Шейкер

Однажды монаху Серафиму кто-то подарил индийский чай в такой красивой расписной металлической банке.  Застёжка на банке плотно прижимала крышку. Открыв замочек, монах откинул крышку и увидел мохнатые черные листочки. Знакомый с детства аромат мгновенно пробудил аппетит.
 
“Завари-ка мне этот чай”, -  сказал он поварихе и сел за свой обеденный стол, предвкушая удовольствие. Монах вспоминал детство и думал, - "Всё-таки прошлого нет, есть только настоящее, на котором отпечатывается всё, что мы чувствуем, а будущее - это то, что мы в настоящем придумываем с желанием, чтобы в настоящем наши мечты приобрели более четкие очертания и ощущения".

Когда ничего не ждёшь, время не замечаешь. А тут вот оно - тянется и ты томишься, с нетерпением ожидая желаемого. Расчётное время заваривания чая закончилось.

“Всего лишь положить пару ложек чая в заварочный чайник да залить водою. Где же она?” - думал он, ёрзая на стуле. Скрипнула дверь. Вошла  повариха. Крадучись, она аккуратно несла стакан с кипятком. Поставив стакан перед монахом, она замерла в позе ожидания. В кипятке кружились  черные чаинки  и не заваривались. - Что это? - удивился отец Серафим, - почему они не завариваются?
 Чаинки плавали как снежинки, в известной всем игрушке -  снежный шар.

Бледная повариха смотрела на монаха и не решалась рассказать ему страшную правду. “Что случилось?” - поинтересовался священник.
- Батюшка, простите, я впервые вижу такую банку, - дрожащим голосом оправдывалась она, - я думала, что это заварочный чайник и налила в банку кипяток.
- Что? Как? - всполошился монах, -  и что?
- Чай набухал и вываливался из банки. Я испугалась и переложила его на противень, и поставила в духовку. И видимо пересушила.- печально исповедовалась она.

Почувствовав прилив неведомой силы, отец Серафим медленно встал из-за стола. В его глазах, направленных на провинившуюся повариху, сверкнула молния. Он стиснул зубы, пытаясь понять: как выйти из этой ситуации. Женщина покорно стояла напротив и ждала своей участи.

“Уволить!” - резко подумал монах и почувствовал как ёкнуло сердце. “Лишить зарплаты!” - не унималась мысль. "Высчитать из зарплаты моральный ущерб", - шептал ему незримый советник.  Повариха сжалась, ожидая худшего. Немая пауза длилась вечность, хотя реально прошло пару секунд.

- Да ладно, подумаешь какой-то чай, - снял напряжение священник, - Бог даст, ещё подарят! - оптимистично изрек он, - показывай, что  у тебя там получилось?

Пошли вместе на кухню. Повариха протянула ему наполовину пустую банку, в которой шуршал песочек пересушенных чаинок. Он понюхал содержимое и ничего не почувствовал.

Монах закрыл банку на замочек, зажал её в руке и стал оттрясывать какой-то ритм. - О, так это то, что нам надо. Смотри, - возрадовался отец Серафим, - нам как раз в молодежку нужен шейкер. Спасибо тебе!

Он стал напевать какую-то детскую песенку, подыгрывая себе обретенным инструментом.  Наигравшись, монах затих. В его сознании звучал его внутренний голос: «Первая мысль была жестокая, вторая спесивая, третья жадная, а вот  четвертая более мирная. Надо запомнить это - пригодится в будущем».

Получив замечательный духовный опыт, монах всегда молча пропускал все наглые, спесивые и жадные мысли, ожидая скромные тихие волны радости, умиротворения и счастья. И никто не знал, о чем он думал в этот момент. А он не думал, он просто пропускал то, что не несло мир ни ему ни другим.

Этот метод он стал применять не только в мыслях, но и на дорогах, когда его подрезали или прижимали, он пропускал наглецов и ехал дальше вместе со спокойными водителями. Когда у него спрашивали, почему он пропускает всех? Монах отвечал, - "Да это же оперативники. Они на важном задании".

А шейкер пошел по рукам. Всем хотелось поиграть им. И конечно же с любопытством заглянуть внутрь -  что же там так приятно шуршит?