Как я заграничный паспорт оформлял

В 1991 году, как всем известно, распался Советский Союз, и на его обломках возникли новые независимые государства. Эта перипетия самым непосредственным образом затронула меня — я оказался гражданином Российской Федерации, а мои ближайшие родственники, мать и сестра, гражданами Литовской Республики. Кроме этого, в Литве был похоронен мой отец. Естественно, мне каким-то образом надо было получить возможность ездить в Литву, навещать своих родственников. Мне могут сказать, какие проблемы, пошел в ФМС и оформил заграничный паспорт. Потом попросил мать, она прислала приглашение, и с этим документом обратился в консульство Литвы в Москве и получил однократную визу. Однако не все так просто. В 1991 году я еще был офицером. Для получения заграничного паспорта нужно было разрешение командования. И здесь сложилась щекотливая ситуация. С одной стороны, Российская Федерация на межгосударственном уровне приняла на себя обязательство не препятствовать общению родственников, оказавшихся разделенными новыми границами. Министерство Обороны должно было выполнять эти положения наравне со всеми другими ведомствами. С другой стороны, Литовская Республика сразу после провозглашения независимости взяла курс на вступление в Евросоюз и НАТО. Вы себе представляете, что обычный российский офицер в отпуске едет в страну НАТО, где он там ходит, с кем общается — неизвестно.

В Министерстве Обороны эту проблему решили изящно — если некоторое действие невозможно запретить, то надо его максимально затруднить. Когда я начал у себя в 30-м Институте обращаться к разным начальникам, чтобы хотя бы понять, как мне решать свою проблему, то довольно скоро выяснил, что разрешение на оформление заграничного паспорта офицеру дает ни много, ни мало сам Главнокомандующий ВВС. Причем, если общепринятый порядок предполагает, что любой рапорт военнослужащий подает строго по команде ( в моем случае я пишу рапорт на начальника лаборатории, он отправляет его на начальника отдела и дальше через все ступеньки подчиненности), то в данном случае рапорт на имя Главнокомандующего ВВС подписываю не я, а командир части, то есть Начальник 30-го Института. Выглядело это примерно так. Я иду в отдел кадров, они, немного порывшись в своих бумагах, дают мне образец такого рапорта, на военном языке - «рыбу». Я эту «рыбу» внимательно изучаю, творчески перерабатываю и пишу уже настоящий рапорт для себя. Затем иду снова в отдел кадров и показываю результат своего творчества. После внесения ряда корректировок печатаю документ и снова отношу его в отдел кадров. Дело в том, что я не имею права с таким документом самостоятельно идти к Начальнику института, это может сделать только начальник отдела кадров. В процессе этих неоднократных хождений в отдел кадров я стал замечать, что его работники уже как-то исподлобья, неодобрительно начинают на меня смотреть, как на потенциального шпиона.

Через пару дней рапорт подписан, сдан на отправку, получил исходящий номер и отправлен в Главный штаб ВВС. В сопроводиловке был указан мой контактный телефон, чтобы куратор таких дел из штаба мог связаться со мной. Объясняю, для чего это было нужно. Главком ВВС имел право разрешить мне оформление заграничного паспорта, но это совсем не значит, что он был ОБЯЗАН дать такое разрешение. То есть я обратился к нему за таким разрешением, а он захотел — дал, не захотел — не дал. Его решение окончательное и, как говорится, обжалованию не подлежит. Проходит несколько дней, и раздается телефонный звонок из Главного штаба. Мне сообщают, что завтра рапорт будет доложен Главкому, и что я должен завтра подъехать, на всякий случай — вдруг Главком захочет лично со мной побеседовать. Оформляю нужные документы, заказываю разовый пропуск и на завтра еду в большом волнении в Главный штаб ВВС.

