Луцкий прорыв

Описание событий Первой мировой войны чаще всего лишь вкратце представлено в параграфах школьных учебников. Документальные сводки отражают ход отдельный операций. Однако совокупность, в строгих рамках хронологической последовательности, текущих донесений с фронта создаёт динамичную картину успешного противостояния армии России армиям Тройственного союза во главе с Германией.

В течение трёх лет армия Австро-Венгрии была практически разгромлена силами нашей армии. Только по итогам операции «Брусиловский прорыв», по оценкам военных экспертов, неприятель, в общей сложности, потерял «… около одного миллиона человек, и теперь уже не в состоянии будет пополнить эту убыль из своих резервов», – сообщала периодическая печать. (1)

Незавидную картину представляли вооружённые силы Турции после нанесения ей ряда сокрушительных поражений на Кавказском фронте, но самая критическая ситуация наблюдалась в самой Германии, где были введены продовольственные карточки уже на второй год после начала войны. Голодало не только мирное население – пайки немецких солдат были сокращены до невиданного минимума. В повседневную практику даже вошли случаи, когда продукты питания, пересылаемые в частных посылках из России для наших солдат, находившихся в немецком плену, до них не доходили, становясь добычей проголодавшегося неприятеля.

Ещё весной 1916 года Германия обращалась к странам Антанты с предложением начать переговоры о заключении мира. 29 ноября 1916 года Германия направляет державам Антанты ноту, в которой сообщает, что государства Центральной Европы готовы к переговорам. (2)

Когда, спустя годы, внимательно присматривались к ходу трёхлетних событий войны, то приходили к выводу, что для России заключение мира в 1916 году могло быть вполне допустимым, исходя из начальных задач войны, которые уже были выполнены и это спасло бы от последующих катастрофических потерь, вызванных провокационными действиями, финансируемыми германским генеральным штабом. Если принимать во внимание, что Австро-Венгерская империя уже была практически на грани разрушения, её распад, как показало ближайшее будущее, был делом нескольких месяцев и вопросы будущего Сербии можно было спокойно решать за столом переговоров. Однако, как говорит народная пословица, «русский человек задним умом крепок».

В письмах из дома, которыми очень дорожили немецкие солдаты, попавшие в плен, можно было прочесть о тяжёлой ситуации у мирного населения внутри самой Германии. В письме из Мюнхена, отправленного в действующую армию 23 мая 1916 года, чувствуется отчаяние:

 «…В Бреславле толпа разбила витрины во всех магазинах. Люди дошли до отчаяния. Если война не кончится, кто знает, что произойдёт. Будет революция». В письме из Нейкельна от 6 мая 1916 года звучит то же настроение: «Я снова был в Берлине, где столь печально. Если война скоро не кончится, в Берлине начнётся бунт. В мастерской можно работать только 40 часов в неделю. Но что можно сделать с 12 марками – только умереть с голоду, что со мной скоро и случиться».

Неутешительно звучат вести из Вестфалии 14 мая 1916 года: «…Здесь у нас каждый день война из-за картофеля, мяса и сала. Бургомистр скоро подвергнется насилию со стороны женщин. Эту неделю дела пошли так плохо, что комендант Мюнстера вынужден был прислать помощь. Тысячи людей стоят перед городской ратушей, крича, что они голодны».

23 мая родственники немецкого солдата пишут ему письмо на фронт: «… Нас заставляют страдать от голода. Печально, что даже раненые солдаты не получают достаточно пищи, чтобы утолить голод. Стоит ли тогда рисковать своей жизнью? Здесь я узнал, что даже вы, находясь в траншеях, не имеете достаточно пищи. Но как в таком случае можно переносить усталость? Англичане отлично знают, что мы не в состоянии ещё долго держаться и что вскоре мы будем вынуждены заключить мир вследствие недостатка продовольствия в стране…» (3)

В связи с тем, что такое «отчаянное» содержание писем, отправляемых на фронт, приобрело массовый характер, в немецкой газете Koelnische Zeitang от 8 июня 1916 года было помещено извлечение из воззвания унтер-офицера к тем, кто пишет на передовую письма «упаднического» содержания:

