Роман. Огнанная Валькирия. Глава 4 -

                (Фото из интернета)

                Глава 4».

                «Обезумевший отец!»

 

  Все началось в один из сентябрьских дней 1878 года. В то время, Галина,
  супруга Федора, после смерти годовалой дочери Натальи в 1875 году, была на
  седьмом месяце беременности, будущей дочерью Ксенией. Все в их семье не считая
  преждевременной смерти дочери Наташи было как прежде, ладно и складно, семья
  полная чаша, торговля кипит, сыновья Кирилл и Игнат  растут, любовь, согласие,
  и не одного облачка на семейном небосводе. Но беда словно черная злодейка уже
  незримо стояла у порога, и готовила свой  коварный, сокрушительный  удар,
  и этот час настал!
      Питейная лавка, Федора Артёмьева, имела размер 8 на 4 метра,  находилось
  она в старом здание из красного кирпича, и представляла собой на вид, типичную
  архитектурную постройку царской эпохи, с ажурной кирпичной  кладкой, фигурными
  фронтонами и массивными ставнями на окнах.  Крышу ее покрывало  кровельное
  железо, с резными карнизами и дождевыми желобами. Внутри стены здания были
  оштукатурены и выбелены в белый цвет.
      Основное место  в этой  лавке занимал,  конечно же, питейный зал, с
  небольшими столами, стульями, лавочками, и торговой точкой, со стойкой и 
  дверью, которая уходила  в  подсобное помещение. Здесь же в зале у стены слева
  была большая украшенная изразцами печь. Рядом с ней с одной  стороны находился 
  высокий шкаф симфонион, стеклянный ящик с большим музыкальным колесом, и
  шипами, которые при вращении и издавали заложенную в них мелодию. А с другой,
  не менее высокие напольные французские часы фирмы «Самуэль Марти» с кукушкой, 
  ажурным  резным деревянным корпусом и большой стеклянной дверью, с трещиной
  вдаль всего стекла.
      В светлом углу, под потолком за торговой стойкой над полками с папиросами
  и другим товаром, находился Казанский образ, пресвятой Богородицы с младенцем
  на руках, в серебряном окладе. Освящена,  икона была небольшим мерцающим
  огоньком,  который исходил от  засмоленной вековой патиной бронзовой лампадки.
  Воздух, а верней сказать дух в питейной лавке был особенный, терпкий,  со
  стойким запахом табака и пряного огуречного рассола.  Казалось, что  этим
  запахом пропитались здесь, не только воздух, столы, лавки, но даже полы,
  потолок и кирпичные  стены.
      В ту минуту, когда произошла эта судьбоносная и печальная история, в
  питейной лавке было совсем тихо. На, напольных  часах,  кукушка которых совсем
  недавно прокуковала двенадцать раз, было видно  время 12 часов 02 минут, время
  обеденное.  В питейном зале, за столами из посетителей  не было  никого. Даже
  половые, убрав столы, и перемыв  всю посуду, были отпущены на время по своим
  делам. И только Федор, и его бессменный  управляющий Еремин Григорий Иванович,
  сидели за стойкой и считали деньги.
      В этот самый момент, колокольчик над входной дверью неожиданно звякнул,
  дверь в лавку открылась, и на пороге появился, худой неказистый  казак
  57-60-ти  лет, среднего роста, с сутулой осанкой,  и шаркающей, скребущей
  по полу походкой. Его морщинистое заросшее седой щетиной лицо, застыло в
  искаженной, мрачной гримасе, а красные мутные глаза говорили о том, что он,
  провел ближайшие  дни в сильном и в неудержимом запое!
    - Здорово ночевали?! Продрожал хриплым болезненным голосом казак и
  демонстративно перекрестился трясущейся  рукой, в сторону образа пресвятой
  Богородицы.
    - Слава Богу! Оторвался от своих дел управляющий и поверх очков посмотрел на
  казака. Тот переминался с ноги на ногу, и еле заметно, словно в лихорадочном
  ознобе трясся всем телом.
    – Ну, чего тебе Антип? Спросил Григорий Иванович.
    - Мне бы кружечку винца. Глотая сухим горлом слюну, прохрипел казак.
    - Ты же видишь, мы закрыты! Не отрываясь от подсчета денег, воскликнул
  Федор.
    - Ладно, я налью ему. Воскликнул управляющий и ушел в кладовую. Через
  минуту, он вернулся и принес полную кружку вина. Антип, зашаркал ногами и
  подошел к стойке.
