Розовые очки

    Очки были даже не розовые, а какие-то сиреневатые, глаза в них казались более глубокими – дымно-голубыми, как порой небо на закате. Они закрывали пол-лица и бросали нежный отсвет на обычно бледные щеки.
 
    Женя очень нравилась себе в этих очках.

    Любому ясно было, что они импортные, необыкновенные, таких ни у кого не было. Ну, то есть она таких ни на ком не видела.

    Каждое утро в окно заглядывало солнце – и вместо обычных  очков с диоптриями она надевала эти заморские, как бы солнцезащитные и в общем-то явно вредные, пластиковые, но… красиво же! Глянешь на себя в витрину - просто розовая стрекоза летит над асфальтом.

    Очки подарил ей в последний день курсов Сретен - высокий красавец югослав, стройный и весь какой-то светлый. Он занимался не в её группе, но не заметить его было нельзя. Мужчины югославы вообще красивы, но Сретен выделялся и среди соотечественников - в большинстве жгучих брюнетов.

    Это были годы бума русского языка. Ехали учить его самые разные люди - от домохозяек до чиновников, от подростков до пенсионеров из самых разных стран.
    Учили и учились с удовольствием и неформально. Занятия проходили то в аудиториях, то на пленэре, то в кафе, то в поездке в пригороды и даже подальше: Новгород, Псков, Выборг... Преподаватели любили эти летние курсы, несмотря на то что они съедали значительную часть летнего отпуска.
   
    Когда сообщили о включении в летний план работы с группой преподавателей из Югославии - все оживились. Сербский язык, как и другие славянские языки, учили многие из русистов-филологов, а к братьям-югославам (как и к болгарам в те времена) было особо тёплое отношение. Заниматься с ними захотели почти все.

    И вот в аудитории сто приехавших на стажировку югославов-русистов ждут знакомства с преподавателями и распределения по группам.
    Те вошли, выстроились - и раздался откровенный вздох восхищения. Из десяти преподавателей было всего двое мужчин – каждый хорош в своём роде. И восемь молодых женщин – любую можно было назвать если не красивой, то очень привлекательной.
    А среди стажёров соотношение было более гендерно справедливое, но картину делали не женщины, а роскошные черноусые мужчины с белозубыми улыбками и горящими глазами.

    Так начались два месяца сплошного праздника, когда и на занятиях, и в перерывах, на экскурсиях и в поездках царила атмосфера не просто доброжелательности, а какой-то всеобщей любви, а кое у кого и влюблённости.

    Сретен особенно нравился Нине, у которой что-то давно не ладилось в семейной жизни. Она умудрялась устраивать случайные встречи с ним то в Воронцовском саду, то в кофейне на Невском, то предлагать помощь в поисках каких-то особенных сувениров. Женственная, пышногрудая, весёлая Нина была старше его лет на десять, напориста и откровенна в демонстрации своего интереса к нему.  Она сразу призналась Жене, что имеет на югослава виды и требовала её помощи в организации непринуждённого общения с ним: «Чтобы не спугнуть». Женя нужна была ей для прикрытия и поддержки.

    Увы Нине! Сретен не отвечал ей взаимностью.

    А молоденькую Женю его знаки внимания смущали. Будучи всего два года замужем, она недоумевала, как ей может кто-то нравиться кроме любимого мужа!

    Но Сретен ей нравился. И попадался, как нарочно, везде, о чем-то спрашивал, куда-то приглашал. Ну не бегать же от него! Все стажёры без конца общаются между собой и с преподавателями неформально, что ж ей вести себя иначе, глупо же!

    Глупо… Но она часто думала о нём.
    Сретен – какое необычное имя! Славянский корень «встреча», православный праздник «Сретенье»… Она узнала об этом, когда они одновременно подошли к новгородской иконе 15-го века «Сретенье господне». С тех пор его имя стало тоненькой ниточкой, протянувшейся между ними.

    На прощальном вечере, когда все танцевали, обнимались, клялись в вечной дружбе, он положил ей на ладонь записку с адресом и обещанием ждать её, когда бы она ни приехала. И футляр, где были те самые розовые очки…

    А назавтра, когда Женя прощалась со своими любимыми стажёрками, ставшими, как позже оказалось, на всю жизнь её подругами, появился Сретен, посмотрел издалека и не подошел. Нада и Бранка переглянулись и засмеялись: «Нина-то вчера домой не ушла, знаешь? Смущается, видно, Сретен!».

    Ах, романтические бредни о безнадёжной и чистой любви верного печального рыцаря! Не смешно ли.

    Впрочем, кто в молодости не смотрел через розовые очки на людей и не верил в свою исключительность!