 «Почти нет писем, которые не содержали бы жалоб и упрёков. Зачем изо дня в день рисовать картины нищеты и лишений? Молодая девушка рассказывает брату о дезертирствах германских воск на русском фронте. Жена пишет мужу о якобы кровавых бунтах, происходящих в городах. Результат всех писем подавляющий. Дух не только отдельных людей, но и целых рот ослабляется, падает, нравственное состояние делается угнетённым. Надо положить конец этому злоупотреблению, которое распространяется, как чума. Необходимо установить цензуру для всех писем, предназначенных для отправления на фронт». (4)

Совсем другой дух и настроение чувствуются в письме нашего офицера в ответ детям, которые обязательно посылали подарки и поздравления в армию накануне праздников Рождества Христова и Светлой Пасхи:

«Милые дети! Я очень был рад, получив от вас подарки и письмо. Никогда и нигде память о ближнем не является столь ценной, как на войне или вдали от родной земли. Каждый, даже незначительный подарок, каждое ласковое слово даёт нашему солдату новые силы для борьбы с лукавым врагом. Эти подарки и письма дают солдату уверенность, что его поддержит весь народ русский, а с ним нашему солдату всякая тяжесть кажется лёгкой». (5)

В сентябре 1917 года кайзер Германии Вильгельм II призвал 15-летних мальчиков вступать в немецкую армию. (6)

В продолжении войны были заинтересованы союзники по военному блоку «Антанта», сложившемуся ещё в начале века, Англия и Франция, которые, за счёт максимального ослабления России и Германии во взаимных столкновениях, получили в дальнейшем беспрепятственный доступ не только к сырьевым и топливным ресурсам на других континентах, но и обеспечили дешёвой рабочей силой процесс наращивания мощностей производства, о чём повествуют основные позиции международного Версальского Договора осени 1918 года, подводящего окончательные итоги Первой Мировой войны.

Косвенным подтверждением того, что вариант заключения мира с Германией после Брусиловского прорыва 1916 года рассматривался на уровне правительства России, может служить назначение на пост Председателя Совета министров Б. В. Штюрмера, слывшего «германофилом», который прямо высказывался за прекращение войны и заключение мира с Германией, а также последовавшая отставка министра иностранных дел С. Д. Сазонова в августе 1916 года, с начала века проводившего на этом посту «профранцузскую» политику.

Однако члены Государственной Думы настояли в ноябре 1916 года на освобождении Б. В. Штюрмера со своего поста и ратовали за продолжение войны, которая после русских побед весны 1916 года на Восточном фронте и разгрома Австро-Венгерской империи стала для России как бы лишённой смысла, но желательной союзникам по Антанте (7). Но, как говорит народная мудрость: что случилось – то случилось…

Прорыв под Луцком был самой масштабной и результативной операцией среди сражений Первой мировой войны. Выдающиеся способности успешного военачальника проявил в 1916 году генерал А. А. Брусилов. До войны он пользовался уважением у сослуживцев как прямодушный человек и опытный военный.

Войсками Юго-Западного фронта, куда входило несколько армий, под командованием генерала Брусилова в апреле 1916 г. было совершено решительное наступление вглубь неприятельских позиций. Успешное наступление вошло в историю под названием Брусиловский прорыв, в честь этого генерала, разработавшего стратегический план наступления на позиции австро-венгерской армии и осуществившего свой замысел.

К сожалению, в историю не вошёл факт участия в разработке и выполнении плана этой операции Главнокомандующего русской армией императора Николая II, без участия которого не только на всех этапах Луцкого прорыва, но и в самом замысле крупномасштабного наступления успех не был бы достигнут. Император Александр III придавал большое значение хорошему военному образованию наследника.

Результаты этого незаурядного, в свете военного успеха сражения, разворачивающегося на большой территории хорошо укреплённых позиций противника, круто обозначило не только очевидное поражение Австро-Венгрии, но и послужило примером боевых действий для наших будущих военачальников – участников Отечественной войны 1941–1945 гг.

Стратегические таланты маршала А. М. Василевского при взятии Кенигсберга, маршала Г. К. Жукова при взятии Берлина, генерала Ф.И. Толбухина при освобождении Донбасса от немцев берут свои истоки в постижении стратегии и тактики Луцкого прорыва.

