Круги по воде. Глава 3

                3

   Как и ожидалось, новый день начался с потока жалоб на варварские действия полиции: мадам Шантре не сидела, сложа руки, а защищала свое доброе имя женщины и честной вдовы. В какой-то момент Жюве казалось, что они идут по ложному следу, но какой может быть след по воде. Жерар оправдывал свои действия тем, что ему показалось, что лилии возле кустарника посадили совсем недавно, скорее, для отвода глаз, да и сажают их больше осенью, но у каждого садовника свой вкус. Инспектор молча согласился и даже не посоветовал, что надо делать в тех случаях, когда кажется. К тому же, из Тура вернулся Роже и привез кое-что интересное: пропавший Дидье Тревиль не являл собою пример добропорядочного гражданина, а слыл альфонсом, занимаясь тем, что соблазнял одиноких немолодых женщин, а потом их шантажировал, вымогая у них деньги. У полиции Тура даже было на него несколько заявлений от потерпевших, но до сих пор ему все сходило с рук. Да и его пропажу поначалу никто не воспринял всерьез, мол, махнул куда-то на Лазурный берег на охоту, хотя там подобный сезон длится целый год. Где они могли пересечься с мадам Шантре, было непонятно, разве что во время той самой зимней поездки, когда она вернулась сама не своя.

  Все это были лишь пустые домыслы, пока в кабинет инспектора не вошла Изабель. По ее внешнему виду пока ничего нельзя было сказать, и девушка сухо начала свой доклад:

- В доме мадам Шантре, кроме отпечатков пальцев самой хозяйки, повсюду найдены отпечатки пальцев еще одного человека, но это точно не месье Тревиль.

- Как вы это узнали, Изабель? – удивленно поинтересовался Жюве.
- У меня эти отпечатки остались еще по старому делу со времен нашего инопланетянина, – улыбнулась девушка, – и принадлежат они месье Шобре.

  Ну как же мы про него забыли, новый воздыхатель мадам Шантре, теперь понятно, почему его следы найдены даже в спальне хозяйки.

- Еще на кухне на внутренней стороне батареи отопления найдены микроскопические следы крови, плохо поддающиеся идентификации, - лукаво добавила Изабель, и они точно не принадлежат новому любовнику хозяйки.
- Может, это – следы покойного месье Шантре? – размышлял Жюве.
- Нет, инспектор, - категорически возразила девушка, – следы еще относительно свежие не больше двух месяцев.
- У тебя все, Изабель? – спросил Жюве, пока доклад девушки не давал ничего нового полиции.
- Есть кое-что по клумбе с лилиями, которая так заинтересовала нашего Жерара, – улыбнулась девушка, вспомнив, в какое-бешенство пришла из-за нее хозяйка дома.

  Жерар со своего места поднял голову, чувствуя некоторую вину за свои самоуправные действия: неужели Изабель что-то все-таки нашла и наблюдательность его не подвела?

- В земле, в которую были посажены лилии возле кустов олеандра, - продолжала девушка, - найдены следы формалина.
- Моя Лизетт всегда добавляет в вазу с цветами спирт, чтобы они подольше стояли, – спокойно заметил Жюве.
- Для свежесрезанных цветов – это нормально, – парировала Изабель, - а вот так удобрять только что посаженные цветы не имеет смысла.
- Может мадам Шантре так борется с садовыми вредителями? – продолжал упорствовать Жюве.
- Может быть, - согласилась Изабель, - только формалин гораздо чаще используется для предохранения трупов от быстрого разложения и гниения.

  В кабинете инспектора воцарилась непривычная тишина, последние слова девушки явно указывали на то, что 11 апреля, в день исчезновения Дидье Тревиля, в доме мадам Шантре что-то произошло, только все это снова были пока, что не слишком убедительные размышления. Неожиданно, возникшую в кабинете тишину, нарушил Жерар, который со своего места тихо произнес:
- Месье Шобре работает в городском морге.

  Тем не менее, полиция продолжала свое расследование в направлении “вдова Шатре-месье Шобре”: Жерар вплотную начал заниматься сердечным другом хозяйки на предмет его причастности к событиям 11 апреля, а Роже продолжал обход соседей, благо у него это неплохо получалось.