Когда я уже получил пропуск и прошел внутрь здания, выяснились некоторые архитектурные моменты, из-за которых я вынужден был поплутать по коридорам. Дело в том, что у меня в пропуске номер комнаты начинался с восьмерки, и это был этаж. Но когда я зашел в лифт, то обнаружил, что лифт идет только до шестого этажа. Пришлось спрашивать дорогу у местных товарищей. Оказалось, что здание Главного штаба имеет большую мансарду, которая совсем не видна с улицы, и до которой лифт не доходит. Поэтому мне нужно было подняться в лифте на 6 этаж, а потом найти особую лестницу, и по ней уже подняться на 8 этаж. В конечном счете я нашел нужную комнату, постучался и вошел. Моему взору предстало странное помещение, которое имело четыре глухие стены и ни одного окна. В кабинете обитали два аксакала возрастом под 75 лет. Я представился, мне предложили присесть на свободный стул и объяснили, что они свою часть работы выполнили, и теперь остается только ждать. Сами они читали свежий номер газеты «Красная звезда». Не зря говорят, что «ждать и догонять…» - время тянулось очень медленно. Я не знаю, сколько времени прошло, пока раздался телефонный звонок, из приемной Главкома попросили прийти и забрать свои документы. Один из отставников ушел в приемную. Его не было довольно долго, так как тот этаж, на котором находилась приемная, не имел сплошного прохода, поэтому нужно было спуститься на другой этаж, перейти коридорами в другую половину здания, подняться на прежний этаж, и уже с этой стороны дойти до приемной. Я все это так хорошо знаю потому, что через год сам побывал в кабинете Главкома ВВС. Начальник 30-го Института делал доклад, а мы, группа офицеров, сопровождали секретные плакаты для этого доклада. В то время Главнокомандующим ВВС России был Генерал армии Петр Степанович Дейнекин. Вот с каким человеком мне удалось в жизни пересечься!

Наконец, документ принесли и вручили мне. Внизу страницы вижу заветную подпись Главкома. Радости моей не было предела — первый этап сложного пути успешно пройден. Бережно кладу рапорт в папку, отмечаю пропуск и в приподнятом настроении еду домой на электричке. На следующий день захожу в отдел кадров и как самую большую драгоценность отдаю начальнику подписанный рапорт. Думаю, что он был подшит в мое личное дело, как говорится, на века.

Далее можно было приступать непосредственно к оформлению заграничного паспорта, вернее, двух паспортов, на себя и на жену. Наибольшую сложность для меня представило составление специальной анкеты, в которой должна быть указана вся учебная и трудовая деятельность с момента окончания средней школы, то есть с того момента, как я вступил во взрослую жизнь. В анкете требовалось указать место работы, занимаемую должность и дислокацию предприятия, на котором ты работал. В этом нет ничего опасного, если человек работал сантехником в средней школе районного центра Тютькино, здесь никакие государственные секреты не раскрываются. А если ты военнослужащий, и не просто военнослужащий, а научный сотрудник и работаешь в режимной организации, то ситуация становится иной. Нужно проскочить между Сциллой и Харибдой — не указать слишком мало информации, чтобы анкету не вернули и не указать слишком много информации, чтобы не обвинили в разглашении каких-то государственных тайн. После всех мучений, связанных с воспоминанием биографических дат, эту анкету надо было представить на подпись начальнику отдела кадров, а его подпись заверить гербовой печатью войсковой части.

Наконец наступил тот радостный момент, когда все необходимые документы составлены и собраны. Следующий этап — это их подача в… Вот здесь я в замешательстве. Либо эта контора еще называлась ОВИР — Отдел виз и регистрации Щелковского УВД, либо уже ФМС — Федеральная миграционная служба. Скорее первый вариант. Так или иначе, это заведение располагалось на площади исходя из того предположения, что на 1 миллион советских граждан только одному понадобится оформлять заграничный паспорт. Располагалось оно на первом этаже кирпичного жилого дома. Комната размером метров 17, в которой было два письменных стола и два шкафа для документов, соответственно, две сотрудницы принимали посетителей. Акцентирую ваше внимание, что никаких персональных компьютеров в советских офисах еще не было, на столах в живописном беспорядке лежали книги учета. Например, если надо было оформить квитанцию о приеме документов, то это писалось обычной ручкой на листе бумаги, затем квитанция регистрировалась в книге учета, а затем посетитель расписывался в этой книге о получении квитанции. Редко кому удавалось сдать документы минут за 20, большинство проходило эту процедуру ближе к получасу. За дверью кабинета располагался предбанник тоже метров на 17, в котором страждущие заграницы ожидали своей очереди. В этой комнате стояло всего 5-6 стульев, так что не все из присутствующих могли хотя бы присесть. Всего нас было менее десятка. Я был с женой, так как по их правилам сдавать документы можно было только лично, даже муж за жену не мог сдать. Время года было где-то конец сентября-начало октября, одеты мы были соответственно. Так вот, барабанная дробь, мы вошли в это заведение в 12 часов дня, а вышли в 6 часов вечера. Это испытание я могу сравнить с тем, какое испытывает спортсмен, которому надо пробежать марафон. Еще раздражало то, что регулярно подходили самые хитрые: «Я уже был на приеме, мне только эту бумажку отдать», - и норовили пролезть без очереди.

