Скелет

Давно-давно, будучи в том возрасте, когда ещё вполне юное создание начинает считать себя глубоким стариком (то есть, чуть старше двадцати пяти), дорогое Мироздание подкинуло в копилку профессий управление городской железной гусеницей: трамваем. Изучали не только ПДД, но и устройство вагона, историю развития трамвайного движения, электросхемы и, отдельно и много, что делать с пострадавшими в ДТП. В ТТК (трамвайно-троллейбусном комбинате) основы оказания первой помощи пытался до нас донести очень интересный человек. Медик с огромным стажем работы на «скорой» и в судмедэкспертизе. Чувство юмора, как не сложно догадаться, было у него своеобразное. А фамилия дяди доктора с юности добавляла пикантную нотку в это самое (не всем доступное) чувство. Звали его товарищ Сухов (и да, про гранаты не той системы он говорил на первом же занятии - во избежание). В жизни личной был товарищ Сухов примерный семьянин, в перерывах между работами воспитывал пятерых детей (соотношение своих и приёмных сейчас не вспомню). И жена ему подстать: хорошая мама и, заодно, обладатель «чёрного пояса» по странному юмору. И вот однажды «пояс» этот чуть было не сыграл злую шутку... А было так: прохудилась в квартире труба слива всякого от «белого брата». В большой семье с маленькими детьми, которые свой личный горшочек давно покинули, а терпеть долго ещё не научились, это катастрофа вселенского масштаба! А муж на работе более чем на сутки... Мать семейства, женщина решительная и наглухо лишённая из-за количества детей способности паниковать, вызвала сантехника. Тот пришёл... ну, не немецкий сантехник, разумеется, а наш, классический такой. Постсоветский: на дворе-то конец девяностых. Мать-героиня показала ему фронт работ и удалилась в комнату к детям: кого развлекать, а у кого уже и уроки проверять. Прошло некоторое время, и из коридора послышался голос сантехника, надеющегося получить за работу «стопочку» или, если совсем повезёт, рублик: «Хозяйка, я закончил!». «Очень хорошо! — отозвалась мать семейства. — Дверь захлопывается сама!». Сантехник, не веря своим ушам, повторил: «Я закончил!». Получил в ответ ту же фразу. На третий раз понял: не нальют. И денег не дадут. Надо уходить... Повернулся к нужной стене и.... На него смотрели две одинаковые двери! Впрочем, это внешне они были одинаковы: одна вела действительно на лестницу, а вот вторая — в кладовку со всяким хламом. Поколебавшись немного, он решительно открыл приглянувшуюся дверь... На панический вопль некогда брутального самца хозяюшка всё же вышла из комнаты. Самец сдавленно хрипел и пытался оторвать от себя нежно прильнувший к нему человеческий скелет. «Ах, — беззаботно сказала хозяйка. — Опять Юрочка упал!», — и лёгким жестом отодвинула в сторону человеческий каркас. «Что это?» — голос сантехника от паники дал явственного «петуха». «Это-то? — беспечным тоном переспросила милая дама, мать-героиня, умница и красавица. — Да это скелет моего первого мужа!». И она широко распахнула перед оторопевшим уже совсем не бруталом дверь... И повседневные заботы так поглотили её, что рассказать мужу, через несколько часов вернувшемуся домой с двух работ, забыла: накормила, чаем напоила, рассказала про достижения наследников — и проводила в спальню, где и оставила набираться сил. Разбудил товарища Сухова вовсе не нежный поцелуй жены. И даже не требовательное детское «давай играть». Разбудил его не очень лёгкий удар в плечо и вопрос, заданный грозным голосом: «Что у вас в кладовке?!». Товарищ Сухов зевнул (сложно сразу проснуться после почти тридцати шести часов без сна), почесал переносицу, соображая, о какой кладовке речь, и (муж да жена, ага) твёрдо сказал: «Там скелет первого мужа моей жены!». Вызванный перепуганным сантехником товарищ в форме оторопел. Он был уверен, что не-бруталу всё привиделось: товарища Сухова знали в те годы по всему городу. А тут — чистосердечное же! Тем более, что скелет — и правда есть. Вот там, в кладовке, опер сам видел. И ведь не прячут же! Жена, конечно, как соучастница пойдёт... Дети... Детей жалко: в детдом же... Мысли лихорадочно скакали от радости за поимку маньяка (шутка ли — новые «звёздочки», премия, благодарность и прочий почёт) до панического «кому ж теперь верить-то, а?». Надо было составлять протокол, арестовывать уважаемого человека... И он даже подготовил наручники. Мало того — почти застегнул их на породистых тонких запястьях уважаемого человека. Но... Из коридора донёсся оглушительный хохот приехавшего вместе с опером эксперта-криминалиста. В спальню торжественно въехал скелет, укреплённый на штативе с колёсиками. За ним, лукаво переглядываясь, шли хозяйка дома и эксперт. «Тьфу ты, — досадливо сплюнул опер. — И что ты его сюда приволок?». «Это — Юрочка», — прощебетала хозяйка. «И он — гипсовый!», — торжественно провозгласил эксперт. И тут опер вновь поверил в человечество: гипсовый скелет в доме медика — это же совершенно нормально! И как это он сам не догадался?!.

Вот такая история. Я её слышала от участника событий: товарища Сухова. Наверное, некоторые неточности в моём пересказе есть: почти тридцать лет же прошло. Я уж и лица товарища Сухова не помню. Помню только, что был он очень высокий, сухопарый, а руки — горячие-горячие, и кожа чуть маслянистая, как шкурка крупной рептилии, пролежавшей много часов под палящим солнцем. Интересно, что стало с их семьёй? В ТТК товарищ Сухов, по слухам, давно уж не работает. Жаль. Колоритный был персонаж. И грамотный преподаватель...