Вперёд назад. Гл. 5

                             -1-

    Я вернулся на бульвар и пошёл к ней.
    Потом попробовал ехать на трамвае, но меня высадила злая кондукторша, пригрозив молотом.
      Я снова шёл и мне снова на плечо опустилась чья-то рука.

    - Гражданин!
    Дальше нельзя. Там кино снимают!

    - А можно я хоть одним глазком посмотрю. Очень хочется мне увидеть как снимают кино!

   - Можно машку за ляжку! А дальше не можно, гражданин. Стойте тут.

   Стоять было скучно и я, свернув в какой-то переулок, потом дворами, всё же подобрался поближе.
    Раздался крик, усиленный мегафоном:

   - Уберите! Уберите из кадра этого ..дака в телогрейке!

   Этим ..даком в телогрейке был я. А человеком с мегафоном - Тарковский.
   А от расправы спас меня никто иной как Бродский. Собственной персоной.

   - Спасибо, Иосиф Александрович!

    - Выпустили?

   - Так точно, товарищ генерал! За телогреечку - отдельное спасибо. Вернуть?

   - Оставьте. Вам нужнее. А у меня этих телогреек...

   - Дядя, наверное, на швейной фабрике работает?

    Бродский захохотал.

    - Бог миловал, милейший Нестор Иванович! Дядя на воле. Болеет правда.

    - А Вы тут...

   - В оцеплении. Друг вот кино снимает.
   У Вас какие планы на вечер?


                               -2-

   - Андрей, знакомься, это Нестор.

   - Андрей!

   Тарковский пожал мою руку, а я не сдержался...

   - ..дак в телогрейке.

   - Нестор - большой юморист! Представляешь, он читал мне "мои" стихи...
    Неплохие, кстати.
    А познакомились мы в обезьяннике на Китай-городе.

    - Надо же!

    Тарковский думал о своём. Бродский не стал продолжать монолог, тоже замолчал, но вскоре заскучал и, закурив, попросил...

    - Нестор, если не затруднит... Почитайте стихи.

    - Чьи?

    - Мои.

    - Из Ваших я помню наизусть только два. Один Вы уже слышали. И... Угостите сигаретой!

     Я поднапряг память и прочёл, почти не сбиваясь "Письма римскому другу".
     Генерал нервно курил и взгляд его, блуждая по проносящемся мимо окон автомобиля деталям пейзажа, был словно обращён внутрь.

    - Спасибо.
      А Вы бывали в Риме?

    - Нет.

    - Мне нравится Италия.

   - Особенно Венеция, верно?

   - Да. Особенно Венеция. Верно.

                              -3-

      А башня, моя башня... Вернее - Эйфелева, "уплывала" всё дальше.
       Над шоссе, по которому мы мчались в неведомую для меня даль, висел туман и кумачёвая растяжка  "Дай план, или сдохни!".

   - Кстати, о планах...

   Иосиф Александрович стряхнул с себя задумчивость как хлебные крошки.

    - Какие у Вас планы?

   - Пока один. Дойти до Эйфелевой башни.

   - И?

   - Плюнуть с неё хочу.

   - А зачем?

   - Есть такая песня, про Париж,:
   "И вот плюю я с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан".
    Мне тоже хочется плюнуть.

   - Пацаны не поймут.

   Кадр замер и затрясся. На моё плечо опустилась чья-то рука...

   Продолжение сле.