О себе

Осень 1964 года. Москва пополнилась ещё одним детским криком, который, к радости моей и моих близких, был моим. Я возвещал об этом на чистом русском языке и не где-то, а в России.

Так сложилось, что с раннего детства мне полюбились вечера, когда родители мне читали обязательно новую сказку, которую я запоминал довольно легко и мог её с той же легкостью, как и ранее услышанные, пересказать. Очевидно поэтому в детском саду, куда меня отдавали на 5-дневку с ранних лет, за мной утвердилось прозвище «Сказочник», где воспитатели мне давали поручение: рассказывать группе на ночь сказки, из которых сказки А.С.Пушкина были самыми любимыми для меня.

Примерно в 5 лет, отец научил меня достаточно сносно читать по слогам, сам удивляясь тому, как я объяснял незнакомые слова. Пролетарий – это то, что раз и пролетело. Полнолуние – половинка луны. Муха – корова. Почему корова? Потому что МУ.

Стоит отметить, что родители жалели моё детство и привели меня в школу только тогда, когда мне уже было почти 8. В какой-то степени этот приём, позаимствованный, скорее всего и как я думаю, у виноделов, сработал и желание учиться долгое время жило во мне.

В 1972 году я наконец-то пошел в 1-й класс. Так сложилось, что моя первая оценка в школе была не 5, а 2. Это было на уроке по чистописанию – предмету малопонятному для меня, но в то время он был обязательным во всех школах. При этом к каллиграфии, как её не называй, привить мой интерес в то время так никто и не смог. Учительница не смогла мне объяснить значение красивого почерка и не оценила моих стараний при попытке написания одной из букв. О, если бы только стараний! Моя сообразительность и смекалка также не впечатлили моего первого педагога, хотя, на мой взгляд, были достойны похвалы.

На одном из уроков, когда в моей тетради для чистописания строчки, предоставленные для выполнения задания, закончились, а вредная буква по всем законам нетерпеливости упорно не хотела выглядеть, как должно, я попытался этот недостаток строк устранить чернильным ластиком. Тогда такое средство было в моде. Каково же было мое удивление, что вместо чистых линеек в моей тетради появилась дырка, хотя по закону математики три, три и три в сумме должны были дать другой результат. Однако долго горевать я не привык. Поскольку в то время в моей квартире шёл ремонт, решение себя не заставило ждать. Кусочком обоев, старательно оторванным от рулона, и при помощи обойного клея, дожидавшегося родителей в тазу, дырка в тетради была устранена, чему вредная буква покорилась и расположилась, к моей радости, в правильном очертании на этом кусочке. Если бы я знал, что моя первая учительница не любила авангард. Однако начало – не беда.

Переезд в Кунцево послужил благим поводом, как для расставания с теми, где я не был понят, так и для моего знакомства с новой школой, новыми учителями и новыми сверстниками. Это была нынешняя 97 школа, которая в мою бытность была 79-й. Видимо кому-то из РОНО - в районном отделе народного образования - не понравилась прежняя последовательность цифр.

Вскоре в новой школе моя учеба выровнялась настолько, что я мог свободно и без особых усилий учиться без троек, хотя, признаться, мог и на отлично, но почти до окончания школы моя самость не видела в этом особого смысла.

Начиная с 6 класса, я стал совмещать учебу с почти ежедневными тренировками в спортивной секции по гребле на каноэ и лыжному спорту. Появился дополнительный стимул в учебе, поскольку отец поставил условие, что как только появляются тройки или, Боже упаси, двойки, мои тренировки прекращаются, пока я не исправлю свою успеваемость так, чтобы средняя оценка по предмету была не ниже четверки. От этого правила отец не отступал, а я смирялся, хотя, признаться, шутка тренера: «Если спорт мешает школе – бросай школу», - импонировала мне.

Нужно отдать должное моим любимым учителям: Людмиле Николаевне Уваровой – учителю русского языка и литературы; Евгении Ивановне Гопченко – учителю математики, искрометной Татьяне Ефимовне Разумовская – учителю химии, а также Татьяне Павловне Черепянцевой - – учителю биологии, в которую не влюбиться было сложно, что имело своё благотворное влияние на успеваемость моего класса по её предмету. Каждый из поименованных мною учителей обладал своим особенным даром заинтересовать, а также способностью объяснять сложные вещи. К тому же, все они излучали такую доброту и любовь к нам – своим ученикам, которые возможно было познать только через прикосновение сердца.

Не имея возможности рассказать о каждом из этих учителей в этой короткой исповеди, замечу лишь, что моё сознание сохраняет их в памяти и сегодня, как самые удивительные находки. Не могу не коснуться одного момента своей юности, связанного с тем человеком, который и ныне продолжает работать в моей родной школе.