В результате наступления под Луцком было захвачено 408 тысяч пленных солдат, 9 тысяч офицеров, 580 орудий, территория в 25 тысяч квадратных вёрст и, косвенным образом, выручена из тяжёлого положения Италия. (8)

Из пленных австрийских славян была затем сформирована Сербская дивизия, численностью около 10 тыс. человек, в том числе большое количество бывших офицеров. На смотр Сербской дивизии в Одессу приехал император Николай II с супругой и дочерями.

Генерал Брусилов кратко вспоминал в 1926 году об этом знаковом событии: «Смотр войск прошёл благополучно, и никаких неприятных инцидентов не было, да нужно правду сказать, что по натуре своей царь был человек снисходительный и всегда старался благодарить. Из Одессы вся царская семья уехала в Севастополь, который мне подчинён не был. Я же вернулся в штаб фронта». (9)

Современники вспоминали, что все желающие видеть проезд Государя, останавливались рядами, против шпалеры войск. Лишь только лошади императорской семьи равнялись с первыми солдатами, – разом гремело: «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество-о! Ура-а-а! Ура-а!» Ура долго гремело, сливаясь с гулким и торжественным звоном колоколов.

Царский экипаж проезжал почти шагом, и Государь отвечал на приветствия ласковой улыбкой. Цесаревич Алексей был серьёзен и внимательно смотрел на всех. Его маленькая ручка в белой перчатке усердно отдавала честь. Государыня и княжны кивали головами и сияли улыбками (10). Эти воспоминания генерала Брусилова, как говорится, дорогого стоят, так как были написаны в 1926 году, когда только за выполнение христианского долга совершения панихиды по убиенному вместе с семьёй императору, всем участникам неминуемо грозил расстрел.

Первоначально Луцкая операция была задумана, в силу союзнических обязательств перед Францией, для отвлечения немецких дивизий с Западного фронта. Немцы в это время наступали на Верденский укреплённый район во Франции. Это заставило Россию прийти своим союзникам на помощь и наступлением на Восточном фронте вызывать огонь на себя, заставив немцев перебросить несколько дивизий из-под Вердена.

Однако Луцкий прорыв войск под непосредственным командованием генерала Брусилова оказался столь результативным, что, по мнению многих аналитиков, мог бы тотчас решить исход войны, если бы его вовремя поддержали соседние Северный и Западный фронты, которыми командовали генералы Куропаткин и А. Е. Эверт.

С точки зрения военного искусства, Луцкий прорыв являет выдающийся пример стратегического полководческого таланта в мировой истории вооружённых противостояний. Искусное командование в этой военной операции сочеталось с применением сложной стратегии в замысле операции с одновременным нанесением ряда сильных ударов для обмана противника на базе тщательной подготовкой рядового состава наступающих армий и, конечно, доблестью русского солдата.

Не поддержанный ни Западным фронтом, ни Северным, прорыв заглох, несмотря на большие результаты наступления.

В память об этой боевой операции обширная местность, где разворачивались основные сражения Луцкого прорыва, вблизи старинного города Изяслава, получила затем административное название Брусиловского района Житомирской области.

При подготовке военной операции на этой территории было вырыто много подземных ходов и укреплений.

По ночам солдаты наблюдали в небе образ Пресвятой Богородицы, что вселяло в них силы и вдохновляло во время сражения. Об этом вспоминали не только очевидцы, но писали газеты. Так, осенью 1916 года в российской печати появляется небольшое, но важное сообщение о необычном явлении, которое наблюдали русские солдаты, когда весной рыли траншеи и строили укрепления прямо перед позициями австро-венгерской армии.