    - Ты смотри, только  деньги с него сразу возьми! Повернулся Федор и глянул
  на управляющего. - Он, с прошлого раза нам еще 10 копеек должен.
    - Хорошо. Кивнул головой управляющий и поставил кружку вина на стойку. - С
  тебя, 5 копеек  Антип. Посмотрел на пропойцу, Григорий Иванович.
      Казак, глотая слюну за слюной,  стоял молча, и взволнованно переводил
  взгляд, то на управляющего, то на Федора.
    - Ну, что молчишь? – Будешь платить? Спросил управляющий. 
    - Григорий  Иванович! – Федор Кириллович! Забегал глазами туда, сюда Антип.
    – Нет у меня сейчас денег! - Прошу, вас ради Христа дайте опохмелится! – Я
  завтра все 15 копеек верну! – Обещаю!
    - Нет! Решительно воскликнул Федор. – Все хватит! – Ты меня знаешь! - Я не
  скупой! – И два раза, уже наливал тебе в долг! - А теперь все!  Во всем должен
  быть порядок! Посмотрел он на Григория. Управляющий, взгляд хозяина понял, и
  убрал кружку вина со стойки. Увидев это, Антип сглотнул, очередной порыв
  слюны, и попытался в последний раз  уговорить купца.
    – Федор Кириллович, воскликнул Антип. – Бог троицу любит! – Подай мне, - еще
  раз, я все тебе верну! – Богом прошу, не откажи! – Ведь помру я!
    - Здесь не церковная паперть, чтобы милостыне раздавать! Воскликнул купец. –
  Принесешь долг, тогда налью!
    - Может, все-таки дать ему пусть выпьет?! – А то и правда еще околеет!
  Проявил сердечность управляющий.
    - Нет! Все так же решительно отрезал Федор! – Если у него сейчас  денег нет!
  Скажи, мне тогда! - Откуда они, у него появятся завтра?! – Поэтому хватит! – Я
  сказал нет! Окончательно и принципиально закончил Федор.
    - Извини Антип. Пожал плечами Еремин.
      Далее произошло то, что предвидеть, и предугадать не мог, не управляющий
  Григорий, Иванович, не тем более сам Федор. Эх, если бы знал он тогда, каким
  боком ему выйдет его жадность и эгоистическая принципиальность! Какую великую,
  цену он заплатит за этот несчастный пятак! Я думаю, что он не только бы, ту
  злосчастную кружку поднес, этому пропойце Антипу, но и поил  бы его  целый
  день, только бы тот ушел, потом по-доброму и с миром,  спрятав подальше свой
  ядовитый язык.  Но этого не произошло! Говорят, одно из православных преданий
  гласит. «Не смей никогда  отталкивать от себя, того человека, который
  слезно просит тебя о чем-то! Ибо в образе этого человека, к тебе в ту минуту
  может обращаться  сам Христос! Оттолкнешь Его, и будешь, осужден, в день
  страшного суда! Ибо скажет Господь в тот день таким  немилосердным  людям. –
  Отойдите от Меня все немилосердные, и жестокосердные. - Ибо Я  голодал, и вы
  не накормили Меня! – Был нагой, и вы не одели Меня! – Умирал от жажды, и вы не
  напоили Меня! – Да не будет вам вовек, места в царствие моем! Аминь!»
      Нам конечно,  неизвестно, был ли в ту минуту, в питейной лавке, Сам
  Христос в образе Антипа, но одно известно точно, дьявол там был, и был он в
  его душе. Получив окончательный отказ, казак не стал, дальше унижаться и
  просить, понимая, что это бесполезно. Он повернулся, и зашаркал своими сбитыми
  сапогами к выходу. В душе у Антипа кипели злоба и обида, сливаясь воедино с
  хворью от похмелья, она жгла адским пламенем все его нутро. Неожиданно Антип
  заметил в своем сердце, неутомимое желание, как-то отомстить этому жадному,
  бездушному купцу. И едва он заметил это желание и согласился с ним духом
  своим, как дьявол тут же научил его как это сделать. Дойдя до входной двери,
  Антип остановился, неожиданно развернулся и с перекошенной улыбкой на лице,
  посмотрел в сторону прилавка.
