Навестить больного

Любого сибиряка, очутившегося в Таиланде, не может не потрясти круглогодичный сиамский позитив, буквально в каждой мелочи. После хмурых морозных будней – морской штиль интенсивно синего цвета, вода температуры теплого молока, буйно цветущие деревья, обилие тайских улыбок. Просто какая-то реклама «Баунти».
Но если спросите, что лично меня больше всего поразило в этой знойно-улыбчивой стране, я опишу вам не пляж, а госпиталь, в который попал мой муж, после катастрофы на байке, и соответственно я, в качестве сиделки.
Обычный, муниципальный, то есть простонародный, госпиталь.

...За почти три месяца пребывания в больнице я не встретила ни одного грустного человека.
Чем сильнее поломался больной, тем громче он смеялся, - дескать, вот какой пердимонокль со мной приключился! Ха-ха! – и тем громче хохотали остальные.
Даже медперсонал не спешил профессионально соболезновать, вместо этого так же веселился над пациентами.
А как жадно тайцы наблюдали за перевязками, подглядывая в окна палат, будто пацаны на позднем сеансе, только для взрослых! С удовольствием и нескрываемым интересом, и чем больше кровищи, тем рот открыт шире.
Нет, это не означает, что тайцам чуждо милосердие. Наоборот, к больным здесь проявляют большое внимание, порой даже чрезмерное.
Каждый таец считает своим святым долгом навестить больного, даже если несколько лет с ним не общался (и вообще не слишком близко знаком).
Это я обнаружила еще тогда, двенадцать лет назад.

...Как сейчас помню, в четырехместную палату вкатили древнего тайского дедушку и выгрузили на кровать, напротив нашего импровизированного «жилища».
Прикованный спицами к постели, Шурик лежал на специальной, невероятно современной медицинской кровати-трансформере, а я ютилась на кушетке рядом. По вечерам мы задергивали шторы, по периметру, создавая иллюзию отдельной комнатки.
Однако с утра пораньше медсестры и врачи отдергивали шторы, а потом то и дело приставали к больному с разными процедурами, перевязками, осмотрами.
Поэтому мы получили возможность в деталях лицезреть заселение на соседнюю кровать тощего старичка, с ногой, замотанной какой-то ветошью.
Дедок прибыл не один, а с толпой соболезнующих. В нашу небезразмерную палату набились родные и близкие. Пожилая заплаканная бабуля, темно-коричнего цвета, видимо, верная супруга больного, молодка с малышом на руках, которых мы определили, как дочь с внуком, какие-то разновозрастные тетки, мужики, подростки, нескончаемым потоком...
Что происходит? Мы недоуменно моргали, пока все это тайское население плотно группировалось вокруг ложа, на котором восседал странный дедушка, по виду слегка придурковатый. Тот непонимающе озирался, типа, «Где я?».
Зато вся эта толпа возбужденно галдела, как на базаре.
- Кто такой? Откуда у него столько родни? – гадал Шурик.
– Может, это не только родня? Тут народу на небольшое село, - предположила я.
-  А чего ради ему столько почета? – размышлял  Шурик вслух. - Он что, председатель какого-то местного колхоза?
Выйдя в коридор за питьевой водой, по возвращении я обалдела от обилия обуви, перед дверью в палату. Ношеные сланцы всех размеров и цветов образовали крупную кучу.
- И чего все приперлись, – проворчала я, не без труда задергнув штору. – Он еще не похож на умирающего.
Сердобольные тайцы и не думали расходиться. Они так и стояли, сплоченными рядами.
Интересно, что медсестры никак не реагировали на это нашествие, невозмутимо протискиваясь к остальным больным с каталками, заполненными перевязочным материалом.
Через час мне понадобилось вынести, пардон, «утку» из-под моего больного. Выбравшись из-за ширмы, я кое-как продралась к выходу. Впрочем, тайцы любезно расступались, с доброжелательным интересом заглядывая в посудину.
Примечательно, что на раненого деда больше никто не обращал внимания. Собравшиеся увлеченно общались между собой. Такое впечатление, что давно не виделись, и вот наконец выпал счастливый повод встретиться и всласть поболтать. Чем они и занимались вот уже несколько часов.
Мы надеялись, что хотя бы к вечеру все уберутся. Увы, часть родственников вообще не собиралась покидать больного. Эти уже закупили еду в пенопластовых коробочках, - какой-то странно пахнущий рис, - и сели ужинать, опустившись прямо на пол, где стояли.
Похоже, близкие родственники вообще решили остаться на ночь. Бабушка примостилась на кушетку, дочь с малышом расстелила циновку почти под медиционской кроватью, еще пара-тройка родных и близких улеглись перпендикулярно входной двери.
Ночь выдалась беспокойной. Дедок громко разговаривал по мобильному телефону, ребенок орал,  мамаша его неубедительно успокаивала, привнося свою лепту в общий гам. Пару раз я выглядывала из-за ширмы, сделав «русское лицо», и вся компания простодушно улыбалась и понимающе кивала. Шум снижался, но ненадолго. Утративший адекватность дедуля, видимо, решил обзвонить весь Таиланд.
Под утро измученный бессонной ночью, злой Шурик бросил в сердцах:
- Да чтобы он сдох, этот ужасный дед...
- Что ты, что ты, Шурик, - испугалась я. – Нельзя так.
- Нельзя? Ну тогда пусть этот «добрый человек» поскорее выздоровеет и уберется на фиг отсюда, – поменял Шурик.
- Уже лучше, - я облегченно вздохнула и ушла в душевую, с зубной щеткой и полотенцем.
И вот что странно: на обратном пути я увидела, что гора тапок у двери куда-то рассосалась...
Войдя в помещение, с изумлением обнаружила, что медсестра перестилает опустевшую кровать напротив.
- А где все? – растерянно поинтересовалась я.
- Деда выписали, похоже, - объяснил Шурик. – Все и свалили.
- Ну и дела, – я не могла поверить. – Неужели?! Это все ты: так круто помолился, не иначе!
- А то! – ответил муж.
- Здорово у тебя получается, - похвалила я. – Теперь так же – за свое здоровье!
- А все-таки чем он болел? И что это вообще было? – начал было Шурик, но заснул, забыв, о чем думал.