Там дверь из ОВИР выходила во двор, я когда вышел из здания и увидел дворовый пейзаж, сначала не мог сообразить, где я нахожусь, какое число на календаре, куда нужно идти. Мы с женой были в полной прострации. Я вдохнул свежий воздух полной грудью, обвел взглядом двор и подумал вслух: «Господи, неужели мы это сделали?» Через пару минут мы с женой немного пришли в себя и медленно побрели в сторону автобусной остановки.

Далее наступил этап ожидания, которое  потихоньку превращалось в томительное. Хорошо, что у нас был запас времени на разные непредвиденные обстоятельства — ехать в Литву мы собирались только в следующем году. Прошло чуть меньше месяца, когда пришла открытка на имя моей жены, что ее паспорт готов, и можно его забирать. И мы снова поехали в ОВИР. На этот раз ждать в очереди пришлось недолго, так как в расписании сдача документов и выдача паспортов были разнесены по времени. А процесс ожидания моего паспорта продолжился своей чередой. Только через два с половиной месяца, когда я уже был близок к отчаянию, наконец пришла заветная открытка на мое имя.

Я не могу знать этого наверняка, но, исходя из своего жизненного опыта, вполне могу предположить, как развивались события во время этого более чем двухмесячного тайм-аута. Дело в том, что поданные в ОВИР документы направлялись на проверку в КГБ. А моя жизнь так сложилась, что им было чего проверять. Начать придется издалека. Лет за 8 до описываемых событий меня в 30-м Институте перевели в другой отдел, который носил номер 49. Это было подразделение с особым режимом секретности. Я за время службы бывал в разных гражданских оборонных НИИ и КБ. Там повсеместно наблюдалась такая картина, идешь по коридору, и все двери, которые попадаются тебе на пути, оборудованы кодовыми замками. Надо нажать определенные кнопки с цифрами, а затем просунуть палец в отверстие металлической скобы и потянуть ее вниз до упора. Тогда раздавался металлический лязг, и дверь открывалась. Таким образом, в соседнюю лабораторию ты попасть не мог, у нее на двери был другой код. У нас в институте такого порядка не было, когда мне надо было, допустим, согласовать рабочую программу на НИР, я беспрепятственно мог зайти в любой отдел хоть своего управления, хоть другого и решать служебные вопросы.

В 49 отделении, единственном в Институте, был ограничен вход в комнату. Правда, начальник отделения не смог раздобыть заводской кодовый замок. Он вышел из положения так — на дверь установили обычный накладной замок и заказали в мастерской 6 ключей, по количеству работающих в этой комнате. Неприятность была в том, что выходя из комнаты по любому поводу, ты должен был иметь при себе ключ. Местные умники, чтобы не забывать ключ, придумали вот что. Повседневную военную форму по военным стандартам нам шили так, что в брюках был маленький, так называемый часовой кармашек. Берешь любую бечевку, чуть ли не метр длиной, с одной стороны накидываешь петлю на шлевку брюк, с другого конца привязываешь ключ и прячешь его в этот карманчик. Все — проблема решена. Любознательный читатель может спросить, а чем же вы там занимались, что к вам даже в комнату нельзя было войти? Я понимаю, что с той поры прошло много лет, но из предосторожности я не хотел бы называть нашу тематику открытым текстом. Давайте, я назову ее иносказательно, так, чтобы человек имевший с ней дело, догадался, о чем идет речь, а остальные, извините, пусть остаются в неведении. Давно, еще до того, как я оказался в Институте, существовала система, то древнее поколение которой называлось «Кремний-2М». Вот мы и занимались перспективами развития этой системы. Я полагаю, что после того, как я ушел из армии в 1995 году, было разработано новое поколение этой системы, о котором я могу только догадываться.

