницы, студенты наслаждались отпущенной им свободой, перемывая «косточки» другим однокурсникам.

Особенно в ударе был черноглазый, чей уровень непристойности анекдотов начал слегка зашкаливать, но будучи каждый занят собственными думами, на этот казус обращать внимание никто не спешил.

— Послушайте, парни, а может мы никуда не пойдем? — ухмыльнулся он, обращаясь к одногруппникам, которые были такого же мнения, но не хватало смелости озвучить вслух свои мысли.
 
— Ты хочешь прогулять первый день практики? — на недоверчивом лице рыжего очкастого сноба мелькнула тень удивления.

Таким шебутным и готовым пойти вразнос с раннего утра он одногруппника ещё не видел. Как знать, чем обернется для них подобная шутка?! Как бы их потом и вовсе не выгнали с занятий. А ведь это его, Глеба Лобова, была идея предложить им всем надраться как следует перед началом практики. В результате он сам едва стоит на ногах, подначивая Рудаковского. А если им в таком состоянии придется общаться со своими первыми пациентами? Это будет позор! Если их первая практика начиналась в таком духе, ему было сложно представить себе, чем она закончится.
 
— Рудольф, — похлопав его по плечу с умиротворенным видом этот самый Глеб Лобов удерживая в одной руке бутылку пива, а во второй — косяк: — солнышко светит, мы пьяны и накурены, поэтому не можем просто так прийти на занятия. Нам нужен серьёзный стимул…

— Стимул? — не понял его сосед-толстяк, краем уха прислушиваясь к их разговору. — Но сегодня же первый день практики и ...

— Нет, мы подождем, — поджав губы, проронил Глеб, оставляя в покое рыжего, на которого слабая доза алкоголя повлияла так, что казалось ещё немного и тот свалиться прямо на порог больницы, потеряв равновесие.
— Что-то должно подтолкнуть нас к её посещению, верно?

На лице парня появилась диковатая ухмылка, будто он собирался переступить последнюю грань в припадке нахлынувшей на него эйфории.

— Глеб, ты меня пугаешь… — протянул толстяк, допивая свое пиво и тут же сминая пустую жестянку.

Когда повернувшись в сторону ворот больницы, где носились время от времени кареты скорой помощи, он внезапно толкнул в бок одногруппника, прибывшего сюда на велосипеде. — Кому-то не мешало бы убрать свой велик…

Тщетно пытаясь согреться от быстрой езды, тот потирал руки, хлопая себя по продрогшим коленям, когда отреагировав на звук голоса толстяка, студент увидел, как во двор въехала черная лада-седан, из чьего салона на всю катушку шпарила музыка:

Лютые моторы, высотки из бетона
Сам себе пилот и штурман,
в режиме турбо.
Пулей в трафик, рикошеток гравий
А все знают трассы асфальтового ралли

Чей это гелик катит по шоссе?
На двадцать три дюймовом колесе.
С обвеса глохнут мусора на вахте
Кто не знает Ваню, Ваню знает все *

Облив проезжавшую мимо карету скорой помощи грязной жижей из-под лужи, машина устремилась дальше, и, стремясь теперь по-хорошему разъехаться с этой машиной, а заодно объехать брошенный у обочины велосипед, она внезапно зацепилась передним бампером за мраморную колону, где постепенно сдавая назад, таки наехала на него, усугубив ситуацию.

Соизволив наконец притормозить, правда не совсем там, где ему хотелось, из машины выскочил коренастый мужчина лет тридцати семи, может больше, после чего резко хлопнув дверью, в два счета оказался напротив помятого бампера, любуясь проделанной работой. На превратившийся по его вине в металлолом чужой велосипед ему было наплевать.

— Какого хера, срань господня!!! — выругался он, грозно покосившись на то, что когда-то было бампером его машины. — Кто этот долбо… Какого черта? — теряя контроль над эмоциями, мужчина покосился по сторонам, ища виновника невнятного ДТП. 