 Журнал «Нижегородский церковно-общественный вестник» пишет о явлении Божией Матери «Тихвинская» воинам на Юго-Западном фронте Первой мировой войны. От священника пехотного полка о. Иоанна Терлецкого поступил доклад протопресвитеру военно-морского духовенства о. Георгию Шавельскому, в котором сообщается:

«Недавно заходит ко мне в помещение походной церкви батальонный командир капитан Григорий Демьянович Филончик и указав на стене икону «Тихвинская», спрашивает: «Какое это изображение Божией Матери?» Я назвал. Тогда он сказал, что когда он со своим полком копал редут, то на облаках ясно видел точно такой же лик Богородицы и подумал: «вот Кто нас здесь защищает!» Надо сказать, – добавляет о. Иоанн, – что место это, где батальон капитана строил редут, находилось под перекрёстным артиллерийским и пулемётным огнём неприятеля. И несмотря на это, а также на лунные ночи, редут был устроен, и никто не пострадал. Когда я, – говорит о. Иоанн, – посмотрел этот редут и расположение неприятеля, то увидел, что только под небесным покровительством Заступницы рода христианского и можно было без потерь устроить здесь укрепления». (11)

Вопросы о том, как протекали боевые будни солдат Первой мировой войны, какие фронтовые задачи им приходилось решать, как выглядели передовые позиции русской армии – сегодня, возможно, волнуют небольшую группу людей. При этом сохраняется щемящее чувство, что мы знаем незаслуженно мало о солдатах той войны, предаём забвению важные страницы жизни наших предков, слабо поддерживая память об их подвигах. Многочисленные художественные фильмы сформировали у зрителя устойчивое представление, что атака, наступление – это мощное движение, спонтанный порыв, когда по приказу командира вдохновлённая огромная толпа солдат устремляется бегом на штурм укрепления, крепости или отражает натиск такой же толпы неприятеля, со скоростью бегущих с противоположной стороны.

О том, как проходила в течение восьми недель подготовка знаменитого «Брусиловского прорыва», гражданские лица, в большинстве своём, не знают. Кропотливая и трудная работа по укреплению позиций силами подчинённых Брусилову армий Юго-Западного фронта, по строительству редутов была необходима для того, чтобы стало возможным успешно атаковать неприятельские укреплённые позиции врага, совершить их «Прорыв».

Незаурядные картины волнующих дней сражений слегка приоткрываются нам в воспоминаниях генерала Брусилова: «Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооружёнными им укреплёнными позициями. Войсковая разведка и непрерывный захват пленных по всему фронту дали возможность точно установить, какие неприятельские части находились перед нами в боевой линии.

Выяснилось, что немцы сняли с нашего фронта несколько своих дивизий для переброски их на французский. В свою очередь, австрийцы, надеясь на свои значительные укрепления, также перебросили несколько дивизий на итальянский фронт в расчёте, что мы больше не способны к наступлению, они же в течение этого лета раздавят итальянскую армию. Действительно, в начале мая на итальянском фронте они перешли в решительное успешное наступление. По совокупности собранных нами сведений мы считали, что перед нами находятся австро-германцы силою в 450 тысяч винтовок и 30 тысяч сабель.

Преимущество противника над нами состояло в том, что его артиллерия была более многочисленна по сравнению с нашей, в особенности тяжёлой, и, кроме того, пулемётов у него было несравнимо больше, чем у нас. Агентурная разведка, кроме того, сообщила нам, что в тылу у неприятеля резервов почти нет и что подкреплений к нему не подвозится. В свою очередь, воздушная разведка с самолётов сфотографировала все неприятельские позиции как на боевой линии, так и лежавшие в тылу.

Эти фотографические снимки с помощью проекционного фонаря разворачивались в план и помещались на карте. Фотографическим путём эти карты легко доводились до желаемого масштаба. Во всех армиях Юго-Западного фронта было приказано иметь планы в 250 саженей в дюйме, с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подобными планами своего участка.

На основании этой работы выяснилось, что неприятельские позиции чрезвычайно сильно укреплены. По всему фронту они состояли не менее как из трёх укреплённых полос в расстоянии друг от друга приблизительно от 3 до 5 вёрст. В свою очередь, каждая полоса состояла из нескольких линий окопов, не менее трёх, и в расстоянии одна от другой от 150 до 300 шагов, в зависимости от конфигурации местности. Все окопы были полного профиля, т. е. выше роста человека, и везде в изобилии были построены тяжёлые блиндажи, убежища, лисьи норы, гнёзда для пулемётов, бойницы, козырьки и целая система многочисленных ходов сообщения для связи с тылом. Окопы были сооружены австрийцами с таким расчётом, чтобы подступы к позициям обстреливались перекрёстными ружейным и пулемётным огнём.