***

История долго казалась нам невероятной, пока Шурик снова не угодил в госпиталь, тот же самый.
Правда, новое дорожное происшествие повторилось в более «лайтовом» варианте: увечья оказались полегче.

...Поговорив с мужем по телефону, расстроенная и запыхавшаяся, я выдвигалась на круговую дорогу, чтобы там поймать такси до госпиталя, и меня не покидало ощущение «дежавю».
Проходя мимо угловой кафешки, я поздоровалась с хозяйкой, которую все зовут МамА, с ударением на последнем слоге.
Мы с ней познакомились, когда Шурик инвалидствовал в прошлый раз. Незнакомому фарангу на костылях добрая тайка подарила чудодейственную зеленую мазь. Мы были приятно удивлены.
МамА содержит харчевню, которая пользуется популярностью не только среди небогатых туристов, но и тайцев, а это свидетельствует о том, что МамА готовит правильно, вкусно и недорого.  К тому же имеет обыкновение угощать посетителей каким-нибудь фруктом, бананом или ананасом, - типа, подарок от фирмы.
Мы несколько лет живем рядом, и МамА охотно помогает в бытовых мелочах: то вызовет нам по телефону газовщика, то одолжит дрель, то посоветует для наших гостей недорогое жилье в аренду.
В отличие от большинства тайцев, МамА очень сообразительна и наблюдательна.

...Помню, Шурик перед отъездом на Ко Тао договорился с Марианной, владелицей дайвцентра, что та оставит сумку с его снаряжением в кафе, у МамЫ, а он по возвращении заберет.
- Скажите, что это для русского Алекса, потому что он уехал, - предупредил он.
Марианна со смехом перезвонила ему:
- Спрашиваю, знает ли она русского Алекса, а она мне: так Алекса нет дома, - он же уехал на Ко Тао.
И откуда она все про всех знает!

... - Куда идешь? – спросила меня МамА.
- В госпиталь. Алекс попал в катастрофу на байке.
- Госпиталь в Натоне? – уточнила она.

А вот что случилось на следующий день.
...Выйдя из больничного корпуса, я разговаривала по смартфону с Кун Ванлап.
Это хозяйка домика, который мы арендуем. Поскольку она работает в администрации, то держится слегка высокомерно, а свой форменный китель не снимает, даже когда вечером гуляет по саду. Тем не менее Кун Ванлап пожелала навестить Шурика, и вот уже подъехала к госпиталю на машине.
- Ты где? – поинтересовалась она по телефону.
В ответ я проблеяла в трубку что-то невразумительное.
Дело в том, что я и по-русски-то не в силах объяснить, в каком из многочисленных корпусов больничного городка нас искать, не то что на своем ломаном английском.
- Олга, почему ты молчишь? – кричала в трубку Кун Ванлап.
- Э-э-э...
Дурацкое положение.
- Олга, ты действительно хочешь, чтобы я навестила Алекса? – Кун Ванлап никак не могла понять, почему я странно себя веду.
И тут я заметила дружную группу тайцев, под предводительством МамЫ, шагающих к нашему входу: седовласый Кун Вира, ее сестра Кун Уан, ее соседка, имени которой не знаю, и еще какие-то незнакомцы.
- Где Алекс? – поинтересовалась МамА, подойдя ко мне, держа в руках большой пакет с едой. – Как он?
МамА - вот кто мне поможет!
Я с облегчением протянула ей смартфон, чтобы та на тайском языке разобралась с Кун Ванлап.
Когда вся толпа ввалилась в палату, к Шурику, тот от неожиданности и смущения впал в ступор. Наверняка вспомнил пресорвутую «медицинскую историю» с дедушкой-«председателем колхоза».
Тайцы расхаживали по палате, как у себя дома, и с любопытством разглядывали его перевязанную руку с капельницей, воткнутой в вену.
Появилась и Кун Ванлап, со связкой бананов. Она не ожидала, что Шурик так популярен среди обитателей Фишерман Вилладж, и прониклась к нему уважением. Остальные посетители тоже нас зауважали, раз с нами водятся представители властей.
Одному только Шурику было не по себе от повышенного внимания. Он выдохнул с облегчением только тогда, когда тайцы шумною толпой покинули палату.
- Что это за нашествие? – спросил он, высовываясь из-под покрывала. – За что мне такая честь?
- Просто тайцы обожают больных, - ответила я, выкладывая на тарелку рис с ароматной, жареной рыбой от МамЫ, не успевшей остыть.

Ко Самуи 2022