Выпучив глаза, пробегавшая мимо санитарка застыла на месте, завороженная зрелищем бесновавшегося от безысходности незнакомца, которого впервые видела на территории данного хирургического центра. Кем он был и что здесь делал, для неё оставалось загадкой. 

— Посмотрите! Нет, вы только посмотрите! — хохотал Глеб как ненормальный, чье внимание было приковано к этому типу, метавшегося вокруг своей лады-седан подобного огромному шмелю.

Оторопев от представшей их взору комической картины, ребята были не в состоянии связать и пару слов, чтобы поделиться друг с другом впечатлениями от увиденного.

Иного мнения обо всем этом был студент, чей двухколесный транспорт пострадал по вине буйного незнакомца. Только он один был не в состоянии разделить с одногруппниками бурную радость от инцидента, поскольку это был подарок родителей на его день рождение.

— Мой велосипед… — всхлипнул он, разглядев сквозь оправу очков, во что превратилась подаренная ими вещь. Его возглас был тут же подавлен гневным воплем незнакомца.

— Посмотрите, что с моей машиной! Вы видели, да? — негодовал мужчина, нападая на водителя скорой, а потом обрушивая свой гнев на его помощницу — любопытную санитарку. — Вы все видели?

— Не знаю, — жеманно проворчала та, не подозревая ещё, насколько опасно было с ним спорить. — По-моему, вы въехали в тумбу.

Ей и самой хотелось пролить свет на столь мутную историю, связанную с припаркованным в неподходящем месте велосипеде, но она не знала, кем был его владелец.

— Это не так!!! — орал на неё как ненормальный незнакомец, то приближаясь к своей ладе-седан, открывая дверь, то снова яростно её захлопывая, и возвращаясь обратно.

Его побагровевшее от  ярости лицо внушало ужас, и почти застигнутая врасплох его замечанием, старушка не спешила ему перечить. Так же вел себя и водитель скорой, не спеша приходить ей на помощь. С этим типом они были в разных весовых категориях, причем удача была явно не на их стороне.

— Сраный велик появился у меня прямо перед носом! Вы должны были видеть! Будьте моим свидетелем! — ругался незнакомец, брызжа слюной. — Вы что слепая? Почему все вокруг резко ослепли? — оглянувшись назад, он случайно зацепился взглядом за смеявшихся на крыльце парней, кроме одного, после чего снова повернувшись к пожилой санитарке, обрушился на неё с новой порцией ругательств, пытаясь таким образом справиться с чувством охватившей его досады. — Вы должны были хоть что-то видеть, чокнутая старая карга!

Отхлебнув немного пива, Глеб прыснул со смеху, наблюдая за нелепыми попытками этого буйного типа добиться хоть какой-то правды от «слепоглухих» свидетелей ДТП. Происходящее явно доставляло ему удовольствие.

— Эй, поосторожнее! — прикрикнул на него рыжий, с возмущением уставившись на свою испорченную ветровку. — Я не кактус. И в поливе не нуждаюсь.

От смеха парня перекосило так, что он не заметил, как бутылка в его руке слегка наклонилась, залив пивом одежду одногруппника. Вовремя спохватившись, Глеб убрал её в сторону. И все ещё пребывая в отличном настроении, чьим мотиватором стала стычка этого незнакомца с пожилой санитаркой, потащил ребят переодеваться.

Один только Рудаковский, следуя за ними в раздевалку почти на автомате, продолжал бормотать как в горячке: «Мой велосипед!... Мой велосипед…», не в состоянии никак успокоиться и переключиться на что-то другое. 
 
***

— Знакомьтесь, леди и джентльмены, Валерия Чехова — двадцать лет, очень плохая девочка, ест парней на завтрак и закусывает мужчинами постарше! Поприветствуем ее! — злорадно усмехаясь, Глеб проводил взглядом возникшую в помещении миловидную брюнетку с заколотыми наверх волосами.

