Сид Корман. Брак Вакха и Ариадны

Он нуждался в её помощи, все было так просто.
В конце концов храбрости должно сопутствовать
немного удачи, чтобы выжить.
То, что она следовала за ним по пятам, было
слишком большой удачей, и на первом же
разрешенном месте отдыха, где растительность
казалась достаточно мягкой, чтобы обеспечить ей
полное убежище, она осталась в лабиринте своего
сна.
Проснувшись, она медленно осознала, что была
предана собственным усталым доверием,
собственным отчаянием в спасении.
Итак, она была здесь, очаровывая пустой остров,
ещё одна роскошь среди роскоши, одиночество,
заключённое в атмосфере изолированного горячего
шёпота.
Только по мере того, как день углублялся в морской
выступ, в эту мешанину движущегося зелёного,
синего, зелёного, устроил шквал озорных шалостей,
открывал взору предельную позу плоти, фигуру,
польщенную дикостью и лавровыми зарослями,
изваянную пурпуром из желания мечты.
Звон цимбал пронзил её сердце.
Пустота вернулась к себе криком, рыданием,
воспоминанием о желании умереть.
И ночь закрывалась снова и снова, как часть
церемонии.
Музыка вошла в поцелуй тела.
Итак, они обменялись клятвой звёзд с рождённым
богом.