Убежища были чрезвычайно основательно, глубоко врыты в землю и укрывали людей не только от лёгких, но и от тяжёлых артиллерийских снарядов. Они имели сверху два ряда брёвен, присыпанных слоем земли. В некоторых местах вместо брёвен были железобетонные сооружения надлежащей толщины.

В некоторых местах они устраивались даже с комфортом: стены и потолок обиты были досками, полы были или дощатые или глинобитные, в комнатах, где это оказывалось возможным, были вставлены застеклённые рамы. В таких помещениях ставилась складная железная печь и были устроены нары и полки. Для начальствующих лиц устраивались помещения из трёх-четырёх комнат с кухней, крашеными полами и стенами, оклеенными обоями.

Каждая укреплённая полоса позиций противника была основательно оплетена колючей проволокой. Перед фронтом тянулась проволочная сеть, состоящая из 19–21 ряда кольев. Местами таких полос было несколько в расстоянии 15–20 шагов одна от другой. Некоторые ряды были оплетены столь толстой стальной проволокой, что её нельзя было резать ножницами. На некоторых участках боевых заграждений пропускался сильный переменный электрический ток высокого напряжения. В некоторых местах подвешены были бомбы, а во многих местах впереди первой полосы были заложены самовзрывающиеся фугасы. Эта работа австро-германцев по созданию укреплений была основательная и произведена непрерывным трудом военно-инженерных войск в течение более 9 месяцев.

Осуществление прорыва таких сильных, столь основательных позиций противника было почти невероятным делом. Одно из главных условий успеха атаки – элемент внезапности. С этой целью было приказано подготовлять плацдармы для атаки не на одном участке, а по всему фронту, чтобы противник не мог догадаться, где он будет атакован, и не мог бы поэтому собрать сильную группировку для противодействия.

Понятно, что самые укрепления, как бы они ни были сильны, без надлежащей живой силы отбить атаку не смогут, и в ослаблении неприятельских сил на этом участке фронта заключалась надежда на успех.
 
Каждая армия Юго-Западного фронта должна была выбрать, сообразно с имеющимися у неё средствами, подходящий участок для прорыва фронта неприятельской позиции. На основании общей разведки, по совокупности всех собранных данных, каждая армия наметила участки для прорыва и представила свои соображения об атаке на утверждение генералу Брусилову.

Когда эти участки были утверждены и вполне точно были установлены места первых ударов, началась горячая работа по тщательной подготовке к атаке. В эти районы скрытно притягивались войска, предназначавшиеся для прорыва фронта. Однако чтобы противник не мог заблаговременно разгадать наши намерения, войска располагались в тылу за боевой линией.

Пехотные части ещё задолго до атаки начали сближение с противником окопными работами. По ночам они выдвигались ходами сообщений на 100–200 шагов вперёд и устраивали окопы, обнося их рогатками с колючей проволокой. Таким путём на избранных участках наши окопы, постепенно сближаясь с противником, доводились до того, что отстояли от позиций австро-германцев всего на 200–300 шагов, в зависимости от местности. Для удобства атаки и скрытного расположения резервов на этих исходных для боя плацдармах строились несколько параллельных рядов окопов, соединённых между собой ходами сообщения.

Лишь за несколько дней до начала наступления незаметно ночью были введены в боевую линию войска, предназначенные для первоначальной атаки, и поставлена артиллерия, хорошо замаскированная, на избранные позиции, с которых она и произвела тщательную пристрелку по намеченным целям.

Было обращено большое внимание на тесную и непрерывную связь пехоты с артиллерией. Много сил, таланта положил военный инженер генерал Величко на создание укреплённых позиций, тем самым обеспечив высокий инженерно-технический уровень прифронтовых сооружений и коммуникаций.

С рассветом 22 мая 1916 года на назначенных участках начался сильный артиллерийский огонь по всему Юго-Западному фронту. Главной задержкой для наступления пехоты справедливо считались проволочные заграждения вследствие их прочности и многочисленности. Поэтому требовалось огнём лёгкой артиллерии проделать в колючей проволоке удобные, достаточной ширины проходы для живой силы. На тяжёлую артиллерию и гаубицы возлагалась задача уничтожения окопов первой укреплённой полосы, и, наконец, часть артиллерии предназначалась для подавления артиллерийского огня противника.

