Цепные псы самодержавия. Глава 10

 


                Глава десятая

  Михаил открыл дверь квартиры и.... стал в пороге, не понимая, что происходит.
 - Михал Ваныч, добрый вечер! Чего же вы застыли? Проходите! - в прихожей появилась Антонина в строгом сером платье и стареньком белом переднике с ажурным шитьём.
 
«Запах! Запах вкусной пищи!» - наконец-то понял Михаил и проглотил мгновенно образовавшуюся во рту слюну.
 
 Из кухни доносились невероятные ароматы.
 
- Михал Ваныч, вы сначала мыться будете или ужинать? - на лице Антонины появилась нежная улыбка. - Я вам воды согрела. Сейчас, быстречко, ванную наполню.
 
- Спасибо! Нет, я сначала поем, а уж потом, ванную приму, - Гурьев вновь проглотил обильную слюну. - Сейчас вот только руки вымою.

 На полочке лежало пахучее мыло фиолетового цвета с запахом фиалки. Рядом с зеркалом висело полотенце, которое источало   приятную свежесть.
 
 Он быстро умылся. Посмотрел на себя в зеркало. Потом вымыл руки и вышел в коридор.

- Михал Ваныч, проходите в столовую! Я уже накрывать начала!
 
 В столовой уже не чувствовался запах пыли. Шторы висели по другому. На столе стояли корзинка с тонко нарезанным хлебом и пустая тарелка. Рядом  - ложка и салфетки.

 Калмыкова внесла супник. Поставила его и принялась наливать борщ.
 
- Это ростовский, Михал Ваныч, попробуйте! - улыбнулась Антонина.
 
Борщ был горячим и «огненным» от перца.
 
 - Мне бы ещё! - попросил Гурьев.

 - Конечно, Михал Ваныч! - она налила ему полную тарелку.

 - Антонина, а у тебя ещё есть? - с тревогой поинтересовался Михаил после того, как супник был пуст.
 
- Ещё? - у Калмыковой от удивления глаза стали круглыми, как большие медные пятаки. - Конечно же есть! Кастрюлю сварила.

 Гурьев съел ещё один полный супник борща.

 - Какой он у тебя вкусный! Я такой впервые  ем! Спасибо! - Михаил посмотрел на Антонину.
 
- Я так рада, Михал Ваныч, что вам понравился! - у неё от похвалы зарделись щёки. - На второе я пожарила каклет и картошки! Нести?
 
- Каклеты и картошка? Жареные? - насмешливо повторил Гурьев. - Конечно же неси!
 
 На огромной плоской тарелке, больше напоминавшей круглый поднос, высилась  горка жареного картофеля, сверху которой лежали  три котлеты, издававшие вкуснейший запах.

 - Котлет таких тоже не ел! Объедение! - похвалил Михаил Калмыкову, - принеси ещё штук пять и картофеля! Да и хлеб закончился!
 
- Пять штук? Жа-жа -реной ка- кар-тошки тоже? - от удивления Антонина начала даже заикаться. - У меня четыре каклеты остались и картошки совсем чуточку. Я же не знала, Михал Ваныч, что у вас такой, такой аппетит!
 
- Так теперь знай, Антонина! -  рассмеялся Гурьев, - чего медлишь? Я от голода помираю! Ха-ха-ха!
 
 Хлеб был съеден, четыре котлеты с картофелем тоже. У Гурьева поднялось настроение.
 
- Повезло мне с тобой, Антонина! Ох как повезло! Стряпаешь ты лучше, чем в известных ресторанах! Вижу, что и убраться в квартире успела. Вон  и шторы даже перевесила. Ха-ха!
 - Михал Ваныч, а вам, что не понравилось? - с тревогой спросила Калмыкова.

 - Ты насчёт штор? Так мне всё равно! Скажи ка мне, Антонина, а чем ты располагаешь на десерт?
 
- Кисель, Михал Ваныч! Вкусный! Будете? - заулыбалась она.
 
- Конечно! Буду неси! - распорядился Гурьев.
 
- Вам стаканчик, Михал Ваныч? - Антонина посмотрела ему в глаза.
 

- Зачем стаканчик! Неси весь! Ха-ха-ха!

 - Весь?! - от ужаса Калмыкова даже вздрогнула.