  Месье Шобре оказался еще более крепким орешком, чем его подруга и был возмущен вмешательством полиции в их личную жизнь. Скромный работник городского морга резко заявил, что Дидье Тревиля он знать не знает и никогда с ним прежде не встречался, лишь мельком взглянув, на представленную полицией фотографию пропавшего. Хотя и тут не обошлось без косвенных свидетельств: городской морг находился прямо на берегу реки, и туда можно было попасть прямиком от дома мадам Шантре на лодке или на катере. Возле морга стояла небольшая моторная лодка, но на ней не смогли найти следов пребывания в ней Тревиля, тем более у Изабель пока не было материала, с чем сравнивать. А еще месье Шобре работал в морге на почетной должности начальника крематория и появлялся там не ежедневно, а только тогда, когда это требовалось. Жерар сумел обнаружить, что 11 апреля того в крематории не было, а появился он только 15-го, когда кремировали тело бедной мадам Белонже, ушедшей в мир иной на 89 году жизни. Естественно, никто не видел в это время месье Шобре с трупом Тревиля наперерез, да еще на лодке. Впрочем, Жюве на это особенно и не рассчитывал, хотя версия оставалась перспективной.

   Успехи Роже оказались еще более скромными, даже мадам Клюзель больше ничего не смогла вспомнить, а соседи с другой стороны от дома мадам Шатре, как назло, именно в начале апреля решили съездить к своей дочери и внукам в Париж и вернулись примерно в середине месяца, пропустив самое интересное.

- Вы не помните, когда вернулись в Перюссон из Парижа? - пытался вытянуть из пожилых супругов хоть какую-нибудь информацию Роже.
- Нет, месье, – ответила мадам Визьен, которая в отличие от своего мужа, хоть пыталась напрячь свою далеко не девичью память.
- А в эти дни вы видели в доме месье Шобре? – переключился на другую тему Роже.
- Да, - неожиданно ответила мадам Визьен, - он в саду сажал цветы, хотя садом больше занимается сама мадам Шантре.

  Роже сразу напрягся, как гончая собака, которая, наконец, учуяла след, и боялся спугнуть, вернувшуюся к мадам Визьен память. Поэтому он осторожно поинтересовался:
- Не помните, в каком месте сада вы видели месье Шобре?
- В самом углу сада, как раз рядом с моим барбарисом, который мы посадили как домашний оберег со стороны реки, чтобы никто не смог залезть к нам в дом, - вспомнила мадам Визьен, - я еще подумала, зачем сажать цветы в такое темное место, где их никто не сможет увидеть, да еще лилии.

  Память к мадам Визьен возвращалась прямо на глазах Роже, но, это было еще не все, повернувшись к своему мужу, она его тихо о чем-то спросила. Они какое-то время о чем-то беседовали, и Роже им не мешал, пока она не повернулась к полицейскому и уверенно не произнесла:
- Это было 12 апреля.

- Как вы это вспомнили, мадам? – поначалу Роже даже не поверил такой удаче.
- Перед возвращением из Парижа мы заехали в Версаль, где перед главным входом лежит эта странная скульптура, как нам сказали, какого-то космонавта, - чувствуя благодарного слушателя, продолжала женщина и повернулась к своему мужу:
- Жан, как его фамилия?
- Гагарин, – неожиданно произнес до сих пор, не принимавшей участие в разговоре, ее супруг.
- Точно, Гагарин, обрадовалась подсказке мужа мадам Визьен, – русские еще отмечают 12 апреля как день, этой самой, космонавтики, а мы на следующий день вернулись к себе домой.

  В этот момент мадам Визьен вспомнила все до мельчащих подробностей, даже во что был одет месье Шобре в тот день, и Роже этим с лихвой воспользовался. Как жаль, что они вернулись из Парижа только на следующий день, а так картина преступления была бы полной.

  То, что это было преступление, Жюве уже не сомневался, когда Роже подробно передал ему разговор с супругами Визьен. Итак, получается, что эта странная клумба с лилиями, появилась возле зарослей олеандра именно на следующий день, да еще сажал ее месье Шобре и у него это получилось. И дело тут было вовсе не в его внезапно проснувшейся  любви к садоводству, а совсем в другом.