    - Да! А раньше вы Федор Кириллович были добрей! – Я еще помню тот случай,
  когда вы напоили пол станицы в день рождения вашего сына! – Хотя! Лукаво
  улыбнулся Антип, оголив  свои кривые, желтые  от никотина зубы. – Ваш ли он
  сын, или Прохора Суркова одному Богу известно! – Ведь вы оба рыжие! – Ха! –
  Ха! – Ха! Заржал Антип и, звякнув колокольчиком открыл входную дверь.
    - Ты что мелешь образина! Злобно вскрикнул управляющий. Но Антип, продолжая
  смеяться, вышел на улицу, и захлопнул за собою дверь.
    - Не слушай его Федор Кириллович! – Пьянь подзаборная! – С обиды, что не
  дали выпить, несет что не попадя! Посмотрел на своего хозяина Григорий.
      Федор, стоял молча, и смотрел на дверь, за которой, только что скрылся
  Антип. Ладони его были сжаты в кулаки вместе, с деньгами, которые он
  пересчитывал. Рядом непрерывно продолжал что-то тараторить Еремин, пытаясь
  успокоить хозяина, но Федор ничего не слышал. Его душой, уже овладел дьявол и
  посеял в ней адские семена сомнения, недоверия, и будущего ревностного
  безумия.
    - Прохор Сурков! – Это же тот подъесаул, который первым пытался свататься к
  его Галине! вспомнил Федор. Он хорошо знал этого подъесаула! – Да такой же
  рыжий, высокий крепкий казак! – Но Кирюша, не может быть его сыном по времени!
  Продолжал, противится этой гнусной клевете, пока еще здравый  рассудок Федора.
  Он боролся с этими дьявольскими плевелами, изо всех сил! – Вне всякого
  сомнения, не мог! - Ведь Прохор сватался к Галине, года за полтора до рождения
  Кирилла! – Если бы у него что-то было с Галиной, то она бы была беременной
  намного раньше, своего срока! Эта мысль на мгновение просветила его разум,
  но ненадолго, дьявольские семена, уже дали свои всходы, и эти плевелы, стали
  все сильней, и сильней, мутить несчастный рассудок Федора, пытаясь
  окончательно  ввергнуть его в ревностное безумие.
    - А с чего ты взял, что у них была связь до вашей свадьбы?! Неожиданно
  прозвучала мысль в его голове. – Ты разве не допускаешь того, что они могли
  встречаться и позже! – Например тогда, когда ты уезжал за товаром! Эта мысль,   
  казалось, прозвучала так убедительно, что Федор, опустил руки и перестал
  сопротивляться,  совсем уже не слушая те  приглушенные крики, своего здравого
  пока рассудка! А крики эти еще кричали в  его сознание, пытаясь остановить 
  нарастающее безумие.
    – Опомнись Федор! – Как Галина могла изменить тебе, когда ты ездил за
  товаром?!! – Ведь она всегда была с твоей матерью! – Да даже если допустить,
  что она,  обманув мать, ушла по каким либо делам, или к подруге, разве может
  такой факт как измена, утаится и остаться незамеченной, сотнями станичных
  бабьих глаз. – Это просто невозможно! – Кто нибудь, да что ни будь, всегда
  увидит! – Разве не так?! – Федор опомнись!!
      Но Федор уже сдался, и с этой минуты думал только об одном поймать Антипа,
  и узнать у него подробно, что он знает об «измене» его жены! Повинуясь своему
  безумию, он разжал кулаки, сбросил деньги на стол, и совсем не обращая
  внимания на Григория Ивановича, который постоянно что-то ему говорил, бросился
  к выходу. Выбежав на улицу, Федор осмотрелся по сторонам, пытаясь взглядом
  найти Антипа, но его нигде не было.
      А Антип, тем временем покинув лавку, свернул за угол, и пошел к своему
  куму, в надежде, что хоть он, даст ему опохмелиться. Его состояние, с каждой
  минутой становилось все хуже и хуже. Сердце болело и неистово колотилось в
  груди! Голова гудела и раскалывалась надвое, а тело все трясло как в
  лихорадку. Кое-как, Антип, все же добрался до куреня своего кума, открыл
  калитку, но тут же пошатнулся и рухнул замертво! Не выдержало больное сердце,
  подорванное бесконечными, и запойными пьянками! Так, бесславно  закончил свой
  земной путь, донской казак  Антип Куринной! Зная жизненные сроки каждого
  человека, и напитав злой язык Антипа, ядом лживой клеветы, дьявол, тем
  временем, добыл себе очередную погибшую душу.
