Агент в исторической реальности гл. 16 Ксения ч. 4

    Мы с Ксенией материализовались в кабинете. Девушка, оглядываясь по сторонам, увидела Кирилла и Лаврентия Палыча, с изумлением смотревших на нее, выронила портрет Густава и закрыла лицо рукавом. Я крепко держала ее за руку.

- Позвольте представить, Ксения Борисовна Годунова, дочь царя Бориса Годунова.

Лаврентий Палыч поклонился в пояс, его примеру последовал и Кирилл. Ксения выпрямилась, расправила плечи и с достоинством поклонилась в ответ, все время, пытаясь вытащить свою руку из моей. Но я пока держалась. Надо же ей привыкнуть.

«Добро пожаловать, сударыня- боярыня» - начал шеф. Я так и знала, что он понятия не имеет, как здороваться с царской дочкой. Тут к нам подошел Кирилл, до этого стоявший поодаль, у окна. Ксения развернулась к нему всем телом и протянула свободную руку.

- Ты вельми хорош собой, почти как Иоанн Датский, мой покойный жених. Не обессудь, что говорю с тобой попросту, не царевна я более, а значит и приличий царских могу не соблюдать. Рада видеть тебя и говорить с тобой. А кто этот старичок в странных одеждах, твой отец?

Я, слушая все это, немного расслабилась и перестала контролировать ее руку. Она освободилась и… пропала. Кирилл бросился ко мне со словами: « Мама, куда она делась? Где она?» А вот Лаврентий Палыч поднял портрет Густава и нашел мешочек с локонами принца. Радости его не было предела. Он победно потрясал портретом и шептал: «Мы победили, мы победили». Я посмотрела на него и спросила: «Вот Вы тут радуетесь, а как же Ксения? Там уже Самозванец в дверях, практически. А ведь Вы знаете, что дальше будет. Что делать то?»

- Анна, так ничего не сделаешь. Если она не может здесь закрепится, как мы ее удержим здесь? Будете все время с ней за ручку ходить? Кирилл, Кирилл, спокойнее. Что Вы предлагаете? Туда вернуться ? Вам? В тиаре? И что? Чем Вы ей там поможете? Вас так и казнят в тиаре. Что предпочитаете кол или виселицу? Давайте рассуждать логически. Она может здесь остаться только с кольцом из настоящего. У нее свое кольцо, из прошлого. А Вы не можете вернуться без кольца. И это одно и то же кольцо. Ну, как вариант, вам там надо ими поменяться, держась за руки. Как? Не знаю как. Если хотите, отправляйтесь снова туда, на свой страх и риск.

Я, глядя на отчаявшееся лицо сына, решилась. Попытка - не пытка. И снова одела тиару. И снова красная краска, стекающая по стене. А может, это кровь? Снова в углу копошение и бормотание. На этот раз, я быстро прошла к образам и вытащила Ксению в центр комнаты.

- Опять ты, Анна? Я думала – это сон. Прекрасный сон. Хотела после молитвы выпить яду. Лучше вечные муки, чем бесчестие.

- Ксения, у меня есть план. Нам надо поменяться кольцами. Видите у нас одно и то же кольцо. Если ты оденешь мое, то сможешь остаться там, где мы были. А я, если одену твое, то смогу вернуться. Попробуем?

- Ну что же, Господи, на все воля твоя, будем бороться до конца. Только как нам их поменять, не снимая? Придумала. Клаша, Клаша, иди сюда. Не хочешь ли, Клаша, ожерелье? А ничего не надо делать. Мы просто играем. Мы с боярыней будем держаться за руки, а ты нам кольца поменяешь. Мне оденешь с перстов боярыни, а ей - с моих перстов. Ну, согласна?

Клаша прыгала вокруг нас и смеялась. Потом встала и, улыбаясь, сказала: « А платье свое дашь? И сапожки? И серьги? Хочу все, что есть на тебе. А я тебе свое платье отдам. Мне не жалко». Я посмотрела на Ксению и кивнула головой. Пусть меняется. Девушки начали разоблачаться. И вовсе телом не изобильна Ксения, как писали летописцы. Стройная, с полной грудью и тонкой талией. Ну, вот переоделись. Ксения только ленту оголовную свою оставила, надела бедную одежду Клаши и стояла босиком. А Клаша, в выпрошенном богатом платье, стала царевной. Мы вдели тяжелые серьги ей в уши, темную шею украсило ожерелье из жемчуга. Блаженная приплясывала и смеялась. Наконец, мы встали, держась с Ксенией за руки, а Клаша, старательно высунув язык, переодела нам кольца. И, подпрыгивая, стала двигаться в угол с иконами. Да, все-таки не платье красит человека. Ну что, вторая часть Марлезонского балета?