 Пока Гурьев уничтожал кисель, она торопливо рассказывала:
 
- Я  на Нахаловку успела съездить, узелок со своими вещами забрать. На конке, правда, чтобы быстрее было. До этого ваши вещи прачкам отдала. Потом на базар сходила, продуктами закупилась. По дороге в мастерскую зашла, ключи там мне сделали. Ключник долго возился. Старый уж, видит плохо. Вернулась на квартиру, убираться начала. Вечерком смоталась в прачечную, вещи ваши забрала. Всё проверила, Михал Ваныч! Вы не беспокойтесь! Постирали добросовестно и выгладили, как положено! А то я этих баб- прачек хорошо знаю! Молодые! Только о мужиках языками своими и чешут. Вернулась от прачек, стряпать начала и воду вам греть тоже!
 
- Ну ты и правда женщина-огонь, Антонина! - искренне восхитился ею Михаил, - очень много сделала! Спасибо тебе!  Мне с тобой очень повезло! Очень!
 
- Михал Ваныч, я тута вам написала сколько денег потратила и сколько ещё осталось, - лицо от похвалы у Калмыковой «горело» румянцем, она  протянула ему четверть тетрадного листа.
 
- Оставь у себя! Потом посмотрю! - отмахнулся Гурьев, - ты мне скажи, сколько денег тебя на завтра...Нет! На неделю нужно. Это для того, чтобы продуктов купить? Ты уже поняла, что ем я много. Ха-ха-ха!

 - Так справный мущина и должен кушать много! -  опустила глаза Антонина. - Так кроме продуктов, Михал Ваныч, нужно ещё и керосину купить, мыла для кухни, мыла для купания...
 
- Сколько? - лениво поинтересовался Гурьев. От сытной и вкусной еды у него закрывались глаза.
 
- Думаю, что рублей десять на неделю, вполне хватит, - немного подумав, ответила Антонина.
 
- Держи  10 рублей! - он вынул из бумажника  купюру красного цвета и положил на стол.
 
- Михал Ваныч! Михал Ваныч! Вставайте! - в дверь спальни стучала Антонина.

 Гурьев открыл глаза. За окном уже вовсю светило солнце. Пели птицы. Он открыл крышку карманных часов.  «Уже семь! Спал, как убитый! Это после сытного ужина!»
 

- Антонина, встаю! Спасибо за то, что разбудила! -в Михаил  встал, оделся в старый мундир, который являлся для него домашней одеждой и вышел из спальной комнаты.

 - Михал Ваныч, я уже на базар сходила. Что вы хотите на завтрак, Михал Ваныч? - Антонина  в сером фартуке вышла из кухни.

 - Если есть яйца - то яичницу! - попросил Гурьев.
 
- Купила яйца! Купила, Михал Ваныч! Сейчас пожарю. Сыру купила и ветчины. Ветчина очень хорошая! Вкуснющая я...
 
- Антонина, ты мне десяток яиц поджарь! - перебил её Михаил, заходя в ванную комнату.
 
- Сколько, Михал Ваныч? - глаза у Калмыковой округлились.
 
- Десяток яиц! Чайку завари! Покрепче! Стакана четыре, а то может  быть и пять выпью.  С хлебом и сыром.
 
- Сделаю, Михал Ваныч! - прошептала она.

 В управление Гурьев вошёл ровно в 8 часов 30 минут. Кирсанов уже что-то писал. Грабовский и Фёдоров ещё не прибыли.
 
Сегодня была суббота. Михаил планировал закончить изучение дела агентурной разработки «ВЕСЕЛЬЧАКИ», а на завтра сделать себе выходной.
 
Не успел он открыть сейф, как в дверь постучали.
 
- Да! Входите! - сказал Михаил, будучи уверенным, что сейчас в его кабинет войдёт Кирсанов.
 
 Конечно это был он.

 - Михаил Иванович, время, данное вам на приём дел и личное обустройство, закончилось. В связи с этим вам уже надлежит заниматься текущими документами, - адъютант вынул  из своей папки какие-то бумаги и протянул их Гурьеву. - Вот здесь, в журнале, распишитесь о том, что они вам были вручены.

 « А это что такое вообще?» - Михаил растерянно начал читать первый документ.
   
