Соломоновна и осенняя психология

 У Соломоновны была подруга с детства - Ленка.

 Виделись они редко, так как жили в разных концах большого города, зато дни рождения и постельные болезни проводили очно и неразлучно, вместе, успевая наговориться и насмеяться. В остальное время спасал Ватсап своими видеозвонками.
Вот и в этот день рождения Елены Моисеевны Соломоновна была чётко: в нужное время и в нужном месте.

 Ленка открыла дверь. Она шмыгала носом и пила чай с ромашкой, мятой и шиповником.

 На быстрый вопрос обеспокоенной Соломоновны - как она себя чувствует? - Ленка дала краткий ответ:
 - Как шампунь!
 - ???
 - Я на 75% состою из отваров и настоек трав!

 Заулыбались, наобнимались и наохались, прошли в комнату, к накрытому столу.
Пока Ахинея доставала подарок, щебеча о бренном и насущном, Лена задумчиво стояла у окна и смотрела на пейзаж за окном, который ей снаружи нарисовала поздняя осень.
 Такое долгое молчание сразу показалось Соломоновне подозрительным, и она подошла к окну.
 Аура грусти, обволакивающая Елену, расступилась, потом ещё раз расширилась и, осознав свою изначальную ошибку, решилась и раскрылась вся, впуская настырную Соломоновну в свои границы.

 Та невозмутимо стала за спиной подруги.

 Посмотрела со знанием дела на то, как порывистый ветер истязает голые, тёмные, мокрые ветки беззащитных деревьев, как кидает комья слипшегося и тяжёлого мокрого снега в стены домов, наглухо закрывших окна, как редкие прохожие последними рывками, перепрыгивая через лужи, пытаясь справиться с вывернутыми или вконец сломанными зонтами, спешат найти укрытие в транспорте, в магазинах или жилищах... Жуть!
 Бе!

 И тут слышит тихое и грустное:
 - Хиня, вот повезло же мне родиться в такое отстойное время года: холод, грязь, слякоть...
 И вздох при этом испустила такой, что вселенская скорбь уничижительно смутилась от своего пафосного названия, искренне позавидовав такому вздоху!

 А Соломоновна?
 А что - Соломоновна?
 Она осталась самой собой.
 Великим домашним лекарем заблудших душ.
 Тем более, что захандрила её лучшая подруга. А этого в такой день допускать нельзя.

 В Соломоновне проснулся психолог, потянулся с оттяжкой, зевнул, глянул в окно заспанными глазами, хмыкнул и тут же голосом Ахинеи, положившей руку на плечо подруги, тихо и проникновенно произнёс:
 - Леночка, поверь: в этом абсолютно нет твоей вины!!!

 Леночка встрепенулась, обернулась, ожила внешне, благодарно посмотрела в глаза психолога, которые в этот момент были глазами Ахинеи, ещё раз по-детски шмыгнула носом, собралась внутренне, обняла Соломоновну и, уже радостно, проговорила:
 - Да, ты права! Всё хорошо! А за наше "хорошо" мы сейчас откупорим бутылочку вина и приговорим запечённого молочного поросёнка...
 (Потом, лукаво посмотрев вслед удалявшемуся, успокоившемуся психологу, который был рад такому результату добавила:) - ...хоть в этом нет их вины!


 Обе подруги синхронно, одновременно очень душевно захохотали.
 Это было так мило, так естественно и прекрасно, что даже психолог умилился бы такому единению.

 Он, магистр всех психологических наук, просто не понял бы, что прикоснулся к самому таинственному и загадочному: к женской дружбе.
О которой все говорят, но никто её не видел.
Ну и пусть. Зато она есть!
Как и хорошие психологи.
Ведь они тоже ЕСТЬ!

Но об этом никому не скажу. Потому что...
Тс-с! Счастье любит тишину!