Сайт знакомств

Белла была красива и умна. Только в личном не везло. Не совсем везло. Была дочь Ляля от первого мужа, но он оказался инфантом, полным, причем. Ни идей, ни талантов, ни работы. Разве что, симпатичный и в меру накаченный. Волосы хорошие, густые, блестящие, русый оттенок. И очень статный, высокий. В сущности, он до сих пор Беллу любил, но на какой-то свой манер:
– Ты самая дорогая у меня, правда, поверь!

А Белле надо Лялю растить. Выросла уже, но образовывать надо. До бюджетных факультетов она со своими государственными баллами не дотянула, на коммерческий в Мориса Тореза подалась. На романо-германское отделение. Белла убеждала, что английский нужен, а она бесполезный французский взяла, красиво, говорит. Ладно, чем бы дитя не тешилось, только бы… А оно заплакало. Не смогла даже на коммерческом учиться, а уж тем более, выучиться. Ушло дитя, совсем ушло. Даже переехало. В другую страну, в Израиль. Так и сгинуло, совсем.

И осталась Белла одна посреди грандиозной Москвы. Работа прежняя: менеджер по гостям на канале «Культура», достаток минимальный, а удовлетворения полный ноль. Да и одиноко. Решила Белла себе мужа найти. Громко сказано, скорее, друга по интеллекту. И оформила она себе профиль на сайте знакомств, девочки-сотрудницы с телеканала посоветовали, сказали, эффективный. Не успела она зачекиниться, как предложения посыпались. Белла и не ожидала, хотя к профилю прикрепила лучшую свою фотографию, 10-летней давности. Стрижка такая же, как сейчас, модная, с пейсами, только вот, глаза поярче и поживее. А кожа сохранилась: ровная, алебастровая. И стиль одежды тот же, артистический: синий с серым шелковый бурнус, брошка-стрекоза с черным глазом и огромное продолговатое серебряное кольцо с фиалками на перегородчатой эмали.

Среди всякой поточной лабуды вдруг выплыла персоналия: армянин, средних лет, разведен, с успешным бизнесом в Москве. Чутье Беллы, а оно у нее было как у поэта, обострилось. И интуиция ее, как выяснилось позже, пульсировала не напрасно. Списались. Договорились вместе «Мастера и Маргариту» посмотреть. Белла знала, что кино будет понадежнее  всякого жидкого театрального репертуара. Тем более что она была в теме и хотела в глазах нового и очень перспективного кандидата козырнуть знаниями.

Встретились. Рыхловат, низковат. Но! Глаза сверкают, походка энергичная, далеко пойдет, или уже идет…

И выяснилось. Тут же. Арман – крупный успешный московский бизнесмен, у него сеть хороших, шумных пиццерий. И интеллектуал. Одним словом, ни хухры вам мухры. И так приятно было Белле блеснуть перед ним своими специальными литературоведческими, мариэтто-шагиняновскими изысканиями. И блеснула. После кино Арман в хороший ресторан пригласил, рядом, недалеко от «Пионера», очень атмосферный, фьюжн. С отличным вином: Совиньон блан Сансер, супер, слов нет!  Золотисто-соломенное, в носе – груша, ваниль, полевые цветы, дымок полежавшей лисьей шкурки вьётся, а послевкусие яркое, минеральное. Беллочка знала толк в хороших винах (хоть какое-то наследство осталось от первого мужа). Разгорячилась, разговорилась…