И убедившись в том, что она верно распознала подтекст выданной им с утра порции колкостей, довольный собой, начал переодеваться, ища место, куда можно было бы спрятать пустую жестянку из-под пива. В противном случае ему пришлось бы заявиться на занятия вместе с ней. 

Покрутив пальцем у виска, Валерия одарила парня хмурым взглядом, сбрасывая с себя пальто. И проигнорировав брошенные в её сторону неоднозначные взгляды одногруппников, без особого энтузиазма начала приводить себя в порядок, рассеянно глядя на собственное отражение в зеркале.

Подобные шутки в свой адрес она не воспринимала, но за это время у неё успел выработаться против них стойкий иммунитет. И этого было достаточно, чтобы перестать обижаться на выходки сводного братца. Она прекрасно понимала, что по-другому он не мог. И сегодняшний день не стал для него исключением.

Между тем, он обещал не пить накануне занятий, но как всегда не сдержал данное накануне обещание. Впрочем, не ей контролировать его поведенческие девиации. У самого должна быть голова на плечах. Вот пусть сам и расхлебывает последствия.

Одарив его на прощание снисходительно-презрительным взглядом, словно пожурив за глупую попытку привлечь к себе внимание, Чехова схватила свои вещи, и, не сказав никому за все это время ни слова, ушла прочь, предоставляя одногруппников обществу друг друга.
   
Кое-как переодевшись, Глеб чуть не смахнул с полки оставленную им там пустую жестянку банку из-под вина, после чего покинув место за перегородкой, принялся рыться в других шкафчиках, ища там свободное место для мусора, пока ему не посчастливилось наткнулся в одном из них на чужие вещи, принадлежавшие, очевидно, бывшему владельцу.

— Взгляните, ребят, что я нашел! — улыбаясь, воскликнул он, вытаскивая из шкафчика порнографический журнал и тут же демонстрируя свою находку перед шокированными одногруппниками.

Борясь с собственным любопытством, парни вытаращились на обложку журнала как на диковинку. Раскрыв его на середине, Глеб бегло пролистал страницы, без особого энтузиазма рассматривая кадры похабщины, где в меру обнаженные и не очень дамы позировали перед фотографом в самых разнузданных позах.

Проявив к этим снимкам самый жгучий интерес, рыжий сноб тоже заглянул в журнал, надевая очки, чтобы их лучше видеть. Но одногруппник так быстро его пролистал, ни на чем особо не акцентируя внимание, что ему так и удалось толком ничего рассмотреть. А попросить листать помедленнее он не мог.

Криво улыбнувшись, пунцовый Фролов попытался сделать вид, будто порнографические снимки его не интересуют, что, однако, не мешало ему любоваться ими тайком через плечо Новикова.

Особенно пришлась ему по душе блондинка с «буферами» четвертого размера, чем, однако, не могла похвастаться его жена Марина, но это отнюдь не значило, что он стал меньше её любить. Одному только Рудаковскому, обнаружившего в последние момент, что вместо хирургический шапки он захватил колпак со студенческого «капустника», не было никакого дела до этих фотографий.

— Не знаю, кто это снимал, — отозвался спустя время Глеб, прикрывая ладонью особый кадр из журнала и подходя с ним ненавязчиво к погруженного в свои тоскливые мысли Рудаковскому, который до сих пор копался в своем шкафчике, рассеянно перебирая вещи, — но фотограф, похоже, неплохо знался на этой теме. — И в два счета оказавшись напротив смурного одногруппника, со словами: «Ты все-таки должен на это взглянуть!», ткнул ему в лицо этим журналом, да так, что образ обнаженной порно-модели оказался прямо на уровне его глаз.

— О нет! Только не это! — заголосил впечатлительный Рудаковский, хватаясь обеими руками за чуть не слетевшие с его глаз очки. Но только он успел это произнести, как к ним двоим подлетела староста группы, — миниатюрная, бойкая и светлоглазая девица, и, выхватив этот журнал из рук одногруппника, обоих отхлестала этой находкой, да так, что сама обложка порвалась на середине, а последняя страница и вовсе отпала, падая на пол. Причем больше всего перепало именно Рудаковскому.