Итак, перевели меня в 49 отделение, я начал потихоньку обживаться, знакомиться с новыми коллегами. Проходит недели две, звонит мне Зоя Григорьевна, заместитель начальника секретного отдела, и просит зайти к ней. Я все дела отложил в сторону и пошел. Надо было зайти в предбанник и постучать в маленькое окошко в правой стене. Дверца открывается, Зоя Григорьевна, увидев меня, открывает металлический шкаф и достает оттуда большой альбом. Кладет на стол перед окошком, полистала немного, нашла нужную страницу и обратилась ко мне:
- ты же сейчас в 49 отделении работаешь?
- да,
- на должности старшего научного сотрудника?
- да,
- тут такое дело, человек, занимающий эту должность, должен иметь первую форму допуска.

Она показала мне строчку в этом альбоме, дескать, она не может ничего изменить, так здесь написано. Оказывается, этот альбом — это было штатное расписание нашего института, подлинник, существовавший в единственном экземпляре, утвержденный Министром Обороны. Документ, который должен был вызывать особый трепет у простого смертного. И мне посчастливилось увидеть его своими глазами.

И закрутилось, и понеслось. Для оформления первой формы допуска (а до этого у меня была вторая форма, как у большинства научных сотрудников института) нужно было не просто собрать несколько документов, их надо было собственноручно составить и написать. Например, надо было написать расширенную автобиографию, в которой указать различные сведения о себе и своих родственниках. Я помню, что некоторых сведений о родителях у меня не было, пришлось писать письмо в Вильнюс и просить родителей срочно прислать нужные исходные данные. Затратил я на эту работу приличное время, все подготовил и сдал в секретную часть. У меня материалы проверили, приняли и сказали, что теперь можешь идти и спокойно работать. А сданные мной материалы пошли на проверку в КГБ. Через пару месяцев проверка закончилась с положительным результатом, и я получил то, что обязан был иметь согласно занимаемой должности.

С этой проверкой связан занимательный случай, о котором рассказал мой тесть Юрий Яковлевич (я тогда состоял в первом браке). Где-то через год после описываемых событий мы с женой в отпуске приехали в Ригу к ее родителям. И вот, сидим мы за праздничным столом, как говорится, за рюмкой чая, и ее отец вспоминает эту историю и начинает рассказывать. В то время он был подполковник в отставке, не работал, следовательно, большую часть времени находился дома. Раздается телефонный звонок, он подходит к телефону. Мужской голос представляется: «Здравствуйте, Юрий Яковлевич. С вами говорят из...». Дело в том, что при разговорах по так называемым «открытым каналам связи» не принято было называть такое заведение, как КГБ,  для этого говорили «птичьим языком». В каждом городе, где имелось Областное Управление КГБ, для их дома было иносказательное название. В одном городе это мог быть «дом на набережной», везде был свой характерный ориентир. Сейчас я уже не помню, как в народе называлась штаб-квартира КГБ в Риге, поэтому и поставил многоточие. Далее звонивший взял быка за рога: «Юрий Яковлевич, мы потеряли вашу дочь, помогите нам ее найти». Дело в том, что у Натальи было не очень крепкое здоровье, ей было тяжело работать на полную ставку, да еще тянуть на себе домашнее хозяйство. Поэтому она работала, так сказать, пунктиром. Поработает годик, увольняется, какое-то время занимается только домашним хозяйством, потом снова устраивается, уже на новое место. Вот поэтому в уважаемом заведении ее и «потеряли».