 СЕКРЕТНО
 Архангельское губернское жандармское управление
 Начальнику Ростовского окружного жандармского управления
 ротмистру Апостолову А.И.
  10 мая 1891 года

 Господин ротмистр, по встретившейся надобности прошу Вас сообщить в возможно непродолжительном времени  все возможные сведения о круге знакомств Балабанова  Юрия Викторовича, 1861 года рождения. Уроженца города Ростова на Дону. Православного.
 Для этого представляется возможным опросить его родную сестру Дмитриеву ( в девичестве Балабанову) Екатерину Викторовну, 1866 года рождения, прописанную по адресу: город Ростов на Дону, Средний проспект дом 12, квартира 5.
  Также прошу Вас выяснить и сообщить даты последних посещений Балабановым города Ростова на Дону.

 За начальника  Архангельского губернского жандармского управления подписал ротмистр Яблонский.

 В верхнем правом углу Апостолов начертал красными чернилами: « Поручик Гурьев, срок исполнения десять дней. 22 мая 1891 года».

 Второй документ был более кратким.

 СЕКРЕТНО
 Воронежское губернское жандармское управление.
 Начальнику Ростовского окружного жандармского управления ротмистру Апостолову А.И.
  14 мая 1891 года

 Господин ротмистр, убедительно прошу Вас направить нам справку о политической благонадёжности Обуховой Марии Петровны, 1871 года рождения. Уроженка города Ростова на Дону. До 1889 года была  прописана по адресу: город  Нахичевань на Дону, улица 5 линия, дом 14.
 За начальника Воронежского губернского жандармского управления подписал поручик Бокк.

  В третьем документе, направленном из Вологодского губернского  жандармского управления также просили справку о политической благонадёжности на Казакову Анну Ивановну, 1862 года рождения, ранее прописанной в городе Ростове на Дону, улица Пушкинская 63, квартира 11.
 На них также красными чернилами было написано: «Поручик Гурьев, исполнить в недельный срок! Ротмистр Апостолов 21 мая 1891 года».
 
- И что мне с этим делать? - тихо прошептал Михаил, - спрошу у Грабовского!
 
Увы, штаб-ротмистра на месте не было. Гурьев достал часы и открыл крышку. Стрелки показывали только девять часов .
 
 В лучшем случае Грабовский появится только в половине одиннадцатого, а в худшем неизвестно когда. Михаил уже понял, что штаб-ротмистр на службу приходит, когда ему нужно или, когда у него есть желание.

 Гурьев направился к Кирсанову.
 
- Вы что-то хотели, Михаил Иванович? - адъютант оторвался от чтения какой-то брошюры и посмотрел  своими детскими глазами на Гурьева.
 
- Дмитрий Ильич, вы мне принесли документы. Я хотел бы знать, как с ними работать? - наклонил голову сидевшему на стуле Кирсанову.
 
- Как работать? Там же всё указано! Выполняйте всё, соблюдая сроки! - в глазах адъютанта появилось какое-то  странное выражение, как будто бы он разговаривал с умственно отсталым человеком.
 
- Благодарю вас за консультацию! - Гурьев развернулся и хотел покинуть кабинет.
 
- Постойте, Михаил Иванович, я должен вас предупредить о том, что покидая свой кабинет, вы всегда должны мне сообщать о том, куда идёте, и в котором часу вернётесь. У нас так заведено! Да, ещё! Служба начинается в 9 часов утра, а заканчивается, официально, в 19 часов. Если вы желаете задерживаться, то это ваше личное решение, - Кирсанов встал со стула и строго смотрел на Гурьева.
 
- Я всё понял, Дмитрий Ильич!

 Кабинет Грабовского был закрыт. «Уф! Сейчас сам подумаю, что делать с бумажками, которые мне вручил адъютант». Увы Михаил был растерян и никакие мысли, почему-то, не приходили ему в голову. Он сидел на стуле, смотрел в окно и курил.
 
 Штаб-ротмистр прибыл в 10 часов 45 минут. От него исходил сильный аромат дорогих мужских духов и лёгкий, едва уловимый, запах алкоголя.

 - Присаживайтесь! Присаживайтесь! - пригласил Грабовский.

 - У меня полный! - Гурьев достал свой портсигар и протянул его штаб-ротмистру.

 - Спасибо, Михаил Иванович! У меня тоже забит до отказа, но курить будем ваши! Ха-ха! - добродушно хохотнул он.  - Что вас привело в мою казённую обитель?

 - Николай Васильевич, адъютант мне принёс три документа, но  не объяснил как я их должен отработать. Первый- это письмо на проведение опроса какой-то дамы и остальные - просьбы из других управлений на выдачу справок о политической благонадёжности. Что мне делать с ними? - Михаил с надеждой смотрел на Грабовского.
 