Как-то Татьяна Павловна собрала мой класс на дополнительный урок. К нашему удивлению вместо раскрытия очередной темы по биологии, она повела с нами разговор о смысле жизни, о том какие цели люди могут ставить перед собой, насколько от этих целей становится возможным достижение счастья, и как относиться к трудностям в жизни. Как же её напутствие отличалось от цели жизни, указанной древнегреческим философом Эпикуром: «Ешь, пей, веселись, ибо завтра смерть». Не могу сказать за всех, но после этой беседы эта философия эпикурейцев в силу своей бессмысленности как-то померкла для меня. Это был мой первый разговор на эти серьёзные темы. Миновало немало лет, но я до сих пор храню его в своей памяти, поскольку без искания смысла жизни и без получения предельно ясного на этот вопрос ответа вся жизнь человека превращается в бессмыслицу, которую там за чертою восполнить невозможно. Турист, не знающий горного маршрута и важных ориентиров, рискует до финиша не добраться.

Если вы еще не интересовались этими вопросами и не имели возможности об этом послушать Татьяну Павловну, попросите и уговорите её. Это того стоит. Неважно, что мои дальнейшие искания этого великого смысла внесли определенные коррективы в мои взгляды, но это нисколько не умаляет значения того разговора по душам даже сейчас, хотя 1982 год окончания школы давно остался за спиною.

Полагаю, что та искорка, которая мне передалась с того самого разговора по душам с привитой мне учителем русского языка и литературы любовью к пушкинскому слогу, явилась одним из источников моего главного увлечения в жизни - поэзией, но не любой, а той, которая наполнена исканием, как смысла жизни, так и настоящей любви. Замечу, именно любви, а не влюбленности, поскольку отличительной чертой первой является способность жертвовать собою ради своих ближних.

В 2007 году, благодаря этому увлечению, появился мой первый сборник стихов «И разумом, и сердцем, и душою», который сейчас можно найти в Российской государственной библиотеке (прежде Ленинской), а затем и мои авторские страницы в Интернете, включающие как стихи, так и авторские песни. О моих успехах в литературном творчестве мне право не хочется говорить. Об этом пусть говорят, кто знаком с ним. Замечу лишь, что каждый из людей в этом мире ищет своего счастья. Искал и я. При этом благодаря поэзии, я понял нечто такое, что изменило моё понимание счастья. Сейчас мне ведомо, оно не бывает шаблонным. Оно индивидуально для каждого из нас, поскольку в каждом сердце свои немощи, свои дары и свои таланты. Заметьте, при схожести мы разные. И это Самой Жизнью сделано для того, чтобы мы нуждались в друг друге, чтобы мы, познавая себя, учились любить, открывали свой путь соединения с вечной Жизнью и находили свою стезю служения Ей.

Желаю всем познать всё это и учиться любви к ближним, в том числе любить и помнить своих учителей. Один из моих секретов – до сих пор дружу и встречаюсь с некоторыми из них. Если бы вы знали, как обновляются мои силы и способности от этих встреч.

В завершение хочу привести одно из своих первых стихотворений, которое как эхо прозвучало в моём сердце в ответ на те самые слова Татьяны Павловны о смысле жизни, что я когда-то от нее слышал.

Скажи, мой друг, к чему мы все идём?
За счастье, ратуя, страдания причиняем.
К вершинам, небесам мы каждого зовём,
А сами только к пропасти толкаем.

Ты посмотри и оглянись вокруг...
В невежестве, бесчестии живём.
Большая редкость доброта, мой друг,
Среди волков, не в обществе людском!

Не понимаю, как так можно жить?
Я задаюсь вопросом этим снова...
Не верю, что счастливым можно быть
За счет страданий, слёз и бед другого!

Ответь же на вопрос, тебя молю!
Зачем на этом свете ты живёшь?
Бесцельно коли прожил жизнь свою,
Так без следа из жизни ты уйдёшь,

И будет на холме твоем могильном
Холодный камень - только лишь - стоять,
И больше ничего о том, что жил ты,
Не будет о тебе напоминать.

По сумме дел твоих, и малых, и великих,
По жизни прожитой начнут тебя судить,
Коль жил лишь для себя, отвергнут в стан безликих,
А если для людей, в сердцах их будешь жить!

Быть человеком значит жить не в прозябании,
Знать жизни цель и верно к ней идти.
Величие людей лишь в созидании,
И только в этом можно лишь себя найти.

Проходит наша жизнь коротким веком.
Задумавшись над всем, я смог понять,
Нельзя родиться сразу человеком,
Ведь человеком можно только стать!

1991 © Александр Харчиков
рисунок художника Виктории Кирдий