Вообще ситуация сложилась очень забавная. В принципе, я представляю почему мои документы рассматривали так долго. Я даже могу поставить себя на место того сотрудника уважаемого ведомства, который рассматривал мои документы, понимаю, что он оказался в затруднительном положении. Еще пару лет назад, в СССР человек, имевший, неважно, какую форму допуска, являлся невыездным. Более того, уже после того, как человек перестал заниматься государственными секретами, еще в течение определенного срока оставался невыездным. Имевший вторую форму — еще на 5 лет, имевший первую форму — на 10 лет. То есть, я ушел из института в 1995 году и, оставайся Советский Союз нерушимым, смог бы выехать за границу не ранее 2005 года. А здесь человек в своем мозгу носит актуальные государственные секреты, и его прямо сейчас надо выпустить за границу! В голове не укладывается. И еще обратите внимание, куда выпустить. Не, условно говоря, в Болгарию, про которую в советские времена сложили поговорку: «Курица — не птица, Болгария — не заграница», - а в Литовскую Республику. В те годы в соответствующем ведомстве РФ самыми враждебными считались два государства — США и Литва. Видимо, в моей биографии не нашли такой зацепки, благодаря которой можно было бы отказать в выдаче разрешения на заграничный паспорт, и для меня все закончилось хорошо.

Пришло лето следующего года, подходило время моего отпуска по утвержденному графику. А что делает офицер в это время? Правильно, пишет рапорт на отпуск. Вот и я написал. Только если раньше я писал в рапорте просто, что я буду проводить отпуск в городе Вильнюсе, и это был такой же город СССР, как Тверь или Новосибирск, то теперь мне пришлось написать: «Отпуск буду проводить в г. Вильнюс Литовской Республики». Выше я уже писал, что рапорт подается по команде, то есть мне надо было подписать его сначала у начальника отдела, затем у начальника управления, и в конце отнести в строевой отдел. Помнится, что у начальника строевого отдела как-то дрогнула ручка в руке, когда он подписывал мой рапорт. На этом этапе меня ожидала одна неприятность, которая ударила по моему кошельку. При стандартном раскладе на офицера и на его семью выдавались проездные документы, то есть поездка в купейном вагоне скорого поезда выходила бесплатной. Оказалось, что при поездке за границу в отпуск проездные документы офицеру не полагаются. А если учесть, что родные РЖД установили на международное сообщение тарифы в 1,5-2 раза выше, чем на внутреннее, то удар по карману пришелся существенный. И еще одна деталь, когда я получал в строевом отделе отпускной билет, меня предупредили, что по прибытии в Вильнюс я должен буду встать на консульский учет в посольстве Российской Федерации. Для меня это были просто дополнительные траты времени в отпуске, а я и так ехал в гости к родным ненадолго.

Прошло пару дней, отпускной билет в руках, можно переходить к следующему этапу — оформлению виз. В тот момент я в этом вопросе был совсем темным, я даже не знал где в Москве находится посольство LR. А откуда мне было знать, я и сам был типичным «совком», да и среди моего окружения не было никого, кто бы ездил за границу. В этом моем утверждении имеется одно исключение. За несколько лет до описываемых событий моя первая жена ездила в Польшу в группе комсомольских работников. Для поездки группой, да еще не простых смертных, требования со стороны органов были гораздо либеральнее. А интернета не было еще и в помине, и нельзя было, соответственно, в строке поиска набрать пару слов и мгновенно получить ответ на любой вопрос. Только-только разворачивалась перестройка, стали появляться эти «кирпичи» весом пару кг, напечатанные на самой тонкой, самой дешевой бумаге под названием «Желтые страницы». Так или иначе, я выяснил, что посольство LR находится в Борисоглебском переулке. Интересная деталь, сейчас, когда я пишу эти строки, я никак не мог вспомнить название того самого переулка, подвела старческая память. Пришлось прибегнуть к поиску Google, и я получил не только адрес, но и фотографии здания Посольства. Когда я посмотрел на эти фотографии, то в груди у меня что-то сжалось, а из глаза выкатилась предательская слеза, повеяло чем-то таким родным! Дело в том, что за годы советской власти в Литовской ССР родилось и выросло целое поколение великолепных талантливых архитекторов. В городской архитектуре появился настоящий литовский стиль. Только один пример - казалось бы, что можно придумать нового в окне жилого городского дома, окно — оно и в Африке окно. Но нет, придумали, и в учебниках архитектуры тех лет появился термин «вильнюсское окно». Я писал об этом в одном из своих воспоминаний. Так вот, когда я смотрю на эту фотографию, то отчетливо вижу литовский стиль в архитектуре. Здание посольства LR в Борисоглебском переулке — это однозначно маленький кусочек Вильнюса в Москве!