Мы опять очутились в кабинете. На этот раз Кирилл стоял, наготове, и сразу схватил Ксению за руку. « Если захочешь исчезнуть, то только вместе со мной - сказал он – я больше тебя не отпущу одну». Мы с девушкой долго стояли молча, не решаясь разжать руки. Я гладила Ксению по голове, а она, уткнувшись мне в плечо, тихо плакала. Наконец решились, и пальцы медленно потекли в разные стороны. И о чудо! Ничего не произошло! Ксения осталась. Кирилл медленно подвел ее к стулу и усадил. Она сидела, закрыв лицо руками. Я тоже устало опустилась в кресло у окна, положив тиару на стол. Лаврентий Палыч, молча, сидел на своем месте. Нет, так никаких нервов не хватит.

Наконец, царевна пришла в себя, подняла лицо и жалобно спросила: « А как же Клаша? Что теперь с ней будет? Как я могла? Она ведь тоже человек, хоть и блаженная». Потом села ровно, расправив плечи, и сказала отчетливо: « Прошу Вас, хозяин ласковый, отведите меня в часовню, хочу свой грех замолить, свою вину перед Клашей искупить». Лаврентий Палыч встал, подошел к ней, и, поклонившись, предложил пойти с собой. Мы с Кириллом переглянулись. Куда это он её повел? Вскоре он вернулся и радостно проговорил.: «Что за чудо – эта девушка. Это неиссякаемый источник знаний для нас. Отвел ее в цокольный этаж. Там иконы на реставрации есть. Пусть побудет с ними». На что я ответила: « Вы что, собираетесь ее здесь замуровать, что ли? Ей отдохнуть надо, а Вы все про свои знания. Мы ее заберем с собой. Кирилл, у тебя ведь и завтра выходной? Вот и побудешь с ней, она к тебе, я гляжу, расположена. Да, я заметила, что и ты тоже к ней расположился. Сколько обычно по времени замаливают грехи? Час? Полтора? Ну ладно, буду пока писать отчет».

В это время на столе, где лежала тиара, начали происходить странные вещи. Тиара вдруг завибрировала, потом, центральный камень начал испускать сине-фиолетовый цвет, затем вибрации усилились и … Тиара взорвалась изнутри и рассыпалась на маленькие кусочки. Старые камни превратились в песок. На столе остались лежать только новые камни в груде серебристых обломков. Хорошо, что все это видели. И Лаврентий Палыч тоже. А то потом доказывай, что ты не верблюд и не спрятала тиару, для того, чтобы не работать. А если бы она взорвалась у меня на голове? Вот о чем бабушка предупреждала, что меня остановят. Ну и ладно. Главное, что всё успели. И что Ксения здесь, а не у Самозванца в постели, и не в монастыре. Вон как Кирилл за нее вступился то. Не буду ничего загадывать, а так, глядишь, и с царями породнимся. Нет, нет, надо сплюнуть через левое плечо, чтобы не сглазить. Но хотя бы Швецию я заслужила? Нет, в Швеции я уже была. Теперь на очереди Италия!

Ждали мы Ксению довольно долго. Даже Лаврентий Палыч начал беспокоиться и пошел ее проведать. Вскоре и привел девушку, молчаливую, с заплаканным лицом. Я уже переоделась, и мой исторический наряд лежал, упакованный, на столе. Но, увидев Ксению в бедном, замызганном платье, я передумала его сдавать. Лаврентий Палыч все сразу понял и кивнул головой: «Забирайте, на время, конечно. А то Гольдбах мне не простит утерю такого экземпляра. Надеюсь, цацки Вам не нужны? У Вас своих полно. А вот обувь, как же?» Он вышел из кабинета и принес светлые балетки. « Вот возьмите, это Маришины туфельки. Примерьте, сударыня. Если впору, то в них и идите. Завезете потом».

Кирилл, бережно вывел девушку из кабинета, что-то тихо говорил ей, а она молча кивала головой. Мы двинулись к автомобилю. «Как мы ее повезем – пришло мне в голову – как бы царевна не умерла со страху по дороге. Придется мне ехать за рулем, вон как она в Кирилла вцепилась, наверное, ей очень не по себе от всего этого, такого неведомого и наводящего ужас». Кое-как, не торопясь, со скоростью хромой лошади мы добрались до дачи. Здесь Ксения повеселела. Трава, деревья, цветы и птицы заметно успокоили ее. А уж когда Капитан подошел к ней знакомиться, то и вовсе начала улыбаться. Вот и хорошо, вот и, слава Богу. Сейчас помоемся и заморим голод пельменями со сметаной. А уж вечером - царский ужин! Но надо еще спросить у Ксении. А то вдруг какой-то пост, а мы и не знаем.

