Дом потерянных иллюзий. Глава 22

Наверное, одно из самых тяжёлых чувств — тревога вперемешку с неопределенностью. Сегодня Ксюша ощутила это сильнее, чем когда-либо прежде.

   Весь день прошел в болезненном ожидании последних новостей. Ксю сорвала телефон, постоянно набирая то Дэна, то его маму, чтобы знать, все ли с ним в порядке. Он давно уже должен очнуться, но по неведомым никому причинам, все ещё находился под властью наркоза. Ожидание становилось пыткой, постоянно переплетаясь с другими, не менее тревожными эмоциями.

   Ксюше тяжело давалась привычная жизнь. Она по-прежнему не могла нормально есть и заниматься повседневными делами. Максим не отходил от нее ни на шаг, и раздражал постоянной чрезмерной заботой. Волнение превратилось в неоправданную злобу, которую Ксюша готова была вылить на каждого встречного. Максим мужественно терпел, не предъявляя ей претензий и обид. Так же он полностью взял на себя роль лидера, решая новые проблемы. Отвечал за поиски повелителя, раздавал поручения и поддерживал командный дух.

   Благодаря ему ребята собрались с силами, и потратили несколько часов на то, чтобы обойти, наконец, оставшуюся территорию и понять, есть ли ещё кандидаты на роль повелителя. Новых людей они так и не нашли, что только укрепило подозрение на счёт Эрики. Дэна тоже со счетов не списывали, особенно после событий в лесу. Для какой цели он нужен был Энджел, оставалось загадкой, но Ксюшу никак не покидало тревожное паршивое предчувствие. Уж слишком странно было то, что властительница Горана «приревновала» Дэна к собственной подопечной. Зачем и для каких целей он ей понадобился? Неужели чувство собственности взыграло?

   Максим успокаивал Ксюшу, как мог, убеждая, что с Дэном все будет в порядке, а в остальном они разберутся вместе. Он восхищал своей зрелостью, заботой и терпением, в одночасье перечеркнув свою прежнюю репутацию. Рядом с Максом ей было спокойно и уютно, хотя она и не чувствовала к нему большой любви. Когда-нибудь Ксю обязательно сможет ответить ему взаимностью. Осталось всего лишь преодолеть непонятные эмоции к Дэну.

  После обеда раздался долгожданный телефонный звонок, который сообщил, что их друг, наконец, пришел в себя. Вне себя от радости, Ксюша хотела позвонить ему лично, но в последний момент сдержалась. Они ведь ещё не помирились, хотя Дэн и просил у нее прощение перед тем, как потерять сознание. Из-за этого чувство вины только усилилось. Если кто и должен был извиниться, то это она.
    Ближе к вечеру, с разрешения администрации лагеря, Максим с Ксюшей отправились в больницу, чтобы проведать товарища.

— Ты за ним готова хоть на край света, — печально заметил Макс, когда они ехали в такси.

— Он мой лучший друг, ты же знаешь, — ответила Ксюша, провожая взглядом попутки за окном.

— Мой тоже был, — грустно усмехнулся Максим. Ксю бросила на него озадаченный взгляд. Их дружба всегда вызывала сомнения. Соперничество и борьба за первенство мешали Максу относиться к Дэну искренне.

— Почему был? Что-то изменилось?

— Тебе этого не понять. — Он не хотел продолжать тему.

   Их машина остановилась возле красивого здания на окраине. Большая, относительно новая больница находилась в черте города, поэтому людей здесь лечилось не так много. Вокруг был высажен парк, несколько многоэтажных домов, супермаркет, и все та же безлюдная траса.
   Ксюша сгорала от волнения перед встречей с Дэном. Ноги сделались ватными, из-за чего она едва смогла подняться на третий этаж. Максим первым заглянул в палату, не решаясь войти.

— Долго еще будешь там торчать? — послышался бодренький голос Дэна.
Ксюшу вмиг обдало жаром. Что же с ней творится, в конце концов? Почему столько волнения перед встречей с человеком, которого она знала столько лет?

  Денис сидел на кровати и жевал яблоко. Его столик так и ломился от принесенных вкусностей. Ксюша достала из сумки коробку печенья и также положила рядом.