В ближайшую субботу поехал в посольство на разведку. Выяснил следующую информацию. Консульская служба работала два часа в день, с 10 до 12 часов на прием документов, и два часа в день с 15 до 17 часов на выдачу оформленных виз. Визу можно было оформить в течение одного рабочего дня, и стоило это 60 евро, а можно было и в течение пяти рабочих дней, и стоило это существенно дешевле — 26 евро. Естественно, я выбрал второй вариант. Никакой компьютеризации еще не было, то есть и предварительной записи не было, людей запускали внутрь здания в порядке живой очереди. Поскольку здание посольства было обнесено монументальным забором, а тротуар в этом месте и так узкий, то очередь страждущих стояла вдоль всего этого забора. По моим наблюдениям, в очереди стояло человек 100, не меньше. Закон был жестокий, сколько человек консульство могло принять за два часа, столько оно и принимало. Кто не успел, тот сам виноват — нужно было раньше вставать. На входе в здание находился тамбур, оборудованный для работы службы безопасности посольства. Стояла рамка для прохода людей, сбоку располагался здоровенный агрегат для просвечивания вещей рентгеном. Около рамки стоял плечистый сотрудник в зеленой форме литовского полицейского, который проводил досмотр. Это сейчас такой процедурой никого не удивишь, когда каждый год миллионы россиян летают на зарубежные курорты и проходят такой досмотр в аэропорту, а тогда я столкнулся с этим первый раз в своей жизни, было это, скажу честно, в диковинку и неприятно.

Вынужден повторяться, это была докомпьютерная эра. Сейчас на сайте посольства имеется интерактивная форма для заполнения заявления на визу. Можно у себя дома в комфорте, при желании, с чашечкой кофе тыкать по кнопочкам клавиатуры и, не торопясь, заполнить ее. А если у тебя дома есть принтер, то ты вообще в шоколаде, еще раз нажал кнопочку, и из принтера вылезли еще тепленькие листики анкеты. А тогда, попал внутрь здания, взял бланк заявления и начинаешь заполнять от руки. При этом напрягаешься, волнуешься, пот течет по лбу, ведь в заявлении не допускаются исправления. Написал что-то неправильно, испортил целый лист, начинай сначала. Заполнив анкету, человек выходил на финишную прямую, нужно было отстоять маленькую, человека два, очередь в окошко, где у тебя примут документы для оформления визы.

Еще такой штрих, в этом же окошке производилась и оплата консульского сбора, причем производилась она наличными евро, так как банковских карт в России еще не было. Я хорошо помню, как я поднялся из метро и пошел по правой стороне Нового Арбата в сторону Борисоглебского переулка, а сам вертел по сторонам головой, искал отделение какого-нибудь банка. Благо, на Арбате их было много, и вскоре нужная сумма в евро была у меня в кошельке. Естественно, когда я первый раз в своей жизни держал в руках валюту, я испытывал непередаваемое волнение. Возвращаемся в консульство, еще минут 10, сотрудница проверила все мои документы, получила оплату и выдала мне документ с номером на вход в посольство через пять дней. Выхожу на улицу — ура, я преодолел этот квест! Чуть не забыл рассказать, до обращения за визой нужно было оформить медицинскую страховку на время пребывания за границей, а это еще деньги. Вообще, у меня сложилось такое впечатление, что весь процесс заграничной поездки — это постоянное, на каждый чих, отстегивание купюр.

Вторая поездка в Москву в назначенный день, на этот раз очередь небольшая, пребывание в ней заняло не более 15 минут, и я допущен в помещение консульства. Непродолжительное общение с сотрудницей в окошке, и у меня в руках два заграничных паспорта с визами. Теперь надо отойти в сторонку и тщательно проверить визы, каждую букву, каждую запятую — ведь малейшая ошибка может привести к тому, что на границе тебя просто не впустят в страну.

