Возвращение -2. Глава 16. Молочные братья. Повесть

       Предыдущая глава 15.    http://proza.ru/2020/02/15/1545
               
        Глава 16. МОЛОЧНЫЕ БРАТЬЯ

       Малыши сопели в своих колясках. Тетя Света, беспокоясь за старшего внука и сына, убежала домой, а Сашина мать не удержалась:

     — Рискованная ты у нас, Сашенька! Вот так, без боязни забрала чужого ребенка. А если что случится?

     — Мама, давайте пить чай с молоком. А то мне ночью их опять кормить. Просто чудо, что Женя меня привез именно сейчас, а не через месяц. Пока здесь будем, буду кормить обоих. Это не обсуждается.

     — Погоди, Евгению это точно не понравится. А Николай? У тебя жить будет рядом со своим сыном? Что люди скажут? — маме, как всегда, нужно было уберечь свою своенравную дочь от глупостей.

    — Мамочка, что тут странного и страшного? Николай будет приходить в гости. А завтра в обед приедет Аннушка. Так что людям не о чем будет говорить. Если делать нечего, — пусть говорят. Спасибо вам с папой. Столько хлопот мы сразу привезли.

     Аннушку с маршрутки на следующий день встретил отец Алексей, в честь которого Саша и назвала своего сына.

     — А какой из них мой брат? — девочка с осторожностью разглядывала двух малышей: одного — с темненькими редкими волосиками, другого — светленького, курносого.

    — Выбирай, кто нравится, но нянчить будешь обоих по очереди, — Саша вешала выстиранные пеленки, рубашечки, носочки.

    — Мамуля! Я - в шоке! Ты — молодец, что решилась родить. А где твой муж? — видимо, девочка страшилась предстоящей встречи, это было заметно по той скованности, которая ей была несвойственна, особенно в стенах родного дома.

     — Приедет в конце недели на два дня — субботу и воскресение. У него работа, а мы здесь месяц поживем. Потом все уедем. Наш дом теперь в Саратове.

    — А мальчика куда? С собой возьмем?

     — Посмотрим.

     «Вот и наступили обыкновенные будни, — думала она, — без эйфории долгожданных встреч, дни, когда радость чередуется с огорчениями, когда один день похож на другой, третий, четвертый, отличающиеся только разнообразием меню завтраков, обедов и ужинов. Запрограммированная на годы жизнь, когда время утекает, словно в песок вода».

     Мы так привыкаем к обыденности, к бегу в замкнутом пространстве с завязанными глазами, чтобы не разочароваться, не расстроиться лишний раз, что мы можем услышать только крик.

     Владимир Высоцкий хочет докричаться до каждого и, чтобы его услышали, срывает свой голос.

     Надрыв — в песнях Лепса, Александра Розенбаумана. Иначе мы не слышим. Тихий голос нас уже не трогает, если это не стон. На стон мы еще можем отреагировать, если его услышим.

     Николай пришел со старшим сыном Володей, когда солнце зависло низко на электрических проводах, словно раскачиваясь от ветерка, как на качелях, и позолотило запад неизрасходованными запасами тепла, обещая на завтра ветреное утро. От высоких деревьев, горячих крыш домов упали, перегородив улицы, густые тени вечерней прохлады.

    — Саша, ты очень устала? — вместо приветствия сказал он. — Где тут мой маленький наследник?

      Сейчас он выглядел лучше, но в глаза сразу бросалась сверкающая в темных, коротко остриженных волосах, особенно на висках, неожиданная для его возраста седина.

      Малыши спали в колясках за домом с восточной стороны. Возле них на низкой скамеечке сидела Аннушка.

     — Саша, кто эта красавица? Чудеса! Неужели Анна так выросла? — Аннушка густо покраснела, вскочила, спряталась за яблоню.

     — Знакомься, Коля! Это моя наследница Анна, будущая художница. В настоящее время — нянька, или по-современному, — волонтер, — Саша незаметно рассматривала Николая.

      Он на голову был выше Жени, шире его в плечах, весь какой-то более кряжистый, накаченный, и выглядел старше Жени. Обычное лицо мужественного серьезного человека: немного впалые щеки, гладко выбритые, с живым взглядом карих глаз, нос слегка с горбинкой, губы независимо сжаты.

     «Какие мы уже повзрослевшие, а, вернее, постаревшие», — подумала Саша.

     Аннушка принесла табуретку, и, когда Коля сел, ножки сантиметров на пять провалились в утоптанную землю возле цветника.

     — Саша, твоя дочь — копия Константина Сергеевича. И рост, лицо, волосы — хорошая память о нашем учителе и моем старшем друге. Как там Анна Алексеевна? — он говорил, а его правая ладонь непроизвольно поглаживала бортик коляски, в которой сопел во сне его ухоженный сынок.

     — Даже жалко их будить, — сказала Саша, — ты очень торопишься?

     — Куда мне торопиться? Все мое со мной, — он крепче прижал к себе спокойно стоящего рядом  старшего сына.