      Узнав о внезапной смерти Антипа, расстроенный и злой Федор, поехал на
  своей бричке,  к станичному атаману. Теперь узнать правду, о том, изменяла ему
  жена или нет, он мог, только от одного человека, от Прохора Суркова. Но
  подъесаула Прохора Суркова в эту минуту в станице не было. Его полк, в те дни,
  согласно своей очереди, нес службу на Кавказе, и должен был вернуться в
  станицу, не раньше чем через три месяца! Узнав у станичного атамана, точные
  сроки возвращения полка, окончательно подавленный Федор, уехал домой. Дома его
  ждала, ничего не подозревающая супруга Галина. Она приготовила обед и начала
  уже собирать на стол.
    - Садись Федя обедать! Улыбнулась Галина, и хотела было налить мужу тарелку
  щей.
    - Не надо!! Сухо и грубо, остановил ее Федор. Он стоял на пороге кухни и
  поедал жену своим тяжелым, испепеляющим взглядом.
    - Что случилось Федя?! Заволновалась Галина. Но Федор ничего не ответил, он,
  простоял еще пару минут молча и наконец, спросил.
    - Где Кирилл?!
    - Да, в том дворе он. – Пошел Игната на своем осле покатать.
      Федор резко развернулся и, выйдя из комнаты, вышел на улицу, Галина
  побежала следом и посмотрела в окно. На заднем дворе их дома, восьмилетний 
  Кирилл, водил по кругу, своего любимого, уже взрослого осла Яшку. В седле,
  сидел и смеялся его младший, трехлетний брат Игнат. Федор остановил детей, и
  присев на корточки перед Кириллом, долго рассматривал его лицо. Затем заплакал
  как мальчишка, вытер слезы ладонью, резко встал и ушел прочь из дому.
    - Боже мой!! - Да что стряслось?!! Вскрикнула Галина и побежала к выходу, но
  догнать мужа не успела, увидев лишь, его отъезжающею бричку. Проводив ее
  взглядом, она села на лавочку у калитки и встревоженно задумалась. До ее
  родов, оставалось чуть больше месяца, а здесь явно стряслось  что-то плохое! -
  Но что?! Галина задумалась, но ее размышления не были долгими, неожиданный
  грохот, топот копыт, и поднятое облако пыли, оторвали ее от этих мыслей.
    - Ту...! Остановил рядом, свою бричку  управляющий. – Здравствуй Галя!
  Спрыгнул с брички Григорий Иванович. Его лицо было взволнованным и потным. –
  Федор дома?!
    - Только что уехал! Воскликнула Галина. – Пришел злой раздраженный! – Есть
  не стал! Со мной не разговаривал! – Кинулся к Кириллу, разглядывал его,
  разглядывал, затем заплакал как ребенок и умчался прочь! – Что с ним
  произошло?! – Ты можешь мне рассказать?! Едва не плача спросила Галина.
      Григорий, помолчал минуту, посмотрев вдаль, затем устало сел на скамейку
  тяжело вздохнул и рассказал подробно, все, что произошло в питейной лавке.
    - Боже мой!! Заплакала Галина. – Какой же он идиот!! – Да если бы мне
  нравился этот Прохор, - зачем бы я, тогда ему отказывала, когда он меня
  сватал, и за этого идиота, замуж выходила! – Зачем?! - Чтобы потом бегать на
  сторону от него, на глазах у его покойной матери?! – Разве такое утаишь?! – А
  как же жена Прохора Екатерина, на которой он женился после моего отказа! - Ее
  Прохор что в подвал прятал, когда я к нему бегала?! - Он об этом не думал?!!
    - Он вообще не о чем не думал! Вздохнул Григорий. – В него словно бес
  вселился! – Умчался прочь, как сейчас от тебя, только куда я не знал, поэтому
  разминулись.
    - О Боже! - Что же теперь будет?! - А, Гриша! Заплакала Галина, и положила
  свою голову, к нему  на грудь.
    - Не переживай! - Я думаю, Бог даст все наладиться. Успокоил Галину
  Григорий Иванович. – Перебесится и вернется. – Я надеюсь!
      Эти слова Еремина немного успокоили Галину, но они не были правдой. Ни в
  этот день, ни в другие дни и недели, Федор не успокоился, к жене охладел,
  детей не замечал особенно своего любимца Кирилла. Домой приходил часто пьяный
  раздраженный! На все увещевания управляющего Григория Ивановича и жены Галины,
  что все, что ему сказал покойный Антип, есть  гнусная клевета и банальная
  месть за его жадность. Федор отвечал коротко и спокойно!