Собственно, такова история оформления мной заграничного паспорта. Но приключения моего документа на этом не кончились. Первое время, где-то около года паспорт спокойно лежал себе дома на полочке вместе с другими важными документами. Однако Министерство обороны не было бы собой, если не придумало какое-нибудь ужесточение правил для нас, военнослужащих. А придумали вот что — если у тебя есть заграничный паспорт, то в обычное время он должен храниться в сейфе начальника строевого отдела. Перед тем, как ехать в отпуск, ты мог получить у данного начальника свою паспортину, но взамен ты должен ему на время отпуска отдать свое удостоверение личности офицера! Вот так, или-или, а одновременно иметь на руках оба документа нельзя, и все тут. Сколько я ни думал, так и не понял смысла этого распоряжения, скорее всего, это типичное советское «Низь-зя!»

P.S. Если я выше заикнулся о том, что меня обязали встать в Литве на консульский учет, то логично будет написать и о посещении мной Российского консульства. Напоминаю о том, что интернета никакого еще нет, всю информацию надо добывать методом личного общения. Мать мне рассказала, что посольство РФ находится в районе города, который называется Zverynas. Я еще когда жил вместе с родителями, в том районе города бывал крайне редко, следовательно, совсем его не знал, а кроме этого, прошла уже четверть века, как я из Вильнюса уехал. Мать пыталась мне объяснить, как доехать до посольства, но видя, что я не врубаюсь, сказала: «Ладно, я сама поеду с тобой».

        Жизнь жестока. Дорогая моя мамочка, разве мог я тогда, в автобусе по дороге к посольству, знать, что через двадцать лет именно по этой улице, именно на автобусе этого маршрута я буду ехать на кладбище Karveli;ki; Kapin;s на твою могилу!

        И мы поехали. Это надо рассказывать в красках. Любому жителю Вильнюса известно, что Zverynas — это престижный район города, что квартиры там стоят дорого. Но внутри этого района, престижность, мягко говоря, разная. Я прекрасно понимаю, что когда два независимых государства ведут переговоры об установлении дипломатических отношений, то помимо множества разных вопросов обсуждается и согласовывается выделение площадки для строительства здания посольства. Я выше писал о том, что здание Посольства LR находится в Борисоглебском переулке. Это самый центр Москвы, здесь каждый камень хранит историю. Достаточно упомянуть, что в 20 шагах от посольства находится дом-музей Марины Цветаевой, перед которым установлен изящный памятник поэтессе. А вот место, где в Вильнюсе расположено здание Посольства РФ, это что-то… Начнем с того, что в этом районе фактически пригород, маленькие улочки, некоторые из них никогда не видели асфальта, застроенные одно- и двухэтажными коттеджами. Мало этого, здание не выходит фасадом на какую-то крупную улицу, оно как бы спрятано в глубине микрорайона. Карта Google беспристрастно говорит о том, что от ближайшей остановки общественного транспорта до посольства вам надо пройти пешком 790 метров. Таким образом, если вы пожилой человек, и вам трудно бить ноги, то вы можете добраться до Посольства РФ только на такси. Рядом с посольством расположено небольшое живописное озеро. Метрах в двухстах начинается лесопарковая зона. Чистейший воздух и тишина. Да в таком месте не посольство, а спа санаторий возводить надо. Вот такая диспозиция.

Добрались мы с мамой до посольства, и что же я увидел? Большое, несколько мрачное здание в стиле сталинского монументализма, раза в три больше, чем здание Посольства LR, обнесенное высоченным забором из толстых кованных прутьев. Сделано на совесть, руками не сломаешь, тут танк нужен. На заборе много камер наружного наблюдения и прочих средств защиты. Подошли мы к воротам, прочитали расписание работы консульского отдела. Оказалось, что сегодня прием уже закончился, и вообще прием ведется не каждый день. После изучения расписания оказалось, что в следующий приемный день я не попадаю, так как мне уже надо уезжать. На заборе висела коробочка с переговорным устройством, нажал я кнопку, и начались наши переговоры. Изложил я свою ситуацию, в ответ тетенька раздраженным голосом высказала все, что она обо мне думает, но вышла на проходную, взяла мои документы, сказала ожидать и ушла. Минут через 15 она вынесла мои документы с оформленной консульской регистрацией. Я совершенно искренне поблагодарил ее, и мы с мамой довольные поехали домой. Это было мое первое и последнее посещение российского посольства в Литве. Сколько раз после этого я приезжал в Литву, но на консульский учет больше не становился.

16 февраля 2024 года