Заноза

     Трус, нюня, девчонка... Обидные слова так и мелькали в голове, даже плакать хотелось. Костя уже сам не понимал, ругает он себя или жалеет. Было бы из-за чего – подумаешь, заноза! Ну да, первая в жизни, и что? Стыдно кому сказать. Он и не говорил. Ни дружку своему закадычному, ни папе: засмеют же... После такого не покомандуешь во дворе Ванькой-оруженосцем. А папа обязательно предложил бы спасительную процедуру, как себе делал. Только не согласен Костя, чтобы ему иголкой, пусть и протёртой «спиртиком», палец ковыряли! Мама одна всё знала, он ей сразу по приезде от бабушки с дедушкой пожаловался, да, видимо, позабыла за делами...
     Он и сам забыл. На уроках поднимал руку, на переменках среди одноклассников толкался, и дома не сидел сиднем. В общем, день как день. Это в понедельник было, вчера, а сегодня заноза напомнила о себе. Ранка стала болезненной, противно подёргивалась. Дурак, дождался, пока хуже стало... Обидные слова так и лезли в голову, а уроки, наоборот, не лезли. Костя попробовал вообразить, что он – старый солдат, что щепка эта гадкая – осколок, оставшийся с войны. Помогло ненадолго. Синяки, царапины и даже ссадины, в сравнении с нею, показались ерундой. Йод и зелёнка «щиплются», но подуть можно, а тут как быть? Досада его брала, засела внутри и мучила, словно ещё одна заноза.
     Первую, не придуманную, он «посадил» у маминых родителей на балконе. Они втроём целый вечер там провели. Внук по сторонам смотрел, то и дело напевая «мне сверху видно всё, - ты так и знай!», а бабушка с дедушкой улыбались, глядя на него. Балкон – это почти как телевизор цветной. Много чего интересного кругом: и футбольное поле по ту сторону переулка, где старшеклассники вечерами играют, и лестница пожарная, что ведёт с их пятого этажа только вверх почему-то, и заходящее, по-летнему яркое солнце, уже невидимое для пешехода. На маленький откидной столик бабушка ставила кувшин с янтарным взваром - компотом из сухофруктов, три стакана и вазочку с печеньем «Визит». Дедушка называл этот самый взвар «напитком богов», а бабушка рассказывала, как в деревне сушат кульгу на крыше. Косте нравилось запивать солоноватые на вкус крекеры сладким компотом.   
     Ещё они самолётики бумажные запускали. Костя запускал, вместе только любовались. Расставаться с ними, такими красивыми, было не жаль. Им полагается улетать. И дедушка не возражал, хотя мог притворяться, что не возражает. Бывало, он отмахивался на всегдашнюю просьбу внука. А когда ощущал приток вдохновения, уходил в кладовку, переоборудованную под мастерскую, и один колдовал там, уверенный, что никто не побеспокоит. Родители, если были рядом, о чём-то разговаривали с бабушкой или смотрели пока телевизор. Зато Костя предвкушал полёт! Его собственные самолётики больше походили на современные, однако хуже летали, норовя завалиться набок или сорваться в штопор. Да и складывать их было проще простого. Зато дедушкины красиво планировали через всю комнату и напоминали то ли птиц, то ли крылатые машины из фильмов про войну. Забери он их домой, нарисовал бы фломастером красные звёздочки. Здесь было не до того...
     Вот и позавчера он остался ждать в «прихожке». Ёрзал на детском, когда-то специально для него купленном стульчике, представляя сайгака,  рога которого теперь служили вешалкой для дедушкиной кепки, пересчитывая бабушкины щётки и расчёски всевозможных цветов и размеров на тумбочке под зеркалом. У мамы была всего одна расчёска, а шпилек для волос - вообще ни одной... У папы не было гантелей вроде этих, лежащих напротив... Однажды, не вытерпев, внук попросился к деду, который не прогнал его из кладовки-мастерской. Так он узнал, что при «постройке» самолётика не обойтись без ножниц и клея. Но тревожное ожидание чуда было частью игры и отказаться от неё можно потом, когда подросший младший брат Серёжка займёт его стульчик.
     Наконец первый самолётик выпорхнул из разжатых пальцев и начал набирать высоту, чтобы затем описать дугу и пойти на посадку. Костя ни разу не спускался с пятого этажа за своими «Ястребками». Для этого пришлось бы обежать вокруг огромного, не чета их собственному, дома, чего он пока не делал без взрослых... Внук бережно принял из рук деда вторую бумажную птицу. Потом покрепче ухватился за перила балкона, подался вперёд, запуская самолётик, и вдруг отскочил назад, да так, что едва не опрокинул деревянный ящик с цветущими в нём ярко-оранжевыми бархатцами. Больно почти не было, а он ойкнул и сунул палец в рот, готовый ощутить на языке солоноватый привкус крови. Бабушка с дедушкой тоже выглядели испуганными.
- Дай посмотрю, - протянул руку более решительный дед. – А, занозу посадил. Пустяки!
     Он тут же сходил в кладовку, принёс маленький рубанок и отшлифовал перила. Бабуля тем временем попыталась вытащить зловредную щепку. Но солнце уже закатилось за дальние многоэтажки, и вечер стал по-осеннему неуютным. Заноза как будто ещё глубже впивалась в подушечку пальца, а Костя ещё больше мрачнел. Таким он вернулся домой, таким пошёл в школу, таким сидел на кухне следующим вечером.
     Сынишка знал, что мама обязательно что-нибудь придумает. И она, действительно, придумала: велела опустить палец в стакан, полный волшебного соляного раствора. Наверное, со стороны он выглядел так же комично, как волк из русской народной сказки, понадеявшийся наловить рыбы на хвост, будто на удочку. Разница между ними состояла в том, что серому простофиле было очень холодно, а Косте - очень горячо. Приходилось терпеть! И в первый раз, когда после обеда уложили спасть Серёжку, и теперь, когда лёг папа. Трус, нюня, девчонка... Обидные слова так и мелькали в голове. Хотелось поминутно вынимать распаренный больной палец и проверять, не вышла ли с гноем пакостная деревяшка. Он одёргивал себя и посматривал на маму. Она пила чай, как будто прислушиваясь к отрывистому шуму, с которым редкие машины проезжали по мокрой после ливня дороге. Подойти бы к окну и увидеть сквозь дощатые ворота мелькание фар. Не до того...
- А ну-ка, покажи, - скомандовала мама, отставляя чашку. – Вот и всё, иди спать.
     Костя почувствовал облегчение. Ушли досада, неловкость, не было и радости. Но внутри стало легко-легко! Другие мальчишки дрались, перелезали через заборы, карабкались по стволам деревьев, а он с первых в жизни шагов осторожничал. Вот посадит опять занозу – так и быть, пойдёт к папе. А пока можно об этом не думать и представить, как они с дедушкой, сделав целую эскадрилью самолётиков, торжественно выходят на балкон.