— Вот черт, мои любимые. — Дэн с жадностью посмотрел на лакомство. — Мне серьезную еду можно будет только завтра. Правда, я уже нарушил указание и съел булку с сыром.

— Было бы странно, если бы ты удержался, — улыбнулась Ксю, присаживаясь на кровать рядом с ним. — Но лучше послушаться советов врачей, чтобы не было хуже.

— Конечно, сударыня. Ваше слово для меня закон. — Дэн задорно ей подмигнул, словно и не было недавней ссоры. Он никогда не отличался злопамятностью. Часто просил прощение первым, даже когда его вины в проступке было немного. Разве мог этот человек быть тем злобным, по словам Ерики, полукровкой, который не знает, что такое чувства?

— Ты на меня не обижаешься? Я... Я так виновата перед тобой, Дэн,— заикаясь, проговорила Ксюша. Глядя на его перебинтованную правую часть тела, сердце разрывалось на части. Не должен был он этого переживать!

— За это печенье я готов простить все, что угодно. — Он вновь одарил ее своей тёплой, ободрительной улыбкой. В подобной манере они общались всегда, но теперь внутри у Ксюши произошел вселенский переворот. Сердце екнуло, ладони вспотели, а по спине пробежали мурашки. От сильного волнения закружилась голова. Это было совершенно новое, непонятное чувство, которое в очередной раз ее испугало.

— Как чувствуешь себя? — Ксюша взглянула на его губы, боясь вновь утонуть в бездонных синих глазах. Зря. Пожар внутри усилился вдвое.

— Да так, терпимо. В боку болит адски. Не могу нормально ни сидеть, ни лежать, ни ходить. Но в принципе, это временно.

— Ты уже и ходить пробовал? — удивилась она, с тревогой рассматривая его царапины на открытых участках тела. Они действительно, разительно быстро затягивались, хотя ещё вчера, казалось, оставят глубокие шрамы.

— Ну, естественно. В наших обстоятельствах отдых — непозволительная роскошь. — Дэн потянулся за очередным яблоком и тотчас поморщился от боли. Скорее всего, его способность к быстрому восстановлению была несколько преувеличена. Полукровки ведь тоже не бессмертные.

— А вдруг швы разойдутся? Лучше поберечь себя.

— Да хватит уже! Переживет. На нем все заживает, как на собаке, ты ещё не поняла? — не выдержал Максим и состроил пренебрежительную мину. Ксюша вмиг напряглась.

— Ты прав. Уже завтра я буду, как новенький. — Дэн, казалось, не обратил внимания на подчеркнутую ядовитость в голосе друга. — Как дела в лагере и у ребят? Вы ещё кого-нибудь нашли, кроме Эрики?

— У нас сейчас, в принципе, не очень безопасно. Поговаривают, что лагерь могут закрыть изо дня в день. — Максим сузил глаза и задумчиво покосился в окно. — Ты ведь в курсе о странных типах, которые нападали на отдыхающих? Случай с тобой на это и списали. Повелитель в лагере, вот они и бесятся. Мы обошли все оставшиеся участки и больше никого не нашли. Единственный кандидат — Эрика. Ее осведомленность в ситуации и другие факты только подтверждают это.

— Понятно. Мне сказали, что ее выписали утром. Охраняйте ее, пока не поступят новые указания. — Голос Дэна чуть дрогнул. Ксюше показалось, что он чем-то напуган или озадачен.

— Само собой. Можешь не переживать об этом. Хотя думаю, она и сама не промах,— заметил товарищ, поправляя белокурую челку. Дэн кивнул.

    На несколько минут воцарилась тишина. Максим сменил несколько поз, и выглядел не на шутку взволнованным. Затем обколотился на стену и смерил Дениса загадочным взглядом.

— А ты, оказывается, еще тот сердцеед. Мне нужно многому у тебя поучиться.

— О чем ты? — заметно напрягся Дэн.

— О вчерашней новой знакомой. Она всю битву раздевала тебя взглядом. Да и сцена ревности некой невидимой особы, которая разгневалась на брюнеточку за попытку тебя засосать. Может, поделишься секретом, чем ты их так цепляешь? — Правая бровь Макса взметнулась вверх, а в голосе послышались издевательские нотки. Недолго у него получилось сохранять адекватность.