    - Вот дождемся Прохора Суркова, и посмотрим, что скажет он. – А пока, у меня
  не к кому веры нет! Федор и правда, немного еще надеялся, что Прохор развеет
  клевету Антипа, и поэтому ждал, и ждал с нетерпением, когда полк Суркова
  вернется на Дон.
      В конце ноября 1878 года, Галина родила дочь Ксению. До возвращения на
  Дон полка уже есаула Прохора Суркова, оставалось полтора месяца. Обстановка в
  доме Федора, немного успокоилась. Нет конечно, того благополучия и любви в
  семье, какие были раньше не было. Но раздражения и упреков со стороны Федора
  тоже никто не слышал, он перестал пить, и ушел в работу. А когда родилась дочь
  Ксения, весь день был в приподнятом настроение, принес большой букет цветов
  жене, и даже поцеловал ее.
    - Как ты думаешь Григорий! Обратилась к управляющему Галина, когда тот
  пришел поздравить ее с рождением дочки. – Федор, отойдет?! – Забудет ту
  безумную историю?!
    - Думаю что да! Улыбнулся Еремин. – Он, сегодня целый день, в приподнятом
  настроении. Только бы Прохор, когда возвратится,  с какой либо обиды, или
  просто из зависти, чего худого не сказал!
    - За это я не переживаю. Вздохнула Галина. – Прохор человек порядочный,
  клеветать не будет. – Да и зачем ему это, он давно женат и у него свои дети.
    - Ну, тогда, несомненно, все наладится! Решительно заверил Галину, Григорий
  Иванович.
      Но его радужным ожиданиям  не суждено было сбыться. Как говорит народная
  мудрость. «Чему быть, того не миновать, и движение судьбы не остановить».
  Дальше все пошло, совсем не так как все ожидали.
      Примерно за неделю, до возвращения полка Прохора Суркова в станицу, пришли
  извещения  о гибели пяти станичных казаков, в том числе и   самого  есаула
  Прохора Суркова. Прохор и все его казаки, погибли в бою,  на Кавказе.  Они
  попали в засаду к тем горцам которые  еще разрозненно  сопротивлялись, русской
  армии, считая имама Шамиля предателем, и не признавая  власть русского царя. 
      Эта неожиданная весть, о гибели Прохора, сильно встревожила Галину, и
  Григория Еремина. Они, были полностью подавлены и не знали, что теперь ждать
  от Федора, какой будет его реакция на это событие. Но Федор, на удивление,
  изначально держался, как и прежде, словно ничего не произошло, только со
  временем стал чаще о чем-то задумываться и больше молчать. А задумываться 
  было о чем.  Изначально, новость о гибели есаула Прохора Суркова, Федор
  встретил с каким-то  облегчением, и даже радостью, что эти нежданные
  трагические обстоятельства, лишили его нужды, копаться в грязном белье и
  выяснять отношения с супругой. Но радость эта была не долгой! Не желая
  упускать свою добычу, и желая любой ценой, довести свое дело разорения семьи
  Федора до конца.  Враг рода человеческого дьявол, начал вновь теребить его
  душу помыслами сомнениями и травить ядом безумной, бессмысленной ревности.
    - Чему ты радуешься глупец?! Прозвучала дьявольская мысль в душе Федора. 
  Умер последний человек, который мог бы, опровергнуть слова покойного Антипа! –
  Что теперь?! - Все забудешь?! - Все  простишь?! – Будешь дальше жить и растить
  сына?! – А ты уверен, что это твой сын, а не чужой?! Эти мысли, все сильней и
  сильней стали звучать в голове Федора.  Словно, смертоносный цианид, с каждым
  новым днем, они отравляли его сознание, и лишали последних остатков здравого
  рассудка. Все это никак не могло, не сказаться на обстановке в его семье, и
  вскоре Федор вернулся к тому состоянию, в каком он пребывал, после клеветы
  Антипа.  Только теперь все предстало в наиболее худшем варианте, оголив,
  словно воспаленные нервы, все  скверные, низменные  черты  его  характера.
  Самым, гадким из которых было его  неудержимое хамство,  раздражительность, и
  нескрываемое презрение к любому человеку.
    - Мама! – А почему папа меня перестал любить?! Заплакал как-то раз 10-ти
  летний мальчик.