По достижении одной задачи та часть артиллерии, которая её выполнила, должна была переносить свой огонь на другие цели, которые по ходу дела считались наиболее неотложными, всемерно помогая пехоте продвигаться вперёд. Огонь артиллерии определяет успех атаки.

Роль начальника артиллерии имеет громадное значение, ему, подобно капельмейстеру в оркестре, надлежало дирижировать этим огнём, для чего телефонная связь между ним и артиллерийскими группами должна быть чрезвычайно прочно устроена и постоянно поддерживаться для устранения неизбежных, при мощных атаках, обрывов линий связи.

Во время наступления наша артиллерийская атака увенчалась полным успехом, проходы были сделаны в достаточном количестве и основательно, а первая укреплённая полоса была совершенно сметена пушечным огнём и обратилась в груду обломков.

«В тех жутких контратаках, – вспоминал Брусилов, – среди солдатских гимнастёрок мелькали чёрные фигуры – полковые батюшки. Подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым Евангельским словом и поведением… Многие остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».

К полудню 24 мая 1916 года было взято в плен 900 австрийских офицеров, свыше 40 000 нижних чинов, 77 орудий, 134 пулемёта и 49 бомбомётов. К 27 мая в плен было взято 1240 офицеров, свыше 71 000 нижних чинов и захвачено 94 орудия, 179 пулемётов, 53 бомбомёта и миномёта и громадное количество всякой другой военной добычи.

Всё это время командующий наступлением генерал Брусилов получал сотни поздравительных и благодарственных телеграмм от самых разнообразных кругов русского общества. Всё всколыхнулось: крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащаяся молодёжь – все бесконечной телеграфной лентой хотели сказать, что они – русские люди, и сердца их бьются заодно с победоносной, но окровавленной во имя родины армией.

Боевое шествие армий Юго-Западного фронта продолжалось. Генералу Н. В. Каледину с 8-й армией пришлось отбивать многократные контратаки вновь подвезённых с других фронтов многочисленных германских полчищ, стремившихся прорвать фронт армии и отбросить её к Луцку. 21 июня армия генерала Каледина перешла опять в решительное наступление и к 1 июля утвердилась на реке Стоход. В это время войскам генерала Сахарова, в особенности его правому флангу, приходилось очень тяжело, так как на него было произведено несколько настойчивых атак австро-германцев, но он отбил их все и сохранил занимаемые им позиции. 25 июля генерал Лечицкий (12) со своей 9-й армией атаковал и нанёс врагу жестокое поражение.

Во время подготовки атаки наша артиллерия стреляла химическими снарядами по батарее противника, которая прекратила огонь и бросила свои орудия. В этот день опять было взято свыше 8 000 пленных, в том числе 3 500 немцев, много орудий.

В общем, с 22 мая по 30 июля, всеми армиями Юго-Западного фронта было взято в плен 8 255 офицеров, 370 153 солдата, 496 орудий, 144 пулемёта и 367 бомбомётов и миномётов, около 400 зарядных ящиков, около 100 прожекторов и громадное количество винтовок, патронов, снарядов и разной другой военной добычи. Так закончилась операция армий Юго-Западного фронта по овладению зимними, чрезвычайно сильно укреплёнными неприятельскими позициями, считавшимися нашими врагами совершенно неприступными.

Непосредственным результатом этих удачных действий был выход Румынии из нейтрального положения и присоединение её к Антанте.

Подготовка к этой операции была образцовая, для чего требовалось проявление полного напряжения сил начальников всех степеней и высокого боевого духа простых солдат. Всё было продумано и своевременно сделано. Это наступление доказывает также, что мнение, распространившееся в России, что после неудач 1915 года русская армия развалилась, совершенно неверно.
В 1916 году армия была крепка и, безусловно, работоспособна, ибо одержала такие успехи, которые до того времени ни одна армия не имела», – утверждал командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов. (13)

Луцкий прорыв был самым крупным сражением в Первой мировой войне, в масштабах всех полей, плацдармов, где сражались войска Антанты.