- Начнём со справок! Срок исполнения каков? - штаб-ротмистр открыл окно и уселся за стол.
 
- Неделя, - ответил Михаил.

 - Семь дней значит, - Грабовский вынул папиросу «Дюшесс» из портсигара Гурьев, а потом достал из ящика стола коробку спичек. - Срок мизерный, а если задержите хотя бы на один день, то будете иметь неприятный разговор с Апостоловым. Он обязательно сделает вам, Михаил Иванович, замечание. Три замечания и ваш рождественский гусик станет гораздо меньше, чем у всех остальных. Документы всегда исполняйте только в срок! Ни раньше и ни позже! Это мой совет! - штаб-ротмистр с видимым наслаждением затянулся.
 
- Спасибо, Николай Васильевич! - Гурьев, затаив дыхание, слушал Грабовского.

 - Если бы срок исполнения был две недели, то можно было бы послать письмо в полицию, чтобы они исполнили, а вам осталось бы «причесать» тот бред, который они вам ответят. Сейчас же выясните в границах каких участков прописаны  интересующие вас лица, затем отправляйтесь к участковым приставам. После разговора с ними мчитесь к околоточным надзирателям и беседуйте с ними. В течение двух дней у вас будет вся нужная информация, которую нужно будет оформить надлежащим образом. Зайдёте ко мне, расскажите, что насобирали и я вам подскажу, как написать справки о политической благонадёжности. У вас есть уже, конечно,  опыт, но справка, которую вы писали на свою прислугу, хороша только для внутреннего пользования! Для отправки в другие управления, нужен специальный стиль. Вы им овладеете через несколько месяцев. Не беспокойтесь! - Грабовский раздавил окурок папиросы в пепельнице и налил себе в стакан воды из графина.
 
Михаил молча наблюдал как огромный кадык штабс-ротмистра двигался вниз и вверх.
 
- Хорошо! - вздохнул Грабовский и ещё налил себе стакан воды. Выпил и потянулся  к портсигару с «Дюшессом». Вынул папироску и закурил. - Прописка дамочки, которую нужно опросить известна?

 - Да, Николай Васильевич, указана в письме, - Гурьев с восторгом смотрел на Грабовского. Он казался ему волшебником, который быстро и легко устраняет все сложности.
 
 - Тогда, Михаил Иванович, прямо сейчас письмом вызывайте её к себе в кабинет на удобный вам день и в подходящее для вас время. Письмо подготовьте, отдайте Кирсанову. Он его зарегистрирует и отправит через канцелярию. А вы же набросайте на листе бумаги план опроса. Какие вопросы задать? Как вы будете разговаривать с дамочкой, если она не захочет сообщать правду?   К сожалению, такие случаи у нас здесь происходят очень часто. Тогда вам придётся у неё всё выведывать путём постановки перед ней малых и незначительных, на первый взгляд, вопросов, чтобы она не заметила никакого подвоха. Вы, Михаил Иванович, как напишете план опроса, заходите ко мне! Мы вместе его обсудим! Хорошо?  - Грабовский принялся опустошать портсигар Гурьева.
 
- Берите! Берите, Николай Васильевич! -  облегчённо улыбался Гурьев.

 - Да, Михаил Иванович, если вам принесут для исполнения документ, в котором фигурируют фамилии, но нет прописки, тогда вам придётся ехать в адресный стол. Хотя с разрешения Апостолова вы можете послать туда  унтер-офицера. Хотя я уверен в том, что ротмистр вам откажет, - усмехнулся Грабовский.

 Теперь вместо того, чтобы закончить дело агентурной разработки «ВЕСЕЛЬЧАКИ», Гурьеву до часу дня пришлось возиться  с другими документами. «Выходного, завтра, у меня точно не будет! Зато будет время спокойно и вдумчиво изучить  всё, что подшито в этой папке!» - успокоил он себя.

 Михаил переоделся в цивильный костюм, взял трость, посмотрел на себя в зеркало. «Уф! Похож на приказчика! Ха-ха! Да ладно! Нужно привыкать к костюму, чтобы меньше мучиться».

 Квартиру он открыл своими ключами и вошёл в прихожую.
 -Михал Ваныч, уже всё готово! Обед стынет! Проходите! - послышался голос Антонины из кухни.
 
 Гурьев не ответил. Он, проклиная всё на свете, снимал туфли.
 - Ай! Ай! Ай! Ой-й! - раздались  истошные вопли домработницы , вышедшей их кухни.
 