    - С чего ты взял, Кирюша?! Проронив слезу, прижала к своей груди сына
  Галина. – Он не перестал!  Он любит!  Просто папа у нас грубый, характер у
  него скверный такой! – Но он тебя любит и...
    - Нет, мама не любит! Перебил мать Кирилл. – Он сказал мне сегодня. – И
  почему ты маленьким не умер! А потом еще сказал. – Лучше бы ты не родился!
    - Ох! – Горюшко мое! Всхлипнула Галина, и, прижав сына к себе,  залилась
  слезами.
      Федор и правда, уже давно не любил, некогда  самого любимого своего сына!
  И нелюбовь эта со временем, все сильней и сильней только усиливалась в его
  душе! Нет, Федор никогда не поднимал на Кирилла   своей руки, но всегда, был 
  очень груб, раздражителен,  и старался вообще, по возможности избегать общения
  с ним. Но как бы не раздражался Федор на Кирилла, надо отдать ему должное, он
  никогда не упрекнул мальчика куском хлеба, и содержал его, как и остальных
  детей. Также нужно заметить, что Федор ни разу, даже в порыве гнева,
  не высказал Кириллу, что он не его  сын. А когда сам Кирилл,  в свою очередь, 
  называл его отцом, он эмоционально вспылив,  убегал  прочь  и  часто
  возвращался домой, далеко за полночь и всегда вдрызг пьяный. Зная все это
  Галина, слезно просила сына не называть Федора отцом.
    - А как же мне тогда  его называть? Спросил  свою мать Кирилл, в ту пору уже
  12-ти летний  мальчик.
    - Не знаю сынок. Ответила с грустью Галина. – Обращайся к нему просто на вы.
  Раз этот безумец не хочет быть тебе отцом! Заплакала Галина, и растерла слезы
  по своим щекам.
    - Не плачь мама! – Я обещаю тебе, что теперь буду называть его только на вы.
      Кирилл сдержал свое слово, и с тех пор, обращался к Федору, только на вы.
  К примеру, так. - Можно вас спросить? - Вы разрешите мне это взять? – Пойдите
  вас там зовут! И тому подобное. Это нейтральное обращение, понравилось Федору,
  и он стал, меньше раздражатся, хотя по-прежнему, избегал общения со своим
  сыном.
      А Кирилл, тем временем рос, и рос человеком  хорошим. В отличие от 
  хамоватого, отца, грубого, и эгоистичного, Кирилл был очень добрым,
  безотказным и жалостливым мальчиком. Он очень любил, младшего брата Игната, и
  сестренку Ксению. Любил мать, не любящего его отца, и своего любимого осла
  Яшку. Но более всего Кирилл любил, когда мама читала ему Евангелие, и житие
  святых. Говорят, что есть древнее православное предание, которое гласит, что
  не реже чем раз в сто лет, в каждом человеческом роду, рождается один монах,
  который может вымолить своих предков из ада, до пятого колена. Если верить что
  это предание не, народная выдумка, а правда, то тогда, становится понятным,
  почему у Кирилла, с детских лет, проявилась такая любовь, к православной вере.
  Ведь только он, чистая детская душа, мог бы с годами вымолить, из неминуемой
  погибели, не только своих дальних предков, но и своего обезумевшего отца.
      Так, прошли годы,  наступил 1887 год, время царствования в России,
  императора Александра третьего,  Кириллу в этом году исполнилось 17 лет. За
  эти годы, в его семье, мало что изменилось и горя, хватало. Федор его отец,
  как и прежде, был груб, раздражителен  и часто пил, отчего, его торговое
  хозяйство с годами разладилось. Понеся убытки, Фёдор был вынужден продать,
  один из самых больших своих магазинов сыну, того купца Василия Егорова,
  у которого, когда-то он сам его выкупил. Верный его управляющий Григорий
  Иванович Еремин, еще работал у него, и пока Федор пил, практически в одиночку,
  тянул его последний магазин и винно-табачную лавку.  Делал он все это, больше
  от жалости к Галине и ее детям, чем от преданности к своему обезумевшему
  хозяину. Галина же с годами, от нервных стрессов, и тяжелой  обстановки в
  семье совсем сдала. Особенно ее подкосила, неожиданная смерть, ее второго сына
  Игната. Для Кирилла гибель его, младшего брата, вообще стала судьбоносной,
  и вскоре круто изменила его жизнь!