— Горяне в принципе похотливые существа. Возможно, им незнакомо чувство любви, но потребность размножаться никто не отменял. — Дэн проигнорировал насмешку друга.

— Интересно, знакомо ли оно тебе? — Макс и не думал сдаваться. — Ты ведь один из них, Дэн. Эрика рассказала об особенностях полукровок. Им неведомы человеческие эмоции. Они с ранних лет имеют склонность к злу.

— Да ты прав, дружище! Впрочем, как всегда, — странно улыбнулся Дэн. В его глазах загорелись зловещие огоньки. — Теперь мне нечего скрывать. Я чудовище, приятель, будущий убийца. И если ты о чувствах — да, мне они неведомы. Я вообще никогда ничего не чувствую.

   Максим был потрясен. Он никак не ожидал услышать от друга подобных слов. Лицо Дэна излучало холод и уверенность.

— Прекрати, Макс! Это жестоко! — воскликнула Ксюша, но Дэн резко схватил ее за руку.

— Тише, пусть выскажется.

— Снова убегаешь от важных тем? — ухмыльнулся Макс, с трудом сдерживая ярость. — Правда глаза колет?

— Смотря, какую правду ты от меня хочешь услышать. — Дэн сделал безучастный вид, принявшись с энтузиазмом жевать яблоко. Ксюша заметила нервную дрожь в его руках. — Если о лжи, к которой я прибегал всю жизнь, скрывая истинные способности, то теперь все видно и без лишних оправданий. Я действительно сдерживал себя, чтобы не выделяться среди других.

— А я-то считал тебя другом! Думал, между нами нет секретов, — холодно продолжил Максим. — Оказывается, ты был чертовски талантлив из-за того, что не совсем человек? Хороший способ прикрытия истинной сущности.

— Угу. — Дэн смерил товарища затворническим взглядом. — Зато теперь у тебя нет повода соперничать со мной. Ведь моим талантам есть объяснение. А лучший во всем только ты. Круто, правда?

— Что ж, я понял тебя. — Лицо Макса пылало от ярости. — Ксю, нам пора возвращаться.

— Всего хорошего! И учти… Долго находиться со мной опасно. Могу разозлиться и покалечить кого-то. Да и вообще, от меня лучше держаться подальше. Аривидерчи, приятель!— Дэн ехидно улыбнулся и откусил сразу половину яблока. Он никогда не позволял себя провоцировать.

— Жду тебя за дверью, — небрежно бросил ей Макс и покинул палату. Ксюша подняла на Дэна обескураженный взгляд. Она ругала себя за то, что вовремя не остановила конфликт.

— Я не поддерживаю его ни в одном слове. Не принимай близко к сердцу. — Ксюша коснулась его руки. Дэн отрешенным взглядом изучал постельное белье.

— Ты сама мне недавно говорила то же самое, — после значительной паузы шепнул он. Ксю ощутила укол вины. Гнетущее чувство вмиг смешалось с болью, жалостью и сожалением. Забыв о стеснении, Ксюша легонько обняла Дэна за шею, шепнув на ухо какие-то несуразные слова поддержки.

— Ксю, мне как-то тревожно, — дрогнувшим голосом проговорил он, когда она отстранилась. Ксюша окаменела, вскинув на него непонимающий взгляд. Дэн редко говорил о своих чувствах, предпочитая со всеми беспокойствами справляться в одиночку. То, что он намекнул о своих переживаниях — уже было подозрительно. Значит, все гораздо серьезнее, чем он пытался показать.

— Звони при малейшей странности, понял? — строже обычного попросила Ксю. Он послушно кивнул.

   Когда в палату вошла медсестра с новой порцией уколов, Ксюша была вынуждена уйти. Тревога только усилилась, как и непонятные эмоции к Дэну. Оставалось надеяться, что в больнице он будет под надёжным присмотром персонала, и с ним ничего плохого не случится.

***

   Сумерки вкрадчиво просачивались сквозь окно, бросая на пол дрожащие тени. В палате стояла мертвая тишина, подчеркивающая жужжание назойливой мухи и разговоры прохожих где-то на улице. Больница опустела. Весь персонал разошелся по домам, оставив в здании лишь несколько дежурных врачей, мирно сопящих на своих рабочих местах.