Андрей Власов, зять курского купца Тихона Ивановича Болдырева, сражался на Юго-Западном фронте под командованием генерала А. А. Брусилова. В войне в 1915–1916 гг. германские войска впервые в мировой практике использовали химическое оружие.

Андрей Власов подвергался отравлению ядовитыми газами, которые немцы сначала распыляли из баллонов, а затем стали закладывать в специальные снаряды, которые при взрыве разносили вокруг пары химических веществ, чтобы создать как можно большую зону поражения.

Часто, в преклонные годы, Андрей Акимович Власов вспоминал время Луцкого прорыва, где попал в плен к австрийцам. Андрей рассказывал, что со стороны русской армии мародёрства не было, с местным населением солдаты честно расплачивались настоящими деньгами, обеспеченными золотом. Казаки-кавалеристы во время успешного наступления вскоре освободили Андрея Власова из плена в том же 1916 году.

В память об офицерах русской армии Первой мировой войны, оставшихся лежать в безымянных могилах, в память о генерале Алексее Алексеевиче Брусилове, чей прах с 1926 года покоится на почётном месте, вблизи алтарной части храма в честь Смоленской иконы Божией Матери внутри ограды Новодевичьего монастыря в Москве, российский поэт Мария Алексеевна Муромцева, представитель древнего рода воинов, до победного конца сражавшихся на поле брани за Россию, написала сильные духом, волнующие строки стихотворения «Офицеру 1914-го».

Знал, что выше лишь вышние судьи,
Поднимал из окопов солдат,
И берёг их смертельные судьбы,
Сколько был на приказы богат.

Краху дань отдавал и победам,
В наступление вёл, отступал,
И своих именитых прадедов
У солдатских крестов поминал

Чтобы не обрывалась Россия,
Роту вёл на погибельный бой,
И шептал ей, убитый, – спасибо…
И равнялся с ней ратной судьбой. (14)







Источники.

1 - Новое поражение австрийцев. // Нижегородский церковно-общественный вестник. – № 31. – Н. Новгород, 1916. – С. 566–567.

2 - Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 603. – 1152 с.

3 - Внутреннее положение Германии // Нижегородский церковно-общественный вестник. – Н. Нов., 1916. – № 27. – С. 502-503.

4 - Внутреннее положение Германии // Нижегородский церковно-общественный вестник. – Н. Нов., 1916. – № 27. – С. 503.

5 - Московские церковные ведомости. – № 4. – М., 1916. – С. 21–31.

6 - Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 626.

7 - Коняев Н. М., Коняева М. В. Русский хронограф. История России в датах. – М.: Вече, 2008. – С. 602–603. – 1152 с.

8 - «Италия просила об этой помощи через русского военного агента Энкеля» (Самойло А. А. Две жизни. – С. 169.

9 - Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 187, 189.

10 - Офросимова С. Я. Царская семья // Любимым детям. – Сибирская Благозвонница. – С. 276–277. – 486 с.

11 - Нижегородский церковно-общественный вестник. – № 12. – Н. Новгород, 1916. – С. 270.

12 - Платон Алексеевич Лечицкий (1856–1923 гг.) – род. в семье священника. Окончил Литовскую духовную семинарию, Варшавское пехотное юнкерское училище. Участник похода в Китай 1900 г., комендант Мукдена. Командовал 24-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. Его называли «самородком военного искусства». Контужен в русско-японскую войну. За выдающееся мужество произведён во флигель-адьютанты императора Николая II и награждён орденом св. Георгия IV степени. За Галицийскую битву генерал Лечицкий первым в Великую войну получил одну из самых высоких наград Русской Армии – Георгиевское оружие с бриллиантами. Наградой легендарному командарму за активное участие в Брусиловском прорыве стал орден св. Александра Невского с мечами. После февральской революции оставил командование армией, отказался от должности командующего фронтом. С 1920 г. в РККА. В 1921 г. арестован. Умер в Москве в 1923 году от истощения в больнице Таганской тюрьмы.

13 - Брусилов А. А. Мои воспоминания. – С. 189–208.

14 - Муромцева М. Славянка: Новые стихи. – М.: Москвоведение, 2017. – С. 27.