     — Аннушка, знакомься с юным другом, забирай Володю, и идите собирать на сто. Пусть парень побегает в доме, включи ему мультики. А мне нужно с дядей Колей поговорить.

     Дети ушли, и наступила та неприятная пауза, когда после долгой разлуки, встречая своего друга, видишь, как он заметно изменился, читаешь по его глазам, что и ты уже не та, что была пять или десять лет тому назад в момент последней встречи. И одновременно понимаешь, что, если для чужих, посторонних людей ты уже зрелая женщина, пусть даже выглядишь моложе своих лет, а потом будешь пенсионеркой, старушкой, то для своих одноклассников ты так и останешься Сашкой — неугомонной фантазеркой, неизменной отличницей в школе, любительницей настольного тенниса и волейбола, участницей всех встреч КВН. Мы — те же Светки, Наташки, Кольки рядом со своими ровесниками, озабоченные выживанием, в вечной работе ради элементарного существования.

     — Выспался? — Саша встала, прислонившись к стволу яблони. — Сейчас, в летнее время, опасность получить расстройство кишечника у новорожденного возрастает в разы. Поэтому пусть Миша поживет у меня. Согласен?

     — А твой новый муж? Кстати, даже моя любознательная мать не знает, от кого у тебя сын?

     Саша рассмеялась:

      — На тетю Свету это не похоже. А ты как думаешь?

      — Постой! Неужели Женька? Не может быть! Вот это Женька! Молодец! И когда успел?

       Саша покраснела, как будто ей было снова четырнадцать лет.

      — Он нашел меня в Питере, — Николай ладонью провел по своим коротко остриженной голове, — стащил твою цветную фотографию, которую сам дал мне когда-то. Еще он говорил, что ему предстоит командировка в Волгоград. И ты, конечно, не устояла! Саша, я тебя искренне поздравляю. Где Женька?

     — В Москве, — Саша была рада, что Николай, словно проснулся, на какое-то короткое время забыл о страшном несчастье в своей семье.

    Здесь, в незнакомом Сашином дворе, где никогда не был, он снова стал прежним  резким Колькой, который мог в глаза сказать все, что он о ней думает, и который ушел из ее жизни сразу, отрезав все концы дружбы, когда она вышла замуж за бывшего учителя.

      Но после этих минут просветления, возвращения в юност опять придут воспоминания холода и ужаса невозвратимости, реальности жестокой действительности.

    — Пойдем ужинать, а то эти тихони проснутся, и голодные устроят тут такой дуэт, что все бабушки и дедушки прибегут.

      Первым проснулся Мишутка, повертелся с закрытыми глазами, недовольно сморщился и начал сопеть сердито, словно почувствовал присутствие того, кому можно пожаловаться, что голоден.
 
      Нужно видеть, как меняется лицо любого отца, когда он берет невесомую для его мужественных рук драгоценную кроху, как боится причинить неудобство или боль, боится воды, боится прикосновений к голому беззащитному тельцу.

     Саша молчала, не мешала. Она приготовила выглаженное белье, налила вторую ванночку для Леши и, стоя рядом, смотрела, как Николай неумело купал, вытирал, пеленал сына, а потом забрала готовый сверток и ушла в спальню кормить Мишу.

     Когда вышла с убаюканным малышом, ей вручили уже искупанного Николаем и Аннушкой Лешу с широко распахнутыми глазками-пуговичками.

      — Мамуля, я теперь представляю себе жизнь в семье с близнецами! Не присядешь! А дядя Коля с обоими мальчиками ушел погулять по вечерней прохладе отдыхающего от июньской жары села. Это он так сказал. Можно, я пойду к подружкам?

    Аннушка ушла, а Саша задремала в кресле возле уснувшего сына.

Она проснулась от пристального взгляда Николая, который внес тяжелую коляску вместе с ребенком в зал, и стоял в проеме двери.

     — Саша, ложись нормально отдыхать, пока эти подснежники спят. Какой тебе подарок сделать?

     Саша улыбнулась и, чтобы не разбудить молочных братьев, сказала шепотом в шутку:

     — Привези мне и Анне темно-синие футболки МЧС, если, конечно, возможно. Такой волшебный цвет! Кто придумал вашу форму, был романтиком! Спокойной ночи!

     Николай ушел, а Саша стала кипятить молоко.

     Так прошли три практически одинаковых дня.

     Николай каждый вечер с помощью Аннушки купал обоих малышей, не говоря ни слова, забирал своих сыновей, уходил на реку и возвращал Мишу поздно вечером, когда на слегка туманном завьюженном звездами небе ясно выступали развороты двух небесных Медведиц и знакомая россыпь Кассиопеи.

    Он приходил в себя незаметно, по-прежнему мало говорил, рассматривал пристально своего сына, словно угадывая в его маленьком лобике, носике, глазах черты ушедшей жены.

     Днем позвонил Женя из Москвы:

      — Как вы там без меня управляетесь? Как сын? Вечером в четверг доберусь до Саратова, переночую, а в пятницу к обеду ждите меня.


          (продолжение следует)

     Следующая глава 17.  http://proza.ru/2024/02/16/1350