  Денис нервно листал журнал о путешествиях, принесённый старшей сестрой, и старался ни о чем не думать. Леденящее душу предчувствие надвигалось, подобно урагану и мешало ему сосредоточиться. Он всматривался в темноту за окном, и с тревогой прислушивался к каждому шороху за дверью. Казалось, все живое погрузилось в глубокий сон. Дэн мечтал поскорее увидеть рассвет, но время беспощадно растягивало минуты в длину вечности.

    Прошлая ночь и первая половина дня прошли в каком-то необъяснимом безумии. Он тщательно пытался вырваться из лап собственного подсознания, но по итогу провел под наркозом почти двадцать часов. Многие врачи начали бить тревогу, не понимая, что происходит. Денис знал, кто держал его в недобровольном заточении сна. Это была Энджел. Очередная встреча с ней теперь носила другой, более пугающий характер.

   Находясь без сознания, он вновь слонялся, как тень, по безжизненным тропам знакомого мертвого леса. Мрачные пейзажи вокруг перестали наводить ужас, приняв знакомую окраску обыденности. Если бы не Энджел... В этот раз она явилась к нему в несколько другом образе, что только усилило нервное напряжение. Красивая, величественная женщина появилась, словно из неоткуда, и неспешно подошла к нему ближе обычного. В этот раз ее внешний вид отличался подчеркнутой сексуальностью, словно она пыталась произвести на него впечатление. На Энджел было длинное платье с откровенными вырезами, которое оголяло грудь, живот и стройные ноги, будто лёгкая ткань была лишь для вида.

   Впервые за все время Дэн поразился ее внешним данным, посчитав чуть ли не самой красивой женщиной на свете. Ее густые волосы отливали слепящей белизной и казались полностью седыми, что, впрочем, делало ее ещё более прекрасной. Холодные глаза необычного серебристого цвета временами светились фиолетовыми оттенками, и казались, обладали мощной пленительной силой.

   Она приблизилась к Дэну почти вплотную, коснувшись пальцами его губ. Ее улыбка не была зловещей. Наоборот, в то мгновение она казалась самым добрым, самым красивым, самым теплым существом во всей вселенной. Сказав ему какую-то нежность, Энджел предложила ему особенный подарок: маленький медальон, владеющий силой энергии. Он был бессилен против горян, но имел огромную разрушительную силу для землян и полукровок. По ее словам, лишь горяне могут дать ему защиту, убежище и даже власть. От него требовалось всего лишь принять подарок. Использовать его можно в личных интересах или в случае крайней необходимости. Все зависело от желания его будущего владельца, то есть Дэна. Энджел убеждала, что вещица никогда не навредит кому-то без его согласия, но сможет обеспечить мощную защиту от недоброжелателей.

   «Все земляне и полукровки, узнав кто ты, и зачем живёшь — захотят твоей смерти. Даже лучшие друзья и родители — все, без исключения. Ты никогда не будешь принят ими, Алан. В их мире для тебя нет места. Твои ценности будут разрушены, идеалы превращены в прах, а надежды и мечты — безжалостно растоптаны. Ты порадуешь их в одном случае — когда будешь мертв. Но у тебя есть возможность самому определить свою судьбу. Посмотреть на мир с другого ракурса. Иметь лучшую жизнь. Выбор только за тобой, мой милый: быть моим, либо умереть в муках».

   Дэн без раздумий отказался от подарка, за что был жестоко наказан. Энджел вмиг превратилась в само исчадие ада, демонстрируя свою ярость в действии. Она привязала его к дереву и водила лезвием ножа по его лицу, шее и груди, образуя глубокие кровоточащие раны. Пытки приносили реальную, ни с чем несравнимую боль, будто все это было взаправду. Энджел намеренно не давала ему проснуться, растягивая мучения в долгие злополучные часы. Она настаивала на том, чтобы он подумал, но тщетно. Дэн не сломался. В конце концов, она его отпустила, но обещала предложить свой подарок снова — уже в реальности.

    Вернувшись в реальность, Дэн не обнаружил на теле ничего, кроме ранений Сиары. Но воспоминания о боли во сне были настолько явными, что не давали ему расслабиться и забыть о происшедшем. Дэн не был уверен, что сможет пережить это снова, не показав слабину. Если кошмары примут новую форму — рано или поздно он точно поедет крышей.