Ну и как в воду глядела. Оказалось, у царевны был Петров пост. Так и перекусила она хлебом с медом, вместо пельменей. Я приготовила для девушки комнату на втором этаже. Так то, там Кирилл всегда жил, но теперь он без спора переехал на диван в гостиной. Мы немного ушили историческое платье, и теперь царевна ходила по дому, как царевна. Достала ей из сундучка серьги, колечки и разные бусики. Но придется что-то придумывать в дальнейшем. Вот получу вознаграждение, и накупим всего. И одежды, и белья, и обуви. А пока так. Девушка то и правда – чудо. Рассказала несколько рецептов пирогов. Да и готовить помогла, не гляди, что царевна, умела пользоваться ножом. Нарезала всяких овощей по моде семнадцатого века. Разделала крупного сазана, начинила его лимоном и снытью, которую нашла где-то на участке. И в приготовлении грибного супа тоже отличилась. Только плов с сухофруктами я делала сама. Лук обжарить в разогретом масле, затем добавить морковку, и довести ее до золотистого цвета. Следом идут специи и сухофрукты - курага и изюм, и готовим до разбухания изюма. Потом выкладываем рис и немного обжариваем его. Ну и заливаем горячей водой на два пальца выше риса. Еще не забыть добавить соль, и головку чеснока сверху вдавить в рис. Накрываем крышкой и ждем минут тридцать. При подаче все перемешиваем. И будем считать, что царский ужин удался. Особенно, с вином. По случаю спасения, для Ксении купили мускат, а мне-сухое шардоне. Ксения ела мало, молчала, краснела. На вопрос, что с ней происходит, ответила, что ТАМ трапезничают мужчины и женщины по отдельности, от этого и смущена зело. Пришлось объяснять, что ЗДЕСЬ все по-другому, и пусть привыкает и не смущается. Короче, со следующего дня у нас начался процесс ассимиляции царевны Ксении к существующей действительности. Процесс трудный и, похоже, долгий. К нему и приехавший Фрэд присоединился, в роли хозяина-боярина. Одно радовало, Кирилл теперь все свободное время проводил у нас. И гуляли они, Кирилл с Ксенией, конечно, по окрестному лесу и по берегу озера, катались на лодке. О чем-то говорили. Читали стихи. Она – ему свои, он ей - Пушкина. В конце концов, пришли как-то вечером, и ребенок торжественно заявил. « Мама, Ксения Борисовна оказала мне честь, согласившись выйти за меня замуж. Обещаю ей, что буду хорошим мужем и хорошим отцом наших детей!» Царевна стояла вся зардевшаяся, потом упала на колени, и, сложив руки на груди, нараспев произнесла: «Анна, Ангел мой, Хранитель мой. Прости, что забираю сына твоего себе. Клянусь всеми Святыми, буду любить его, и уважать его, а также и вас почитать, как родителей своих. А сейчас, сделай милость, благослови нас на супружество по традиции русской». Что мне оставалось? Пришлось благословить и отвезти девушку в дом к Лаврентию Палычу в Старый Петергоф. А то по традиции русской, негоже невесте в доме родителей жениха жить. Ну, Лаврик не отказал, конечно, только рад был. Что ему на пенсии делать то. Только и радоваться новой подруге для Мариши. Да еще кладезю исторических знаний прямо у себя в доме. Он ведь мне маленькую такую коробочку для торта преподнёс, при выходе на пенсию. А в коробочке двести пятьдесят тысяч евро. Все по-честному. Сложился, значит, тест ДНК. Так вот, свадьбу на Покров назначили. Вот и начала Ксения шить да вышивать себе приданое. Да как быстро, да как ладно и красиво. Но для пошива свадебного платья пригласили, конечно, Гольбаха, как без него. И вот уж готов красный сарафан и бархатная душегрея, расшитые золотым шитьем и речным жемчугом. Тут уж невеста сама постаралась. Модельер был восторге, и непременно хотел, чтобы Ксения открыла школу вышивки при его мастерской. Ксения обещала подумать.

И вот уж Покров, звонят колокола и горят венчальные свечи. Затем хлеб соль у меня в руках, а молодых осыпают хмелем, деньгами, орехами и пшеничным зернами. В общем, и я на той свадьбе был, мед, пиво пил. И по усам текло, и в рот попало. Уж не обессудьте, что сказке конец. Кто знает, может еще встретимся.