- Антонина, ты чего кричишь? - поднял голову Гурьев.
 
- Это вы, Михал Ваныч? А чего тогда не отозвались? - удивлённо прошептала Калмыкова.
 - А кто же ещё? Туфли снимал, вот и не ответил! - улыбнулся он.
 
- Слава Богу! Слава Богу! - Антонина принялась креститься.
   Её лицо было бледным, а губы мелко дрожали.
 
- А я подумала, что взломщики забрались в квартиру, - с облегчением вздохнула Антонина. - Вам, Михал Ваныч, этот костюм больше походит, чем мундир! Вы такой легантный! Такой видный мущина! - она с интересом рассматривала Гурьева.
 
- А мне мой мундир больше нравится, чем это... - Михаил хотел подобрать слово, но не смог.

 - Нет! Нет, Михал Ваныч! Вы такой прям...
 
- Антонина, накрывай на стол! Я есть хочу и времени у меня мало! - грубо оборвал он Антонину.

- Так, проходите в столовую! Я вам сейчас  обед принесу! - Калмыкова поправила свой накрахмаленный белый фартук и поспешила на кухню.
 
Гурьев с аппетитом поедал вкусный куриный суп. Одну тарелку, вторую, третью...
 
- Ещё наливать, Михал Ваныч, - с восторгом и ужасом спросила Антонина.

 - Пожалуй да! - согласился Гурьев, - а что у нас на второе?
 
- Цыплёнок жареный! Хороший цыплёнок! Жирный! Я долго выбирала на базаре. Потом с мужиком, жадюга страшный, долго торговалась. Не хотел уступать! Так куда от меня денешься? Уступил! - рассмеялась Антонина.
 
 После разговора с участковым приставом второго полицейского участка, Гурьев в течение целого часа беседовал с околоточным надзирателем. Михаилу повезло! Околоточный, который много лет служил в этой должности, лично был знаком с Казаковой Анной Ивановной и охарактеризовал её с положительной стороны.
 
Затем Гурьев взял извозчика и направился в Нахичевань на Дону.

 - Уважаемый, долго ехать? - спросил он у кучера, плотного бородатого мужика.
 
- Не-е-е, барин! Щас я поверну на Пушкинскую и по ней прямо да самой межи, переедем её, и будет уже Нахичевань. 20 копеек поездка. Коротенько. - Сбивчиво объяснил мужик.
 
- А где полицейский участок находится знаешь? - на всякий случай поинтересовался Гурьев.
 
- А как же, барин! Всё знаем! - вздохнул мужик.
 
 Пролётка, подпрыгивая на ямах, медленно катилась по булыжной мостовой.
 
Слева и справа большие и красивые особняки чередовались с маленькими мазанками, крытыми тростником, пустырями, заросшими высоким бурьяном. Довольно часто встречались кучи мусора.
 
Пересекли огромный пустырь, покрытый толстым слоем серой пыли и оказались среди аккуратных домов, крытых красной черепицей.
 
- Вот она Нахичевань на Дону! Армянский город! Красивше Ростова! Грязи меньше и народ лучше. А пустырь этот и есть межа, граница между двумя городами. Лет десять назад на ней стояла полосатая будка со шлагбамом. Шлагбам этот всегда открыт был, а в будке народ надобности свои справлял.
 
 Улицы Нахичевани на Дону радовали глаз цветами и фруктовыми деревьями, росшими вдоль тротуаров.
 
- Вот он, полицейский участок! Приехали, барин! Двухгривенный с вас!
 
 Четвёртый полицейский участок располагался на улице 4 линия дом 1.
 
Участковый пристав, есаул Антонов Виссарион Иванович, принял Гурьева очень любезно, записал все данные. Пообещал  лично всё выяснить  и во вторник сообщить ему по телефону.
 
- Господин поручик, да зачем вам искать этого околоточного? Суббота ведь! Вы меня на месте совершенно случайно застали. Отдыхать ведь когда-то нужно! Я в понедельник прикажу околоточному, он поговорит с людьми, Узнает всё, а вы мне, пожалуйста, телефонируйте во вторник ближе к вечеру. И не нужно вам время своё ценное тратить ехать сюда в Нахичевань! - убеждал он Михаила, давая понять, что он в это время очень занят и надо заканчивать разговор.
 
«А если забудет? Тогда уж мне придётся вновь ехать сюда! И сколько времени будет упущено!» - с грустью подумал Михаил.