   Внезапно в ночную тишину ворвался звук топота маленьких ножек в конце коридора. Дэн встрепенулся и выключил свет. Шаги были частыми и торопливыми, будто принадлежали детям. У него внутри похолодело. Звук топота приближался, и, в конце концов, остановился за его дверью. В узкой светящейся щели мелькнули чьи-то тени. Дэн замер на кровати, боясь лишний раз вздохнуть. Через несколько секунд черные очертания исчезли, а шаги послышались уже дальше. Превозмогая сильную боль в боку, Денис встал с кровати и торопливо надел чистую одежду, которую принесли родители.

   На этаже было подозрительно тихо. Лишь одинокий храп пожилого пациента по имени Василий, с которым Дэн познакомился накануне, напоминал о том, что в соседних палатах кто-то есть. Дежурные врачи, скорее всего, ушли на этаж ниже — там было больше пациентов. Нажимать на вызов Дэн тоже не решался, чтоб не подвергать других опасности. Если это горяне — им ничего не будет стоить сжечь полбольницы, покалечив при этом огромное множество людей.

   Как бы там ни было, он понял, что бегство будет лучшим решением. Правда, ходить ему пока рановато, а о том, чтобы бежать — не могло идти и речи. Дэн злился на собственный организм, не понимая, почему ранение мечом не заживает так быстро, как царапины.

   Мельком выглянув за дверь, Дэн машинально набрал Ксюшу. О том, что сейчас они не так близки, как раньше, он вспомнил, когда пошел первый гудок. Подруга взяла трубку почти сразу.

— Дэн, ты в порядке? Не могу спать, переживаю.

— Моя малышка за меня волнуется? Черт, как приятно, — не удержался от привычного ответа Дэн. От звука ее голоса становилось тепло. — Кажется, за мной следят. Я не могу здесь оставаться.

— Хочешь бежать? Ты серьезно ранен! Тебе даже ходить нельзя. — Ксюша шепотом закричала в трубку.

— В коридоре кто-то есть. Если останусь здесь, меня прикончат к чертовой матери. Ходить могу, а боль меня не пугает. Ты только не вздумай…

   В телефоне послышались короткие гудки. Подруга положила трубку, не дав ему договорить. Скорее всего, решила организовать помощь, что было бы даже кстати. Главное, чтобы она не додумалась ехать одна, если вдруг не получится вырваться всем. Жаль, что об этом он не успел сказать.

   Обдумывая план побега, Дэн торопливо подошел к окну. Его палата находилась на третьем этаже, а значит, убежать возможно только через дверь. На соседнем балконе сидело несколько черных воронов, которые с любопытством глядели в его сторону. Денису стало не по себе. Он направился к двери, лелея желание незаметно выскользнуть наружу и добежать до лифта. Внезапно шаги раздались снова, и он услышал звонкие детские голоса.

— Я ведь говорила, что он в третьей палате! Чур, я первая мучить Алана! — тоненький голосок с уже знакомым горянским акцентом так и отдалялся эхом в длинном коридоре.

— Не-а, он в четвертой! Ты головой ударилась, Шари? Мучить Алана нельзя. Только если будет буянить. — Второй голос был чуть спокойнее первого, словно принадлежал старший сестре.

— Не будь занудой, Кари. Забыла, что ли? Не примет подарочек — можно играться. Главное, чтобы мальчик ножки не откинул. — Дэн слегка опешил. Несмотря на детский голосок и задорную интонацию, она говорила жуткие вещи. Судя по всему, младшая сестричка была ещё той садистской.

— Он ведь не твоя игрушка, а госпожи. Она не простит, если ты перестараешься.

— Я буду паинькой в этот раз, обещаю.

   От маниакальных ноток в тоненьких голосах так и пробирала дрожь. Дэн тихонько лег и забрался под кровать. Шаги вновь остановились за дверью. Он затаил дыхание. По ту сторону раздался смеющийся игривый голосок, который заставил его сильнее вжаться в пол.

— Тук-тук, открывай, братишка! Мы хотим поиграть.