– Дневной сеанс, а зал полный.
– Ты заметила, в основном, пожилые интеллигентные люди.
– Да, точно. Особенно был хорош убелённый сединами сухой старик.
– Ни дать ни взять «Дед Мороз и лето».
– У тебя дети есть?
– Две девочки от бывшей жены, они сейчас в Берлине живут.
– А ты обратил внимание, какая качественная голливудская картинка у Михаила Лакшина?
– Да, конечно. Ты смотрела два года назад его «Серебряные коньки»?
– Да, с Лялей.
– С подругой?
– Нет, это моя дочка.
– У тебя дочка есть, школьница?
– Нет, ей 23 года. Она не в России живет.
– Так ты заметила, какой прекрасный монтаж, и сколько воздуха в картине?!
– Главное, что мне понравилось, – сценарий. Чувствуется тщательная проработка темы.
– Ты имеешь в виду…
– Тот момент, в начале фильма, когда в театре с репертуара снимают пьесу Булгакова. Он так подавлен. И точность органики Евгения Цыганова, особенно в первой трети фильма, надрывает душу. Он думает о письмах правительству и о самоубийстве. Идёт себе бредёт по московским первомайским улицам и встречает её, Маргариту-Снигирь. Знаешь, ведь так и было. Как только он познакомился с Еленой Сергеевной Шиловской и влюбился в нее до беспамятства…
– Тут же рассказал о своём намерении покончить с собой…
– Правильно, вижу ты в теме, – воскликнула Белла и продолжила, – Булгаков показал на ящик стола, в котором был револьвер. Зачем ему писательствовать, если на родине он никому не нужен?
– И в его квартире раздается звонок Сталина, – подхватил Арман, – Што-о, может быть, правда, отпустить вас за границу, оч-ч-ень мы вам надо-о-ели?
– Как точно ты имитируешь грузинский акцент!
– И Булгаков совершает ошибку. На дворе 30-е годы, казни, он не решается дать Сталину прямой ответ.
– И задуманный им роман «Дьявол в Москве» превращается в историю…
– Его встречи с Маргаритой…
– Да, с его третьей женой.
– А для освобождения от литературного и человеческого плена Булгакову по-прежнему нужна дьявольская линия…
– Да, дорогой, во главе которой, по мнению Мариэтты Чудаковой, самой умной исследовательницы Булгакова, стоит Воланд-Сталин.
– И хаос булгаковского писательского сознания, где невозможно отделить его биографию от фантазии, становится главной режиссёрской идеей фильма.
– Да, Арман, точно. Эту проекцию жизни Булгакова на роман и подчёркивает Мариэтта Чудакова. Он умирал от неизлечимой болезни. Осталось два месяца до его смерти. Елена Сергеевна Шиловская особенно оберегала его в это время, была избирательна и пускала далеко не всех. Приходил пьяный Фадеев, расплакался, сбежал по лестнице, забыл шапку. И Пастернак… Он вошёл, взял стул, развернул его спинкой вперёд, оседлал, как коня, и проговорил с Булгаковым 40 минут. Когда он ушёл, Михаил Афанасьевич сказал жене: этого всегда пускай, он мне понравился. Булгаков пересказал Пастернаку свой неопубликованный роман. И, по наблюдению Мариэтты Чудаковой, именно в тот день невольно вдохновил Пастернака на написание «Доктора Живаго». Нобелевский роман, где на наших глазах рождается «Поэт». Знакомая параллель?
– Белла, а какая, на твой взгляд, самая удачная сцена в фильме?
– Конечно, завтрак (похожий на ужин) с Маргаритой в квартире-подвале Мастера. Свечи, высокие бокалы, вазы с фруктами, цветы… Маргарита-Снигирь с ее точеным телом. Голливудская королева, таких там сейчас нет. Тонкая, изящная, стильная… Ты обратил внимание на пуговки на спине? Они же сделаны в тон ее приталенного платья в стиле 30-х. Господи, как же она харизматична и энергична!
– Супер, Белла! А какая, на твой взгляд, самая слабая сцена?
– Писательская оргия, конечно, она какая-то выдуманная и невнятная.
– В десяточку! А что бы ты сказала про бал у Сатаны?
– Красивая, лощёная, безупречная сцена.
– А она тебе ничего из голливудского репертуара не напоминает?
– Даже очень. Стенли Кубрика, его «Широко закрытые глаза».
– Белла, а, может быть, в довершение всего скажешь, кто музыку написал?
– Конечно, скажу. Необыкновенная музыка, яркая, хрустальная… Анны Друбич (дочери Сергея Соловьева и Татьяны Друбич), ее все наши кинематографисты любят.

После этого диалога (и не менее прекрасного ужина) Белла с Арманом поняли, насколько они близки, или, если сказать языком сайта знакомств: их мэтчинг совпал на все 100 %.

И понеслось. Не сразу, конечно. Сначала были походы в кино и театры. Потом Арман Белле очень атмосферную дачу арендовал в Переделкине на лето. Она там рисовать начала. Цветы на веранде, грибы на мокрых перилах, яблоки… Кофе пили, особенного сорта. И говорили, говорили… Как в кино. И все сближались и сближались. И так за 4 года сблизились, так приросли друг к другу, как только в русских народных сказках описывают. Но жизнь не сказка, все в ней – здесь и сейчас, как говорят греки.

Ранним зимним вечером, прохладным, в московскую квартиру Армана. В тот самый мезонин, где когда-то до своего отъезда за границу жила дочь Хрущева. Белла приехала в пятницу вечером. Утром в субботу прошлись по заснеженному Гоголевскому бульвару, зашли в Пушкинский, посмотрели на импрессионистов. На обратном пути купили чиабатту с оливками, мягкого козьева сыра и бутылку Темпранильо Риоха. Пришли домой. Белла наполнила карманы фарфоровой менажницы миндалем, сыром, крекерами с томатами и разлила Темпранильо по шаровидным бокалам для красного вина. Выпивали, закусывали в гостиной под последнюю серию «Экспатов» с Николь Кидман. Арман пошел в ванную чистить зубы, а Белла осталась на диване. И вдруг раздался странный звук, глухой, необычный. Белла вскочила и побежала в ванную к Арману. Его тело оседало на кафельный пол. Белла подхватила его под локти и вместе с ним села у стены, покрытой голубыми изразцами с птицами на кустах.

Случилось что-то страшное, непредвиденное… Белла тут же набрала 112, назвала адрес:
– Да-да, сверхсрочно! Сердечный приступ.

Пока скорая добиралась до Гагаринского переулка, обширный инфаркт уже затягивал Армана в свою воронку. Но он совершил усилие над собой и сказал:
– Возьми мой телефон. Открой… Код: 0402. Найди в контактах Рубена… Он все устроит. И позвони дочкам и жене. Похорони в Ереване с матерью. Деньги в сейфе – твои. Код… мой день рождения…

Белла все сделала, как просил Арман. Похоронили в могиле с матерью (отец со своей новой женой лежал на другом кладбище). На похоронах было много народу, очень много, около 100 человек. И даже сестра. Она рыдала громче всех. Белла подумала, что Арману это не понравилось бы, он любил сдержанность. Но, видимо, сестра не могла себе простить пожизненной ссоры с братом. Белла не плакала, держалась. Все представляла себе Армана, как он смотрит на них – и одобряет или не одобряет. Но душу раздирал вопрос: «Как мне теперь жить? Поздний друг, тонкий, умный, интеллектуальный, мой самый любимый человек…»