— Ладно он! — негодовала она, тряся в воздухе этим журналом, и тыча им в сторону Глеба. - Но ты… Я от тебя, Пинцет, такого не ожидала! — эти слова были уже адресованы
Рудаковскому, который вытаращившись на неё так, словно к ним спустилось божество, отчаянно замахал руками: — Валечка, да ты что? Я ведь не хотел… Это даже не мой журнал! Не я его нашел!

— Это ничего не меняет! — категорическим томно заявила она, швыряя этот журнал на стойку. — Ты уже упал в моих глазах, Рудаковский! Я была лучшего о тебе мнения… Ребята, вы не забыли случайно, для чего мы сюда пришли? У нас сегодня первое занятие, а вы занимаетесь тут черт знает чем… — После чего с грохотом захлопнув дверцу своего шкафчика, свидетельствовавшем о её внутреннем разладе с самой собой, судорожно схватила свои вещи и ушла прочь, внутренне негодуя из-за ребяческой выходки одногруппников. 

Первым придя в себя после столь внезапной атаки старосты, Глеб поспешил забрать этот журнал со стойки, вернее то, что от него осталось, и, свернув его в трубочку, тут же зашвырнул на полку первого попавшегося ему на глаза свободного шкафчика.

От него надо было избавиться, пока он снова кому-то не попался на глаза. С этими мыслями он достал зажигалку, проверяя огонь.

— Хрен ли ты задумал, чувак?! — воскликнул Фролов, с удивлением наблюдая за его действиями.

Обнаружив ко всему прочему в одном из шкафчиков бутылку коньяка, Глеб открутил пробку и отхлебнул немного из горлышка.

— Что ты делаешь? — бросился к нему одногруппник, пытаясь отнять у него бутылку.

Оттолкнув его, он вылил остатки коньяка на журнал, после чего чиркнув зажигалкой, поднес вспыхнувшую искру к его мятым и засаленным страницам.

В следующее мгновение журнал охватило сильным пламенем. И довольный тем, какой эффект произвел на впечатлительных одногруппников его поступок, зашвырнул загоревшееся порнографическое издание в какой-то шкафчик, плотно захлопывая его дверцу, дабы воспрепятствовать проникновению дыма в помещение больницы.

— Господи, Глеб! Что ты натворил! — пролепетала пораженная до глубины души увиденным простенько одетая одногруппница, складывая ладони словно деревенская бабка и тут же прижимая их к своему подбородку.

— Охренеть… — отчеканил впечатленный Новиков, глядя на то, как из наглухо закрытого шкафчика вырываются клубы густого дыма, а его одногруппник даже не собирался ничего предпринимать, чтобы предотвратить возникновение пожара.

Наоборот, он как будто делал все возможное, чтобы огонь распространился по всей раздевалке, словно и вправду преследовал цель сжечь эту больницу вместе с её больными. Либо был слишком пьян, не в состоянии оценить все последствия своей неслыханной выходки, из-за которой мог запросто вылететь с института.

Одним словом, Новикову ещё ни разу не приходилось видеть столь вырвиглазного зрелища с подачи постороннего лица. Сам бы он вряд ли на такое решился.

— Ты просто больной ублюдок, — с трудом собирая слова в предложения, отозвался Новиков, поворачиваясь к одногруппнику.

— Больной, значит больной, — ухмыляясь, кивнул тот, пряча зажигалку и накидывая на себя белый халат. — А теперь, пойдемте на занятия, пока нас не хватился руководитель практики, — обратился он к тем, кто ещё оставался в раздевалке, и, продолжая вести себя так, будто происходящее было для него в порядке вещей, подался прочь, хлопнув на прощание по плечу Рудаковского.


*Текст песни: Полиграф ШарикOFF - Гелик Вани

Глава 1

http://proza.ru/2024/02/15/845