   У Дэна внутренности занемели от ужаса. Он не мог понять, как дети пробрались в больницу и почему их никто еще не остановил. По правде говоря, он бы предпочел десяток взрослых горян этим двум девочкам. Ничего не пугало сильнее, чем собственный моральный запрет вредить детям и женщинам.

   Внезапно дверь со свистом отворилась, будто ее изо всех сил пихнули ногой. Дэн старался не дышать, вглядываясь в маленькую щель между полом и простыней. В дверном проеме стояли две девочки, как две капли воды похожие между собой. На вид им было не больше семи-восьми лет. Светлые курчавые волосы украшали огромные банты, а одеты они были в одинаковые белые платьица с рюшами, на которых виднелись следы чьей-то крови. У каждой в руке было по длинному кинжалу. Они кого-то покалечили по дороге сюда? Дэн закрыл ладонью рот, пытаясь преодолеть волну сковывающего ужаса. Только бы никто не пострадал по его вине!

— Выходи к нам играть! Мы тоже хотим в прятки.

— Да нет его здесь, он, скорее всего, в четвертой палате прячется. Спорим, я первая его найду?

— Не дождешься!

  Девочки с прискоком вернулись в коридор, и, как он понял, отправились на поиски в соседнюю палату.

   Дэн как угорелый выскочил из-под укрытия и выбежал за дверь. Внутри что-то взорвалось от боли. Оставалось как можно скорее добраться до лифта. Зажав ладонью бок, он бросился бежать. Боль в ране перехватила дыхание, голова закружилась, а тело начало относить к стенке. А ведь он не рассчитал свои силы. Лифт находился в противоположном конце коридора, и до него оставалось не меньше ста метров. Дэн с тревогой оглянулся. Девочки как в воду канули. Это немного успокоило, и он сделал усилие, чтобы вновь бежать. Обувь скользила по блестящей плитке, а белые стены сужались, отдаляя заветную цель. Казалось, он попал в очередной фильм ужасов. Мозг отказывался воспринимать реальность.

  Зачем Энджел использует детей для своих целей? Убийство у них в крови с рождения. Дэн видел эти задорные кровожадные искорки в детских глазах. Для них охота на него подобна увлекательной игре. Сможет ли Дэн поднять руку на девочек, чтобы защитить себя? Он бы и Сиару не убил, выпади такая возможность. А о том, чтобы тронуть детей — не могло идти и речи. Если Энджел искала способы напугать его до чёртиков, то сделала правильный выбор, послав детей. Он никого не боялся больше тех, кого обидеть не позволит совесть.

   Добежав, наконец, до лифта, Дэн дрожащим пальцем нажал на кнопку. Звук топота маленьких ножек, преследующий его во время пробежки, оказался надуманным. В коридоре продолжала стоять подозрительная, навевающая ужас тишина. Блеклый мелькающий свет под потолком лишь добавлял окружающей атмосфере окраску ужаса. О присутствии жизни говорили лишь звук приближающегося лифта и его собственное учащенное дыхание. Где же остальные пациенты? Неужели соседние палаты пусты? Почему никто не издает ни звука?

   Наконец, дверь лифта отворилась, и он шагнул вовнутрь. Нажав на кнопку, Дэн нервно следил за мелькающими желтыми цифрами вверху. Ночные кошмары и мания преследования продолжали давить на психику, а страх разъедающей ржавчиной отравлял внутренности. Куда делась его привычная смелость? Если так будет продолжаться и дальше, Энджел может смело праздновать победу. «Уймись, тряпка! Хватит писаться от страха, как маленькая девчонка. Ты ведь мужик, так будь мужиком, в конце концов»! Обколотившись на стенку, Дэн повторял эти слова, пытаясь собрать волю в кулак. Когда желтая цифра указала на заветный первый этаж, он приготовился снова бежать. Выжидающе глядя на двери, Дэн вновь ощутил головокружение и слабость в ногах. Боль в боку ноющими струйками растекалась по телу, не давая нормально дышать.

   Прошло несколько секунд, а двери лифта не открылись. Внезапно вверху послышался режущий писклявый звук, и кабинку затрусило. Кнопка застыла на отметке цифры «один», а тусклый свет внутри замигал. Не успел Дэн что-либо сообразить, как резкий толчок оторвал его ноги от твердой поверхности и вновь бросил на пол. В ушах заложило от громкого звука, а дыхание перехватило. Казалось, он упал с высоты и больно ударился. На голову посыпались горячие искры, заслепив глаза. Дэн на мгновенье потерял сознание, а когда пришел в себя, не увидел ничего, кроме непроглядной черноты. Он понял, что лифт оборвался и упал куда-то вниз. Значит, девочки применили силу энергии.