  Они сидели в кабинете инспектора, сам Жюве, Роже и Жерар, не было только Изабель, и обсуждали ситуацию с пропавшим Тревилем. Итак, мадам Шантре вместе со своим другом убивают нашего злостного альфонса (пока непонятно, кто из них и по какой-то причине, но они должны сами все рассказать), ночью зарывают труп в саду недалеко от зарослей олеандра. Без месье Шобре здесь явно не обошлось, как работник городского морга он имел доступ к химикатам для бальзамирования трупов. На следующий день друг мадам Шантре посадил на месте могилы лилии, на что и обратила внимание их соседка. Но жить рядом с трупом - удовольствие не из приятных, и поэтому парочка решила увезти его подальше от дома, а лучший вариант – река, которая плещется буквально рядом. Найдя удобный момент, под покровом ночи, (непременно ночью), когда все спят, они разрывают могилу, переносят труп в лодку и отвозят его в тихую заводь на реке. Бултых – и концы воду, найдут его нескоро, и кто посмеет на них подумать. Так оно и случилось, пока незадачливый рыбак не полез в воду. Все вроде логично и правдоподобно, но у полиции против преступной парочки нет ни единой улики.

- Улика есть, инспектор, - тихо произнесла с порога Изабель.

  В пылу выстраивания красивой версии, как на самом деле все произошло, мужчины не заметили, как в кабинет бесшумно вошла девушка, и все это время внимательно их слушала, не перебивая. Для Жюве это еще было простительно, но вот для молодых Роже и Жерара не заметить присутствие девушки было довольно странно. Но, тем не менее, сейчас все взоры были устремлены на нее.

- Я сравнила следы обнаруженной крови на внутренней части радиатора в доме вдовы с биоматериалами Дидье Тревиля, – спокойно сообщила девушка, и они совпали.

   Получается, мужчина все-таки был в доме мадам Шантре, и там пролилась его кровь. Теперь против хозяйки дома были неопровержимые доказательства, и она должна, наконец, заговорить. Конечно, женщина может заявить, что Тревиль порезал пальчик, и она оказывала ему первую помощь, потому и пустила в свой дом, но в подобную чепуху вряд ли кто-нибудь поверит всерьез.

  Роже с Жераром изрядно повеселели: нет, не зря им пришлось опросить столько свидетелей и просмотреть десятки камер видеонаблюдения. Теперь, холодной как лед и неприступной как скала, вдове придется сменить линию своего поведения и начать сотрудничать с полицией. Мадам Шантре теперь можно смело вызывать в полицию и строго допросить, имея такой козырь на руках, а здесь и не такие раскалываются.

  Настроение инспектора Жюве тоже заметно поднялось, хотя он и не разделял эйфорию своих молодых коллег: уж если любовники так ловко провернули это дело и избавились от трупа, то не все дальше будет так просто, да и мадам Шантре не производила впечатления хладнокровного убийцы. Что касается, месье Шобре, то Жюве его хорошо знал как тихого и спокойного человека и до конца не мог поверить в его участии в преступлении. Но без него явно не обошлось, не могла хозяйка сама убить и избавиться от трупа. Единственным человеком, который буйно не выражал эмоции, была Изабель, хотя обнаружение серьезной улики была целиком ее заслуга. Но сейчас она тихо сидела за столом, и Жюве поневоле забеспокоился:
- Изабель, откуда у тебя биоматериал Дидье Тревиля?

- Роже привез мне из Тура кое-какие личные вещи пропавшего, и мне удалось на них кое-что обнаружить, - спокойно сообщила девушка и посмотрела на него.

  Ну, конечно, кто бы сомневался, что Роже вернулся не с пустыми руками из поездки в полицейское управления департамента, и не привез оттуда для Изабель какой-нибудь памятный подарок. Жюве хотел задать еще один вопрос девушке, но вдруг понял, что она ему ответит. Роже с Жераром еще какое время с удивлением наблюдали за реакцией инспектора на последние слова Изабель, но и они начали кое-что понимать.

- Именно так, – наконец нарушила тишину девушка, - биоматериалы Тревиля и нашего утопленника не совпадают, а значит Тревиль – не тот, кого мы ищем.

  После, казалось бы, их безоговорочной победы в деле поиска неизвестного утопленника, они снова возвращались на исходные позиции. Но нет худа без добра, похоже, параллельно они раскрыли другое преступление и обнаружили другого пропавшего без вести человека, а значит, вся их работа не пошла насмарку. К тому же, завтра им предстояла еще много поработать с непробиваемой мадам Шантре и ее верным другом, а значит просто не надо отчаиваться: на их жизнь еще хватит подобных дел, которые ждут их на дне Эндра или в каком-нибудь другом месте.