   Денис попытался отползти дальше от дверей, интуитивно ощущая опасность. Вряд ли девочки дадут ему просто так уйти. Он находился на грани обморока, но отчетливо понимал все происходящее. Внутри что-то рвалось и кровоточило, а тело отказывалось двигаться. Чувство страха исчезло, превращаясь в слепой инстинкт самосохранения. Внезапно в кабине вновь зажегся свет, и Дэн с трудом поднял голову. Вверху мигала желтая кнопка с цифрой «один», зеркало на стенке треснуло, а дверцы лифта немного приоткрылись, образовав щель размером в кулак. Снаружи в кабинку пробивалась кромешная темнота, которая не сулила ничего хорошего. Вдруг сверху донесся знакомый звук топота маленьких ножек, который дополнял истерический детский хохот. Через несколько секунд девочки настигнут его.

   Смех с каждой секундой становился ближе, врываясь в тишину зловещим эхом. Вскоре он сменился на веселую песенку, от слов которой пробирала дрожь. Она была о насилии, пролитии крови и пытках. Дэн оттолкнулся от пола, с трудом встал на ноги и устремил взгляд в темную щель. Страх перед маленькими детьми с садистскими наклонностями вдруг показался ему смешным и абсурдным. Пора прекращать бесцельно бегать и взять себя в руки. Боль в боку становилась невыносимой, распространяясь по телу адской резью. Она мешала дышать, вызывала головокружение и озноб, но Дэн предпочел не обращать на нее внимания. Вжавшись в стену подальше от дверей, он лихорадочно обдумывал план действий.

   Внезапно в темноте мелькнуло что-то белое. Денис напрягся, сжав ладони в кулаки. Голоса подозрительно стихли, как и звук приближающихся шагов. Спустя несколько секунд в напряженную тишину ворвался хищный нечеловеческий шепот:

— Попался! Может, хватит бегать от нас, дружок? Мы ведь такие миленькие. Пришли к тебе с подарочком от госпожи.

   В черном проёме вдруг показалась маленькая рука, крепко сжимающая золотой медальен. В виде кулона был какой-то символ, украшенный драгоценными камнями. На первый взгляд — дорогая и красивая вещь. Вот только Дэн хорошо помнил недавний сон и о силе медальона. Видимо, его отказ от подарка, когда он был без сознания, не выглядел слишком убедительным для Энджел, и она решила повторить попытку в реальности. Ещё один отказ сулил новую порцию пыток от малолетних садисток. Ситуация так себе, если честно...

— Примешь подарок от госпожи? — прозвучал настойчивый вопрос. Дэн с трудом сглотнул. Отказ может стоить слишком дорого.

— Нет! Мне не нужны ее подарки! Пусть прекращает пытаться, — закричал Дэн так, что даже стены задрожали от его голоса. Пусть все они идут к черту! Он не позволит никому испытывать свою выдержку.

— А вот это зря, братик...

   В узкую щель скользнула маленькая рука с длинным кинжалом. Дэн тупо уставился на острие ножа, мелькающее перед носом сверкающими бликами. Другая девочка принялась раздвигать двери кабины. Дэн резко метнулся в сторону, схватил маленькую руку за кисть и вывернул ее. Кинжал со звоном упал на пол, а снаружи послышался отчаянный детский крик, переходящий в плач. Дэн отпустил малышку, быстро поднял нож и встал в углу, ожидая очередной атаки. Теперь у него появилось личное оружие. Спустя несколько секунд двери лифта со скрипом отворились, и в кабинку ворвалась плачущая жертва. В блестящих от слез глазах светилась недетская ярость. Дэн не медлил. Он схватил ее за тонкую шею и прижал к стене. В ушах прозвенел тихий звук разрезающегося воздуха, и он машинально отклонился в сторону. Возле самой щеки пронеслось блестящие острие ножа, которое с оглушительным звоном врезалось в стену.

   Лучшего момента может не представиться. Нужно воспользоваться этим и выбраться, наконец, из смертельной ловушки. Дэн резко отскочил в сторону, после чего девочки столкнулись лбами. Пока рассвирепевшие сестры проклинали друг друга за невнимательность, он выскользнул из кабины.

   Перед взором открылся длинный коридор, почти полностью скрытый во тьме. Далеко впереди мерцала одинокая лампочка, слабо освещающая очертания стен. Тусклый свет обрисовывал линии дверей и черных проемов по бокам, которые, возможно, принадлежали очередным коридорам.

   Дэн остановился, судорожно ища взглядом возможное укрытие. Он понял, что лифт провалился на нулевой этаж, который использовался как склад для хранения оборудования, медикаментов и других медицинских принадлежностей. Он был почти полностью заброшен. В воздухе стоял тяжелый запах лекарств, сырости и пыли. Денис с трудом подавил тошноту и навязчивое желание чихнуть. Вокруг не было ни одного окна, а значит, помещение находилось под землей. Его удручающая атмосфера давила на психику и угрожала жестокой расправой.

   Отбросив сомнения, Дэн побежал к огромной двери в конце коридора. Топот маленьких ножек за спиной заставил его забыть о боли, плохом самочувствии и даже о здравом рассудке. О важности последнего он вспомнил лишь тогда, когда увидел, что у двери нет ручек. Конечно, единственным выходом из подземелья могла быть только лестница, ведущая на первый этаж. Скорее всего, она находилась возле лифта, но менять направление бега было слишком опасно.

   Дэн резко свернул в один из боковых коридоров, мысленно ругая себя за опрометчивость. Чернота мгновенно заполнила все пространство, что, впрочем, не заставило его остановиться. Вдруг футболка Дэна зацепилась за какой-то выступ, и он резко притормозил. По лицу скользнул слабый, едва ощутимый ветерок, и он догадался, что стоит у двери. Нащупав ручку, Дэн легонько дернул за нее и проник вовнутрь. Темнота, наконец, немного рассеялась, и он смог рассмотреть кое-какие очертания.

   Комната отличалась большими размерами и была полностью завалена старыми кроватями, шкафчиками и прочим хламом. Под высоким потолком проглядывалось маленькое окно с металлической решеткой. Его большая часть уходила под землю, а сверху просачивалось тусклое мерцание фонарей. Слабый свет лениво обнажал царивший вокруг беспорядок, что было Дэну только на руку. Он быстро спрятался под одну из кроватей и затих. Подозрительная тишина предательски подчеркивала каждый удар его сердца. Казалось, это единственный звук в этой лишенной жизни комнате. Дэн крепко сжимал рукоять кинжала и пытался успокоиться.

  Через несколько минут дверь со скрипом отворилась, и в поле зрения показались две пары детских ножек. Дэн перестал дышать.

— Ну и где он? Ты бежала впереди, должна была видеть.

— Я не успела зажечь огонь. Наш Алан где-то здесь, играет с нами в прятки!

  Девочки принялись открывать шкафы и заглядывать под кровати. Дэн напряженно ожидал, когда его найдут. Надеяться оставалось только на чудо.

— Ты слышала? В главном коридоре кто-то есть!

— Это он, бегом туда!

  Сестры выскочили из комнаты и побежали в обратном направлении. Скорее всего, оборвавшийся лифт решили  починить, заметив поломку. Оставалось надеяться, что близнецы не станут убивать того, кто додумался спуститься вниз.

  Дэн с облегчением выдохнул. Страх постепенно утих, а способность соображать вернулась. В этой игре на выживание любые эмоции — слабость. Нужно впредь искоренять боязнь, панику и сомнения. Он торопливо выбрался из укрытия и выскользнул за дверь, решив последовать за девочками. Дэн чувствовал ответственность за человека, который спустился вниз. Если его убьют — виноват в этом будет только он. Выставив вперед кинжал, Дэн нырнул обратно в темноту, медленно шагая к едва заметному освещению вдали.

  Внезапно до него донесся звук осторожных шагов со стороны центрального коридора. На пол упало дрожащее облако света — кто-то воспользовался фонариком.

— Дэн, ты здесь?

Он схватился за сердце, ощутив слабость в ногах. Это был голос Ксюши.